Телефонные звонки и прочие (не)приятности

Разговор матери с главным врачом, оказалось, принес парню огромную пользу: на следующий день мать, не без ворчания, но все же, сказала Эдди, что «Из-за этой сумасшедшей больше не может следить за здоровьем своего милого медвежонка целый день и, пожалуй, выйдет на работу, чтобы по возвращении ее Эддички домой, его было чем вкусно кормить». Эдди так и не понял, в чем заключался их конфликт, однако, теперь все веселые и улыбающиеся медсестры с уходом матери перестали к нему заглядывать совсем, и за его здоровьем следили только врач и хмурая старшая медсестра, выдворившая мать из больницы. На второй день после ухода матери, женщина твердо заявила: – Вам лучше. – Да, пожалуй, – не мог не согласиться Эдди. – Я же говорила, – женщина хмыкнула, впервые на памяти Эдди проявляя хоть какие-то эмоции. – Вам обязательно в ближайшее время нужно будет показаться терапевту с целью пересмотра Вашего текущего лечения. Только идите к нему без матери. Эдди растерялся: – Я не хожу в больницу без матери. Я, – он смущенно опустил глаза. – Ну, немного боюсь врачей. – Тогда сходите с Вашим другом, – настаивала медсестра. – И постарайтесь отныне следить за своим здоровьем самостоятельно. Эдди ощутил, как его вдруг забил озноб – неужели он чем-то смертельно болен? Почему все вокруг стали говорить о его здоровье загадками? – Мэм, скажите честно, со мной все в порядке? Медсестра оставалась непреклонной: – Это Вам скажет врач. Эдди судорожно втянул воздух – звучало пугающе. – Однако, я считаю, что Вы абсолютно здоровы, – решила все же утешить его женщина, видимо, заметив как парень резко побледнел. – За исключением последствий пищевого отравления, разумеется. И постарайтесь отныне дома есть только ту еду, что была распакована при Вас. Это все было крайне странным. Однако, радовало то, что уже через день после очередной сдачи анализов врач сказал, что Эдди окончательно поправился и может отправляться домой. Вызвать Соню, чтобы та его забрала, доверили той самой старшей медсестре, потому Эдди благополучно возвращался домой на автобусе – впереди его ждал прекрасный день без матери, без школы, зато с возможностью вновь позвонить Ричи и, может, договориться, наконец, о встрече? Он почти не слышал его голос целую неделю и сейчас был как никогда близок к тому, чтобы раскрыть уже свое инкогнито и начать общаться с Ричи лично, желательно подолгу и каждый день. Один только голос парня заставлял его улыбаться, что говорить о том, когда они увидят друг друга, смогут взять за руки, обняться. Эдди на этот раз звонил Ричи с огромной надеждой на их совместное прекрасное будущее. – М-м, привет, Тэдс. – Ричи сегодня был на удивление рассеянным и слегка отстраненным. – Я очень рад тебя слышать, детка. Ты здоров? Уже дома? Нам с тобой надо серьезно поговорить. Эдди аж вздрогнул: неужели, Ричи хочет перестать общаться с ним? Но уж, наверное, разговор о расставании не начинают со слов: «я очень рад тебя слышать, детка». – Да, уже дома. Все в порядке? О чем нам надо поговорить? – Эдди ощущал, как его голос звенит от напряжения. – Твоя мать с тобой? – уточнил Ричи. – На работе. Да что случилось-то, черт возьми?! – не выдержал Эдди, срываясь на крик. – Не волнуйся так, детка, ладно? Просто сядь и послушай меня, – Ричи еще никогда не говорил настолько серьезно и спокойно. Это все наводило ужас. – Я с тобой, ясно? Что бы ни случилось. Ты сел? – Э-это обязательно? – Эдди все же сел на пол возле телефона, приготовив свой ингалятор возле левой руки. – Так будет лучше. Я сейчас тебе кое-что расскажу, окей? Это Билл прочитал в одном медицинском журнале. О случае где-то в Мексике или типа того, это не важно, – Ричи набрал в легкие побольше воздуха. – В общем, один ребенок все время болел, то ли уши болели, то ли что-то еще, но не потому, что заболевал сам, а потому что его мать больная на голову. Ох, я плохо объясняю. Надо было попросить Билла рассказать тебе. – Кто такой Билл, черт возьми? – Каспбрак вдруг почувствовал себя жутко неуютно. Ричи нес какую-то чушь, но в глубине души Эдди ощущал, что вся эта чушь имеет к нему самое непосредственное отношение. – И причем тут какой-то ребенок из Мексики? – Сейчас объясню, подожди. Это называется… – Ричи чем-то зашуршал. – Да где