***
— Люк! Как поживаешь, дорогой? Давно ты к нам не заходил! Признаться, Сара была удивлена, увидев маму в этом забавном фартуке и глупой мини-шляпке на голове. Видеть её в атмосфере, отличной от четырёх стен кухни или заднего двора, было для девушки в новинку, и она, напряжённая сопровождением Люка, всё же не смогла сдержать смешок умиления. — Очень некрасиво смеяться над матерью, Сара, — миссис О'Нил бросает на дочь уничтожающий взгляд, а на стол — меню. Всё её внимание вновь приклеивается к Люку. Не стоит и говорить о том, как она без ума от этого «мальчика с прекрасными манерами из прекрасной семьи». Всё, что на самом деле волновало её в Морингах — их состояние, которое однажды щедро могло бы коснуться её любимой и единственной дочери. Во всяком случае, таковой была версия Сары. Кто знает, может быть, О'Нил действительно питала к Люку сугубо бескорыстную любовь. — Не знал, что вы устроились сюда. Это место вам совсем не подходит, — с улыбкой произносит Люк, и мать Сары плавится окончательно. — Такие женщины, как вы, не должны работать и вовсе. Вас нужно беречь. Сара едва сдерживается, чтобы не закатить глаза. Мама продолжает щебетать с потенциальным маньяком, а О'Нил, игнорируя вновь усилившуюся нервозность, старается переключить всё свое внимание на излюбленную закусочную. Как же здесь атмосферно и уютно, как вкусно пахнет и какая замечательная музыка доносится из радиоприёмника! Ярко-красные и белые тона закусочной, мягкие диванчики, старые фотографии посетителей, а где-то возле входа плакат, нарисованный самим мистером Гарсией — Гранд-Каньон... Сара была влюблена в это место и она, определённо, должна была проводить здесь гораздо больше времени, чем в баре Чёрных Драконов. Вот только мимолетная улыбка и легкий румянец на щеках говорят о том, что лучше бы она сейчас сидела в этом чертовом баре рядом с Аароном и толпой пьяных преступников, не скрывающих своей сущности, чем с бывшим другом, что пытается казаться хорошим, и матерью, что пытается казаться матерью. — Сара? Голос Люка вырывает девушку из колеи мыслей, уводящей в тёплые объятия Хилла. Она фокусирует зрение на парне, сидящем напротив, и тяжело вздыхает. — Я здесь, — тихо отзывается школьница. — Ты хотел поговорить. Тебя что-то беспокоит? Играть заботливую подругу оказывается непросто, когда страх и предвкушение сковывает даже мышцы лица, что ни улыбнуться, ни оскалиться не выходит. Тогда Сара поджимает губы и протягивает Люку, бьющемуся в сомнениях, свою руку. В этот момент к столику буквально подлетает мама. Она с улыбкой наблюдает за этой милой сценой, молча ставит на стол их коктейли и тихо уплывает, желая не портить такую романтическую атмосферу. Но будь на месте Люка кто-нибудь другой, — летел бы уже три квартала отсюда. — Ты можешь поделиться со мной. Моринг вздыхает и, наконец, сдаётся. — Я... я стал свидетелем чего-то ужасного. Сара резко отдергивает от него руку и прикрывает глаза, чувствуя, как сердце бешено заколотилось в горле. Имя. Снова его чёртово имя в списке. Страх, растёкшийся по всему телу. Несколько неуверенных вдохов и выдохов. Она снова открывает глаза, встречаясь с недоуменным взглядом Люка. — Прости, мне показалось, что ты ударил меня током, — лжет она и пытается выдавить из себя улыбку. — Продолжай. Он молчит, и с каждой секундой атмосфера накаляется все сильнее, будто Сара читает интереснейшую книгу, у которой вырваны последние страницы, — так Люк держит интригу. Наконец, парень оглядывается по сторонам и перегибается через весь стол, с ужасом в голосе прошептав: — Сара, на моих глазах один ублюдок изнасиловал девушку. Но я был так напуган, что не сразу помог ей, не сразу обратился в полицию. И сердце девушки замедляет свой разогнавшийся в страхе темп. На замену страху приходит непонимание, а после него её обдает тёплой волной облегчения, будто она вошла в прогретый дом после бесконечно