***
- Спаси, папа! Пааааааапаааа!!! Помогииииии! Аууууу! Папа... Она уже больше не бежала - устала очень, а главное выскочив на лесную полянку и быстро обернувшись увидела, что никто её не преследует. Неужели ей удалось оторваться от волка? Хотя Корина и считала себя девочкой резвой (и вообще была высокого мнения о себе), но тут верилось как-то слабо, а главное - вот совсем-совсем не хотелось полагаться на авось. Вдруг коварный хищник просто затаился, наблюдает за ней, чтобы потом, подобравшись, прыгнуть и подмять под себя разом? Нужно... залезть на дерево! И как это она сразу не додумалась! Там волку её не достать! Вот только... Поляна была почти круглой, переплетающиеся ветки складывались в единый узор, в котором отличить и отделить одну часть от другой было очень трудно. Откуда она сюда выбежала? И где волк!? Кажется, она проскочила под той еловой веткой слева - значит, туда идти нельзя - это получится прямо в зубы. Значит нужно в противоположную... Да ничего подобного! Это она стоит на месте, а волк совсем не обязан! Может он уже позади? Корина резко обернулась. Потом снова и ещё раз. Ой-ой-ой! Крик и мольба о помощи комом застревали в горле. Она подхватила с земли (попутно больно ожегшись о крапиву) палку - толстую, но сырую и, похоже, не особенно прочную. Волк... разве его этим остановишь? Пятясь, Корина отступала вглубь полянки и внезапно увидела, что почти в самом центре торчит старый и широкий пень. Прыжком, чуть не поскользнувшись, она забралась на него и попыталась занять круговую оборону: девочка размахивала своей дубиной туда и сюда - так, что сама едва не падала при этом вниз, и изо всех сил пыталась выглядеть не такой перепуганной, какой была на самом деле. Но никто не появлялся из чащи. Время тянулось медленно, как древесная смола. Ужас понемногу сменялся злостью. В какую-то секунду Корина поняла, что ей почти что хочется, чтобы волк появился. А ещё несколько мгновений спустя она, наконец, призналась самой себе - нет, он не выскочит ни теперь, ни через пять минут, ни даже на следующий день. И дело не в железном терпении хищника. Просто она его выдумала. Корина трахнула палкой по пню так, что выронила её из рук, а потом топнула ножкой - ещё и ещё раз. Ярость душила ничуть не хуже испуга. Этот фальшивый волк! Этот противный-противный лес! Эти совы ухающие! Гадкие! Гадкие! Из-за них сапожки мокрые, платьице в грязи, а главное - порвано на правом боку! Если бы папа не потащил её на это мерзкое болото за своими грибами! Вот папа!!! Папа... По-настоящему злиться на отца у Корины не выходило - очень уж хотелось, чтобы он вот прямо сейчас окликнул её, вышел из-за деревьев, отодвигая своей длинной палкой сосновую лапу. Вот тогда уже можно будет зареветь, вот тогда она скажет ему...! А пусть бы и нет! Сейчас Корина Новин была согласна даже на хорошую родительскую трёпку, но только чтобы Дило был тут, говоря этим фактом, что его дочка, его черноволосая и зеленоглазая девочка не потерялась... Она ещё немного покричала с пня. Страх накатывал волнами - ей то и дело приходило на ум, что шум может привлечь вовсе не папу, а как раз какого-нибудь зверя - волка, а то и медведя. Потом спустилась, пошла медленно вдоль кромки поляны. И что? Куда теперь? Отец, да и мать тоже, не раз учили Корину как ориентироваться в лесу, но... она ничего не помнила. Вроде бы как-то могут помочь мох... и муравейники. Они... смотрят... на север? Но ей вообще не нужен этот север! Ей нужен дом - а где он? Где Дарум? ...