же он? – пробормотал он в полголоса, а потом чуть громче. – А, вот. Это называется «синдром Мюнхгаузена по доверенности», – он явно прочитал это с листка. – Это… В общем, когда родители специально травят своих детей или творят с ними разную другую дичь, чтобы почаще бывать в больницах, подружиться там со всеми и все такое. Ну, это чаще бывает с маленькими детьми, которые доверяют родителям на все двести процентов. Но иногда бывает и с теми, кто постарше, просто сильно зависим от ма… от родителей. Это не обязательно может быть мать, разумеется. – Зачем ты мне это рассказываешь? – перебил парня Эдди. Только сейчас он заметил, как его руки стали скользкими от пота и тряслись так сильно, что краешком трубки он отбивал чечетку об угол подставки для телефона. – Ну, в общем, – Ричи замялся. – Билл, ну и я тоже... Мы считаем, что у твоей матери этот синдром. – …Что? – Эдди подавился воздухом. Что за ерунду нес Ричи! Он там что, совсем с ума сошел, пока они с Эдди не разговаривали? – Бред какой. И ты, что, сказал это все про меня какому-то Биллу?! – Я, я… – Ричи явно растерялся. – Вынужден был сказать. Я сам мало разбираюсь в таком, а Билл умный и много читает. А Бен легко умеет находить любую информацию в библиотеке, понимаешь... – Еще и Бен! – Эдди совсем вспылил. Его щеки просто пламенели, казалось, что он вот-вот взорвется, так он был зол. – Ты не должен был говорить кому-то обо мне! Я ведь тебе доверял! – Стой, успокойся, Тэдс, – перебил его Ричи осторожно. – Я не говорил им, что речь конкретно о тебе. Рассказал только в общих чертах. Не бойся. – Ричи, это – чушь собачья! Просто полнейшая брехня! – Эдди ударил кулаком по полу возле себя. Почему он просто не мог посмеяться над всем сказанным? Почему его переполняла такая злость? – У меня есть проблемы со здоровьем. Причем, черт возьми, моя мать? – А что насчет твоего отца? Эдди подавился воздухом: – А что насчет моего отца? Ты хочешь сбить меня с мысли, да? – Нет, не хочу, Тэдс. Где он? Каспбрак окончательно растерялся: – Не знаю. – Почему он не живет с вами? – Ричи, казалось, поставил себе целью окончательно вывести Эдди из себя. – Какое твое дело! – Слушай, – Ричи тяжело вздохнул. – Ты на стадии отрицания, все окей, я понимаю. Давай на чистоту: мои родители работают стоматологами. Мать часто пьет, когда отца нет дома, и прячет бутылки в коробках из-под обуви, а отец постоянно ездит в «командировки» со своей секретаршей. Вот так вот. Я с тобой честен, Тэдс, на все сто. И знай, что я честно отвечу на любой твой вопрос. А теперь твоя очередь. Эдди тяжело вздохнул. Ослабший за последние несколько дней организм просто не переносил такого давления: все это было слишком, все эти недомолвки в больнице, разговоры с медсестрой, то, что говорил Ричи. Все – просто бред сумасшедшего. Но отрицать сказанное все равно так просто не получалось. – Я не знаю, – парень устало потер глаза за смежившимися веками. Ричи, что, было нечем заняться больше, кроме как обсуждать все это? – Он ушел, когда мне не было и шести. – Ты тогда часто болел? – Ричи все еще звучал так, словно читал вопросы с листа. Может, рядом с ним там были Билл и Бен, и кто там еще – нашлись тоже, доктора хреновы! – Какое это имеет отношение... – процедил Эдди сквозь сжатые зубы, но Ричи его перебил: – Просто скажи! – Я всегда часто болел, – по его мнению, разговор был закрыт. – Твоя мать пыталась вернуть его? – Я не знаю! – Эдди сорвался на крик. Что это был за допрос, черт возьми? Как в больнице с этим чертовым яблоком! Его все раз за разом спрашивали: «Что ты ел в тот день?» и только та медсестра сказала: «Сэндвич, пудинг и сок – замечательно. А откуда ты взял яблоко? У вас в школе продаются яблоки?», а Эдди честно ответил, что яблоко ему дала утром мать. – Ладно, давай так, – кажется, Ричи начал уставать. Эдди даже на мгновение захотелось, чтобы тот просто бросил трубку и прекратил эту пытку раз и навсегда. – Сразу после того, как он ушел, ты болел сильнее, чем обычно? – ...