Хогвартские знамения

Кроули стоял в отдалении от толпы шумных детей и молча смотрел в потолок. «Что я имею?» — мысленно спросил он и разложил перед собой фрагменты мозаики. Самым значимым кусочком, несомненно, был рассказ Хагрида — о том, как его обвинили в убийстве мисс Миртл в 1942 году. Причиной был «маленький пушистый зверёк» по имени Арагог, которого случайно увидел слизеринский староста по имени Том Риддл. Очевидно, что третьекурсник с Гриффиндора этого не делал — как не делал и Арагог (Хагрид как-то упоминал, что акромантулы на стадии молодой особи не жалуют человечину). По итогу последним (и единственным) подозреваемым оставался мистер Риддл, предположительно, бросивший в Миртл Аваду (ведь на трупе не было никаких следов). Следовало также заметить, что убийство произошло в женском туалете. Кроули мысленно поморщился: с чего бы убийце соваться в уборную? И тем более, предназначенную для девочек? Слизеринец обмозговал эту мысль. «Может, он был маньяком? Следил за тем, как юные студентки справляют нужду, а потом, когда попался этой девчонке, решил убрать свидетеля?» — подумал он, — «Нет, всё равно чушь. Он не попал бы на Слизерин, если бы был настолько туп, чтобы бросаться Авадами направо и налево» Значит, была какая-то причина, которая привела его к женскому туалету на третьем этаже (ведь если бы он был маньяком, то проще было бы ходить в уборные, которые расположены в подземельях). Причина эта наверняка опасна и очень важна, раз Риддл решился на убийство и такое хлипкое лжесвидетельство, как Арагог (и будь в Хогвартсе кто-нибудь с мозгами, то этого ушлого слизеринца точно бы увезли в Азкабан). Тут Кроули едва не поперхнулся. Конечно, директор же должен был почувствовать, что ученику нанесён вред! И по охранным чарам он бы легко выследил негодяя. Слизеринец снова нахмурился. «То есть девчонку убил директор Диппет? А Риддла принудил/подкупил, чтобы тот обвинил Хагрида?» — что ж, это многое объясняло. Вот только была ещё одна часть мозаики: выгравированная на кране змейка. Она была лишь на одном рукомойнике в одном из десятка туалетов в Хогвартсе (да, Кроули рискнул своей шеей и сунулся в другие женские уборные). И ладно бы она была где-то в слизеринских подземельях, так нет же, это был коридор третьего этажа! Что там забыл символ Салазара? Кроули задумчиво постучал по щеке. Да и металлическая сантехника появилась в Англии только к 18 веку. Значит, гравировку нанёс кто-то из декораторов, закупавших умывальники у маглов (было довольно смешным обстоятельством, что большинство чистокровных снобов предпочитали пользоваться унитазами, а не старинными магическими горшками). Наконец, Кроули тяжело выдохнул и отбросил эти мысли подальше. Всё это дела минувших дней — их раскрытие никому не принесёт пользы. Так с чего же он с головой окунулся в эту историю? Кроули оглядел беснующуюся толпу учеников: среди них ему не было места. Собственно, он его и не искал: никто из этих детей не смог бы порадовать его или составить ему конкуренцию. Был лишь один человек, который вселял в него жизнь — жажду следующего дня и желание наслаждаться каждой секундой их встречи. Однако Азирафель не мог быть с ним 24 часа в сутки (как бы Кроули не хотел обратного). Да и то время, которое они проводили вместе, друг часто использовал для чтения какой-нибудь нудной книжонки или подготовки к экзаменам (хотя они оба прекрасно знали, что абсолютная память позволит им сдать всё без особых усилий). Поэтому слизеринцу оставалось разве что досаждать Азирафелю или молча его рассматривать. Кроули мысленно усмехнулся: он с закрытыми глазами мог бы нарисовать портрет ангела — каждую морщинку, каждую родинку и веснушку слизеринец знал в лицо. Он без труда мог вспомнить каждый завиток его медово-белых волос и каждую крапинку в