На тропинку не было и намёка, мох везде казался одинаковым. Муравейников не было вообще Она пошла вперёд - наобум, не потому, что что-то поняла, а потому, что просто сидеть было ещё страшнее. Про себя Корина надеялась, что в их лесу много кто и что ещё собирает, кроме папы, и, может быть, случайно при этом на неё натолкнётся... Время от времени она опять кричала и аукала, но через несколько часов бросила это занятие. Прежний острый и не менее жгучий, чем та крапива, испуг погони окончательно сменился холодным и липким ужасом осознанного одиночества и беспомощности. А вдруг она так будет ходить неделю!? А что она тогда будет кушать? Где спать? На дереве - чтобы свалиться оттуда вниз? Один раз Корина увидела куст с яркими-яркими красными с отливом ягодами, но именно из-за насыщенности цвета не решилась их есть - наверняка ядовитые, а то эдак бы каждый лапу и клюв протягивал к такой красоте. Было сумрачно, мокро, а ещё... стыдно. Перед папой, а ещё больше - перед самой собой. Волка она увидела! Побежала, кубарем по лесу покатилась! Трусиха! А не капризничала бы из-за сапожек, не отходила бы от отца - вообще ничего бы не было. Ничего не слушала, ничего не помнишь... и, оказывается, ничего не умеешь - вот и костёр не смогла развести. Совсем-совсем ничего. Да как же так!? Вот волшебница бы - она да. Ей не надо. Щелкнуть пальцами, сказать пару слов - и при каждом движении левой ноги перестало бы влажно хлюпать! Но ты - не волшебница. И - холодно! И - голодно! И - заблудилась! ...Надо было делать что папа велит... По-настоящему стыдиться чего-то Корине доводилось нечасто - чувство было новым и очень неприятным. Девочка твёрдо пообещала себе, что больше никогда в лесу не заблудится. По крайней мере так глупо! Когда она вышла на опушку, то сильно удивилась как же это у неё не получилось раньше заметить склон крутобокой горы, мощно нависающей над лесом. Корина шла очень тихо. Она страшно устала - даром, что и в Даруме часто целый день вроде бы обычно бывала на ногах, но там всегда можно было взять передышку, забежать домой, выпить теплого молока и съесть немного мёду со свежей краюшкой хлеба. А во-вторых девочка опасалась преждевременной радостью спугнуть удачу. Тем более, что пока, хотя деревья и кончились, ни жилья, ни дороги видно... Стой! Погоди! А вот это уже... В скальной круче темнел отверстый зёв пещеры, рядом с которой торчал деревянный кол, на котором висел оскаленный лошадиный череп. Поставить его так могли только люди. Люди! И, наверное, они в этой пещере живут, или, уж как минимум, сюда откуда-то приходят! Но что-то останавливало Корину от призывных криков. Место казалось недобрым, опасным, причём иначе, чем лес. Там ясно чего боишься. А тут... Несмотря на солнечный день тени залегали у входа в недра горы как насупленные брови. Было очень тихо. В нескольких местах травы вовсе не было, а кое-где она казалась не зелёной, а какой-то сиреневой, или, во всяком случае, с очень уж тёмным оттенком. - Мама..., - прошептала Корина, собираясь с силами чтобы всё же громко заявить о себе и попросить помощи, - Мама..., - вместо задуманного, воздух выходил у девочки из груди с ещё больше пугавшим её присвистом. И тут из пещеры появился волк. Совсем не такой, какого девочка воображала во время пробежки через бурелом и колдобины. Намного, гораздо более жуткий. Такой волчара нипочём не поместился бы в злополучном кусте. Серо-белая взъерошенная шерсть, мощные лапы, желтые, мутные, не выражающие ничего глаза и громадные острые зубы. Железные. Хищник зарычал. Тихо - не пытаясь напугать - это уже было совершенно ни к чему, жертва и так стояла парализованная - а как-бы просто