долгого пребывания на морозе. Ну, конечно! Конечно, Люк никого не насиловал! Идиотка, дура, бестолковая. Как можно повесить на друга такое обвинение, как можно сомневаться, бояться, отталкивать? Аарон оказался прав: шериф просто забыл поставить рядом с именем Люка пояснение о том, что именно он является свидетелем. А она накрутила себя, ночами не спала, всё боялась и ждала, когда Люк и за ней придёт. Глупая! Пора взрослеть, пора выбираться из своих детских пелёнок, пора, наконец, начинать думать. И чувство вины с нестерпимой болью пронзает её насквозь своим острым копьем. Сара морщится и опускает взгляд, не находя в себе силы посмотреть Люку в глаза. Теперь ей не терпится найти Аарона и обо всем ему рассказать, вычеркнуть Моринга из списка подозреваемых и сосредоточиться на том парне, что был на стороне обвиняемых. — Ты... ты теперь думаешь, что я трус? Сара нервно сглатывает, пытаясь смотреть куда угодно, только не в его глаза. Тем не менее, она медленно качает головой и поджимает губы. — Ты не трус, Люк. Я тебя понимаю. — Но я был так жалок. Я привёл её в участок, она плакала, её одежда была порвана... Её пробирает дрожь. Саре страшно даже представить эту картину: с самых первых дней с момента переезда в Сентфор в этом милом городке не происходило ничего из ряда вон выходящего. Но вся эта красивая обёртка лишь отвлекала внимание от легко покупаемых шерифов, опасных банд, насильников и наркоманов, завлекая в свою ловушку цветущими деревьями, живописной рекой за городом и неизменным духом Канады, до которой отсюда рукой подать. — А что... что с этим насильником? Его нашли? Ты знаешь, кто это был? На долю секунды повисает пауза, а затем Моринг нервно вздыхает и устремляет взгляд в окно, будто хочет убедиться, что за ними никто не наблюдает. Неуверенность и сомнение в его взгляде заставляют девушку напрячься всем телом. Он не может, просто не может назвать имя Бурого. Потому что Сара искренне верит, что он не при чем. И потому что Сара искренне верит Аарону. — Он убежал, всё произошло очень быстро. Оставил её на асфальте, всю в крови... подонок, — кулаки парня сжимаются, на скулах угрожающе пляшут желваки. — Я не видел его лица. Стараясь не выдавать своей осведомленности, Сара продолжает уверенно источать наивность. — Но ты ведь был в участке, да? Ты не знаешь, поймали преступника или нет? — Я был там всего один раз, — звучит это резко и слегка агрессивно, отчего брови Сары подлетают вверх, а Моринг спешит прочистить горло. — В смысле, я только привёл туда девушку и ответил на вопросы шерифа. Все остальное взяли на себя мои родители. «Всё остальное...», — эхом отзывается в её сознании. Сара отправляет Люку сочувственный взгляд. — Я пойму, если ты меня возненавидишь. — Нет, это не так, я же сказала, что понимаю тебя, — спешит оправдаться она. Слышится прерывистый вздох, Люк откидывается на спинку дивана и накрывает лицо ладонями. Его поступок нельзя обозначить как поступок храбрости, наверное, на его месте любой бы вмешался. Но Сара не в праве его осуждать. Не после всего, что было и всего, что она о нем думала. А потому хочется только ускорить этот процесс, хочется снять уже, наконец, с себя эту тяжесть ложных обвинений, а может быть, ей просто снова хочется увидеть Аарона. Тогда Сара выпрямляется, пытается изобразить неловкую улыбку и зевоту, сонно потягиваясь и привлекая внимание Люка. — Ох, прости, ты, должно быть, устала. А я гружу тебя своими проблемами. Давай я провожу тебя, — мельтешит он, доставая деньги за нетронутые коктейли из кармана и небрежно бросая их на стол. «Куда он проводит меня: в бар, на свалку, в казино?», — в панике думает Сара и встаёт из-за стола. Нет, нужно выкручиваться, нужно снова солгать, желательно так, чтобы слышала мама, протирающая стойку в паре ярдов от них. — Нет-нет, ты езжай домой, тебе нужно хорошенько отдохнуть. А я хочу сходить к Кэнди, мы