Хогвартские знамения

Кроули тихо зашёл в библиотеку: не проскрипела ни одна половица, и даже не хлопнула дверь. Ничего не выдало его чувств. Только холодный голос, сказавший: — Азирафель. К нему тут же обернулось круглое лицо, обрамлённое белыми кудрями. Сердце предательски дрогнуло. И холодная маска дала трещину. — Кроули, дорогой! — радостно воскликнул его лучший друг и отложил книгу. — Я уж думал, ты не придёшь, — строго заметил Азирафель и окинул его пронзительным взглядом. «Я тоже так думал» — пронеслось в его голове, а губы скривились в подобии улыбки. — Прости, — картонным голосом произнёс Кроули, — Потерял счёт времени. Азирафель удивлённо вскинул брови: он никогда не опаздывал на их встречи. — И что же тебя так… увлекло? — спросил ангел, глядя ему прямо в глаза — чтобы точно почувствовать ложь. И Кроули — полный отчаяния, горя и злости — никогда бы ему не соврал. Но тот он, что был сейчас здесь, не ощущал внутри ничего, кроме пустоты. И этот Кроули сказал: — Ничего, — ровный шёлковый тон, — Просто забылся, — и безразлично повёл плечами. Азирафель моргнул. Несколько раз. — Ну что ж, — холодно обронил он, — Я рад, что ты… не забыл обо мне. И это почти ранило его. Почти разрушило его тонкую маску изо льда и стали. «Почему он так говорит?» — с болью подумал он, — «Намеренно тычет ножом в свежий шрам?» Нет, это было не похоже на ангела. Только если… …чистые топазы — невинные, не причастные — смотрели на него со смесью обиды и тревоги… …он не стёр себе память. Осознание ударило по нервам, словно сжатый кулак. Внутренности покрылись ледяной коркой. «Ты сильно оскорбил его своими чувствами» — хмыкнул внутренний голос, — «Ведь он набожный, помнишь? А ты мужчина» — в голове раздался злой хохот, — «Видимо, это было настолько ужасно, что бедняга не хотел даже помнить об этом» «Заткнись-заткнись» — Кроули? — тихо позвал ангел, и он вернулся в реальность. — Ты что-то сказал? — уточнил Внешний Кроули — такой спокойный и безмятежный — пока Внутренний кричал и кричал без остановки. — Я сказал, — вежливо повторил Азирафель, — Что завтра — Хогсмид, а у меня как раз закончились перья, — и в него впился внимательный взгляд: вопрос был понятен без слов. — Извини, — чуть насмешливо, почти нормально, протянул Кроули, — Но я уже пообещал одному человеку. В этот раз его ударили глаза — насыщенный турмалин ожег холодом кончики пальцев и пахнул в лицо морозом. — И… кто же это? — бесцветно спросил ангел с непроницаемым лицом. Кроули дёрнул уголком губ в слабой улыбке: — Лили Эванс. Сначала было удивление — оно скользнуло в серый омут и словно оголило лицо Азирафеля — Кроули это увидел. Но затем… была вспышка. (В груди что-то задрожало и оборвалось.) Молния сверкнула в его глазах и погасла, заполнив радужку чёрным. В нос забился острый запах озона — приближалась гроза. — Вот как? — произнёс с усмешкой голос, — Рад за тебя, — и кривая улыбка исказила черты ангела столь сильно, что казалось — лицо принадлежало не ему. — Это ведь та юная леди с рыжими волосами? Кроули вдохнул заряженный воздух и тут же застыл: руки мелко задрожали, а в кровь будто впрыснули ударную дозу адреналина. «Что за черт?» — подумала одна его часть, но слишком маленькая, чтобы её услышали. — Да, она с Гриффиндора, — насмешливо сообщил Кроули, с трудом сохраняя контроль над лицом. — Как интересно, — сладко протянул Азирафель, глядя чёрными глазами из-под ресниц, — И кто же она для тебя? Кроули удивлённо моргнул: он не ожидал, что ангел решится спросить. «Ему на самом деле хочется знать?» — с дрожью подумал Кроули, — «Разве ему есть дело до меня?» — мелькнула больная — уже давно мёртвая — мысль. Хотелось закричать, кинуть слова ему прямо в лицо: «Почему, почему ты со мной так поступаешь?». Но вместо этого, его пересохшие губы выдохнули: — Она… моя подруга. Азирафель недоуменно вскинул бровь: слово «девушка» так и не прозвучало. Потому что тогда, на берегу Чёрного озера, Кроули так и не решился спросить. — Храбрые девочки очень милые, да? — вдруг улыбнулся ангел, ведя пальцем по нижней губе, — Но при этом такие… хрупкие, — и