Дорога средь облаков

Савада знал, что шёл на большую глупость, но проснувшаяся интуиция, которая била по вискам последние несколько дней, продолжала настаивать на быстрые меры решения проблемы. Дрожащие руки не добавляли уверенности, но всё же он кивает собственным мыслям и Киёсэ-сан впускает в комнату своего ученика с пламенем солнца. Дечимо осознаёт риск неудачи и возможности прожить всю жизнь слепым, когда врач в очередной раз получает уведомление о том, что он не прекращал пользоваться, клоном. «Возможно, я гонюсь за двумя зайцами», — повторяет Тсуна сам себе и ложится навзничь, когда молодой парень говорит о том, что это может занять больше четырёх часов. Тсунаёши опускает веки и поднимает их в следующий раз, когда слышит нервное и напряжённое «готово» от юноши. И Дечимо действительно видит белый потолок, знакомого врача и собственные руки. И эти ощущения кажутся ему заоблачными, по тому насколько яркие цвета, насколько всё вокруг близкое. Он может пощупать обивку медицинского стола и почувствовать её шершавость, втянуть воздух и ощутить запах медикаментов, что ещё раз подтверждало, что он не находится в маленькой комнатке, подключённый к очкам восходящей реальности. Он не спешил плакать от накала собственных эмоций, потому что никто не мог гарантировать ему постоянство теперь этой привилегии. — Поскольку вы всё равно использовали клона, Вонгола-сан, я не знаю как организм отреагирует на наше сегодняшнее лечение. Завтра придите на осмотр и мы ещё раз проверим ваше состояние для более точного прогноза, — нервно говорит Киёсэ-сан, ожидая и здесь протестов, но в ответ ему кивают, что очень успокаивает и он выдыхает. Савада нетерпеливо покидает кабинет, осматривая всё вокруг. Кажется, он почти год не был в особняке! Знакомые картины приобрели новые очертания и детали, вид за окном поменялся до неузнаваемости, а коридоры и вовсе подменили на другие. Он резким движением подходит и открывает одно из окон, чтобы вновь вдохнуть недостающего морозного воздуха. Лёгкие не могли насытиться пока Тсуна не нащупал в кармане брюк медальон и переложил его в пиджак. Скованное в возможностях тело, будто сбросило оковы иллюзий парализованности и адреналин качал по венам излишнюю смелость, которая рождала безумные мысли спрыгнуть с третьего этажа вниз или вовсе сбежать отсюда при помощи пламени. Тсунаёши не желал останавливать эти порывы, но после долгого отсутствия хотелось в первую очередь увидеть родные лица. Дечимо всё же закрывает окно и продолжает идти по коридору пока не врезается во внезапно появившегося Рокудо. Он с наглой ухмылкой осмотрел Босса с ног до головы, после чего создал иллюзию конфетти. — Кого-то можно поздравить с первыми шажками! Пожалуй, Савада погорячился и сейчас хотелось увидеть совсем не это лицо. — Мукуро? Ты разве не был на устранении подпольной организации? — спросил он, только сейчас почувствовав усталость после долгого напряжения. — Помог, чем смог, — ответил он и взял Тсунаёши под руку. — Лучше ты мне расскажи, почему на этой миссии был ёж. — Вам требовалась поддержка, — спокойно ответил он, когда почувствовал, как его руку сжали сильнее. — Как всё просто, — продолжил улыбаться Рокудо, но через время всё же отпустил Босса и спросил менее угрожающе. — У него не было миссий в этот период. Откуда она взялась? — Хватит таскать документы из моего кабинета, — вздохнул Тсуна и продолжил идти по коридору. — Ты не ответил на мой вопрос. — Верно, — протянул юноша. — Тсунаёши, — более строго позвал Рокудо, догоняя Дечимо. Тот не остановился, но дал понять, что ещё готов вынести бредни собеседника. — Ты действительно сделал большую глупость и решил в самый ответственный момент отвергнуть всех и вся. Тебе не кажется это ещё большей глупостью? — Мукуро… — Хоть ты и восстановил зрение, а остался такой же сломанной куклой. И однажды твоё самомнение и предубеждение заведёт тебя в могилу, — процедил он и грубо тыкнул пальцем в грудь, после чего незамедлительно исчез, оставляя после себя только горькое послевкусие. У Савады не было сил выяснять новое местоположение Хранителя. Накатившая усталость добавила и головную боль, которая била по вискам. Все его мышцы резко заболели, и Тсуна понимал, что ему нужен хотя бы получасовой отдых в постели. Задёрнутые шторы создавали полумрак, что вызвало неосознанную улыбку от предвкушения хорошего сна. Тсунаёши снял с себя пиджак и обувь и со стоном удовольствия повалился на кровать, устраиваясь поудобнее. Несмотря на его состояние, сон шёл к нему слишком долго, так что Дечимо не