Созвучны мотивы душе ее

      Десять лет с сестрой прошли для Лань Чжань как несколько месяцев. Жизнь казалась ей яркой и насыщенной, наполненной светом и счастьем. Теперь, бывшая богиня резвилась целыми днями на полянах, собирала цветы, чтобы потом любоваться сухоцветами или составлять икебаны. Совместный быт не отягощал ее всегда бодрый и веселый настрой. Только Сичэнь с каждым днем становилась все печальнее и молчаливее. Тогда и Ванцзи почувствовала что-то неверное, ошибочное в этом образе жизни. Он словно не принадлежал ей.       В один солнечный день, когда Сичэнь вывешивала на сушку белье, она зацепила подушечку пальца прищепкой. Ванцзи подбежала к сестре, но та слегка отодвинула ее ладонью, а затем взглянула невероятно тяжелым и глубоко печальным взглядом.       — Ой, сестрица, ты же не от прищепки так?.. — попыталась приободрить ту Лань Чжань.       Неожиданно, Первая Жемчужина поднялась с места и слух младшей словно настиг горестный звон серебряных колокольчиков:       — Ванцзи, мне нужно сказать. Я нашла твой дневник с записями. Думаю, ты его искала. — она протянула незатейливую, но утонченную по стилю, записную книжку, — Прочитай, когда выдастся возможность. Завтра меня здесь не будет. Я отправляюсь в столицу по делам. Это не должно занять много времени, не беспокойся.       Ванцзи лишь раскрыла рот, не зная что и сказать. Машинально приняв дневник, девушка кивнула, наблюдая странную улыбку старшей сестры.       Опешив, Лань Чжань осмотрела дневник. Почерк был совсем иной, однако знакомый. Аккуратно и тщательно, старательно выписанные иероглифы поражали своей чистотой.       — Сестрица, ты, должно быть, шутишь? Это не мой дневник. Что за странный почерк, совсем на мой непохож…       Вся былая печаль стерлась с лица Сичэнь, теперь там оставалась мягкая и привычная улыбка:       — Не задавайся вопросами раньше времени, Ванцзи.

***

      Прошло три года, как Лань Сичэнь покинула Ванцзи.       Записи в дневнике принадлежали не только прошлой Второй Жемчужине, но и ее старшей сестре. Та бережно ввела пояснительные записки, а также указала настоящую причину, почему ее нет рядом.       Слезы нахлынули на Ванцзи. Девушка ощутила холод по всему телу, ей померещилась чистая белизна знакомых мраморных стен. Она облокотилась о стол и беззвучно всхлипывала, чувствуя, как память возвращается к ней вместе с безумно острой болью, вызывающей громкий звон в ушах и расплывчатость перед глазами. Вздрагивая и сжимая ладони в кулаки, Ванцзи сдерживала желание кричать. Когда же мучения стали угасать, девушка стиснула зубы и утерла горячие слезы. Собравшись силами, она посмотрела на руку, где должна была находиться красная нить.       Теперь, когда погода была немилостива и хлынул ливень, глубокой ночью, Ванцзи собралась в путь к горе Илин.       Девушка с идеальной осанкой, стоическим выражением бледного аристократического лица, аккуратно уложенными волосами предстала перед ней в зеркале. Последний раз с явной улыбкой.       Лань Чжань отныне является собой. От захлопывания входной двери на пол осыпались белые клевера из икебаны.