Страх управляем. Он легко поддаётся внушению и влиянию внешних факторов. Точно маленького ребёнка, его можно воспитывать и держать в руках. Но если отступить от привычных алгоритмов, если на долю секунды ослабить свою бдительность, он начинает медленно терять контроль, и ты уже не можешь определить, у кого полномочий больше. Здравый смысл и холодный разум — главные враги страха, именно они помогают держать его в заточении, в этой вечной темнице, из которой ему, даже такому скользкому и ловкому, не выбраться. А если нет никаких сдерживающих факторов, если логика напрочь отсутствует?
Сара целиком и полностью состояла из страхов. Разум давным-давно сложил оружие и схватился за голову, наблюдая, как буйствует страх внутри неё: она боялась, всю свою жизнь Сара О'Нил боялась темноты. С раннего детства маленькая Сара спала с ночником, боялась ходить по тёмным улицам одна (к счастью, с друзьями и освещением в Балтиморе проблем не было) и хранила в своём потайном ящике несколько десятков свечей. Тем не менее, темнота её манила. Просыпаясь среди ночи и вглядываясь в чернеющую даль комнаты, она строила образы и догадки — насколько страшным может быть чудовище, обитающее там? Возвращаясь от одноклассницы поздним вечером, Сара останавливалась напротив витрины закрытого магазина, пытаясь разглядеть за толстым пыльным стеклом всё то, что без остатка съедала тьма. Страх неизвестности перекликался с любопытством: тьма пугала и манила её, тянула к ней свои длинные иссохшие руки и резко отдергивала их, замечая испуг в глазах девушки.
Аарон стал для неё той тьмой, к которой её беспощадно тянуло. У неё не было выбора и права отказаться от своих же затаённых желаний: она вслепую шла на эту черноту и сама тянула к ней свои руки. Вот только тьма, отчего-то, в ответ не тянулась к ней.
Вишня её пугал. Это был тот самый страх, который периодически засыпал в ней, а затем пробуждался с новой силой, заполняя собой всё её тело и всю душу. Его ухмылка и ярко-голубые глаза, прикованные к ней, напоминали Саре тот первый день их знакомства, когда он был смело преисполнен желания её изнасиловать. Может быть, если бы не Аарон, она была бы на месте той девушки, на которую напал неизвестный преступник. А что, если Вишня и есть...
Нет, исключено. Никто не стал бы покрывать преступления Чёрного Дракона. Тем не менее, это не отменяло того факта, что он пугал её всем своим видом и своим поведением. Сару не манила эта тьма и она совсем не хотела узнать, что скрывается в этой таинственной черноте.
Лучше бродить одной по улицам Сентфора, думала она, чем снова сесть в одну машину с Вишней.
— Нет, — точно маленький ребёнок, Сара цепляется за рукав Аарона. — Нет, нет, нет, я не поеду с Вишней.
Все в их компании вмиг замолкают, устремляя к напуганной девушке свои недоумённые взгляды. Аарон напрягается всем телом, поворачиваясь в сторону ошеломлённого и, кажется, оскорбленного Вишни. Тот пытается изобразить улыбку, но глядя на испуганную до чёртиков Сару поджимает губы и протягивает к ней руку. О'Нил делает шаг назад, качая головой. После истории с изнасилованием той девушки, после новости о том, что в городе обитает такой жестокий преступник, она просто не может позволить себе остаться наедине с Вишней. И страх её проникает в самое сердце, заставляя то бешено заколотиться в груди.
Никто не понимает причину.
— Да что происходит? Вишня, что ты натворил? — рявкает Аарон, буравя дракона взглядом.
— Малышка, ты присядь, выпей с нами, Вишня безобидный, ты чё разволновалась? — голос незнакомого татуированного парня звучит для Сары словно через толстый слой воды.
Она не хочет выглядеть жалко, но она делает всё для этого, не переставая цепляться за ни черта не понимающего Хилла, как за спасательный круг.
— Сара, послушай... — Вишня предпринимает очередную попытку до неё дотянуться, но девушка вздрагивает и отворачивается.
Весь груз и все события сегодняшнего дня вдруг строго ощутились на её плечах. Казалось, ещё немного — и она рухнет. И музыка начинает играть слишком громко, и драконы эти будто нарочно её толкают, и взгляды все на неё обращены, а перед глазами будто оживает Люк из дела об изнасиловании... Саре становится душно, и не поможет ни сильное плечо Аарона, ни сочувственный взгляд Майкла. Выпустив Хилла из своей цепкой хватки, она разворачивается и направляется в сторону выхода, пытаясь протиснуться через танцующие и пьяные тела пугающих незнакомцев. Их фигуры становятся в разы выше, взгляды устремлены к ней и они горят опасностью, музыка бьёт по ушам, и дышать, так тяжело дышать, что грудная клетка начинает болеть после каждого неловкого вдоха. В голове отчаянно бьётся одна команда: выбраться отсюда любой ценой.
