Criminal

— В Балтимор? Ты хочешь в Балтимор? Здесь холодно, так чертовски холодно, что ледяной декабрьский ветер пробирает до самых костей, но опаляющий взгляд карих глаз напротив непременно бросает её в жар. Весь страх улетучивается вместе с бешеной дрожью, возвращая на свое привычное место состояние ярости на весь этот чёртов мир. Эти глаза вчера разрушили её жизнь. Сара отступает от мужчины на несколько шагов и уверенно кивает. Ей здесь не остаться. Преданной, обманутой, погрязшей во лжи. Здесь у неё нет друзей; всё, что её окружает — картонные декорации, что растаят с первым декабрьским снегом. — Да, — она прочищает горло. — Да, я хочу домой. К отцу. — Ах, к отцу, — в глазах его отчего-то вспыхивает невиданная злость. Одного шага ему достаточно, чтобы приблизиться к отчаявшейся Саре и грубо схватить её за предплечье. Она поднимает на него удивлённый взгляд и нервно сглатывает. — Тогда поехали. Я отвезу тебя в Балтимор. — Ты с ума сошёл?! — кричит она, пытаясь вырваться. — Отпусти меня! Я как-нибудь без тебя разберусь! Вчерашняя колючая правда так и не сделала из неё бойца. Или, может быть, одной бессонной ночи для этого мало? Но Аарон искренне недоумевает: неужели он — причина её ярого желания вернуться в родной город? Какая же она глупая! Ему ничего не стоит оставить её в покое. Наверное. Но сейчас, когда её глупые детские порывы в стиле «я хочу к папе», слёзные истерики после чёртовой неудачной вечеринки и глупая попытка побега своими аккуратными наманикюренными лапками тянут Сару обратно в её розовый мир — Аарон просто не может этого допустить. Вовсе не потому, что он этого не хочет! А потому, что эта девчонка уже встала на свой колючий, израненный путь взросления и там, в этой плюшево-цветочной реальности (в Балтиморе, в частности) её никто не ждёт! Хилл не принял во внимание ни одно слово этого глупого юнца Тёрнера. Чёрт с ним, с розовым миром. Ей в нем оставаться опасно. Это потом Аарон разберётся, какого чёрта его волнует всё связанное с ней дерьмо, какого чёрта он проснулся сегодня с огромной дырой в душе в этом грёбанном пустом кабинете и помчал в её школу, чтобы, мать его, впервые за столько лет перед кем-то извиниться. Жалко стало девчонку? Да не может быть! Вся жалость его давно утонула в литрах бурбона. Возможно, ему прильстило, что есть на этой грязной земле один-единственный человек, который в него влюблён. За что только — неизвестно. В конце концов, своей правдой он будет делать ей больно столько раз, сколько понадобится. И никогда не допустит того, чтобы боль ей причинили другие. Вчера был замечательный старт на открытие её прекрасных голубых глазок — любовь не всегда бывает взаимной. А любовь отца к дочери... бывает ли она вообще? — Садись на мотоцикл, чёрт тебя подери, хватит брыкаться, — рявкает он, пока Сара предпринимает свои несчастные попытки вырваться. Она планировала не видеть его ещё как минимум до конца своей жизни. Почему, почему он снова здесь? Чего он добивается? — Куда ты меня тащишь? — упираясь пятками в мокрый асфальт, кричит девушка. — Я отвезу тебя в Балтимор. К отцу. Душа сжимается в волнении и страхе. Девушка переводит взгляд на припаркованный у обочины мотоцикл и нервно сглатывает, выдергивая свою руку из мёртвой хватки дракона. — Я никуда с тобой не поеду, Аарон. Хватит! Вчера ты ясно дал мне понять, что нас ничего не связывает. Это заставляет его в очередной раз закатить глаза и устало вздохнуть. — Откуда же мне было знать, что ты в меня влюблена, Сара? Я думал, нас просто тянет друг к другу! Решил воспользоваться шансом. Разве я могу знать, что творится в голове подростка? Слова Хилла пробираются под самую кожу, заставляя