Долгожданное счастье

Со времени инцидента с гиенами прошло две недели. За эти две недели много что изменилось. В самую первую очередь это, естественно, отношения Шрама и Линдайвы. Они стали намного ближе, чем раньше. Пока львица лежала с больной лапой, черногривый приходил к ней, пока все остальные были на охоте и развлекал её разговорами. Линдайва была искренне тронута заботой Шрама и вскоре в их отношениях появилось что-то более нежное, чем симпатия, но они ещё об этом не догадывались. Симба, который хотел чтобы дядя и Линдайва были вместе, был очень рад их сближению. Однажды вечером Шрам сидел и смотрел на звёзды. Черногривый вспоминал слова Рафики о счастье, которые старый мандрил сказал ему когда-то. Лев не воспринимал их всерьёз, пока в его жизни не появилась Линдайва. С тех пор Шрам уже не ставился к словам старого шамана так скептически, как раньше, ведь львица действительно стала для него очень дорогой. Неужели она и есть тем счастьем о котором говорил Рафики? Этот вопрос никогда прежде не приходил Шраму в голову. Вдруг он почувствовал чьё-то присутствие рядом. Это был Муфаса. — О чем задумался, Шрам? — спросил он у младшего брата. — Да так, — уклончиво ответил черногривый, — ни о чём серьёзном. — Брат, — серьёзно обратился к нему Муфаса, — я знаю, что наши с тобой отношения были не очень хорошими, но хочу, чтобы ты знал, что можешь всегда открыться мне. Король лев вздохнул и опустил голову. — С тех пор, как наш отец выбрал престолонаследником меня, ты стал отдаляться и считать меня врагом, — продолжал Муфаса, — чем причинял мне очень большую боль. Я не мог понять почему мой любимый младший братик ушёл в себя и закрылся грубой и чёрствой скорлупой. Не понимал, почему мы не можем дружить и играть как прежде, ведь мы оставались и остаёмся братьями. Шрам удивлённо поднял глаза на старшего брата. Впервые Муфаса разговаривал с ним так искренне, и не просто разговаривал, а открывал свою душу. — С каждым днём ты закрывался в себе все больше и больше, а я не знал, как достучатся до тебя, — продолжал Муфаса, — ты прятался за маской равнодушия и сарказма, пробить которую я был не в силах, — в голосе короля появилась грусть. — Просто отец стал проводить с тобой больше времени, — сказал Шрам, — он вообще любил только тебя, а меня считал слабаком. Я был всю жизнь вторым, был твоей тенью, да и у тебя было мало времени, чтобы уделять его младшему брату, — в голосе черногривого появилась горечь, которая болью отозвалась в сердце его старшего брата, ведь он даже не догадывался, каким одиноким тогда был его младший брат. — Ты прав, — сказал Муфаса, — я очень виноват перед тобой и прошу у тебя прощения. Я так хочу, чтобы мы, как прежде, доверяли друг другу, ведь мы же братья, родная кровь, часть друг друга. Шрам посмотрел на Муфасу. Он был полностью согласен с братом. — Я тоже этого хочу, — искренне сказал черногривый. Муфаса улыбнулся брату. — Так мы помирились? — спросил он у черногривого. — Помирились, — с улыбкой ответил тот. Муфаса крепко обнял брата, Шрам начал шутливо вырываться из его объятий. — Пусти, — смеясь, говорил черногривый, — ты меня задушишь. — Ой, прости, — сказал Муфаса. И братья дружно рассмеялись. Они как будто вернулись в беззаботное детство, где ещё не было никакого трона, зависти, ненависти, недоразумений и обид. Шрам и Муфаса поняли, как им не хватало вот такого искреннего разговора по душам. — Так всё-таки о чём ты думал, когда я подошел? — спросил Муфаса, смотря в глаза брату. Черногривый вздохнул. Он знал, что его старший брат, как и Симба, не отстанет, пока не дождётся ответа на свой вопрос. — О Линдайве, — ответил Шрам. Муфаса улыбнулся, ведь он догадывался, что львица неравнодушна его брату, да и Шрам неравнодушный ей. — Рафики когда-то сказал мне, что я найду своё счастье, — продолжал черногривый, — сразу после этого мы с Симбой нашли Линдайву. — К словам Рафики стоит прислушиваться, — ответил ему старший брат. — Ты тоже думаешь, что Линдайва и есть тем счастьем? — спросил у него Шрам. — Кто знает, — загадочно улыбаясь, ответил Муфаса, — скажу тебе только одно: если она тебе дорога и ты хочешь, чтобы она была с тобой, не отпускай её, не дай ускользнуть своей судьбе. — Судьбе, говоришь? — задумчиво спросил черногривый. — Если ты счастлив с ней, значит она твоя судьба, верно? — вопросом на вопрос ответил король. Шрам задумался. — Ладно, — сказал Муфаса, — я пойду, а ты хорошенько подумай над моими словами, брат. И он ушёл, а черногривый остался наедине со своими мыслями.