Кровь лета

      Придавленная чужим телом, я очнулась среди ночи на диване в доме Леи. Бен был на мне, между моих расставленных колен, одна моя рука приобнимала его за спину, другая свисала на пол. Какой же он тяжелый…       Я поморгала, пытаясь сориентироваться во мраке. Кажется, нас накрывало одеяло, из-за чего Бен был весь горячий и потный. За окном прогремел гром, послышалось, как по стеклу барабанит дождь… Не думала, что сегодня будет гроза.       Растрепанные черные патлы пощекотали мне подбородок. Я вдруг поняла, что он целует меня, и еще — что моя блузка расстегнута и его теплые губы нежно и ритмично посасывают мой сосок. Сбитая с толку, я с хрипом зашевелилась, моргая сильнее. Что происходит?       Бен, причмокнув, оторвался от меня.       — Тише, тише. Все нормально. — Его крупное тело подалось выше, отчаянно скрипнул диван. Горячее дыхание пошевелило мне волосы. — С тобой все хорошо.       Бен прижался ко мне, надавил — я всхлипнула, вонзая ногти в его широкую спину, когда он вторгся в мое тело. Он принялся трахать меня, сонную, ошеломленную и не совсем готовую, но все же я приняла его. Похоже, он приступил к этому, пока я спала, — джинсы болтались где-то у лодыжек.       — Бен!.. — выдохнула я, хватаясь за него. — Бен…       — Все в порядке, — его голос звучал ровно и глубоко, словно он обращался к несмышленому котенку. Бедра методично работали, кожа источала тепло, а член погружался так глубоко, насколько возможно. — Я не сделаю тебе больно… Я просто хочу снова оказаться внутри тебя. — По телу Бена прошла дрожь, он поцеловал меня в шею. — Все хорошо.       То, как он пригвоздил меня к дивану, делало невозможным скинуть его с себя. Я спрятала лицо у него на плече, прижавшись к нему с трепещущим сердцем. Расценить ли то, что он сделал, как… как…       Нет, он всего лишь ребенок. Неплохой ребенок. Если бы я бодрствовала, и он потратил две секунды на то, чтобы спросить, я бы согласилась.       Со стоном я попыталась отвлечься от некомфортной реальности, в которой меня, еще сонную, трахает Бен на диване его матери… Он — подросток, чересчур упертый и легко возбудимый. Он не хочет ничего плохого. Изнасилование подразумевает власть и контроль.       — У тебя что, нет презервативов? — пробормотала я.       Бен дрожал, возможно, от того, какие усилия прилагал для самоконтроля. Подавшись назад, он медленно погрузился обратно, растягивая мои напряженные мышцы сдержанными толчками. Ему явно приходилось стараться, чтобы не кончить раньше времени, и если он, мать его, снова кончит в меня…       — Ага, ведь тогда я тебя не почувствую, — пробормотал он и прижался губами к моему виску. Его рука скользнула от моей груди к горлу. — И так я ближе.       — Чушь собачья.       Он хрипло засмеялся, его пальцы сомкнулись на моем горле. Наверное, это могло показаться несколько угрожающим.       — Я никогда не делал это без презерватива. Ощущения мне нравятся… так мягко, так тепло. И немного по-другому, когда кончаю, — Бен на пробу сжал мое горло, и во мне проснулось подозрение, что он вытворял такое со многими партнершами. — Мне приятно чувствовать мое семя внутри тебя. А тебе?       Может быть. Но это не означало, что это — нормально!       Фыркнув, я дернула плечом, стараясь уйти от ответа. Бен продолжал сдавливать мне трахею и, приподняв голову, уставился на меня непроглядными пустыми глазами.       Не получив желаемое, он скрипнул зубами. И начал сжимать сильнее — у меня зазвенело в ушах, перед глазами заплясали черные точки. Теперь он по-настоящему душил меня, не переставая трахать, но уже более грубо, более зло. По-своему это заводило.       — Тебе нравится это ощущение, Рей? — повторил он.       Мне не хотелось отвечать. Большинство моих любовников напоминали По — у нас сохранялись ровные, чуть теплые отношения, и это быстро наскучивало, а, чувствуя на своей шее хватку Бена, я не испытывала отвращения.       Бен изучал мое лицо, и вдруг его физиономия исказилась вспышкой гнева.       — Ну ладно! — огрызнулся он.       