Долгожданное счастье

На другое утро Шрам проснулся и с блаженством почувствовал рядом тепло тела Линдайвы. Этой ночью он впервые спал, как львенок. Лев и львица пробыли на поляне с светлячками всю ночь и уснули только под утро. Сейчас же над местом их ночлега уже вовсю светило Солнце. Черногривый с нежностью посмотрел на Линдайву, которая во сне прижалась к нему. Спящей она была еще красивей. Лучик Солнца коснулся её мордочки и львица забавно наморщила свой розовый нос, но всё ещё не просыпалась, находясь в сладком полудрёме. Вздохнув, Линдайва перевернулась на другой бок и обняла Шрама лапой. Черногривый только улыбнулся. Впервые он просыпался выспавшимся и в хорошем настроении. Шрам вдруг понял, что он давно уже не спал так спокойно, как рядом с Линдайвой. «Если ты счастлив рядом с ней, значит она твоя судьба, верно?» — прозвучал у него в голове голос Муфасы. Черногривый понял, что старший брат абсолютно прав. Он уже давно не был таким счастливым, как вчера, когда слушал радостный смех Линдайвы. Она даже его заставила резвиться, смеяться и играть, как будто бы он снова был радостным и озорным львенком, а когда она обняла его, то это ощущение было самым лучшим в его жизни. И сейчас, когда Линдайва спала рядом с ним, Шрам почувствовал, что хочет, чтобы каждое утро было таким, как сегодняшнее. Как бы сладко не спала Линдайва и как бы черногривому не хотелось любоваться ею подольше, но пора было уже возвращаться на Скалу. Шрам осторожно коснулся носом щеки львицы и сказал: — Просыпайся, красавица. Линдайва вздохнула и открыла свои сонные глаза. — Доброе утро, — сказал черногривый, улыбаясь ей. — Доброе утро, — ответила ему львица и сладко потянулась, — а ты уже давно не спишь? — Я проснулся раньше тебя, — ответил Шрам. — Так почему не разбудил меня раньше? — спросила Линдайва, — вот как Солнце уже высоко. — Хотел, чтобы ты поспала подольше, — ответил ей черногривый, — ты так сладко спала, что жалко было тебя сразу будить. В темных глазах Линдайвы блеснул хитрый огонек, ведь она догадалась, что Шрам просто смотрел на то, как она спит. — Так ты наблюдал за моим сном? — спросила львица. Черногривый на минуту смутился от того, что его раскусили, но пришел в себя и с хитрой улыбкой ответил: — Не мог себе отказать в таком удовольствии. Линдайва, увидев, что он на минуту засмущался, подумала, что сможет поддразнить его. Она была уверена, что он будет отрицать это её утверждение, но его ответ заставил засмущаться уже саму львицу. Шрам заметил ее смущение и растерянность. Это заставило его рассмеяться. Линдайва рассмеялась вместе с ним. — Ах ты хитрец, — сказала она и шутливо толкнула его лапой, — всё-таки выкрутился. — Меня не так просто заставить смутиться, — смеясь, ответил черногривый. — Но на минуту все — таки смутился, — сказала львица. — Кто я? — сразу возразил Шрам, — да никогда в жизни! — А я говорю, смутился, — захихикала Линдайва. — А я говорю, что нет, — ответил лев. — А я говорю, что да. — Нет! — Да! — Вот ты всё-таки несносная львица, — беззлобно сказал Шрам, — ладно, твоя взяла, я смутился, но ненадолго, — сразу прибавил он, — пойдём, а то Муфаса поднимет всю саванну на наши поиски. — Хорошо, пойдём, — ответила Линдайва, довольно улыбаясь, ведь всё-таки последние слово осталось за ней. И они пошли по саванне дружно разговаривая друг с другом. Когда они дошли до Скалы Предков, то их заметил Симба, который еле сдержал крик радости, когда увидел дядю и Линдайву вместе. Но им сразу пришлось попрощаться, потому что Шрама издалека заметил Муфаса и позвал младшего брата к себе. — Ладно, мне нужно идти, — сказал черногривый Линдайве. — Удачного дня, — сказала львица и лизнула его в щёку. У Шрама снова, как в первый раз, бешено забилось сердце и приятное тепло разлилось у него по душе. — Спасибо, — сказал он и с неохотой ушёл, уже зная, что будет безумно скучать без неё. Линдайва проследила за ним взглядом и тоже пошла вперёд. Когда Шрам был рядом, то она на мгновение забыла о своей грусти, но когда он ушел, то она снова с головой накрыла львицу. Так она и шла, не замечая, что за ней бежит Симба.