серо-голубых глазах. «Если бы у меня была возможность увидеть чуть больше» — с грустью подумал Кроули (хотя друг точно бы на это не согласился). И в конечном итоге большую часть времени ему было скучно и одиноко. Неудивительно, что его любопытная натура тут же ухватилась за первый попавшийся предлог. Правда, его размышления всё равно зашли в тупик. — Хей, кто тут у нас такой хмурый? — прозвучал сбоку ехидный голос. — Ты что не видишь, Гид? Это же сам мистер Искушение! — воскликнул другой насмешливый голос (хотя никто бы даже не понял, что это фразы двух разных людей). «Видимо, у меня будет чем заняться» — с улыбкой подумал Кроули и спросил: — Почему искушение? Близнецы Прюэтт (а это были именно они) надели на лицо То самое выражение, которое они напяливали каждый раз, стоило Кроули заикнуться об Азирафеле. — Ну как же, — улыбнулся Фабиан (у которого на щеке был тонкий шрам — и лишь поэтому слизеринец мог различать их), — Ты ведь у нас… — …любитель искушать маленьких невинных хаффлпаффцев, — закончил за брата Гидеон (в общем-то, они всегда общались подобным образом). «Кто тут ещё кого искушает!» — мысленно усмехнулся Кроули. — А что же здесь забыли Шутники-от-Мерлина? — заметил слизеринец, — Вы ошиблись этажом: детский сад немного выше. Близнецы в ответ улыбнулись и заговорщически произнесли: — Мы тут за тобой. У нас к тебе деловое предложение. — Надеюсь, оно лучше, чем затея с сороконожками, подсыпанными в ботинки Его Сиятельства, — тем же тоном ответил Кроули: хотя лицо Люциуса того стоило. — Оно гораздо лучше, — усмехнулся Гидеон. — Если ты свободен… — Фабиан глянул в сторону кабинета ЗОТИ, куда уже набивались его однокурсники. — Разумеется, — с улыбкой сообщил Кроули: что бы это ни было, оно наверняка интереснее, чем пара с профессором Гавриилом. *** — Что-то не так, — заметил Гидеон, когда Кроули выпил их экспериментальное зелье и развалился в кресле. — Но я ничего не почус-ствовал, — прошипел слизеринец и осёкся. — Что? — воскликнули близнецы. Кроули в панике высунул язык и подтвердил свои опасения. Его язык стал длиннее и тоньше человеческого (он с трудом помещался во рту). И, ко всему прочему, имел два кончика! Как у змеи. — Твою мать, — выругался Кроули, но вместо слов изо рта вырвалось змеиное шипение. — Вау, — Фабиан внимательно изучил его лицо. — Ты теперь у нас… — …змееуст что ли? — Гидеон посветил на него люмосом. — Я и без вас-с это понял!.. — воскликнул слизеринец и удивлённо замолк: в змеином языке не было слова «идиот». «Но было бы куда страннее, если бы оно было» — Что вы с-со мной с-сделали? — раздражённо спросил Кроули и тут же хлопнул себя по лбу: они же не понимают его! И затем вывел в воздухе огненные линии, сложившиеся в буквы. — Что мы с тобой сделали? — прочитал Гидеон и, получив кивок, продолжил, — М-м, скажем так, мы хотели, чтобы это зелье действовало, как анимагия. — Чтобы ты выпил и тут же превратился в зверя, — пояснил второй брат, — Но твоё превращение, кажется, не прошло полностью. «Или просто ваше зелье — полный провал» — черкнул Кроули палочкой. — Возможно, — вздохнули близнецы. — Но оно всё-таки сработало! — Дерьмово с-сработало, — прогундосил слизеринец и обратил на них свой Гневный взгляд. — О, как страшно! — в притворном ужасе воскликнули близнецы, — На нас смотрит сам Король Змей! — и тут же захохотали. *** — Ты… что? — удивлённо спросил Азирафель, когда огненные буквы в воздухе погасли: «Близнецы меня заколдовали. Я теперь говорю на парселтанге», — И как долго это будет длиться? — терпеливо уточнил друг, опустив нотации «о вреде знакомств с гриффиндорцами». «Не более пяти часов» — Это опасно? — Азирафель с тревогой его осмотрел. «Нет» — И ты теперь говоришь на змеином? Изменился речевой аппарат? — тут же поинтересовался друг, и его глаза вспыхнули