собирались вместе делать проект по испанскому. Она ведь живёт здесь в паре кварталов. Пару минут ходьбы. Потупив взгляд, Люк пожимает плечами. — Но мне нетрудно... — Нет-нет! — девушка поднимает ладони, привлекая внимание матери. — Она ждёт меня... и ещё... вы же встречались, да? Будет неловко, если она заметит нас вместе, понимаешь? Для Моринга это служит железным аргументом. Он отступает в сторону, позволяя Саре подойти к матери, и молча наблюдает за её попытками отпроситься к подруге. — Пожалуйста, мам, я не справлюсь одна. Миссис О'Нил обводит фигуру дочери напряжённым взглядом и обречённо вздыхает. — Ты можешь попросить помощи у Люка. Он ведь помогал тебе с уроками раньше. — Но Люк в классе французского, а это проект по испанскому. Наконец, мама сдаётся, взяв с девушки обещание о том, что до одиннадцати она должна будет вернуться домой на такси. Ещё дольше пришлось уговаривать Люка сесть в машину и поехать домой, чтобы отдохнуть после пережитого им стресса. Проводив шевроле его отца сочувственным взглядом, отбросив все страхи и сомнения, Сара спешит направиться в противоположную от закусочной и дома Кэнди сторону. Бояться каждого шороха и каждого взгляда, от любого прикосновения краснеть и смущаться, а затем так бессовестно лгать — нагло глядя в глаза и позабыв о страхах. Казалось, в этом городе был только один человек, которого ей ещё не доводилось обманывать. И именно к нему, игнорируя страх темноты и сырость улиц, Сара в спешке направлялась, ведь одна мысль об Аароне была её маяком, освещала ей путь и заставляла собственную неуверенность нелепо скрыться в тени переулков. Будет ли он в баре, поцелует ли её снова, а может быть, будет холоден и груб, как это обычно бывает? Сара не знала. Но она почти наощупь, вслепую добиралась к нему, положившись только на собственные чувства, по незнанию и наивности окрещенные банальным влечением к новому и неизвестному.***
— Товар доставлен, босс, Клайв просил передать свой респект. — Что же он не позвонил лично? Ладно, Броуди, можешь идти. Ты молодец. Пусть Паркинс тебе заплатит. Так о чем мы говорили? Звонкий женский смех прерывает попытку дракона поблагодарить Аарона, и он, обречённо махнув рукой, заходит в бар, чтобы смешать свой стресс от нервного задания с алкоголем. На улице моросит дождь, но это вовсе не мешает компании, состоявшей из трех девушек навеселе и как всегда серьёзного Хилла столпиться возле его входа. Девицы называли это событие «деловой встречей», а Аарон «наказанием Господнем», — так они и сошлись, битый час обсуждая детали их грядущей работы, что подкинул им босс. — Линда, Боб на тебе, — мрачно распоряжается лидер драконов, обводя серьёзным взглядом её точёную фигурку, облаченную в чёрную драконью кожу. Высокая девушка, накрашенная так, будто Хэллоуин всё ещё продолжается, коротко кивает, едва сдерживая смех. Она хватает за руку свою подругу по несчастью — Трину, и пытается удержаться на высоченных каблуках. — Аарон, а что насчёт меня? — блондинка, что стояла чуть поодаль от них и курила, отрывается от холодной стены бара и подходит к мужчине, проводя ладонью по его груди. Хилл мгновенно скидывает её руку и скалится. — Всё по старой схеме. Напялишь самое извращенное платье и будешь ловить в свою паутину всех местных мух. Важно не привлекать внимания. — А если я не хочу муху, — она театрально дует губы, густо накрашенные фиолетовой помадой, и медленно приближается к Аарону. — Если я хочу тебя? — Джо, не выводи меня. Но Джорджия, кажется, не намерена отступать. Под удивлённые и насмешливые взгляды своих подруг, она снова приближается к мужчине, касаясь своими цепкими наманикюренными пальчиками воротника его куртки. Аарон с силой хватает блондинку за запястье и отпихивает девушку от себя, когда вдруг замечает, что взгляды этих девиц направлены за его спину. Хилл хмурится и оборачивается, замечая позади себя маленькую