предупреждая, или даже проговаривая собственную мысль себе под нос, как это делают некоторые люди: сейчас съем, проглочу. Но вместо этого волк заговорил: - Посмотри, хозяйка, кто пожаловал к тебе в гости. И замер, застыл. Корина, хотя и окаменевшая, соображала на удивление быстро. Волку до неё допрыгнуть - одно движение. Он хочет и ждёт этого - нос жадно принюхивается, весь напряжён и чуть подрагивает в полуприсяде. Но... не решается. Кто-то такой, а вернее такая есть в пещере, кого страшный зверь не смеет не то что ослушаться, а не поставить в известность. Кто-то, кого он сам боится! Эта мысль оказалась даже хуже ощеренной волчьей пасти. Расширенными глазами Корина смотрела, как что-то тёмное шевелится на выходе из пещеры, не спеша и будто перекатываясь приближается сюда... А потом на свет показалась старуха. Она была горбатая с очень длинным носом и кривыми ногами, острым подбородком, спутанной копной седых волос, недовольная, суровая, но... как будто обыкновенная. В общем-то могла бы, наверное, жить такая бабушка и в Даруме. Пожалуй, окончательно к этой мысли Корину подвёл здоровенный черпак, который карга сжимала в руке. - Можно я её съём, хозяйка? - поинтересовался волк. Старуха даже не удостоила его прямым ответом: - Ого какой зайчишка к нам прибежал! Давненько жевуны к нам по своей воле не хаживали... Хе! А она симпатяшка, Нарк. Посмотри-ка на эти пышные волосы, да на белые руки. Прямо я в молодости, честное слово! Может похвала, а может и воспоминания бабки о том, что и она когда-то была на Корину похожа, заставили девочку ещё сильнее задуматься о том, чем же таким та держит волка словно на невидимой привязи? - Вот уж не думал, что колдуньи были когда-то девчонками! - хмыкнул с неудовольствием Нарк, но остался стоять смирно. А Корина... не верила своим ушам. - Колдуньи? Магия! Волшебство! Не где-то далеко-далеко, не в сказке на ночь, а вот прямо тут! Перед ней! Это же... Гингема! Та самая! Грозная ведьма! И волк её боится. И папа. И весь Дарум, да что там - вся Голубая страна! А она говорит, что Корина на неё похожа! Для разве только не дрожавшей весь день от страха девочки эта мысль была такой новой и сильной в своей неожиданности, что она распрямилась и вообще позабыла о том, что несколько секунд назад не сомневалась, что вот-вот очутится в чужом животе. Что ей теперь волки!? Из под спуда страха в её груди расцветала Мечта! А вдруг она может стать... она сама сумеет сделаться... Даже в уме она не решалась проговорить и поверить до конца. Самой сделаться волшебницей!? Чтобы всегда мочь самой себе... всё! Вот прямо в дремучем бору, в болоте с жабами ррраз - и пирожок с капустой! Или платьице как новенькое! Или деревянного конька, вроде того, что родители сделали Орту от них через два дома! Или живого: в яблоках, с золотистой гривой... и крыльями! Крыльями! Ведь волшебницам всё можно, всё всегда у них получается! А маме чтобы никогда не пришлось засушивать луговые цветы в эти противные былинки! Пусть у них... нет, пусть так растут - а у них будут стоять только красные розы! Много! Она их даже раздавать будет - всем-всем, если хорошо попросят! Корина не отводила завороженно-восторженного взгляда от такой простой вроде бы старушки, слова сами посыпались изо рта, как горошины из прохудившегося мешка... - Вы - колдунья Гингема? Ой, как здорово! Бабушка, вы научите меня колдовать?***