исследовательским огнём. Вместо объяснений Кроули высунул изо рта язык. — Ого, — выдохнул Азирафель и внимательно проследил за его движением. Кроули мысленно усмехнулся и нарочито медленно провёл раздвоенным кончиком по губам. Ангел неотрывно за ним наблюдал, пока вдруг не отвёл взгляд. — Ну же, пос-смотри на меня, — прошипел он и нежно погладил Азирафеля по щеке. — Кроули… — прошептал ангел, скорее прося, нежели предупреждая. «И кто здесь Змей искуситель?» — подумал слизеринец, глядя на эти чуть дрожащие ресницы и залитые персиком щёки. И, преодолевая желание, всё-таки опустился обратно на стул. Азирафель в ответ благодарно улыбнулся: — Меня немного нервирует, что я не понимаю твоих слов. — А меня вс-сё ус-страивает, — мягко прошипел Кроули, разглядывая ангела. — Ты не мигаешь, — как бы между прочим заметил Азирафель. Слизеринец нахмурился и моргнул. С усилием. Казалось, будто что-то в глазу мешает ему это сделать. «А зрачок нормальный?» — вывел он в воздухе. — Да, правда… — друг прищурился, — Глаза вроде стали ярче. Они ведь у тебя ореховые, а сейчас скорее охровые, — задумчиво добавил Азирафель. Кроули, который не часто рассматривал свои радужки, безразлично пожал плечами. И тут же широко осклабился: — А ты часто на меня с-смотриш-шь, да? Азирафель только непонимающе вскинул брови: — Ты сейчас сказал что-то кокетливое? «Да» — Играешь с огнём, дорогой, — с улыбкой заметил ангел. — Ес-сли мне с-суждено с-сгореть, то только от твоего меча, — прошептал Кроули и осторожно коснулся чужой руки. — А сейчас что-то очень душевное, — и они переплели пальцы. Кроули почувствовал, как грудь заполняется теплом — ангел понимал его даже несмотря на языковой барьер. Неужели их связь так глубока? Слизеринец задумчиво прищурился: чувствовал ли Азирафель то же, что и он? «Люблю» — хотел сказать Кроули, но с его губ не сорвалось ни слова. Потому что змеи не знают любви. (Или Салазар просто не счёл нужным вводить это понятие в лексикон парселтанга.) Перебрав несколько вариантов, Кроули остановился на одном: — Вечнос-сть. Азирафель по-птичьи склонил голову к плечу: он явно не понимал, о чём речь. — Ты — моя вечнос-сть, — выдохнул Кроули и понял — да, это нужные слова. — Ты… ты хочешь?.. — Азирафель нервно мял край мантии и старательно отводил глаза. «Нет, так не пойдёт» — и не в силах дальше бездействовать, Кроули просто залез на стол и приблизился к его лицу. В другой ситуации друг бы наверняка сказал что-нибудь о манерах и «так себя не ведут в библиотеке!». Но сейчас он едва не задыхался: так близко они были. И так близко Кроули был к разгадке того чувства, что бьётся в смятении о его рёбра. — Мой хранитель, — шепнул он в его губы. На этот раз Азирафель не отводил взгляда: топазы почти светились изнутри — горячим лихорадочным огнём. — Моя бес-сконечнос-сть… И будто услышав его обращение, ангел прошептал в ответ: — Мой дорогой, мой милый Змий… В то же мгновение Кроули отпрянул и удивлённо захлопал глазами: «Это было так очевидно!» Змейка. Змеиный язык. Вот, что прятал Риддл. «Я всё понял» — написал он палочкой, когда сел на своё место (и часть его сознания отметила, каким раздосадованным выглядел Азирафель). — И что же ты понял? — с вялой улыбкой спросил друг. «Где вход в Тайную комнату» *** — Ты же не серьёзно?! — воскликнул Азирафель посреди закрытого женского туалета. Кроули не ответил — он рассматривал тот самый гравированный кран. У друга были поводы для сомнений, потому что а) какого чёрта Салазар Слизерин устроил своё Тайное прибежище в уборной и б) сантехника появилась у магов не так давно, а Хогвартс создали, на секундочку, в 10 веке. «Я серьёзно» Азирафель страдальчески простонал: — Но это невозможно! И, в общем-то, он был прав. Однако… — Откройс-ся, — прошипел Кроули маленькой змейке, и