смог уйти от своих мыслей. Он думал о том, что ещё в первый день корил себя за то, что отправил Облако на миссию, но в то же время не мог поступить иначе. Хибари слишком критичен и не был создан для моральной поддержки. Савада перевернулся на другой бок и вспомнил недолгое пребывание Кёи в особняке после продолжительной миссии. Он сразу взялся за расследование дела, из-за которого Тсуна потерял зрение, выведал всю информацию у врача о его состоянии, помогал в дни, когда ему требовались глаза и дал лекарство, когда сам успел заболеть. Если вычесть упрёки и испепеляющий взгляд, то Хибари действительно оказывал ему поддержку. Тсунаёши не хотел этого видеть и до сих пор не хочет, потому что одно действие, что выйдет за грань отношений Босс-Хранитель, и юноша упадёт в омут и не сможет более скрывать свои эмоции и чувства. А в последнее время его зависимость стала уже сама вырываться и заявлять о себе. Он коснулся губ и услышал неожиданный стук в дверь, который разом выбил все его размышления. Савада искренне не хотелось вставать, когда тело только начало расслабляться, поэтому сказал лишь «входите», ожидая увидеть Шоичи или Киёсэ-сана. Он перевернулся на бок в сторону двери, когда по чёрным туфлям понял, что его гостем был совершенно другой человек. — Хибари, — выдохнул он и прикрыл глаза на несколько секунд, ощущая лёгкую боль. — Всё прошло успешно? — Это я должен спрашивать, — Тсуна падает обратно на подушку. — Сначала Мукуро, теперь ты. Ваша миссия не могла закончиться так рано. — Но она закончилась. — Надеюсь, отчёт покажет, что всё хорошо и мне не придётся тратить лишние нервы, — зло говорит он от накопившихся эмоций, но старается быстро унять свой порыв и спустя несколько минут отвечает: — Так удивительно видеть всё вокруг себя теперь, — он на секунду устремляет взгляд в окно, но вспоминает о плотных шторах. — Киёсэ-сан не даёт никаких гарантий. — Это было ожидаемо. Ты рисковал, вновь используя клона, — хмуро ответил Кёя и подошёл ближе, останавливаясь в нескольких сантиметрах от кровати. Он приложил руку ко лбу, но Тсунаёши её быстро убрал и с обидой сказал: — Я не болею. — У тебя усталый вид, — возразил Хибари и тыльной стороной вновь коснулся лба, проводя дорожку к щеке и шее. — Похоже, это из-за лечения? — Да, — выдохнул Тсуна, задерживая своё внимание на ощущении прикосновения и стараясь надолго запечатлеть это в памяти. — Тебе нужно отдохнуть до завтра и поговорить с доктором, иначе глаза не перестанут болеть. Дечимо невольно улыбается тому, как Кёя вновь замечает малейшие изменения в его поведении и прикрывает веки. Он чувствует как тепло распространяется по венам в присутствии этого человека, когда его губы мягко накрывают в тягучем поцелуе, который несёт за собой просьбу и наслаждение. Тсунаёши инстинктивно отдаётся этим ощущениям и податливо отвечает, позволяя продолжать эту сладкую муку, которая уносила его разум в негу. Он не успевает осознать произошедшее, когда открывает глаза, и Хибари с ухмылкой говорит: — Просто забудь об этом завтра, — он шепчет это в ухо, намеренно касаясь рукой открытой шеи, после чего нарочито издевательски отстраняется и уходит из комнаты. Саваде требуется ещё несколько минут, чтобы осознать ситуацию и со стоном стукнуть кулаком по кровати, когда приходит понимание последней фразы. Однако его быстро одолевает стыд, потому что Хибари явно дал ему понять, что помнит не только его полусонные бредни во время болезни, но и утреннее безрассудство. От смеси эмоций юноша не мог собрать свои мысли в понятную кучку и лишь пытался успокоить учащённое сердцебиение. А всё ещё покалывающая боль в глазах и тяжесть тела продолжали намекать на отдых. Боже! Он не мог поверить в случившееся и просто прятал лицо в подушке, надеясь ненадолго сбежать из реальности. Дечимо удаётся заснуть лишь под вечер, когда он принимает любимую позу звезды. Его расслабленное лицо выдаёт усталость, но в середине ночи Тсуна слишком легко встаёт с кровати и подходит к брошенному пиджаку. Он достаёт из него знакомый медальон и прижимает его к груди, наслаждаясь его сохранности и близости. Глаза юноши в свете луны горят синим пламенем, и Савада поворачивается в сторону окна, выискивая на горизонте знакомые просторы. Он сжимает медальон будто от него зависит его собственная жизнь и, наконец, надевает его на шею, отчего тело на секунду содрогается, когда чувствует, как по нему острыми иглами вонзается холод. Тсунаёши разочарованно прикасается к стеклу, и резко поворачивается и выходит из комнаты, не беспокоясь об обуви.