девушку ошарашенно открыть рот. Влюблена... да плевать, сейчас нет времени отрицать очевидное! Но как он может так спокойно говорить о её чувствах? Как может оставаться таким невозмутимым? Стоит здесь перед ней весь такой из себя непоколебимый и правильный, а сам-то полон дерьма! И она не упускает возможности указать ему на это. — Мной, — горько сглотнув, отвечает Сара. — Ты решил воспользоваться мной. — Я не способен дать тебе то, чего ты ждёшь, — твёрдо говорит мужчина. Правда в очередной раз разбивает ей сердце. Девушка поднимает взгляд к небу, часто заморгав. Кончик её носа краснеет, а горькие рыдания уже подбираются к горлу, вытесняя ком. Грудную клетку жжёт от неприятных ощущений: он не способен. Но разве это справедливо? Разве так бывает, что она чувствует, а он — нет? А как же все байки про баланс Вселенной? Ведь если ты любишь, где-то в мире обязательно найдётся человек, который любит тебя. — Но почему? — шепчет она, наконец, обретя дар речи. — Ты ведь целовал меня, ты был со мной, ты смотрел на меня так... как будто кроме меня никого нет. Это всё из-за той девушки, да? Опешив, Аарон даже поначалу не знает, на какой из её бесконечных вопросов стоит ответить сначала. Он подходит к Саре, по дороге растеряв вдруг всю свою уверенность и напускную строгость во взгляде. — Из-за какой ещё девушки? — Которая бросила тебя в Лос-Анджелесе! Скажи, я похожа на неё? Вишня сказал, что похожа! Если мы похожи, почему ты не можешь полюбить меня?! Она продолжает еще что-то причитать, уже ударившись в горькие слезы, а Аарон уже не чувствует себя здесь, в этом чёртовом Сентфоре рядом с этой чёртовой школой. Он снова — двадцатилетний мальчишка, влюбившийся в удивительную девушку с золотыми глазами. Лора. Она пахла солнцем, Калифорнией и хот-догами от Джо. Днями и ночами они рассекали застывшие прерии по бесконечному шоссе, занимались любовью на пляже и просыпались в объятиях друг друга на неудобной раскладушке в старом трейлере на окраине Лос-Анджелеса. Хвостик. Бегала за ним по пятам, стоило только Аарону войти на порог бара, в котором она работала официанткой. Сама позвала его, такого холодного и задумчивого, на свидание и сама впервые его поцеловала. Тот день, когда она нашла его пистолет в гараже их нового дома, стал для Хилла роковым. Граница, позволяющая Аарону уверенно балансировать между нормальной и криминальной жизнями, беспощадно стерлась. Два года сумасшедшей любви, ссор, страсти, шуток, небольшого дома у океана, предложения в закусочной по пути во Флориду, Хавьера — их чёртова совместного пса, обратились в прах и развеялись по ветру. Лора отдала ему кольцо и сказала, что знать о нём ни черта не желает. Ведь и дом, и кольцо, и каникулы в Джексонвилле, и даже эта гребаная собака, которую Аарон терпеть не мог — всё это было куплено на деньги, заработанные им самым что ни на есть грязным способом. Лора не справилась. «Одной любви недостаточно», — сказала она прежде, чем навсегда исчезнуть из его жизни. И оказалась права. Сара замечает, насколько глубоко Аарон погрузился в воспоминания об этой девушке, и это ранит её настолько, что держать в себе всю эту боль уже не представляется возможным. Она с силой толкает мужчину в грудь, снова прокричав: — Ответь мне! — Вы не похожи, Сара! — орёт он, мгновенно очнувшись и схватив её за запястья. — Ты не похожа на неё, ты другая, ты совсем другая. Тебе почему-то всё равно на то дерьмо, которым занимаюсь я и мои парни. Ты маленькая, Сара, ты и в тридцать будешь маленькой девочкой, и в сорок. А всё, что тебе нужно — любовь, о которой ты ни черта не знаешь. Вот, что я тебе скажу. Вы разные. Вы совершенно разные. — Поэтому ты не