- Колдуньи? Вы - колдунья Гингема? Ой, как здорово! Бабушка, вы научите меня колдовать? Правительница Голубой страны глядела сверху вниз на зеленоглазую девчушку. Ох и наглющую же! Бабушка! Научи колдовать! Иш ты, скажи пожалуйста! Обратить в червя - да каблуком! И Нарк всё ещё слева стоит... А чего сразу ему не дала сожрать малявку? Любопытно стало. И... гадко оно: кровь, ошмётки всякие. А ты как раз за похлёбку собралась садиться... Противно тебе, значит, стало, да? Десять минут тому пиявок сушеных перебирала - ничего, а тут - гадко? Пожалела... Хых, смешно, всех людишек растреклятых в Большом мире истребить хочешь, а тут одну-единственную жевунскую писклю пустить в расход! ...Да вот только она не хнычет и пощады не просит. Научи, бабушка! Что-то ёкнуло у старой колдуньи Гингемы в том месте, где у человека располагается сердце, да только какое ж сердце у злой то ведьмы, где это видано? Ан шевелится внутри какая-то козявка. Что-то она чувствует такое... Восхищение! Вот! Девчонка на неё такими глазами смотрит - со времён графини де Барр никто не глядел вот так. Страх был - это часто, ненависть, гнев, зависть пару раз - и всё. А эта! Про железнозубого волка аж позабыла - даже не скосится в его сторону! Давно, ой давно... хорошо! А может пощадить её? ...Может взять её? Вот дурь! Выдумала тоже! Но... Всякий, кто магией владеет, вмешивается с её помощью в естественный порядок вещей, а потому знает - ничего в мире не бывает просто так. Куда угодно могли ноги принести потеряшку - а занесли сюда. И именно тогда, когда время пришло. Когда Гингема начала опять думать, что скоро не выдержит. Плюнет. И разотрёт! И опять. На всё-всё-всё плюнет. Что Бастинда могущественнее, а Стелла ещё и прекраснее, что книга Торна не идёт в руки, что Волшебную страну так и придётся делить на четверых. И на Анри на проклятого, а вернее уж конечно на его потомков, внуков да правнуков, на Большой мир! Месть, амбиции... всё гори-полыхай! Превратить эту конуру сырую в замок, платья старые достать, оборотиться в почти забытый облик перед зеркалом. А потом как пойти красоваться! Где ведьма Гингема, горбатая длинноносая старуха? Была, да нету... В прошлый раз, когда она вот эдак чуть не сорвалась, когда шла уже в ближайшее село жевунят кормить пирожками с малиной, в её жизни в итоге появился Нарк. И она не жалеет. Собеседник нашёлся. Кто-то... живой. И как пену с котла получилось собрать и вышвырнуть накипь отчаяния. Случайно совпало? Нету слепого случая под луной! Вот и теперь... Взять девчонку, выучить... Оно ведь и прямую выгоду имеет, если в корень посмотреть. Те же зелья - есть такие, которые очень тяжко варить в одиночку. Всё по секундам считай - и если перекипит до того, как следующий нужный ингредиент добавишь - считай насмарку, бери и выливай. И всё успевать, пробовать... Третьего дня вот так себе язык ожгла, что юлой по пещере вертелась. Помощница - хорошо. Всякие мелочи опять же - там прибрать, здесь проследить. И можно будет самой чаще и дальше отправляться на поиски. А главное, одна голова всегда хуже, чем две - ну как её, Гингемы, выученица с молодым да ясным умом однажды догадается как завладеть наследием Торна? Решено! Только уж, конечно, от "бабушки" она её сейчас раз и навсегда отучит! - Какая я тебе бабушка!? У меня могущества... в кузнечика тебя превратить - что дунуть! И будешь бегать по лесу! - Правда!? Ой как интересно! - Интересно? ...Хм! ...Ну, чего стоишь столбом!? Полезай внутрь - у меня угри жареные стынут. В углу за сундуком тебе потом постель наколдую - когда будет настроение, а пока... где у Нарка лежбище можешь валяться - мне дела нет. - Так вы меня научите, бабушка? - Какая ещё...!!! А впрочем, почему бы и нет? - почесав в затылке и сплюнув, колдунья Гингема зашаркала к себе в пещеру.