Это не её мир, это не её проблемы, не её люди. Она должна сидеть в закусочной мистера Гарсии, болтать с Кэнди, пить молочный коктейль и обсуждать лабораторную по биологии, что ждёт их во вторник.
Сара изо всех сил спешит оказаться на улице, а затем перед её глазами вдруг возникает очередной пугающий её образ.
Лом.
Вишня, Люк, неизвестный преступник, Лом — сколько их? И с каких пор Сара стала причастна к череде тех ужасов, что, оказывается, творятся в Сентфоре?
Холодный вечерний воздух ударяет в лицо, как только девушка с силой толкает тяжёлую железную дверь от себя. Она нервно оглядывается по сторонам, замечая уже знакомых ей драконов, столпившихся возле своих мотоциклов, и отходит на безопасное расстояние. Дышать становится намного легче, пугающие образы исчезают, а паника постепенно отступает. Сара обхватывает себя руками, выпуская рваный вздох, и устремляет взгляд в ночное небо, где пару звёзд приветливо подмигивают напуганной девушке, тут же скрываясь за пеленой вечных сентфорских туч.
Позади хлопает дверь, слышатся тяжёлые шаги. Девушка вздрагивает и оборачивается, встречаясь с настороженным взглядом Аарона. Он подходит к ней, проводя ладонью по её плечу и вглядываясь в побледневшее от страха лицо девушки.
— Ты в порядке? — в голосе ни намёка на карамель. Он твёрд и серьёзен. — Что тебя напугало?
С искусанных губ слетает прерывистый всхлип.
— Всё, — признается Сара. — Я... за сегодня столько всего произошло... и Люк... я просто не справилась, Аарон. Ещё и Вишня... он же домогался до меня раньше, как я могу быть уверена в том, что он повезёт меня домой?
Аарон понимающе кивает, обводя её дрожащую фигуру задумчивым взглядом. Если он каким-то магическим образом позволил себе связаться с этой девчонкой, ему не следует забывать, — ни на секунду, — что она всего лишь подросток, глупый ребёнок, который не знает, как устроен этот мир на самом деле. Сара все ещё где-то далеко в своих мечтах, думает, что Земля стоит на трех слонах и черепахе, и когда вдруг кто-то доказывает ей обратное и оказывается прав — она теряется и начинает паниковать. Как подготовить её к этому взрослому миру, как подготовить её к себе? И нужно ли ему это маленькое несчастье, что каждого шороха боится и нарочно на те же шорохи лезет?
Ответом на собственные вопросы служат ключи от машины Вишни, сжатые в его руке.
— Пойдём, я тебя отвезу, — холодно отвечает он.
Сара поднимает на него удивлённый взгляд и шмыгает носом. Аарон лучше всех её безупречных книжек про любовь, которые она превозносит, лучше её грёз перед сном об идеальной жизни с принцем, лучше суровой реальности, от которой она себя ограждала. Она никогда его не испугается, никогда не оттолкнет. Будет следовать за ним во тьму, слепо доверяя каждому его шагу и каждому его слову. Потому что Аарон — это уверенность. Строгая, непоколебимая. Такой, которой у неё никогда не было.
А потому девушка восхищенно вздыхает, мимолетно улыбнувшись и последовав за ним на парковку. Аарон не откроет для неё дверь в машине, но убережет её от пуль. Он не пожелает ей сладких снов, но защитит ото всех ночных кошмаров. В этом Сара уверена точно.
Шевроле Вишни заставляет девушку нервно сглотнуть. Она садится в машину и испуганно оглядывается по сторонам, но когда Аарон оказывается рядом и заводит мотор, её обволакивает волна спокойствия и тепла. Больше нет никаких преступников, драконов и лучших друзей, нет мамы, что утроит её наказание, нет даже миссис Хилл, которую Сара не предупредила о том, что сегодня не выйдет на работу. Есть спокойствие и усталость, есть терпкий запах сигарет и мужского парфюма.
Девушка прикрывает глаза и втягивает носом промозглый воздух, — машина не успела прогреться.
— Что у вас произошло с Вишней? — интересуется Аарон.
Он себя убеждает: это для поддержания разговора. Но Хиллу действительно невдомёк, они ведь вместе пришли в бар, они даже вместе пили пиво сегодня утром — он заметил это краем глаза, когда на всех парах мчал в участок. Что мог натворить этот безобидный придурок и как сильно его следует за это наказать?