можешь меня полюбить, — тихо шепчет она, опуская взгляд. — Потому что я — не она. Ему хочется застрелиться. Прыгнуть с крыши, оказаться закатанным в асфальт, напиться крысиной отравы, — что угодно, только бы не чувствовать себя последним куском дерьма, как сейчас. Самый наивный человек в этой долбанной вселенной выбрал его как объект своего обожания. Потрясающе. — Десять лет прошло, — едва слышно говорит он, вдруг неожиданно для самого себя притягивая Сару к себе и прижимая её, плачущую, к своей груди. Она не сопротивляется, только и слушает его почему-то бешеный стук сердца, под этот удивительный звук засыпать мечтая. — Я не люблю её. Всё прошло. Девушка поднимает на него свои сияющие глаза и всхлипывает. — Но Вишня сказал, что ты всё ещё ждёшь её в своём баре... — У Вишни богатое воображение. Столько баек он тебе ещё расскажет. Пока не трепался о том, что мы воруем детей и жарим их на моторном масле? Мы поэтому на свалке и тусуемся. Чтобы внимание не привлекать. Наконец, она позволяет себе тихо усмехнуться. Хилл отстраняется, но лишь для того, чтобы заправить за ухо выбившуюся прядь её светло-русых волос. С раскрасневшимися щеками и кончиком носа от этих её непрекращающихся рыданий, с чистыми голубыми глазами, словно застывшей в озере водой, искусанными розовыми губами, она так невинна и прекрасна, так глупа и так влюблена. Аарон не знает, что ему делать с этим. Сейчас не знает. И бешеное желание поцеловать эту глупую девчонку закапывает куда подальше — иначе напридумывает себе, что он тоже в неё влюблен. Но зияющая дыра вместо сердца по определению любить не способна. — Ну вот, ты уже улыбаешься. — Я не хочу видеть тебя, Аарон, — Сара отстраняется и обхватывает себя руками. — Мне больно, когда я смотрю на тебя. Вот здесь. Маленькая ладошка указывает на область груди, и Хилл поджимает губы. Боль, отразившаяся в огромных голубых глазах, заставляет мужчину поморщиться. Всё желание, страсть к этой глупой девчонке беспощадно растворяются в горькой соли её слёз. — Я уволюсь, я больше не приду в лавку миссис Хилл. Мне будет больно встречаться с тобой, даже случайно. — Сара, если ты собираешься вернуться в Балтимор... Она снова всхлипывает, поднимая взгляд к небу. Реальность в очередной раз даёт девушке жгучей боли пощёчину. Кто ждёт её там? Отец, наплевавший на них с мамой и наверняка нашедший себе там любовницу? Это был порыв, вызванный минувшей катастрофой в школе и всесторонним предательством, но никак не взвешенное решение. Отцу плевать на неё. Аарону плевать на неё. И есть ли в этом мире хоть один человек, который видел бы в Саре кого-то большего, чем просто глупого и наивного подростка? — Нет, — одумавшись, О'Нил качает головой. — Я пойду домой. И попробую обо всём забыть. Хилл и сам не знает, почему его вдруг накрывает волной, может быть, не радости, но точно её отголосков. Сара не уехала бы в Балтимор по двум причинам: во-первых, она недостаточно смелая, а во-вторых, её отец выставит её за дверь, не пустив на порог. Он не принял бы дочь, будь она без гроша в кармане. Потому что ему не выгодно так. Потому что ему плевать. Но он вдруг напрягается всем телом, когда бросает взгляд на наручные часы, отмечая про себя, что ещё и девяти утра-то нет. — Домой? — Аарон поднимает на растерянную девушку взгляд и выгибает бровь. — Почему ты не на уроках? При одной только мысли о школе её пробирает дрожь. Перед глазами вновь встают усмехающиеся лица старшеклассников, эти чёртовы листовки, предательница Кэнди и Майкл, торгующий наркотиками. — Я... мне... мне стало плохо, — лжет она, для убедительности прокашлявшись. — Сара, я не похож на идиота. Ты ушла из школы? Почему? Нет, говорить