фигурку Сары, что стоит, округлив свои голубые глазки и приоткрыв рот. — Что ты здесь делаешь? Тон его гостеприимностью не отдаёт, что заставляет О'Нил насупиться и перевести взгляд на трех сомнительных девушек в кожаных куртках и колготках в сетку. Их ноги длиннее, чем язык Сары, когда она несёт бред рядом с Аароном, а убийственный раскрас на лице и химия на волосах, определённо, делает их заметными за целую милю. Кто они такие, неужели тоже драконы? И какого черта они липнут к Аарону? — Да, что здесь забыла эта малышка? — Линда смеётся и пихает в бок Трину. — Заблудилась? Сара обескураженно открывает рот: после утреннего провала с Адель молчать больше нет никаких сил. Хочется ответить, колко и глядя в глаза, но Аарон резко поворачивается к этим сомнительным дамочкам и грозно рявкает: — Завтра всё должно пройти гладко. А теперь проваливайте. Со звонким беззаботным хохотом девицы скрываются за дверьми бара, оставляя, наконец, Аарона и Сару наедине. Теперь она не боится: ни его сурового взгляда, ни в недовольстве сжатых челюстей. Все мысли и чувства её все ещё рядом с этой поразительной картиной, где какая-то блондинка с сумасшедшей шевелюрой обхаживает Хилла. В горле встаёт ком, он мешает дышать и не даёт вымолвить и слова, чтобы нарушить эту серьёзную тишину, и поэтому Сара молчит, сжав кулаки и сверля его обиженным взглядом. А что-то жгучее и незнакомое, тем временем, уже разливается её тяжело вздымающейся груди. Ревность. Та, от которой на своих двоих устоять трудно. Та, что застилает глаза. Та, что заставляет сердце болезненно сжаться и ускорить свой пульс. Надо же! Она ещё не разобралась со степенью своего влечения к нему, а уже готова рвать на себе волосы при виде его с другой. — Сара, — строгий голос вырывает её из оков нерадужных мыслей. Тряхнув головой, девушка поднимает на Аарона обиженный взгляд. — Кто это был? — резко спрашивает она. От тонкого тихого голоска Сары не остаётся и следа, словно то тёмное, о чём тайно грезил Хилл, вновь показалось наружу. Аарон выгибает бровь и усмехается, разводя руки в стороны. О'Нил сейчас похожа на оголенный провод. Тронь её — и спалит всё к чертям собачьим. — Какая разница? Зачем ты опять пришла? — Чтобы ты спросил, — слова сами слетают с уст. Хочется задеть его, обидеть, найти ближайшего парня и залобызать его так, чтобы у Аарона глаза из орбит вылезли! А Хилл и вовсе её не узнает. Нет, это точно не та Сара, которую он знает. У неё с Вишней гораздо больше общего и наверняка есть сестра-близнец — резкая и смелая, бросающая в его сторону огненные взгляды. В попытке убедиться, что это действительно она, а не её клон, близнец или просто пришелец, Аарон делает всего один короткий шаг по направлению к Саре. Она не отступает, сложив руки на груди, и тогда Хилл резким движением хватает девчонку за талию и с силой припечатывает её к стене. С губ девушки слетает удивлённый вздох, и она поднимает голову, уставившись на него испуганным взглядом. Аарон самодовольно ухмыляется, сжимая сильной рукой её талию: страх, что пенится в этих голубых волнах, давно ему знаком. Это его Сара, та маленькая напуганная Сара, что сначала говорит, а потом думает. Вот только, убедившись, он совсем не спешит отстраняться, и что-то держит его в этой опасной близости с ней, что-то заставляет его прижать её хрупкое тело к холодной бетонной стене, заправить прядь русых волос за её ухо и коснуться большим пальцем приоткрытых губ. Аарон сам не ведает, что творит, когда наклоняется критически близко к её лицу, заглядывает в эти огромные глаза, потемневшие то ли от желания, то ли от её нелепой злости, и прошептать, едва своими губами её губ касаясь: — Неужели наша маленькая мисс ревнует? Опьяненная такой близостью, его ароматом, теплотой его шоколадных глаз, Сара не сразу находит нужные слова, а его слова не сразу доходят до её слуха. Самое сильное желание сейчас