Кровь лета

      Ладно-ладно. Я не имела права напиваться. Но меня слегка отпустило, когда я переместилась в бар, в окружение людей моего возраста, подальше от наглых нетерпеливых губ и капающей на пол воды из бассейна       Боже!.. Я — растлительница! Меня покажут в вечернем выпуске, и Хан убьет меня собственными руками.       Он перезвонил, очевидно, чтобы узнать причину, по которой я повернула все камеры и убежала из дома. Я ответила «Алло» ровным голосом, смея надеяться, что он позвонил не потому, что увидел, как я целуюсь взасос с его сыном.       — Разрази тебя гром, Ниима! — гаркнул он. — Какого хрена ты творишь?!       — Прости. Мне нужно выпить.       — Ну и какого хрена?! Мне пришлось срывать человека, чтобы он несся за тобой, и мы все уже подумали, что он… — Хан прервался, чтобы сдержать готовую вырваться у него гневную тираду. — Последним, кого я видел там, был Бен. Он выкинул какую-нибудь глупость?       — Нет… Нет. Я просто разнервничалась. Тяжело сидеть в этом проклятом доме сутками напролет.       Хан понимающе хмыкнул.       — Ладно. Выпей, что хотела, и шуруй домой, пока этот псих не разнюхал, где ты. И не смейте повторять подобный финт, детектив.       В трубке раздались гудки.       Я убрала телефон и поднесла к губам виски. Бар был тесноват, кроме меня, здесь сидела еще парочка лузеров. Все было, как положено: одинокий детектив выпивал в одиночестве, бармен болтал с кем-то более интересным. Ничего, только пропущу бокальчик.       Я старалась не думать о том, как сын моего начальника целовал меня в бассейне, но эта навязчивая мысль не желала убираться из моей головы и — единственная — упорно вертелась у меня на уме. Почему? Не знаю. Вероятно, все просто: он — глупый мальчишка-тинейджер, на которого мне и смотреть не положено.       Я оглядела темный бар, увидела нескольких мужчин средних лет — и никого, с кем, даже с натяжкой, хотелось бы переспать. Все равно это ничего не исправит. Я — растлительница. Можно только добавить это в список проблем перед предстоящим визитом к мозгоправу.       Вскоре у меня кончился виски. Я заказала еще и медленно смаковала пойло, чтобы растянуть его подольше. Если я тяпну лишнего, то буду навеселе, что в моем положении слишком рискованно. К тому же еще не вечер, чтобы предаваться пьянству.       — Трубочку, мадам?       Ко мне, протирая бокал, обращался бармен. Хм, выглядел он явно старше меня, но вполне симпатично, чего я не заметила сразу. Я помолчала и прошлась взглядом по его круглому, сужающемуся к подбородку лицу и черным вьющимся волосам. Задумчиво наклонила голову набок. М-м… По-своему он весьма горяч.       — Нет, — пожала плечами я. — Люблю потягивать.       — Вот как, — улыбнулся он, убирая бокал. — Что ж, проветриваетесь здесь, миссис?..       — Рей — и я мисс, мистер?..       — Дэмерон. По.       У нас завязался разговор. По служил в армии, не так давно, получив серьезное ранение, вернулся из Ирака и выкупил этот бар у старого друга семьи. После третьего бокала виски я поняла, что нахожу его еще привлекательнее, чем вначале, и, когда бар опустел, мы остались пить вдвоем. Пожалуй, это был первый вечер за целую вечность, когда я искренне хохотала.       — Ты шутишь!       — Если бы, — По скрипнул зубами, отодвинув рюмку текилы. Его темные глаза на миг остановились. — Выпрыгнуть из самолета и угодить в челюсти акуле… Во флоте о таком слыхом не слыхивали, и в итоге меня демобилизовали по медпоказаниям.       — Это какой-то бред, — я сжала губы, силясь подавить смех. — Прости, но это правда звучит как бред.       — Ну да, рассказывай, — он выразительно закатил глаза, присоединяясь к моему веселью. У него был приятный смех и очаровательные ямочки на щеках. — Огромный зубастый ублюдок… Оттяпал мне ногу по колено, пока я добирался до берега. Чертов говнюк.       