что-то странное мелькнуло на его лице. — Что ты хочешь сказать? — хриплым, почти простуженным голосом спросил он: волны удовольствия и жара захлестывали его с головой, словно мёртвое море. Кроули ёжился и вздрагивал — ему казалось, будто кто-то надавил на загривок, а теперь ведёт против шерсти. — Ничего, — пожал плечами ангел с беззаботной улыбкой, — Просто будь осторожен. Стекло — хрупкое, и об него так легко порезаться. *** Кроули шёл, выдыхая облачка пара — очередное подтверждение того, что он все еще жив. Под ногами скрипела мёрзлая земля, а рядом шла тонкая девочка с рыжей косой и ярко-зелёными глазами. Гриффиндорский шарф она намотала на шею и периодически прятала в нём покрасневшее от холода лицо. Девочка тоже шла молча. Кроули изредка бросал на неё косые взгляды, ожидая, когда эта бомба рванёт — закричит, развернётся, уйдёт: но Лили Эванс продолжала идти вместе с ним в полной тишине. Они давно отстали от других студентов и теперь шли между густых деревьев, чуть припорошенных снегом. — О чём ты думаешь? — вдруг спросил Кроули, все так же глядя перед собой. Лили нахмурилась, закусила блестящие губы: — Об этом, — и обвела их обоих взглядом. Очевидно, ей тоже было интересно, почему Кроули — Барти — это делает. «Конечно» — усмехнулся мысленно он, — «Если она гриффиндорка, то это еще не значит, что она — глупа» — И к чему же привели твои рассуждения? — спросил он, убрав с лица такую же — как и у девушки рядом — рыжую прядь. Лили потрогала себя за ухом — будто цветок эухариса все еще был там. — Я думаю, — сказала она тихо, — Что тебе необязательно говорить об этом. Лили осторожно ухватила его за рукав, и он послушно остановился. Она несколько раз вдохнула, будто готовилась к прыжку: маленькая лань набиралась смелости, чтобы взглянуть в глаза хищнику. Кроули даже не сразу понял, что восхищён. Он смотрел в её изумрудные глаза («Как они вообще могут быть такими яркими?»), бродил среди этих зелёных лесов и думал: «Почему я не могу быть таким же?». «Почему я не был смелее» — кольнула горькая мысль, — «Может тогда, ангел бы…» — но тут же осекся: нельзя травить себя глупой надеждой. — Достаточно того… — Лили на секунду отвела взгляд — а затем вернулась глазами к нему — твёрдая и уверенная в своих словах. — Что я знаю, что ты хочешь сказать, — произнесла она, глядя прямо на него. Кроули прищурился, будто пытался найти трещину — хотя бы царапинку — в ее железной решимости. Но её не было. Кроули улыбнулся и вдруг подумал: даже если эта девочка предстанет перед Тьмой, то она не опустит голову. Не склонится, не сдастся, а встанет напротив с поднятой палочкой. Именно это и привлекло его к ней. Храбрость. То, чего у него не было никогда. — Тебе не нужно себя заставлять, — повторила Лили и погладила его по руке, — Моей любви хватит на нас двоих, — и утвердительно кивнула. Кроули на секунду потерялся — забыл, какую роль он играет. Какую цель преследует. И в тот же момент его место занял кто-то другой. *** Барти обернулся к девушке рядом — прекрасной и юной, свежей, пахнущей весной и любовью. Медленно улыбнулся: она слишком напоминала ему мать — какой та была много лет назад… — Эй, скажи что-нибудь, — тихо позвала Лили — её щеки наливались яркой клубникой. «Милый, нежный цветок» — подумал он, — «Почему Кроули этого недостаточно?» — Хорошо, я согласен, — прошептал Барти, наклонившись к чужому лицу, — И спасибо тебе. — Да за чт!.. — смущённо воскликнула Лили, прежде чем её прервали. Барти знал, что здесь мимоходом — и потому хотел оставить такой след, который Кроули будет помнить ещё очень долго. Мягко, почти невесомо — он коснулся её губ. Лили удивлённо вдохнула. А затем — раздался крик. *** Кроули очнулся, словно от обморока — и тут же перехватил контроль. Ведь он всегда был сильнее других. И первое, что он ощутил — это резкий толчок в грудь. Напротив него стояла Лили — бледная, с широко распахнутыми от ужаса глазами. На губах всё ещё ощущался вкус её вишнёвого блеска (он с трудом подавил желание отодрать кожу со рта). — Что?.. — только и успел сказать Кроули, прежде чем Лили кинулась