ему правду точно никак нельзя. Каким бы равнодушным сухарём Аарон ни казался, он так просто это не оставит. А потому, думает Сара, лучшая защита — нападение. — Я видела, что Майкл продаёт наркотики! Мужчина хмурится и вздыхает. — Это и наркотиками не назовёшь. Так, веселящий порошок. Ты думала, Чёрные Драконы — это скауты или, может быть, клоуны из цирка? Мы банда, Сара. Опасная группировка. Не забывай. Вопрос, повисший в воздухе, всё же слетает с уст девушки неуверенным: — Вы... убиваете людей? Хилл задумывается лишь на секунду, а затем усмехается, заставляя сердце её уйти в пятки. — Нет. За нами и без того много дерьма. — Ладно, это не моё дело, — тихо шепчет она и опускает взгляд. Мысль о том, что им, возможно, предстоит раз и навсегда расстаться, заставляет Сару поёжиться от колючих мурашек. Он сделал ей больно — вчера, сегодня. И самое паршивое — это то, что она не сможет заставить его полюбить её. Лучшим решением, наверное, будет перестать видеть друг друга. И может быть, тогда у неё получится его забыть, как смог забыть Аарон эту таинственную и глупую девушку. Ведь Сара никогда не отказалась бы от него. — Если мы всё выяснили, тебе лучше вернуться в школу. Что-то гулко разбивается в груди, хотя и разбиваться там по сути нечему. Но девушка нервно сглатывает и готовится выдать очередной обман: — Я пойду домой. Там.. мы не учимся сегодня. Да. По всем законам подлости в эту же самую секунду оглушающий звонок раздаётся из-за кирпичных стен школы. Хилл переводит на испуганную Сару недоуменный взгляд и чуть наклоняется, заглядывая в её округлившиеся глаза. Двойные двери школы распахиваются, и из здания выбегают десятки старшеклассников. Одни из них гуськом плетутся к воротам, чтобы преспокойно покурить, когда замечают у выхода Сару. Они и знать не знают, как выглядит этот Аарон Хилл с листовок, которыми кишит школа, а вот маленькую дрожащую фигурку новой знаменитости узнают сразу. — Эй, Сара, это ты там стоишь?! Что ты как не родная, иди-ка сюда, я как раз давно не трахался! — орёт один из молокососов, доставая из кармана пачку сигарет. О'Нил медленно прикрывает глаза, втягивая носом холодный зимний воздух. Она знает — скоро он вбёрет в себя металлический запах крови и неминуемого страха. Потому что в эту же секунду ошеломленный Аарон переводит взгляд с Сары на кучку школьников, мгновенно преодолевая расстояние между ними. Девушка судорожно оборачивается, наблюдая за тем, как Хилл хватает одного из них за грудки, поднимая его над землёй. — Повтори, что сказал, — рявкает он. Янтарь горит угрозой и чьей-то будущей смертью, когда Сара подрывается с места, хватая Аарона за руку. — Пожалуйста, не трогай его! — голос её срывается на крик. — У тебя будут проблемы. — Это у него сейчас будут проблемы. Что ты там пискнул на неё, ублюдок!? — Это не я! — светловолосый паренёк запинается и в страхе оборачивается на своих одноклассников, которых, при виде грозного мужчины в кожаной куртке с вышитым на спине драконом, и след простыл. — Об этом вся школа гудит! Аарон в удивлении приоткрывает рот и, не ослабляя хватки, поворачивает голову в сторону побледневшей Сары. Она накрывает лицо ладонями и качает головой. Это конец: Аарон убьёт их всех. — Почему ты не сказала мне? — Хилл снова оборачивается к мальчишке, встряхивая его. — О чем они говорят? — В-вы меня убьете... — Говори уже! — голос его срывается. — О том, что она шлюха, что она секс-игрушка какого-то Аарона Хилла. В глазах дракона мутнеет от неминуемой ярости. Желание превратить этого малолетку в фарш перекликается с желанием знатно наорать на Сару за молчание. Но она стоит здесь: ни живая, ни мертвая, и он решает