Тяжесть внезапно исчезла. Я удивленно заморгала, глядя, как он вскочил, натягивая шорты, и пронесся мимо меня на кухню. Что за…       Совершенно сбитая с толку, я села, пытаясь поправить джинсы, и поморщилась от боли внизу живота. Что я сделала?.. Почему он вспылил?       Я встала, поправляя лифчик и застегивая блузку, и пошла на кухню. Бен сидел за островком, упорно глядя в окно, и даже не пошевелился, когда я заняла соседний стул. Я действительно не поняла, из-за чего он разозлился. В моем поведении не было ничего вызывающего.       Мужчины — простые существа: они любят секс и ненавидят болтать. Как подрастающая, полная сил, особь мужского пола, Бен должен особенно любить первое и ненавидеть последнее. Он переспал с множеством зрелых женщин… Только вот хватало ли ему общения?       Я взглянула ему в лицо — его щеки снова блестели от слез, и я растерялась.       — Бен… — начала я.       — Что?! — вскинулся он, его голос сорвался. Он изо всех сил старался осадить меня холодным взглядом, но напрасно — вскоре его нижняя губа затряслась. Парень шмыгнул носом и отвернулся.       Помедлив, я коснулась его спины. Бен не оттолкнул мою руку, поэтому я позволила себе погладить эти дрожащие, несуразно большие мышцы. Он сгорбил плечи, в голубоватом свете раннего рассвета в его глазах стояли слезы. В чем моя вина? Он сам это затеял!       Какое-то время висело молчание — мы наблюдали за бушующей грозой. Я поглаживала Бена по спине, ломая голову над способом облегчить его душевный раздрай.       — Всем только этого и надо, — тихо прозвучал его низкий голос.       Было странно слышать такой тон у тинейджера-переростка. Веяло какой-то безысходностью. Я не стала спрашивать, что он имеет в виду. Не стоит давить на него, требуя немедленных ответов.       Бену потребовалась еще минута, чтобы собраться с мыслями. Прежде чем заговорить, он вытер лицо предплечьем.       — Все хотят, чтобы я причинял им боль, — продолжил он, шмыгая носом. Он опустил взгляд на свои руки, лежащие на коленях. — Сначала это было с миссис Ваал, она всегда просила меня сделать вид… — Он умолк, прерывисто вздохнув. — Что я хочу изнасиловать ее. На самом деле мне не хотелось этого делать, но она мне нравилась.       Бог ты мой… Я вздрогнула — я вообще не должна к нему прикасаться! Спать с тинейджером плохо, заставлять творить такие вещи ужасно вдвойне. Для подобных фантазий существуют взрослые мужчины — зрелые эмоционально, способные понимать, чем занимаются.       Бен погрузился в молчание. Он снова посмотрел в окно — совершенно отрешенным взглядом.       — Я никогда не хотел никому делать больно… но теперь это единственное, что я умею.       У меня спина похолодела. Где я слышала это раньше? Сколько серийных убийц, насильников и растлителей говорили то же самое?       Но здесь все происходило по обоюдному согласию. Вроде как. Бен был юношей, а они — взрослыми женщинами, пожелавшими навязать ему частую, но психологически сложную фантазию, следовательно, это никак не могло считаться насилием с его стороны. Бен не желал никому навредить, он просто эмоциональный ребенок, запутавшийся во взрослых проблемах.       Мир перемелет его в жерновах и выплюнет. Бен проведет жизнь, пытаясь найти того, кем можно заполнить пустоту внутри, и если он не заполнит ее, то продолжит полагаться на нездоровые механизмы подражания токсичным людям, встретившимся ему на пути.       Странно было находиться рядом с кем-то, чья судьба так явно балансировала на чаше весов, которые могли склониться в любую сторону.       Я коснулась его запястья, и он тут же повернул кисть, чтобы взять меня за руку. Мое сердце замерло от того, как откровенно он нуждался в поддержке, и я осознала, сколь хрупкое существо в моих руках. Так не должно быть. Я последний человек, которому можно вверить ответственность за что-то, настолько трепетное, настолько шаткое.       — Все в порядке, — произнесла я немного погодя. Я опустила голову ему на плечо, и он прижался к моей макушке щекой. — Мне очень жаль Бен, но все образуется. То, что они хотели, не плохо в своей сути, но слишком много для тебя в эмоциональном плане, они не правы навязывать это тебе.       