та вдруг ожила. Она зашевелилась, и умывальник вдруг отъехал в сторону, будто стоял не на плитке, а на чёртовых рельсах. Кроули нахмурился. Возможно ли, что этот кран раньше был частью какой-нибудь дверцы или люка, ведущего в Тайную комнату* — просто его переплавили? И может, на месте этого туалета раньше были покои Салазара? — Это… — Да, — Кроули улыбнулся и подошёл к металлической крышке с огромной буквой «S» посередине. — Откройс-ся, — и крышка сама откинулась в бок, открывая широкий тёмный проход. — Оно там? — спросил Азирафель: он уже отбросил привычное «но ведь скоро отбой» и «нас могут поймать» — всё-таки любопытство было их общим грехом. «Мы идём вниз» — Может, позовём учителя? — без особого энтузиазма спросил друг: просто для галочки. Вместо ответа Кроули прошипел несколько слов, и в проёме появились ступеньки. «Вряд ли Салазар катался по трубе на заднице» — подумал он и ступил во тьму. Азирафель сотворил светлячок и пустил его вперёд, прежде чем войти в проход. — Легенды говорят, что Салазар оставил страшное Чудовище охранять свою комнату, — между делом сказал Азирафель. «Всего скорее, это был василиск. А они не живут тысячи лет» — Мы не знаем наверняка, — профессорским тоном заметил друг, — Василиск, выведенный Салазаром Слизерином, был использован в войне волшебников, и там же погиб. Неизвестно сколько он мог бы прожить на самом деле. Кроули вздохнул. «Драконы живут около трёх сотен лет. С чего вдруг василиск должен жить дольше?» — Герпий Омерзительный писал о том, что василиски способны жить с десяток веков*. «Но зверушки Салазара были другим подвидом» — в ответ Азирафель просто повёл плечами. Наконец, лестница кончилась, и они ступили на землю… или то, чем она была покрыта. — Кажется, это кости, — сказал друг, разглядывая пыль, перемешанную с какими-то белыми осколками. «Идём» — Ты уверен? — спросил Азирафель и опасливо посмотрел вперёд. «Если ты не хочешь, мы не пойдём» — тут же написал Кроули: ради ангела он готов был повернуть назад. — Нет, идём, — друг покачал головой, убеждая скорее себя, чем его. И они двинулись дальше — к огромной круглой двери, тускло отливающей изумрудами и серебром. «Ну, это уже больше похоже на легендарную Тайную комнату, чем на катакомбы» — подумал Кроули и прошипел двери очередную команду. Всё-таки Салазар был тем ещё параноиком — запереть своё хранилище на три замка с ключом в виде змеиного языка. Вот только он не учел, что какие-нибудь шустрые гриффиндорцы изобретут зелье анимагии, и кто-то посторонний сможет овладеть парселтангом (а Кроули был на сто процентов уверен, что его род никоим образом не относится к Слизеринам). Дверь открылась, и внутри оказалось… пусто. — Как-то не впечатляет, — тихо произнёс Азирафель, и его слова тут же отразились эхом от высоких стен. Вообще-то Кроули ожидал увидеть какую-нибудь секретную лабораторию или личные покои, но… это больше походило на мрачную каменную залу, украшенную массивными статуями змей. Ну и конечно, здесь был памятник самого Салазара — огромная голова с длинными волосами и суровым взглядом. — Сложно представить, для чего Лорду Слизерину мог понадобиться парадный зал под Хогвартсом, — пробубнил Азирафель и подошёл ближе к статуе. — Здес-сь должно быть что-то ещ-щё, — прошипел Кроули и встал рядом с другом. «Руки скульптора, создавшего это, явно росли не из положенного места» — подумал слизеринец, глядя на неровный шов мрамора возле рта Салазара. — Откуда здесь вообще этот шов? — заметил ангел, — Статуи высекаются из камня, а не сплавляются. — Может, у него рот открываетс-ся? — предположил Кроули вслух, и рот статуи действительно начал опускаться. «Это что, тайник? Или ещё один проход?» — он прищурился, вглядываясь в темноту. А затем… Он услышал шелест. Будто что-то жёсткое трётся о