подняться на носочки, обвить его сильную шею руками и прижаться губами к его губам в долгожданном поцелуе — так же чувственно и крепко, как вчера. Но что-то её останавливает: может быть, его ухмылка, а может, вдруг пробудившаяся внутренняя сила, заставившая Сару вдруг упереться ладонями в сильную грудь мужчины и оттолкнуть его от себя. Опешив, Аарон отходит от неё на достаточное расстояние, чтобы протереть глаза и в очередной раз убедиться в том, что это ему не привиделось. — Я не ревную, — наконец, рявкает она. — Я просто поинтересовалась. Не нужно зажимать меня у ближайшей стены за обычный вопрос. Он ещё подумает на досуге, кто и с какой целью подменил эту девчонку. Не сейчас, когда берет её глупый на месте, а взгляд неуверенный перемещается на вывеску бара, на байки и на дорогу, когда Хилл вдруг пытается его поймать. — Это проститутки, Сара, — резко отвечает Аарон, решив прервать этот глупый спор. Девушка обескураженно открывает рот. — Ты нанял проституток?! — кричит она как раз в тот момент, когда один из драконов выходит из бара. «Эта девчонка точно станет причиной моей седины, нервного тика и импотенции», — сокрушается Аарон, обхватив голову руками. — Это не настоящие проститутки, я бы не допустил такого в своей банде. Они работают в казино, обхаживают клиентов под видом жриц любви, а сами следят, чтобы эти толстопузые ходячие кошельки не наживались на моем добре, не мухлевали и всё в этом роде. Черт, почему я снова трачу время на разъяснение подобного дерьма? А, хрен с тобой. В общем, когда эти девицы замечают подобное, то уводят похотливых придурков в вип-комнату под предлогом грязного уединения, а сами тащат этих сморчков к вышибалам. Они отбирают награбленные у нас деньги, а потом мы заносим ублюдков в чёрный список. Простая схема, которая помогает избежать мошенничества. Эти куклы с ними не спят, они к ним даже не прикасаются лишний раз. Поняла теперь? Сара, что, казалось, внимательно слушала все разъяснения, вдруг качает головой, заставляя глаз Аарона нервно задёргаться. — Нет, — она будто нарочно подтверждает его догадки. — Не поняла. — Что ты не поняла? — сквозь зубы проговаривает он. — Почему ты сказал, что тратишь время на объяснения? Тебе настолько противно моё общество? Вчера мне так не казалось. Некогда хмурое лицо вновь украшает тень улыбки. Аарон смеётся и накрывает лицо ладонью, шумно выдыхая. Сара — бешеный аттракцион. В одну секунду она сводит тебя с ума, заставляет биться в конвульсиях от ярости и возбуждения, а в следующую мило улыбается и несёт глупости, хотя единственный глупец из них — он сам. Так и летает он с ней по этим сумасшедшим горкам, то с улыбкой вздымаясь ввысь, то обречённо падая в пропасть. — Сара, — Хилл подходит к девушке и ловит на себе её испуганный взгляд. Ну вот. Снова по накатанной, снова боится. — Сейчас не лучшее время для игр, понимаешь? Ты пришла сюда. Почему? Девушка нервно сглатывает. Из головы разом выветрились все слова и мысли, когда он так близко, и когда он так на неё смотрит — смесь строгости и сдерживаемой страсти. Может, он снова её к стене припечатает? А что, так разговор лучше клеится! Но она вдруг выпрямляется, вдыхает промозглую вечернюю свежесть и поднимает на Аарона решительный взгляд. — Я только что говорила с Люком, и он... — Ты... что сделала? — янтарь вспыхивает привычным племенем злости. — Знаю, ты предупреждал меня, но он пришёл такой разбитый... и мы поговорили. Аарон, это не он изнасиловал девушку! Он всего лишь был там и видел это своими глазами, а потом отвёл её в участок. Из бара выходит несколько здоровяков, как раз в тот момент, когда Хилл в удивлении приоткрывает рот. Они обводят босса и какую-то малолетку недоверчивым взглядом, так что Аарон хватает Сару за руку и подводит её к своему байку. — Что ещё он тебе сказал? — приглушенным тоном говорит он. Сара хмурится, вспоминая. — Он не видел самого