Мы продолжали смеяться, и каким-то чудом мне удалось не проговориться, что я детектив под прикрытием. Дала о себе знать моя слабость к темноволосым мужчинам с большими темными глазами, и в конце концов я оказалась по другую сторону барной стойки — распластавшись на ней.       У По нашлись презики, но он был так же пьян, как я, поэтому с ними получилось не сразу. Посмеявшись, мы перебрались на кресло в его кабинете. Я со всем рвением пыталась забыть о поцелуе с тинейджером, но непокорные мысли упрямо возвращались к мальчишке.       У него были мягкие губы. И смех…       — Черт возьми, Рей… Очешуеть.       Руки По были на мне, гладили мою спину. Вымотанная переживаниями, полусонная, я растеклась у него на груди. Но лучше себя чувствовать не стала.       По был приятным мужиком. Внимательным, симпатичным. Раз шесть переспросил, уверена ли я, что хочу, — хотя два пьяных человека, оказавшись наедине, почти всегда заканчивают сексом. Я испытала оргазм, так что жаловаться было не на что.       Сглотнув, я откинулась назад, сидя у него на коленях. По довольно улыбнулся мне и поцеловал. Самое время смыться, пока ему не захотелось пообниматься и поболтать после секса.       — Спасибо, — я встала. И поморщилась: — Э-э… То есть, я хочу сказать, было хорошо.       Он выкинул презерватив, поднимаясь следом и застегивая джинсы. Я ни разу не трахалась с мужиком с протезом ноги, так что сегодняшний перепихон казался достойным войти в историю.       — Ага. — Его загорелые мускулы снова скрылись под рубашкой. По вздохнул. — Давненько я делал это в последний раз. С протезом не ахти, но по пьяни полегче.       — Я тоже. С работой завал.       — Вот как? Ты чем занимаешься?       Ох… Я не слишком убедительно рассказала байку, что я журналистка, и он предложил замолвить за меня словечко в местной газете. Я поправила одежду и, поблагодарив его, покинула кабинет. Приятно было расслабиться со зрелым мужчиной, но мысли мои по-прежнему занимал несносный юнец-сосед.       По проводил меня к выходу. Мы обменялись номерами телефонов: удобно иметь кого-то для короткой интрижки, особенно когда скучно — хоть вешайся.       Взявшись за дверную ручку, он нахмурился.       — Хм… Не заперто. Обычно я запираю дверь за последним посетителем… — И разразился смехом, тряся головой. — Неловко бы получилось, если бы кто-нибудь зашел и застукал нас!       Я улыбнулась, и мы вышли в теплую летнюю ночь. Глупости. Да, я слышала скрип, когда двигалась, исступленно оседлав По, но бар располагался в старом здании. А я, похоже, превращалась в параноика.

***

      Новый знакомый оказался прилипчивым, чего я и боялась. Он отписался мне, как только я добралась до дома на машине, приставленной ко мне Ханом. Квартира По была неподалеку, в нескольких минутах ходьбы от бара, так что мне не стоило переживать, что он попадет в аварию.       Поднимаясь на крыльцо своего дома, я ответила По любезным «спасибо за классный вечер». Все камеры после моей сегодняшней истерики уже поправили и осмотрели, дабы убедиться, что они в рабочем состоянии. Итак, я вернулась туда, где должна находиться — запертая, как в ловушке, в беспробудной скуке, приправленной толикой ужаса.       Приняв быстрый душ, чтобы смыть позор после отчаянного перепихона с едва знакомым барменом, я поняла, как же мне хотелось в постель.       Хотелось — но моя одержимость этим делом была слишком сильна, чтобы я просто легла и закрыла глаза. Поэтому я села за ноутбук и некоторое время листала файлы в попытке снять излишнюю тревожность. Сложно признать это здоровой привычкой, но я чувствовала, что обязана проверить. Должна убедиться, не упустила ли чего.       Потом, под одеялом в постели, я засыпала, думая о фотографиях обезображенных тел. Может, серийный убийца — это По.