в сторону — туда, откуда доносился звук. Он всё ещё пребывал в смятении, когда бросился за ней. И лишь увидев, что происходит, Кроули понял — почему Лили так быстро бежала. Она узнала этот крик. Северус Снейп тяжело опирался о дерево, из его разбитого носа текла кровь. Напротив него сгрудилась тройка молодых гиен с кривыми улыбками и красными оторочками мантий. — Остановитесь! — закричала Лили и мгновенно кинулась к слизеринцу. Ну конечно. «Он говорил… нехорошие вещи» «Возможно, мы с тобой просто не умеем выбирать друзей» И ведь Снейп уже приходил к нему: защищать честь юной гриффиндорки. Как он не понял этого раньше. — Лилс! — воскликнул тощий очкарик — Джеймс Поттер, если память ему не врала, — Не защищай этого слизня! — зло прошипел он: и нотки обиды не укрылись от острого слуха Кроули. — Не смей его трогать! — закричала в ответ Лили и вскинула палочку, загородив друга плечом. «Как знакомо» — Да успокойся ты, — фыркнул Сириус Блэк, закинув руку на какого-то бледного русого паренька — абсолютная память тут же подкинула имя — Ремус Люпин. «Так вот значит, что у него за компания» — мысленно усмехнулся Кроули, наблюдая за старшим Блэком — который пока полностью оправдывал звание идиота. — Лилс, отойди от него, — мягко, но настойчиво попросил Поттер, не опуская палочки. Но девочка не двинулась ни на шаг, всё так же твёрдо стоя на линии огня. Изумруды горели праведным гневом и злостью — она не боялась. «Долбанная гриффиндорка» — процедил Кроули и вышел вперёд. И прежде чем кто-то успел среагировать, оглушил хулиганов. Кто-то другой, наверно, попытался бы разрешить конфликт мирно. Однако этого «кого-то» здесь не было. Только Кроули, привыкший решать проблему самым эффективным методом. Быстро и на корню. Снейп уже сидел на земле, когда три тела шлепнулись вниз. Юный слизеринец вдруг растерял весь свой гнев и теперь нерешительно взирал на девочку рядом с собой. — Лили… — тихо позвал Снейп. — Нет, — отрезала она, — Не говори, Северус. Просто молчи. И слизеринец послушно замолк. Кроули бы сказал что-то язвительное, если бы нечто другое не привлекло его внимание. И этим чем-то была Лили. Она сосредоточенно водила палочкой над головой Снейпа, используя одно заклинание за другим. И все без единого звука. Кроули удивлённо поднял брови: Лили использовала медицинские заклинания — предназначенные для 5 курсов и старше. Он заинтересованно прищурился. — Переносицу я вправила, кроветворное возьмёшь у мадам Помфри, — холодно обронила Лили и отвернулась от друга с каменным лицом. «Что же такого он ей сказал?» — Барти… — девочка подошла к нему: её глаза все еще искрились, словно огонь — но уже не от злости, — Спасибо тебе, — прошептала она и коротко обняла его за плечи. «Тёплая» — подумал Кроули и осторожно положил руку ей на спину. Он должен был сказать: «Забудь о том разговоре» или «Давай просто дружить?». Но вместо этого его губы шепнули: — Обращайся. *** — Как прошло? — тихо спросил Азирафель. Они спускались молча. — Что прошло? — вскинул бровь Кроули. Ангел замялся, словно стеснялся спросить: — Ну… твоя встреча, — осторожно уточнил Азирафель и заглянул ему в глаза. Показались колонны из зелёного мрамора — они приближались к нижним этажам подземелий. — Ах, ты об этом, — рот скривился в усмешке, — Хорошо прошло, — и будто нечаянно провёл пальцем по губам. Боковым зрением он видел — ангел заметно напрягся. — Ясно, — бесцветно сказал Азирафель и отвернулся, будто даже смотреть на него — было противно. «Или больно» — добавил внутренний голос. Кроули раздражённо повел плечами: он не хотел видеть то, чего нет. Обманываться, искать, надеяться. Ему уже сказали: нет. Чётко и ясно: «Забудь». И Кроули забывал. Так, как мог. — Нам направо, — удивлённо подсказал он, когда ангел свернул налево. — А. Ах, да, точно, — Азирафель вдруг замялся и побледнел, — Совсем вылетело из головы, — пролепетал он и пристыженно покачал головой. Вот только заминка — мимолётная растерянность в его голосе — не укрылась от Кроули. «С ним что-то не так?» — подумал он, разглядывая белые щёки и тревожный взгляд из-под ресниц. Но