— Я же сказала, — Сара открывает глаза. — Кругом одни маньяки.
— Вишня не маньяк, — усмехнувшись, мужчина сворачивает на главную дорогу с хорошим освещением. — У него нет головы на плечах, но он не такой, каким тебе кажется.
Сара молчит, устремив взгляд на дорогу. Ей вовсе не хочется думать обо всех них, в глазах будто песок, и так клонит в сон, что нет сил произнести и звука. Краем глаза Аарон смотрит на неё, — впервые такую спокойную, умиротворенную и молчаливую, склонившую голову набок и прикрывшую глаза в полудрёме. Ему хочется запечатлеть в памяти этот охренительный момент: момент, когда она не смотрит на него с открытым ртом и не попадает в неприятности.
Они оказываются на её улице уже через несколько минут. Аарон заглушает мотор недалеко от её дома, отмечая про себя, что в окнах не горит свет. Мужчина поворачивается к задремавшей девушке, касаясь её плеча рукой. Сара просыпается от прикосновения, протирает глаза и фокусирует зрение.
Его вводит в ступор мгновенно расплывшаяся на её губах сонная улыбка. Впервые хочется улыбнуться в ответ, но Аарон серьёзен, и он поправляет этот чёртов красный берет, заправляет прядь волос ей за ухо и в досаде поджимает губы.
— Тебе пора. Не забудь мои слова насчёт Моринга, — немного помедлив, он продолжает, — и насчёт Вишни тоже.
Несмотря на его слова и очередное упоминание этих пугающих людей, тепло разливается по всему телу Сары, когда она слышит любимую карамель, вернувшуюся в его голос. Хочется затеряться в нем и остаться там навсегда. Она знает — её окружат заботой и непоколебимой уверенностью в завтрашнем дне, а ещё там будут бабочки, те самые бабочки, что порхают в душе при одном виде на этого мужчину. И в полумраке его лицо будто бы светится, и оно кажется так близко, что девушка невольно подаётся вперёд.
Аарон воспринимает это как случайность, мол, девчонка просто потянулась ото сна. Но когда он ловит её взгляд, направленный на его губы, дышать становится тяжелее вдвойне. Будто из салона тачки Вишни выкачали весь воздух, оставив его лишь в её губах, к которым так отчего-то хочется прикоснуться. Но все её страхи — его граница. Их пересекать нельзя.
А ей можно.
И Сара делает это нарочно, издеваясь и мучая его стойкость и непримирение, придвигаясь к нему ближе и касаясь ладонью его щетинистой щеки. Первый порыв Аарона — оттолкнуть девчонку, снова разразившись угрозами и всей той напускной строгостью, которая ей одной предназначена. Вместо этого Хилл завороженно и настороженно следит за каждым её действием, наблюдая за тем, как обычно робкая и неловкая Сара придвигается к нему, обхватывая лицо мужчины своими маленькими ледяными ладошками.
И все вымышленные границы беспощадно стираются.
Аарон снова поддаётся девчонке. Но на самом деле, она и её вдруг откуда-то взявшаяся смелость не при чём: Хилл проигрывает не ей, а своим порывам и своим желаниям, что двадцать четыре на семь ошиваются вокруг неё — где бы она ни была. Ему в любом случае гореть в аду, так какой смысл в этом глупом подсчёте грехов?
Больше Хилл не думает и не сомневается, первым впиваясь в её манящие губы. Сара восхищенно вздыхает, но этот порыв вдруг прерывается его крепким поцелуем, и девушка во всех смыслах опускает руки. Он целует её так, будто все его желания сосредоточены в одной этой девчонке, будто она действительно всё, что ему нужно. И Сара верит этому поцелую, обвивает его шею руками и позволяет его языку переплестись с её в той сдерживаемой страсти, что витала между ними с самого первого дня. Аарон углубляет поцелуй, кусает её губы, утопая в этом невероятном плену, находя в нем контрольную точку своих скитаний, и прикосновения, боже, как он жил, не касаясь её тонкой талии, её шеи, её ключиц, а что там, под всей этой одеждой, под этими глупыми девчачими нарядами? Может быть, там — предел его мечтаний, совершенство, всё, в чём он нуждается, но не сейчас, потом, когда она повзрослеет, когда её душа будет такой же смелой, как и изгибы её тела.
И осознав это, Аарон отстраняется, разрывая поцелуй. В машине становится жарко, стекла запотевают от их частого дыхания, и Сара не может открыть глаз. Она в эйфории, это апогей наслаждения, это всё, о чём она может мечтать. Но страх никуда не исчез, он внутри, и он снова сочится через кожу, заставляя девушку открыть глаза и выпустить тяжёлый вздох. Сейчас он снова выставит её, накричит, пригрозит, проигнорирует, сейчас он...