Он кивнул, разглядывая мои пальцы. Что-то во мне трусливо хотело вырвать у него мою руку и убежать куда глаза глядят.       — Но мне это нравится, это нормально? — спросил Бен.       — Да, только если ты на самом деле не… Ну, ты понимаешь, — повела я плечом. — Ролевые игры — распространенное явление, но люди не любят в этом признаваться. От этого ты не становишься плохим человеком, поскольку фантазии надо отделять от реальности.       — Это единственный способ, который я знаю, — Бен судорожно вздохнул, на миг показалось, что он вот-вот снова расплачется. Он крепче сжал мою руку. — Они всегда заставляли меня уйти после, и я чувствовал, что мне не с кем поговорить, я не знал, что делать.       — Ты не должен делать то, что тебе не нравится.       Мои мысли вернулись к миссис Ваал, женщине моих лет, которая жила через пару домов отсюда. Я ее встречала. Она не походила на тех, кто способен спать с тинейджером и вовлекать его в игры с изнасилованием, но… Может, я найду время зайти к ней в гости.       Я прикусила щеку — за окном дождь по-прежнему хлестал по кронам деревьев. Как легко, забыть, что Бен — ребенок. Уж я-то делаю так постоянно.       На деле я ничуть не лучше миссис Ваал или любой другой, спавшей с ним. Мне хотелось спросить, сколько их было, но это переходило грань вторжения в частную жизнь, тем более что я решила защищать Бена, а не ревниво разрывать его на части. Но мне все равно хотелось узнать… Составить список.       Я дождусь, пока Бен сам не будет готов мне их назвать. Сейчас он сам не свой — растерян, испуган, — и это не лучшее время для ревности.       Я прочистила горло.       — И на будущее: когда женщины не хотят, чтобы ты… эякулировал в них, это не оскорбление и не отказ. Беременность — это большие заботы. Много больших и серьезных забот.       — Ты не хочешь от меня ребенка?       Я застыла от боли в его голосе, застигнутая врасплох. Это… Ох, я надеялась, будет очевидно, что ответ: нет.       Впрочем, когда я отстранилась, чтобы посмотреть на него, то обнаружила, что Бен широко улыбается, — он хохотнул, и я хлопнула его по руке. Я резко встала и пошла прочь, а Бен, вытерев глаза, понесся за мной. Как всегда, его настрой кардинально менялся в считанные секунды — как в ту, так и в другую сторону.       — Засранец! — прорычала я.       — Да ладно тебе, Ним! С моей подработкой и твоей писательской чушью собачьей мы сможем все устроить! Я брошу школу, буду сидеть дома, как примерный домашний папочка, а…       — Моя работа не чушь собачья!       — Я не против быть трофейным муженьком, ведь мы оба знаем, кто из нас двоих самый красивый.       С меня достаточно. Мне пора домой!       Я подхватила свою сумочку с пола, но, развернувшись, наткнулась на Бена. Он взял меня за талию и привлек к себе, несмотря на протесты.       — Рада, что тебе полегчало! — прошипела я. — Но мне надо домой!       — Сейчас три утра. С тем же успехом можем продолжить ночевку.       — Бен!..       Он перебросил меня через плечо и шлепнул по заднице — мне оставалось только бессильно болтаться за его спиной, с шипением требуя отпустить меня, пока юнец невозмутимо нес меня наверх, в кавардак своей комнаты.       Меня бесцеремонно швырнули на кровать. Матрас спружинил, я попробовала отползти, но Бен ухватил меня за лодыжки, подтягивая к краю.       — Ты же принимаешь противозачаточные? — спросил он, быстро расправляясь с моими джинсами.       — У меня имплант, но это… не гарантирует…       Бен избавился от моих штанов, кинув их в какой-то темный угол. Я уперлась ступней ему в живот, когда он наклонился с очевидным намерением перейти к блузке, и он застыл, поставив руки по обе стороны от моей головы.       Прикусив губу, я всматривалась в лицо Бена. Он вскинул брови, давая понять, что не понимает моей тревоги.       — Может, тебе лучше просто поспать? — предложила я.       — Может.       