мысль тут же вылетела из головы. Потому что в нос ударил запах мертвечины. Мгновенно он наложил на них обоих щиты и заслонил собой ангела. Просто на всякий случай. Однако нападать на них никто не спешил. Наколдовав шар света, Кроули отправил его вперед и двинулся следом — крепко держа Азирафеля за руку. — Дорогой… — прошептал ангел и осторожно сжал его плечо. — Все хорошо, — тихо ответил Кроули и на мгновение прижался губами к чужому виску — просто не удержался. Вперед они продвигались медленно: шаг за шагом, подсвечивая дорогу и прислушиваясь к каждому звуку. Наконец, запах усилился настолько, что из глаз чуть не брызнули слезы. И лишь поэтому Кроули не почувствовал легкий озоновый шлейф. — Это… — голос ангела резко охрип. — Да, — едва слышно прошептал он, чувствуя, как внутри поднимается волна тревоги. Под ногами валялись змеи. Десятки выпотрошенных тел, остро пахнущих разложением. Множество блестящих шкур, потроха, вываленные прямо тут. И кровь. Кровь-кровь-кровь. Загустевшая, почти чёрная в свете Люмоса. — Блядь, — сказал его голос, когда взгляд наткнулся на вход в библиотеку Слизерина. Рядом с маленькой змейкой на каменной стене был прибит гвоздь. А на нём висела змея — с золотистыми глазами и чёрно-алой чешуёй. «Значит, он был там» Ведь стена открывалась змеиным языком. И тут — в спину словно ударил вихрь. Азирафель вдруг напрягся, его магия уплотнилась: в лёгкие мгновенно хлынул поток цветочно-медового аромата. — Ты что-то увидел? — настороженно спросил Кроули, всё так же держа ангела за руку. Азирафель упрямо всматривался в темноту, словно знал, что в ней кто-то прячется. — Нет, — ангел покачал головой, — Просто… показалось. Но напряжение из его голоса не ушло. Кроули дрожащими пальцами достал зелье Близнецов и одним глотком осушил его. — Откройс-ся, — прошипел он, и стена послушно отъехала. Кроули знал — готовился к тому, что увидит. Но не так. (Он резко втянул в себя воздух.) Зал библиотеки осветили огни — и стала видна кривая бордовая надпись на дальней стене: «Я вижу тебя» И совсем рядом — возвышался стеллаж, посвящённый древу Познания. И сейчас — он был пуст. *** Азирафель перевернул свой сундук вверх дном, осмотрел шкаф и уже принялся за тумбочку. Он искал послание. Этот демон просто не мог не оставить записки — конкретно для него. — Да где же… — прошипел под нос Азирафель, залезая под кровать. Благо, соседи по спальне его не слышали — заклинание сна работало превосходно — и кроме сопения и его возни не раздавалось ни единого звука. «Не может быть, чтобы Он не решился похвастаться» — подумал Азирафель, зло поджав губы. А похвастать было чем: этот дьявол всё-таки нашёл библиотеку. И оставил там недвусмысленное послание. Послание для Кроули. Рот сжался в злую нитку. Он не имел никакого права трогать Кроули. Его Кроули. «Но он ведь уже давно не твой» — заметил противный голосок. Азирафель скривился и быстро выкинул эту мысль из головы: чем бы там не развлекался Кроули, «это» вряд ли продлится долго. Мысли о том, что если девчонка не уберется сама, то он ей в этом поможет — были тут же заглушены тянущим чувством вины. Ведь Азирафель не мог дать Кроули то, что могла эта девочка. «Но ты даже не пробовал» — сладко добавил чей-то голос. Он замер. «Трус» — презрительно прошипели ему. Азирафель сжал кулаки: «Заткнись» — и голос рассмеялся в ответ. «Это ты скоро заткнёшься» — протянул Он, — «Наслаждайся последним мгновением» — и присутствие чего-то грязного, тёмного и абсолютно чужого — исчезло. В этот раз ему удалось удержать контроль. (Но сколько раз он уже терял его?) — Асмодей, — процедил Азирафель, открывая нижний ящик — место, где он хранил памятные вещи. Асмодей был его ночным кошмаром — боггартом, в котором тот воплотился на уроке Защиты. Пепельно-белые кудри, будто подпаленные огнём. Губы, растянутые в ядовитой — сладкой — улыбке. И глаза. Алые солнца, утопленные в кровавое море. Азирафель поморщился. Он часто ощущал что-то — большое и страшное — где-то внутри. Каждый раз, когда злился, когда ненавидел. Глаза накрывала красная пелена. И всё, что было после — Азирафель никогда не мог вспомнить. Так было редко: ведь он прекрасно умел держать контроль над эмоциями. Словно робот с уже готовой программой. Пожалуй, только Кроули… Мысль больно кольнула под рёбрами. … только этот насмешливо-ядовитый, растерянный, часто больной и такой теплый — родной — мог быть с ним. Видеть каждую его маску — личину — в которую он одевался с друзьями и родителями. Мог смотреть и слышать правду. Было почти больно осознавать, что именно из-за этой уязвимости его контроль дает сбой. Осечку, пробоину, из-за которой тонет всё судно. Ведь Асмодей никогда не был достаточно силён, чтобы взять над ним вверх. Чтобы Азирафель его хотя бы заметил. Чтобы Он смог просто назвать своё имя. Однако сейчас — когда его разум тонул, захлебывался в собственной крови — демон получил шанс. «Я — не ты, Азирафель» — сказал Он тогда — на уроке Защиты, — «Совсем не ангел» — его лицо исказила кривая улыбка, — «Скорее даже… демон» — Он задумчиво покачал головой, — «Пусть будет Асмодей*: довольно иронично, правда?» — на этой фразе Азирафель уже взял себя в руки и дрожащим от ужаса голосом разнёс боггарта на горящие, обугленные куски. Ему было страшно. И стало еще хуже, когда Асмодей явился лично. В тот день Азирафелю было так же плохо, как при магловском гриппе — болела голова, тело покрывалось испариной. Он знал, что божественная защита ограждала их почти от любой болезни. Но что, если это не просто болячка? В мире волшебников существовало множество смертельных ядов, тёмных ритуалов и не менее болезненных проклятий. Вот только кто настолько его ненавидит, что решился на такой риск? Ведь обычный ученик от смертельного яда уже лежал бы в могиле. И ответ на этот вопрос, как ни странно, знал Он: — А ты совсем невнимательный, да? — смеясь, сказал демон, — Твой враг носит зелёные цвета, если ты не знал. — Ты! Азирафель тогда застыл, онемел от страха: какого черта здесь забыл Асмодей? Но голова была слишком тяжёлой — мысли ворочались медленно и неохотно — чтобы заметить подвох. — Уходи! — крикнул Азирафель и попятился: этот демон его не обманет — уж Кроули тут точно не причём. — Видимо, мозги достались тут только мне, — хмыкнул Асмодей и подошёл ближе, — Жаль, что ты не знаешь, кому на самом деле это говоришь, — и злая улыбка растянула его алые губы. — Убирайся! — воскликнул Азирафель: ему уже было не важно, как дьявол смог явиться сюда — ведь Он жил в его сознании и использовал любую возможность, чтобы напомнить о своём существовании*. — Ну зачем же так орать, — сладко протянул Асмодей, — Мы ведь частички друг друга. Нам нужно держаться вместе, — короткий смешок, — Ты уже — мой, как бы не… — Я не принадлежу тебе! — Азирафель упрямо поджал губы: он уже знал правила игры — стоит ему поверить хотя бы одному этому слову — и его самого просто не станет, — Ложь. Всё это ложь. Асмодей запрокинул голову, рассмеялся, словно хорошей шутке: — Верь во что хочешь, малыш, — алые глаза довольно блеснули, — Но ты потопишь себя раньше, чем это бы сделал я. Азирафель не слышал и не слушал — всё это провокация, очередной способ вывести его из равновесия. — Просто вернись туда, откуда пришёл, — угрожающе-тихо предупредил он, — И тогда мы забудем об этом. Вернёмся к тому, что было до этого. Асмодей расплылся в довольной улыбке: — Разумеется, ангел, — прозвище больно резало слух, — Я вернусь назад, — «но ненадолго» — осталось висеть между ними. — А теперь уходи, — почти прошипел Азирафель: лихорадка била по его нервам, и сил даже просто стоять — уже не было. Асмодей растворился тогда, словно мираж — и с тех пор не говорил с ним. Ни одной вести, ни одного знака. До этого дня. — Что за… — мысли оборвались, когда он полностью вытащил ящик. Рядом с бархатными коробочками, живым гербарием и парочкой книг — лежал кусок ткани. Азирафелю не нужен был свет, чтобы увидеть на ней бурые пятна и кусочки чешуи. Это была его — Его — мантия. Внутри оказались осколки хрусталя и загнивший белый цветок. Та самая стеклянная лилия, которую ему подарил Кроули. Азирафель резко выдохнул: послание было ясно и без слов. «Я убью её»