— Ничего не бойся, — вдруг говорит Аарон, проводя большим пальцем по её нижней губе. — И, прошу тебя, будь осторожна.
Сара в удивлении приоткрывает рот, не веря своим ушам. Но голос Аарона обволакивает её теплом и спокойствием, и девушка опускает плечи, заметно расслабившись. Губы горят от поцелуя и хочется ещё, но она заставляет себя лишь сдержанно кивнуть и потянуться к ручке двери.
Пора домой.
— Спокойной ночи, Аарон, — тихо говорит она прежде, чем ступить на мокрый асфальт.
Хилл кивает, провожая её задумчивым взглядом. Он ещё посидит в машине некоторое время, пока фигура Сары не скроется за дверью её дома, а затем даст по газам и уедет в тот пугающий мир, от которого она сегодня сбежала. Аарон будет думать и анализировать, будет ругать себя за очередной порыв, будет желать ещё и желать больше, чем этот невинный детский поцелуй, до которого он думал никогда не опустится, а затем облачится в родную драконью шкуру и поедет решать свои драконьи дела.
— Ма-а-ам?
Дом отвечает Саре угрюмым молчанием. Он словно обижен, что она сбежала из его уютного и скромного заточения, но девушка не обратит на этого никакого внимания и молча последует на кухню, попутно бросая взгляд на часы.
Только девять вечера, а кажется, будто этот день начался месяц назад. Столько событий, столько разочарований и прекрасных моментов, что будут заставлять её чувствовать себя в безопасности. Сара вспоминает, что ничего не ела только тогда, когда подходит к холодильнику. Но у неё нет потребности даже перекусить, будто все тяжёлые мысли не смогли уместиться в её голове, наполнив и желудок. Девушка обречённо вздыхает, решив всё же сделать себе пару тостов.
Думать обо всем, что сегодня произошло, совсем не хочется, — усталость заставляет прикрывать глаза, погружаясь в сон, сидя на неудобном стуле с тостом в руке. «Надо извиниться перед миссис Хилл», — мелькает в её голове, где-то между мыслями о графике работы закусочной и о том, как её мать может выдержать двенадцатичасовой рабочий день.
Закончив с ужином, Сара все же заставляет себя направиться в душ. Тёплая вода не помогает навести порядок в душе, и прижавшись спиной к холодной кафельной стенке, девушка снова и снова прокручивает в голове их с Аароном поцелуй в машине. Тело реагирует мгновенно, покрываясь мурашками, а на губах расцветает глупая улыбка. Хилл поцеловал её сам. Он не сможет на этот раз оправдаться «порывом» или слишком неожиданным поворотом событий для него. Мысли о Люке, Вишне, преступнике, Буром и Ломе, между тем, будто смываются вместе с проточной водой и лавандовым гелем для душа.
Когда Сара выходит из душа, на первом этаже хлопает входная дверь. Девушка поначалу напрягается и тихонько подходит к лестнице, опуская взгляд вниз, но мгновенно расслабляется, замечая свою мать. Миссис О'Нил с усталой улыбкой машет дочери.
— Прости, дорогая, я задержалась. Была у мистера Никсона, — говорит она, пожимая плечами.
Школьница нервно сглатывает, надеясь, что шериф её не выдал. И что, вообще, мама делала у него в такой час?
— Я подумываю над тем, чтобы смягчить твоё наказание, — миссис О'Нил поднимается по лестнице и подходит к дочери, проводя ладонью по влажным после душа волосам. — И я рада, что ты послушалась меня и провела этот день дома. Прости, что пришлось просить мистера Никсона за тобой проследить.
Сара виновато опускает взгляд. Лгать проще, если не смотреть матери в глаза.
— Да, мы пересеклись днем, — бормочет она, чувствуя, как краснеют щеки.
Если бы только мама знала, как у Сары прошёл сегодняшний день... она бы провела остаток дней в своей комнате.
— А как твой первый день на работе? — девушка решает сменить тему и поднимает взгляд, заметив на лице матери гримасу великой мученицы. — Всё не так здорово, да?
— Всё ужасно, дорогая, я никогда не думала, что твой отец вынудит меня стать официанткой в закусочной. Но в этой забегаловке неплохие бургеры и коктейли, можешь заглянуть к нам завтра после уроков.
От усталости не остаётся и следа. В голубых глазах Сары загорается надежда, и она уже не сдерживает улыбки, всё же решив переспросить:
— Значит ли это, что...