Скользнув длинной рукой мне под спину, он поднял меня к своей груди. Бен забрался со мной под одеяло, накрыв меня своим телом, и мы оказались в плотном теплом коконе.       Спустя пару секунд Бен потянул мои трусы вниз, притиснувшись ближе, тяжело дыша мне в шею. Сердце гулко колотилось.       — Ты нравишься мне, правда, Рей, — влажные губы Бена прижались к моему горлу. Я чувствовала, как он пристраивается ко мне, как член трется по щели. Зубы слегка прикусили кожу. — А я — тебе?       Сдвинуться с места было невозможно. Я кивнула, глядя за его плечо в потолок, и Бен пронзил меня, заставив поморщиться. Мне следовало остановить его.       Но что, если я не могу?       Он застонал, начиная набирать нешуточный темп. Под одеялом это было не слишком удобно, но Бен справлялся. Я обхватывала его бедрами, задыхаясь в душной жаре, — втайне мне захотелось снова почувствовать его огромные руки на своей шее…       Но я не знала, чего хочет он сам — как он хочет, — поэтому вцепилась в его спину под тонкой футболкой и поцеловала скошенную угловатую челюсть. Мне не хотелось его расстраивать. Лимит этой недели на слезы был исчерпан.       Бен поймал мои губы — наши зубы скребнули друг о друга, когда он пылко поцеловал меня, просовывая язык. Матрас нещадно скрипел в такт его рывкам, неприятно и ужасно компрометирующе, но Бену, похоже, было вообще наплевать. Он целовал меня, неряшливо и жадно, и я старалась не улыбнуться.       Нет, это казалось не смешно, скорее мило. Не думаю, что в Бене могла жить хоть капля настоящей жестокости.       Он разорвал наш поцелуй и шумно вдохнул запах моих волос. Я закрыла глаза, сосредотачиваясь на крепнущих ощущениях внутри, — каждый толчок Бен быстро подводил меня к краю. Что-то в нем вытворяло со мной… этакое.       — Ты сжимаешься, — пробормотал он, прильнув ко мне всем телом. — Очень сильно… Ты кончаешь?       — Наверное?.. — выдохнула я. Терпеть не могу, когда мужчины задают такие вопросы.       — Это так возбуждает, — Бен вздрогнул и застонал мне в ухо. Его плоть дернулась внутри меня, и я понимала, что долго ему не продержаться. — Я сейчас кончу… Мне остановиться? — помедлил он, но недолго. — Ты хочешь, чтобы я остановился?       Нет, идиот! Я замотала головой, но он все равно замер, заставляя меня бесстыдно извиваться на его члене в отчаянной жажде получить разрядку. Я убью его!       — Ты можешь притвориться, что хочешь, чтобы я остановился?       Вопрос прозвучал так вкрадчиво, что я не сразу осознала, о чем меня просят. Но я кивнула, сглотнула — голова кружилась, возбуждение пульсировало между ног, как второе сердцебиение. И честно говоря, сейчас это было единственное сердцебиение, до которого мне было дело.       Бен сам не знал, чего хотел, а я усугубляла ситуацию. Послушно закивала, отталкиваясь от одеяла в притворной попытке освободиться, и, кажется, ему понравилось. В конце концов, в сексе это главное.       — Я кончу внутри тебя, — осекся он на выдохе, весь дрожа. Я слышала волнение в его голосе. — И тебе с этим ничего не поделать, правда?       — Пожалуйста, не надо… — пролепетала я. Мои руки скользнули к его бедрам и потянули их ко мне. — Ты… только не…       Мои молитвы были услышаны, когда грубая ручища обхватила мое горло. Бен сжал его, продолжая томно трахать меня, вдавливая своим большим телом в матрас, и я начала понимать, насколько он идеален для таких ролевых игр. Я никогда не увлекалась подобными штуками, но…       Он замедлился, хватка чуть ослабла и окрепла снова… Пришло время его остановить. Хватит сбивать его с толку…       — Мне так хорошо, — со стоном признался Бен. — Я знал, что ты будешь нежной внутри.       Все тревожные мысли вылетели из головы, когда оргазм настиг меня — с рукой Бена вокруг шеи. Слава богу, дома никого — я громко проскулила его имя, и еще ряд всяких непотребств. Он кончил почти одновременно со мной, с приглушенным хрипом срывая с нас одеяло, чтобы с размаху вогнать в меня член.       