Почему ты спрашиваешь? – голос Каспбрака сорвался на какой-то малопонятный писк. – Просто скажи, Тэдди. – Я… – он вздрогнул: никогда еще, ни до, ни после, он не чувствовал себя так паршиво, как тогда, в пять лет. Он совсем этого не помнил, но ощущение непрекращающейся агонии: температуры, рвоты, диареи, раскалывающейся головы, казалось, не покидали его никогда. – Я попал в больницу, когда он ушел. – Что случилось? – поинтересовался Ричи почти что шепотом. – А-ангина?... – в этом Эдди уверен не был. – Ты так помнишь или тебе так сказала твоя мать? – Я не... – пришлось признать очевидное. – Я не помню. Мне же было лет пять, понимаешь? – Понимаю, малыш, понимаю, – у Ричи был такой голос, словно он протягивал к Эдди руку через весь этот дурацкий телефонный разговор, прижимал его к своему плечу, и давал спокойно выплакаться. – И как, твой отец приехал тебя навестить? Эдди едва заметно всхлипнул: – Нет, не приехал. – И потом ты быстро поправился, да? – Вроде как... – Эдди вдруг спохватился. – Эй, а откуда ты знаешь? – Тэдс... – Ричи ненадолго замолчал, прежде чем добавить то, что прошило Эдди, словно электрическим разрядом. – Дело явно в ней. – Что ты имеешь в виду? – поинтересовался он требовательно. Грусть от воспоминаний об отце моментально прошла и вернулась злость, белым маревом застилающая глаза. – Я думаю, – Ричи вздохнул. – Что ты ничем не болеешь. – В каком смысле? – процедил Эдди сквозь сжатые зубы. Да что позволяет себе этот Ричи? На что это он намекает? – Детка, – он шумно втянул воздух, словно перед прыжком с высокого берега прямиком в ледяную воду. – Твоя мать делает это специально. Подсовывает тебе ненужные лекарства и травит тебя. – Что... – Эдди захлебнулся воздухом, закашлявшись. – Детка, ты в порядке? Ингалятор под рукой? – и от этой заботливости в голосе Ричи становилось еще более тошно. – Да что ты говоришь такое?! Зачем, черт возьми, ей это делать? – Думаю, сначала она это делала, чтобы удержать твоего отца, а теперь – тебя. Чтобы ты был зависим от нее и без ее заботы чувствовал себя беспомощным. Эдди замотал головой: нет, нет, нет, какая же чушь! – Бред какой-то! Ты с ума сошел, Ричи! – Да я же говорю тебе, Билл читал историю, в точности похожую на твою! – Да кто такой этот Билл?! – Эдди не сразу понял, что кричит, пока не ощутил, как саднит его горло. – Почему из-за него, по-твоему, я должен перестать доверять собственной матери?! Это все – ерунда! Ясно тебе? Бред! Бессмыслица! Зачем ты хочешь меня запугать? – Детка, тише. Да тише ты, – это Ричи бормотал в перерывах между воплями Эдди. – Я просто хочу помочь. – Так вот, знаешь что, ты НЕ помогаешь! – Твоя мать не в своем уме! – Ричи вдруг тоже перешел на крик. – Не говори про нее так! – как много себе позволял этот Ричи: знаком с ним без году неделю, да еще и всего лишь по телефонным разговорам, а уже лезет в его жизнь и считает, что может оскорблять его мать! – Спроси ее сам: спроси про таблетки, которые ты пьешь, и про то, почему это ты вдруг заболел. Спроси! – Да с чего бы моей матери врать мне? – Потому что она ненормальная! – Я сказал – не говори про нее так! – А я буду! – голос Ричи зазвенел, срываясь на высокие ноты. – Я буду говорить так про нее и про любого, кто посмеет сделать тебе больно, – добавил он почти спокойно. Эдди тоже постарался выровнять голос, чтобы сказать: – Это вообще не твое дело – Это мое дело! – Ричи подчеркнул это «мое», процеженное сквозь сжатые зубы. – И почему же? – Да потому что ты не безразличен мне, идиот, вот почему! Эдди вновь глубоко вздохнул. Злость отступала. На место ей опускалась безграничная апатия и усталость. – ... Это не твое дело, Ричи. – Знаешь что? – Ричи вновь зарычал. – Я больше не собираюсь с тобой спорить. Позвони, как успокоишься и как поймешь, что я был прав! – и он так резко грохнул трубкой, что у Эдди аж в ушах зазвенело. Ну не бред ли? Чертов Ричи! Лезет, куда ему не следует! Даже если с матерью Эдди что-то не так, что с того? Какое его дело, спрашивается? Эдди жил с ней прекрасно уже столько лет, окруженный ее заботой и пониманием вовсе не для того, чтобы в один прекрасный момент какой-то парень, которого он даже никогда не видел, появился и все испортил своими домыслами, да ведь? Наверное, стоило просто поговорить с матерью, чтобы она все опровергла, и чтобы все вновь стало хорошо, так же, как было раньше. До Ричи и его дурацких историй. «Чертов… Чертов… Чертов…» – Эдди сам не заметил, как от усталости прикрыл глаза и задремал прямо там, на полу. Телефонная трубка не переставала укоризненно издавать короткие гудки.