— Да, — миссис О'Нил вздыхает, обнимая дочь за плечи. — Твой арест снят. Я слишком отходчивая, а ты больше не повторишь никаких глупостей, да?
Девушка радостно кивает, заключая мать в благодарные объятия. Но миссис О'Нил — противник любых проявлений нежности, она быстро отстраняется, и, пожелав Саре сладких снов, спешит спуститься на первый этаж. Настроение девушки мгновенно подлетает, и оно борется с вновь накатившей усталостью. Когда последняя всё-таки одерживает верх, девушка хватает с пола своего упавшего жирафа, забирается на кровать и засыпает в тот же миг, когда её голова касается подушки.
***
Сон, впитавший в себя события всего этого сумасшедшего дня, неспокоен и прерывист. В сознании мелькают сны-воспоминания, где знакомые глаза горят манящим янтарём, где сильные руки сжимают талию, где искренняя улыбка друга превращается в жуткий оскал, где лёд голубых глаз сверкает угрозой и призывает бежать, где папка с делом об изнасиловании запятнана кровью, где кто-то хватает её за плечо и тащит в темноту. Это и заставляет её резко проснуться, часто дыша, как после марафона, и дрожа от холодного пота. Девушка принимает сидячее положение в кровати и накрывает лицо ладонями, пытаясь привести дыхание в норму, но вдруг вздрагивает, услышав глухой удар со стороны окна.
Страх поселяется в горле. Хочется закричать и спрятаться под одеяло, но Сара тихо встаёт с кровати, хватает будильник — своё единственное орудие, и на цыпочках направляется на источник звука. Далеко идти не приходится — чья-то макушка вдруг появляется в окне, и не успевает девушка в испуге вскрикнуть, как нежданный гость ловко открывает окно второго этажа и пробирается внутрь. Сара будто онемела, будто ей зашили рот, будто она все ещё во сне, и она пятится назад в полнейшем ступоре, пока чья-то внушительная фигура из темноты так угрожающе на неё надвигается.
Сердце колотится а панике и страхе, дар речи пропал, только и остаётся ей со всей мочи бросить в незнакомца увесистый будильник и закрыть лицо ладонями.
— Ауч! Ты что творишь! — вдруг восклицает знакомый голос.
Сара убирает ладони от лица, нащупывая дрожащей рукой кнопку выключателя. Сощурившись от яркого света, она фокусирует зрение на высоком парне в чёрной кожаной куртке и в изумлении замирает.
— Вишня?! — с губ срывается ошеломленный шёпот.
Дракон поправляет воротник своей куртки и нахально улыбается.
— Собственной персоной, — говорит он, расставив руки в сторону.
Пусть её худшие догадки и не подтвердились, от его присутствия легче Саре не становится. Она испуганно пятится назад, пока не сталкивается спиной с холодной стеной.
— Уходи, или я закричу. Проснётся мама и вызовет полицию, — голос, как и вся девушка, дрожит от страха.
Вишня недовольно щёлкает языком и закатывает глаза.
— Послушай, мышонок, я пришёл поговорить.
Сара бросает испуганный взгляд на упавший будильник, попавший прямо в цель, а затем в изумлении смотрит на Вишню.
— В полтретьего ночи?! Пожалуйста, уходи, пока я не создала тебе проблем.
Он выпускает долгий раздраженный вздох и забирается на кровать девушки, хватая её многострадального жирафа. На его губах расцветает широкая улыбка, а Сара так и стоит, прикованная к стене.
— Миленько, — отмечает он, обводя взглядом её комнату. — Аж в глазах рябит от такого количества розового.
— Что тебе нужно? — вопрос звучит слишком резко для неё, и Сара даже распрямляет плечи, вдруг почувствовав прилив уверенности.
Аарон сказал ей не бояться. Она должна ему верить.
— Я не уйду, пока мы не поговорим. Мне не нравится, что ты меня боишься, мышонок.
— Ты делаешь всё для этого, — сощурившись, отвечает Сара.
Он в досаде поджимает губы и опускает плечи, перестав разглядывать жирафа. Парень поднимает на неё свои голубые глаза, и девушка не видит в них ни игривости, ни угрозы. От этого ей на долю секунды становится легче: страх из горла переселяется в желудок, стягивая органы в тугой узел.