Я ощутила, как под гортанный стон в меня изливается вязкая влага. Бедра Бена замерли, он наполнял меня семенем, даря греховное послевкусие толстой, распирающей тело плоти, опустошавшейся в моем теле. Как много спермы… Но ему восемнадцать.       Бен тихо засмеялся мне в плечо. Он слегка дрожал, и я осознала через секунду, что я — тоже.       — Видишь? — выдохнул он. — Это все «Gatorade».       Я кивнула, сглотнув и закрывая глаза.       — Да. Давай выпьем немного и поспим.       Но он поцеловал меня в плечо и по нарастающей задвигал бедрами. Я застонала, похлопав его по крепким ребрам. Только не снова, не сейчас — мне нужно в душ.       — Бен, — позвала я. — Нам надо…       — Еще не все, — выдохнул он, не давая мне договорить. Его губы прижались к моему виску. — Еще не все.       — Я знаю, но… но нам надо остановиться.       — Тебе не нравится моя сперма внутри?       Нравится, это было чертовски горячо, но слишком рискованно и опрометчиво. Я кивнула, желая избежать другого риска — не хотелось повторения недавней истерики.       Бен поднес губы к моему уху.       — Мне тоже. Я хочу чувствовать, как наполняю тебя, — мне нравится, каково это, когда она выходит. — Он сделал глубокий вздох, втягивая воздух сквозь зубы. — И то, как я могу затолкать ее обратно.       Не знаю, по какой-то причине, но от его голоса у меня побежали мурашки по спине. Бен был уже на грани и после нескольких яростных толчков кончил, судорожно дыша у моего плеча.       А потом начал заново. Его плоть была по-прежнему твердой, и я замотала головой.       — Все нормально, — успокоил он, смыкая пальцы на моем горле. — Я не сделаю больно, малышка.       Все его движения, то, как Бен пытался сдерживать рывки, говорили о том, что он старался, очень старался быть нежным, но получалось плохо. Он душил меня, а из моего горла не вырывалось ни звука. Я уперлась пятками в матрас, закашлялась и попробовала оттолкнуть его.       Наш спарринг вспыхнул у меня перед глазами — его необдуманная грубость, то, как это должно было послужить красным флагом. И послужило, но я предпочла забыть об этом, пристрастившись к процессу. Мне не хотелось только, чтобы он оставлял следы или нечаянно додушил меня до потери сознания. Он не хотел навредить мне — я была уверена, — но он мог, если не стал бы соблюдать осторожность.       — Ты вернулась, — шепнул Бен мне на ухо и уткнулся носом мне в шею, ослабив хватку на горле, позволяя мне дышать. — Я не сделаю тебе больно.       Голова шла кругом, и я вцепилась в его бедра. Он всхлипнул, принимаясь кончать — семя выплеснулось в меня, но я была слишком ошеломлена, чтобы думать об этом. Какой же он сильный… Мальчишка, а сложен как настоящий полузащитник.       Раскат грома сотряс дом. Бен поцеловал меня напоследок и отстранился, прежде чем подняться, бросив меня одну в развороченной постели. Я чувствовала липкость на коже, жижу, размазанную по бедрам, — она сочилась из меня, как из открытой раны. Если честно, я чувствовала себя использованной. Грязной.       Он опустился рядом со мной на спину, затем привстал, чтобы снять футболку. Я наконец смогла вылезти из постели и вяло побрела принять сотый за день душ.       — Хей.       Я оглянулась за плечо. Бен лежал голый, весь покрытый блестящими каплями пота, и все еще восстанавливал дыхание. Почему-то он показался мне таким уязвимым.       — Ты злишься на меня? — его кадык дрогнул.       — С чего мне на тебя злиться?       — Ну, не знаю, — он провел рукой по растрепанным волосам. — Я сделал тебе больно?       — Нет. Нет, не думаю.       В этом я пока была не совсем уверена. Если горло окажется в синяках, я, да, разозлюсь, но… Хочу ли я злиться? Справедливо ли это, когда спишь с подростком?       Бен кивнул и встал с постели.       — Круто. Хорошо. Хочешь «Gatorade»?       Я открыла дверь ванной.       — Конечно.       — А цвет? Вкус?       — Красный?..       Бен снова кивнул и подхватил шорты с пола. Я невольно поежилась, когда он приблизился, но он просто чмокнул меня в щеку и вышел из комнаты.       Я переступила порог ванной и крепко закрыла за собой дверь. Ладно. Пора как следует помыться.