преступника. И Бурого тоже. — Ты спрашивала его о Буром? — на лбу мужчины уже пульсирует вена от напряжения. — Нет, нет! Я спросила, видел ли он кого-нибудь в участке, но Люк сказал, что был там всего один раз. Это всё, что мне удалось узнать. Потрясение, злость, восхищение и благодарность — всё смешивается в сумасшедший коктейль чувств, и Аарон искренне не знает, чему отдать предпочтение. Желание накричать на эту глупую девчонку за то, что она снова не послушала его, вдруг перевешивает бешеный порыв сжать её в своих объятиях, ведь вот она — стоит перед ним, и она не боится, и в глазах её голубых уверенность плещется. Но вместо этого Хилл сдержанно кивает и протягивает Саре руку. — Несмотря на то, что ты снова наплевала на свою безопасность, я тебе благодарен. Я думаю, мои парни ещё последят какое-то время за Морингом, сейчас есть дело поважнее. И снова — в холод, в дрожь, в ноябрьский мороз её бросает и тоном своим, и взглядом. То ли в себе замыкается, то ли её к себе не подпускает, но это вовсе не та реакция, которую она ждала. — И... всё? — охрипшим от сдерживаемых рыданий голосом говорит она. — О чем ты? — он будто нарочно ни черта не понимает. И Сара уже готовится броситься в рыдания прежде, чем выпалить на него заранее подготовленную обвинительную речь, но Аарон вдруг усмехается, подходит к девушке, и, обхватив её недовольное лицо ладонями, целует. Целует так, будто все его желание в ней одной сосредоточено. Так держит, будто она всё, что у него есть. Однажды Хилл научится держать себя в руках в её присутствии, однажды он поцелует её не для того, чтобы отвлечь, пожалеть, забыться. А может быть, это искренне, может быть, это действительно всё, чего он хотел — крепко сжимать её талию и так же крепко целовать, чувствовать её маленькие ручки, цепляющиеся за воротник его куртки и эти чувственные губы, ласкающие его. И однажды Аарон обязательно признает своё поражение, свою абсолютную неспособность противостоять этой глупой девчонке. Он разрывает поцелуй так же резко, как и напал на её губы, поднимает лицо девушки за подбородок и проводит большим пальцем по её щеке. — Зачем ты делаешь всё это для нас? — изумленно шепчет он, с улыбкой заглядывая в её глаза. Сара возвращается из своего радужного мира, в который её уносит вместе с поцелуем Аарона, и пожимает плечами. Они оба знают ответ. — В любом случае, — становится холодно — Хилл отстраняется. — Люк и правда не виноват. Мы поговорили с этой девчонкой, Маргарет. Моринг нашёл её возле остановки и отвёл в участок. Так что ты можешь продолжать с ним общаться, он чист. Я бы не советовал, конечно... На смену облегчению приходит непонимание. Сара выгибает бровь, стараясь скрыть улыбку. — Не советовал? Почему? — По той же причине, Сара, по которой ты нам помогаешь. Ответ не определён. Их взгляды пересекаются, и даже Хилл уже не может сдержать улыбки. Он качает головой и переводит взгляд на свой байк, возле которого стоит Сара. — Мне пора ехать. Мои парни нашли адрес подружки этого Такера, что числился в списке подозреваемых. Хочу поговорить с ним с глазу на глаз. Одного только удивлённого вздоха достаточно, чтобы Аарон распознал, что это значит. «Я в деле», — говорит этот вздох, пока Сара с надеждой смотрит на мужчину, а затем переводит взгляд на этот чёртов мотоцикл. Слишком быстро, страшно, небезопасно, но одна мысль о возможности прижаться к Аарону всем телом и сцепить руки на его животе, возможности снова засунуть свой очаровательный нос во взрослые дела, которые её не касаются, возможности провести с ним больше времени и почувствовать себя в безопасности, заставляют девушку вытянуть из души очередной свой страх. Она знает, что Хилл не позволит, снова оттолкнет, но если бы Сара не пыталась, вероятно, не стояла бы сейчас перед ним. А потому девушка возвращает к Аарону взгляд и в надежде, точно маленький ребёнок, лепечет: — Можно с тобой?