— Я клянусь тебе, Сара, я не извращенец. Ладно, признаюсь честно, ты понравилась мне. И да, я хотел тебя зата... завоевать. И сегодня утром, когда мы пили пиво, а ты рыдала и что-то рассказывала мне, я пропускал все твои слова мимо ушей, потому что думал только об одном. Так уж я устроен: ни стыда, ни совести, — Вишня улыбается уголком губ, но заметив замешательство на сонном лице девушки, продолжает. — Но я никогда не сделал бы того, чего ты сама бы не захотела. В смысле, я ж не придурок... нет, я, конечно, тот ещё придурок. Но не насильник. Сегодня, когда ты убежала из бара, я чувствовал себя дерьмово, вот здесь закололо, — он прикладывает ладонь к левой стороне груди и вздыхает. — Ты же не боишься Аарона, Майкла, Бурого. Чем я хуже, а? Так они грубые и серьёзные, а я вообще лапочка. И я не хочу тебя пугать, Сара, ты мне нравишься, мне кажется, на тебя не только слюни можно пускать, но... и поговорить. Вот.
В маленькой комнате, до отвала заполненного игрушками, цветами в горшках и книгами, повисает тишина обдумывания. Вишня не отводит от неё своего напряжённого ожидающего взгляда, а Сара всё пытается найти причины ему поверить. Страх вдруг засыпает, позволяя бодрствовать откуда-то взявшемуся разуму, и он кричит истошным воплем: «Поверь ему, поверь, он такой же, как другие драконы, он тебя не тронет!». И доверчивая Сара сдаётся, опускает взгляд и едва заметно кивает, заставляя Вишню подорваться к кровати и направиться к девчонке, сжимая её в своих медвежьих объятиях.
— Ты ещё не раз убедишься, что не ошиблась, выбрав поверить мне, принцесса, — с улыбкой говорит он и отстраняется.
Сара не улыбается, но ей становится легче, когда список её потенциальных угроз редеет на одно имя. Может быть, она об этом пожалеет. А может, Вишня действительно не заслуживает того, чтобы в истерике убегать от него из бара. Всё это будет её пищей для размышлений завтра, а пока девушка готова уснуть в его крепких объятиях, проспав так несколько суток напролёт после минувших событий.
Но голос дракона вдруг вырывает её из состояния дремоты, и Вишня отстраняет её от себя, с беспокойством заглядывая в полузакрытые глаза Сары.
— Оу, мышонок, ты выглядишь уставшей, я думаю, мне пора, — говорит он, поджав губы.
Получив в ответ безучастный кивок, Вишня улыбается и подходит к окну. Ему предстоит долгий путь домой, но он рад, что бессонница и несколько добрых матов от Майкла после звонка с просьбой дать ему адрес девчонки, привели его в её маленький беспечный розовый мир. Это беспокоило его. Людям льстит, когда их боятся. Но когда их боятся те, кто им нравится — это катастрофа. А Вишня привык рубить проблемы резко и на корню. Чего бы ему это ни стоило.
— Спасибо за то, что ты сделала для Бурого, принцесса, — забираясь на подоконник, говорит он. — Драконы этого не забудут.
Услышав знакомое имя, Сара вмиг оживляется и подходит к окну, с надеждой заглядывая Вишне в глаза.
— Вы ведь вернёте папку шерифу?
Парень улыбается и прежде, чем покинуть её покои, напоследок бросает:
— Считай, что она уже у него.
***
Утро Сары, будь оно в Балтиморе или Сентфоре, всегда начиналось одинаково. Она просыпалась бодрой, чётко следуя собственному режиму, если, конечно, не утопала в читательском плену очередного романа, а все утренние процедуры занимали у неё не так много времени, как, например, выбор наряда. Сара подолгу стояла у шкафа, размышляя над цветом свитера или степенью уютности шарфа, опаздывая и пропуская школьный автобус. Наставления от матери, завтрак, состоящий из разноцветных хлопьев с молоком, Люк, поджидающий её у дверей и готовый провожать её и в школу, и на работу, и, наверное, даже к алтарю, — всё это неизменные ритуалы каждого утра Сары О'Нил.
Но сегодня она проснулась разбитой, уничтоженной, с ощущением, словно кто-то всю ночь пытался закатать её в асфальт. Наспех приведя себя в порядок, натянув на дрожащее тело первый попавшийся свитер, напрочь забыв о завтраке и не застав дома маму, она в гордом одиночестве поплелась на первый урок. Всю дорогу в школу тяжёлые мысли не отпускали её: казалось, что из-за угла вот-вот выпрыгнет Люк, или того хуже, Лом. Страх настолько глубоко вонзился в кожу, что мысли об очередном поцелуе с Аароном настигли её лишь тогда, когда она оказалась в безопасном для неё месте — школьном кафетерии.
— Ты весь урок смотрела в стену, — Кэнди накрывает ладонь Сары своей и с беспокойством заглядывает в глаза подруги. — Что случилось?