***

      Утром меня ждало новое сообщение от вчерашнего кавалера. Со стоном добравшись до ванной, я почистила зубы и помедлила еще немного, прежде чем написать ответное сдержанное «доброе утро». По был неплох. Должно быть, после увольнения чувствовал себя одиноко, отшить его казалось грубостью. В определенном смысле я исполнила свой гражданский долг.       Он уже начал вываливать свои планы на ужин, когда в дверь позвонили. Я замерла с расческой в руке, потому что точно знала, кто ко мне пришел. И от этого знания екнуло сердце.       Взволнованная, я умылась и перед выходом решила надеть лифчик под пижаму. Ничего привлекательного, Рей, не смей показывать соски! Тинейджеры их вечно высматривают! Готовы мастурбировать на любое непотребство!       Сделав глубокий вдох, я открыла дверь.       Передо мной стоял Бен, в синей рубашке и шортах. Руки он засунул в карманы, и на долю секунды мне показалось, улыбка скрывает его стиснутые челюсти.       — Поздно легла? — поинтересовался он вместо приветствия.       — Тебе что-то нужно?       Юнец вздохнул и размял шею.       — Ну, в общем… Прости за вчерашнее. Я больше не буду — и ты должна мне деньги.       — Серьезно? — нахмурилась я, склонив голову набок. — Я полагала, это станет бесплатной компенсацией за причиненные неудобства.       — Ха-ха. Очень смешно, Ним.       — Я знаю, со мной всегда весело. Жди здесь.       Захлопнув дверь — и заперев на замок на всякий случай, — я отправилась на поиски сумочки. Всего сорок баксов — и, мать вашу, я обнаружила, что мой кошелек совершенно пуст. Дерьмо! Прошлой ночью я действительно позволила себе лишнего, когда пила с По…       Бен этого мне не простит. Я в дерьме.       Когда я вернулась, он все так же торчал на крыльце, спиной ко мне, и глазел на улицу. Он обернулся с улыбкой и выжидательно поднял брови.       — Мне надо сгонять в банк, — не стала юлить я, старательно не высовываясь из-за двери.       — Ну блин, — Бен покачал головой и наклонился ко мне, уперев руки по обе стороны дверной рамы. И добавил, понизив голос: — Я требую немедленной оплаты, мисс Ниима. Впрочем, вместо нее… — темные глаза красноречиво прошлись по клочку пижамы, выглядывающему из-за двери, — мы можем что-нибудь сообразить.       Я захлопнула дверь у него перед носом.       Наверху я по-быстрому переоделась в джинсы и блузку — подходяще, чтобы сгонять к банкомату. Я занервничала из-за его намека на секс в качестве оплаты за подстриженную лужайку, но, как всегда, заставила себя его проигнорировать. Пшикнув на себя напоследок дезодорантом, я поспешила на выход.       Бен восседал в кресле на веранде и резко поднялся на ноги, когда я выскочила наружу и проворно заперла дверь.       — Я поеду с тобой, — заявил он. — Вчера в клубе играли в «Болл Пит», девчачья команда победила. Ненавижу детей.       — И я.       — Да, в тебе не чувствуется этих материнских флюидов. Без обид.       — Без обид, но я фригидная сука?       Он заморгал и увязался за мной к машине. Я кинула на него умоляющий взгляд поверх капота, отпирая дверь так, чтобы он не смог проскользнуть внутрь.       — Не я это сказал, — Бен отжал ручку дверцы и оказался в машине, прежде чем я успела ему помешать. — Какая-то ты сегодня напряженная, Ним. Я же уже сказал, что сожалею о вчерашнем.       — Не… Не напоминай мне об этом! — воскликнула я, захлопывая водительскую дверь. Бросив ключи в держатель, я запустила двигатель. — Никогда, понятно?!       — Спокойнее. Хорошо.       В молчании я выехала с подъездной дорожки. Раскатывать по округе с тинейджером, который целовал меня, казалось э-э… мягко говоря, неудачной идеей. У Хана возникнут вопросы — как у любого отца на его месте, и это правильно.       Бен зевнул, потянулся и лениво принялся укладывать непослушную прядь, глядя на светофор.       — Так с кем ты трахалась прошлой ночью?       Я ударила по тормозам так, что нам обоим впились в грудь ремни безопасности. Бен, чертыхнувшись, успел упереться в приборную доску, а я повернулась и ухватила его за рубашку обеими руками. Притянув его к себе через подлокотник, я поймала на его лице довольную ухмылку.       — Ты!.. — прошипела я. — Перестань! Просто оставь меня в покое!       — Пытливые умы желают знать, Ним, — Бен опустил взгляд на мои губы. — У тебя засос на полгорла. Не самое сложное уравнение.       Мои щеки пылали. Я спихнула Бена обратно на сиденье и опустила зеркальце, чтобы взглянуть. Разумеется, По переборщил с пылом, и на моей шее красовался огромный засос. Сукин сын.       Я со стоном закрыла лицо руками. Телефон завибрировал — пришло еще одно сообщение от По, и я осознала, что окончательно сорвусь с катушек, если он не сбавит обороты.       Бен взял мой телефон.       — Хах, По Дэмерон? Хмырь, который владеет тем городским баром? — Надув губы, он кивнул. — Могло быть и хуже, Ним. Я хочу сказать, не хуже, чем здоровенный засос на твоей шее, это довольно сложно.       — Боже… Просто… ты не мог бы мучить кого-нибудь другого? Оставь меня в покое, Бен.       — Не могу. Сначала отдай мои деньги.       Я выхватила у него свой телефон и написала По про засос. Бен с комфортом устроился в кресле.       — Он хорош? — полюбопытствовал паренек. — Похоже, у него большой член?       По принялся раскаиваться, и я, закатив глаза, спрятала телефон в карман, чтобы он не попал к Бену. Нужно ехать дальше. Банкомат совсем рядом, так что я отдам этому засранцу деньги и замуруюсь в своей комнате.       Меня попросту провоцируют. Если я продолжу поддаваться на провокации, он поймет, что это работает.       Наконец мы добрались до банкомата, и я сняла достаточную сумму — шестьдесят баксов, которые и сунула Бену в руку. В ответ он саркастически ахнул.       — Ну, ты не должна платить мне столько просто так, — прищурился он. — Я сделаю для тебя особый тариф. Разобьем этих малюток по частям.       — Как ты меня бесишь…       Он хохотнул, пряча деньги в бумажник.       — Серьезно, ты не должна мне столько. Я знаю, ты хочешь, чтобы я больше не приходил.       Мне не следовало хотеть этого, нет. Но я хотела.       Я пожала плечами, разворачивая машину.       — Все в порядке. Но если ты еще хоть раз полезешь ко мне, я надеру тебе задницу. — Я глянула на него — на его физиономии была неизменная улыбочка. — Я не шучу, я могу надрать тебе задницу.       — Да ладно? По твоим восьмидесяти фунтам и не скажешь.       — Неважно. Для победы требуется не только грубая сила, малыш.       Бен попросил меня рассказать больше, и я согласилась. Боевые искусства и самооборона входили в число моих увлечений, поэтому я притормозила, добавляя еще подробностей, а Бен сидел, внимательно меня слушая. Он кивал, внимая рассказу, и время от времени смеялся. У него был располагающий смех.       Поговорить с кем-то по душам после нескольких недель заточения в четырех стенах было приятно. Даже треп с По согревал душу, а у Бена оказался настоящий талант слушателя — он никогда не перебивал собеседника, только иногда задавал уточняющие вопросы. Обычно мальчишкам-тинейджерам это не свойственно.       — Ну ладно, — Бен откинулся в кресле. — Теперь продемонстрируй.       — О-о, нет, ни за что. Ты оконфузишь нас обоих.       Бен фыркнул, покачав головой. Последняя двадцатка осталась лежать на приборной доске.       — Нет. Я не буду этого делать, — он улыбнулся мне и щелкнул жвачкой. — Но если вдруг сделаю, ты же запросто надерешь мне задницу. Разве нет?       — …По рукам, но мы будем заниматься этим на улице. И обязательно спросим разрешения у твоей мамы.       — Ее вечно нет дома. Ей насрать. У нас в подвале папина тренажерка, приходи в пятницу вечером, — Бен нахмурился и разблокировал свой телефон, — или в четверг. В пятницу у меня волонтерство в столовой для бездомных, а в субботу — в приюте для животных.       Это очень — очень — плохая идея. Хан непременно заинтересуется. Я отъехала от тротуара, кусая губы, под участившийся стук сердца.       Но мне всегда нравилось ввязываться в рискованные затеи.       — Отлично. Не забудь надеть ракушку.