пол. — Что… — хотел сказать Кроули, но его глаза вдруг накрыла чужая ладонь. И в мгновение, когда шелест стих, рука Азирафеля, закрывшая его лицо, вдруг стала холодной и твёрдой. Будто камень. «Что происходит?» — в панике подумал Кроули и уже открыл рот для вопроса, как… — Это ты, Нас-следник, пробудил меня? — прозвучало громкое шипение в нескольких метрах от него. И тут он понял. Что шорох этот был скольжением чешуи. И тем, кто вышел из прохода и говорил сейчас с ним, был василиск. Волосы на затылке встали дыбом. «Подождите, но… Его взгляд… Нет-нет, Азирафель же не мог?..» Его разум захлестнул ужас. «Нет, нет, это неправда» — Нас-следник? — позвал Король змей. — Выйди вперёд, не прячьс-ся за мёртвым. В груди похолодело. «Заткнись. Заткнись! Отставить панику!» — прокричал Кроули своему мозгу, — «Нужно сначала выбраться отсюда, а потом… потом мы подумаем, как… в-вернуть Азирафеля» И последняя нервная клетка, самая маленькая его часть, которая ещё была способна думать о чём-то кроме «нет, нет, этого не могло случиться, только не ангел», взяла управлением телом на себя.  — Я здес-сь, — тихо прошипел он. — Выходи, — и что-то тяжёлое ударилось о плиты — василиск раздражённо ударил хвостом по камню. Кроули осторожно вышел вперёд, стараясь не задеть Азирафеля (и не смотреть в его сторону — иначе он просто потеряет контроль). Слизеринец медленно открыл глаза и посмотрел в пасть гигантского змея. — С-смотри на меня. — Ты убьёш-шь меня взглядом, — прошипел в ответ Кроули. — С-сыновьям С-салазара не с-страшен мой взор, — а это уже было проблемой: потому что Барти Крауч не имел никаких родственных связей со змееустами. «Думай, думай, идиот!» — приказал он себе, — «Пожалуйста!» И тут Кроули понял, что мешало ему моргать весь этот день. Мигательная перепонка. Прямо как у змеи. «Спасёт ли она меня?» — но других вариантов всё равно не было. Поэтому слизеринец заглянул василиску в глаза: в огромные жёлтые пропасти с вертикальным зрачком. — Ты ис-стинный Нас-следник, — довольно прошипел Король змей и почтительно склонил голову. «Это я должен был закрыть Азирафеля. Это спасло бы его. Спасло. Азирафель» — забилось в его голове, но Кроули тут же придушил эту мысль. Тело механически согнулось в поклоне. — Зачем ты пробудил меня? Время приш-шло? — спросил василиск. — Время? — Прош-шлый Нас-следник с-сказал, что я буду нужен ему для великой битвы, — пояснил змей. В другой ситуации Кроули бы подумал: «Ага, так Том Риддл хотел развязать войну?», но вместо этого вся его сущность кричала, кричала, кричала без остановки, и только та его часть, что управляла сейчас телом, оставалась холодной и твёрдой — потому что если он сойдёт с ума, то никогда не сможет помочь Азирафелю. — Я не знал его, — прошипел Кроули, контролируя каждую нотку своего голоса — ведь стоит опаснейшему из существующих тварей почуять его страх, панику и ужас — его просто съедят. — Тогда зачем я тебе, Нас-следник? Я уже открыл для тебя хранилищ-ще С-салазара и его покои. — Где? — это могло понадобиться для спасения Азирафеля. Но василиск упорно молчал, глядя ему в глаза. — Я не могу добратьс-ся до твоего разума, — раздражённо заявил змей. «Ах, да, божественная защита» — подумала часть его разума, что ещё не билась в агонии и не вопила от ужаса. — Объяс-сни с-словами, — спокойно предложил Кроули. — Под землёй. Где учеников нет. Дальш-ше вглубь. Там с-стена с-со змеёй. Она откроет вход. «Значит, в закрытую часть подземелий? Ладно, подумаю об этом позже» Он хотел было поблагодарить змея, но слова «спасибо» в парселтанге не оказалось. — Ты можеш-шь с-снова с-спать, — вместо этого сказал он василиску. Огромный змей поклонился и исчез в темном коридоре. «Рот» статуи закрылся. Кроули обернулся. И закричал, закричал, закричал во весь голос. Свет в его душе погас.