О'Нил будто просыпается от продолжительного сна и фокусирует зрение на взволнованной Кэнди. Какое счастье, думает она, что Бобби и Дерек вызывались расклеивать листовки на какие-то школьные дебаты, и теперь можно со спокойной душой поговорить с лучшей подругой, ничего не тая и не уворачиваясь от правды. Недалеко от стола, за которым они сидят, О'Нил замечает Майкла, наблюдающего за ней, — становится легче. А когда девушка после продолжительных поисков взглядом не обнаруживает в кафетерии Люка, страх окончательно засыпает в душе.
— Я тебе всё расскажу, — Сара кивает. — Но сначала я хотела бы кое-что у тебя спросить.
Нельсон сосредоточенно кивает, и О'Нил нервно сглатывает, пытаясь подобрать слова. Это подло и неправильно — подозревать Моринга. Но где он сейчас, почему не провожал её до школы, что он, вообще, чёрт подери, делал в той части города, в которую не забредает ни одна живая душа?
— Кэнди, когда вы встречались с Люком... ты замечала за ним что-нибудь странное?
— Что-то странное? — девушка сводит брови. — В каком это смысле?
Сара втягивает носом воздух и ловит на себе хмурый взгляд Майкла. «Аарон... нанял охранника!» — сокрушается девушка, но Кэнди сильнее сжимает её руку, вырывая Сару из мыслей.
— Он... он никогда не настаивал на том, чтобы вы... — слова никак не хотят вырываться, а непонимание на лице подруги только тормозит этот глупый допрос. — Ну... чтобы...
— Чтобы что?
— Чтобы вы занялись сексом, вот что, — на выдохе произносит Сара и зажмуривается от стыда.
Кэнди выпускает вздох удивления и отстраняется, приоткрыв рот.
— Почему ты спрашиваешь? — в изумлении шепчет она.
Сара приоткрывает один глаз, в раздумьях прикусив губу. «Это твой шанс, расскажи ей обо всем, предупреди!» — вторит её вновь пробудившийся страх, но тут в борьбу вступает разум, и он молит Сару молчать. Если Кэнди узнает, в чем подозревают Люка, она обязательно расскажет обо всем Дереку, а тот — отцу. Тогда-то шерифу Никсону ничего не останется, как догадаться о том, кто и где раздобыл эту секретную информацию.
А потому девушка обречённо вздыхает и опускает плечи, чувствуя на себе тяжелейший груз обмана. Всё желание и порыв рассказать лучшей подруге и о Люке, и о Чёрных Драконах, и об Аароне вмиг рассеиваются в воздухе.
— Я просто... я считаю его странным, — ничего лучше Сара придумать уже не смогла. — Вот и всё.
Кэнди улыбается, а от её испуганного напряжения не остаётся и следа.
— Нет, Люк не странный. И он никогда ни к чему меня не склонял... он настоящий романтик.
— Значит, у вас всё было? — щеки О'Нил алеют, и она смущённо опускает взгляд.
Нельсон тихо усмехается и кивает. Заметив лёгкую улыбку, заигравшую на губах подруги, Кэнди перегибается через весь стол и наклоняется к ней.
— Почему ты всё это спрашиваешь? У тебя что, кто-то появился? Ты влюбилась?
Слова Кэнди будто оживают и возрастают перед Сарой в единый образ высокого мужчины с янтарными глазами и таинственной улыбкой. Он смотрит словно сквозь неё, нет, не просто смотрит, а гипнотизирует, заставляя её воспроизвести в памяти вчерашний поцелуй в машине, а тугой узел стянуться внизу живота. И девушка поддаётся этому гипнозу, прикрывает глаза и улыбается, чувствуя тепло его губ на своих губах, силу его рук на своей талии, а отражение своих глаз в его удивительных глазах, что пленили её с самой их первой встречи. И только ладонь, промелькнувшая перед счастливым лицом Сары, возвращает девушку в реальность.
Она рвано выдыхает, стараясь выбраться из паутины мыслей и воспоминаний, придумать что-то разумное, чтобы в очередной раз кому-то солгать, но выходит это с трудом, и вместо ответа Кэнди получает очередной вздох.
— С ума сойти! — Нельсон накрывает рот ладошкой и качает головой. — Влюбилась! И не рассказывает мне!
Услышав радостный визг подруги, Сара испуганно вздрагивает и резко хватает Кэнди за руку, призывая её замолчать. Где-то за её спиной слышится размеренный стук чьих-то каблуков, но О'Нил слишком занята успокоением подруги, чтобы обернуться.
— Тише ты!
— А почему это тише? — знакомый голос, прогремевший за спиной, заставляет Сару крепко зажмуриться и чертыхнуться.
Нет, нет, нет, только не это...
Девушка медленно оборачивается, встречаясь с парой карих глаз, горящих неистовой злобой. Чёртова Адель Моринг возвышается над ней, сложив руки на груди и ухмыляясь так, будто она истинный палач, что сейчас отрубит бедняге голову за такие откровения.
— Что тебе надо? — шипит Сара, вставая из-за стола.
Адель театрально дует губы, густо накрашенные ярко-красной помадой, от которой рябит в глазах. Все взгляды в кафетерии вмиг обращаются к разворачивающейся драме. Это ведь так интересно: главная сучка этой школы нашла новую жертву.
— Я тут проходила мимо и случайно услышала ваш с кудряшкой разговор, — тонкий голосок звучит как похоронный марш. — Малышка, я дважды не повторяю, ты в курсе? Ты, кажется, была предупреждена насчёт моего братца.
Сара хмурится, ни черта не понимая. В памяти мгновенно всплывают те угрозы Адель перед школой, и О'Нил выпускает смешок, качая головой.
— Ты неправильно поняла...
Моринг в ту же секунду подходит к Саре и хватает её за плечо, впиваясь своими красными коготками в шерстяную ткань розового свитера. Девушка пытается вырваться и отдернуть руку, и Адель наклоняется к её лицу.
— Я просила не приближаться к моему брату, а ты потащилась с ним в казино. Может, всей школе рассказать, чем ты, шлюшка, и твоя мать зарабатываете на жизнь? Ах да, нас же и так все слышат! — звонкий хохот рыжеволосой бьёт по вискам.
Сара обескураженно открывает рот и с силой отпихивает от себя Адель.
— Что ты несёшь?!
— Бедная, бедная Сара, — Моринг хватает школьницу за подбородок, но О'Нил убирает её руку. — Папочка вас бросил, что же вам остаётся делать? Не поделишься, кого ты в казино обслуживаешь? Не драконов случайно?
Волна удивлённого шёпота пробегает по кафетерию, но потерявшая дар речи Сара не может вымолвить и слова. Вязкая субстанция позора обволакивает её тело, и девушка изо всех сил держится, чтобы не разреветься перед всеми, когда в их одностороннюю перепалку вдруг врывается Майкл. Он хватает Моринг за воротник её пиджака и угрожающе склоняется над её искаженным в удивлении смазливом личиком. Сара обхватывает себя руками и оглядывается по сторонам — все смотрят на неё, все усмехаются, и, вероятно, обсуждают слова Адель.
— Ещё один писк в её адрес, сука, — шипит Тёрнер. — И я тебя уничтожу. Усекла?
Рыжеволосая в изумлении приоткрывает рот, округлив свои карие глазки, но Майкл снова прикрикивает, заставляя её испуганно вздрогнуть:
— Ты усекла?!
Адель нервно сглатывает и отпихивает от себя Тёрнера.
— Ты рехнулся? — взвизгивает она. — Из-за этой шлюхи на меня наехал?
Саре становится не по себе. Она оборачивается к Кэнди, ловит на себе испуганный и сочувственный взгляд подруги, а затем снова возвращается к Майклу и Адель.
— Единственная шлюха здесь ты, Стиву привет передавай, кстати, — Тёрнер подходит к Саре и хватает её за руку. — Давай, пошли отсюда. Она меня поняла.
Она едва успевает передвигать ногами, пока тащится за высокой фигурой Майкла Тёрнера. Их провожают десятки удивлённых, испуганных, насмехающихся взглядов, и только у выхода из кафетерия Сара позволяет себе горько разреветься, отпустив руку Майкла. Дракон молча обводит равнодушным взглядом её содрогающуюся в рыданиях фигуру и прислоняется к стене, закатывая глаза.
— Почему... почему Адель поступает так со мной? — сломленно шепчет Сара, размазывая тушь по щекам и устремляя удивлённый взгляд к Тёрнеру.
Он молчит, задумчиво оттягивая нижнюю губу пальцами и сверля суровым взглядом пространство перед собой. Вся эта история с Люком, что бы ни говорил Аарон, изначально казалась Майклу нечистой, хотя бы потому, что он знал, что представляет из себя его дьяволица-сестра и этот пугливый отшельник, сторонящийся людей.
— Майкл? — заметив сомнение во взгляде дракона, Сара напрягается всем телом.
Пауза длится слишком долго, ведь Тёрнер не уверен в том, что стоит снова пугать девчонку своими предположениями. Но О'Нил просто так не отступит, и, раздражённо вздохнув, Майкл только подтверждает все её худшие догадки:
— Я не знаю, чего добивается эта стерва, — рявкает он. — Но мне кажется, что она знает о Люке то, чего не знаем мы. И, возможно, они оба в чём-то замешаны.