оставить её в покое. Слишком уж много дерьма пережила эта девчонка за последние пару дней. — Что ж, приятно познакомиться, — злобно оскалившись, говорит мужчина. — Аарон Хилл собственной персоной. Только и успевает парнишка удивлённо открыть рот, когда Хилл грубо отпихивает его к забору, хватает Сару за руку и ведёт её в школу. — Не бойся, — бросает через плечо возбужденный злостью мужчина. — Я просто найду того, кто это сделал. Ей от этого не легче. Особенно, когда Аарон рывком открывает дверь школы и заталкивает девчонку внутрь. — Что ты собрался делать? — в страхе бормочет она. Аарон не просто зол, он на пике своего бешенства. Никто не смеет обижать Сару, никто не смеет пускать о ней чёртовы слухи и выкрикивать в её адрес всё то дерьмо, которое и ему довелось услышать. Пелена ярости застилает глаза мужчины с новой силой, когда он замечает листовки, расклеенные на шкафчиках. Он срывает одну из них, с ужасом вчитываясь в свеженапечатанный бред. На них оборачиваются, обводят удивленными взглядами, боясь отпустить в адрес Сары очередную мерзость. В конце концов, этим молокососам ещё дороги их кости. — Кто это мог устроить? — рычит Хилл, оборачиваясь на оцепеневшую в страхе девушку. — Аарон, пожалуйста, давай покончим с этим... — Чтобы потом какой-нибудь похотливый ублюдок зажал тебя у шкафчика, начитавшись подобного дерьма? — Аарон сминает лист бумаги в комок и хватает девушку за руку. — Я этого не допущу. Где тут у вас можно сделать объявление? — Можно передать их через настоящую знаменитость, — вдруг раздаётся за широкой спиной мужчины. Он медленно оборачивается на тонкий женский голосок, замечая перед собой рыжеволосую девчонку с ярко-красной помадой на пухлых губах. Сара вся сжимается от накатившей волны неприязни: это Адель пустила слух. Нет никаких сомнений. — Ну, и что ты сделаешь мне, здоровяк? Убьёшь? — она накрывает рот ладошкой и драматично вздыхает. — Ну, попробуй. — А ты ещё кто такая? — пытаясь развеять все свои кровавые планы на эту красноголовую стерву, шипит Хилл. — Адель Моринг, — девушка гордо вздёргивает подбородок. — А ты, я так понимаю, хозяин этой потаскушки? Вся школа, кажется, собралась поглазеть на вторую за день драму. Сара сжимает губы, чувствуя себя просто отвратительно в эту самую секунду, когда вдруг встречается с прищуренным взглядом Кэнди в толпе. За спиной Нельсон она замечает Дерека, с укором качающего головой. Сейчас на её стороне нет никого, кроме уничтожившего её Аарона. Жаль, что выглядит это нелепо, будто родитель пришёл разбираться с обидчиками своего дитя. Сара обводит напряжённую спину Аарона неоднозначным взглядом, размышляя о том, что они снова попали в ту ситуацию, где ей не претило бы назвать его папочкой. Услышав знакомую фамилию, Хилл вдруг сжимает челюсти и отступает. — Ты — дочь Морингов? — грубо спрашивает он. — Бинго, мистер Умник! И как же ты пришёл к этому умозаключению? — Я не буду с тобой церемониться и на фамилию твою не посмотрю, — вовремя вспомнив о том, что стерва эта — по-прежнему такой же подросток, как и Сара, он позволяет себе лишь ткнуть в её сторону указательным пальцем. — Но ты будешь жалеть обо всем, что ты натворила, мелкая потаскуха. О каждом лживом слове, брошенном в её адрес. Ты зря упомянула Чёрных Драконов в своей грязной игре, глупышка. Очень зря. И каждый, кто осмелится взглянуть в её сторону, пожалеет. А теперь идём отсюда, Сара. И уберите тут всё! Она не успевает даже в возмущении приоткрыть свой очаровательный ротик, когда Хилл хватает оторопевшую Сару за руку и уводит её прочь по коридору. Сотни догадок о том, что между тридцатичетырехлетним лидером Чёрных Драконов и семнадцатилетней школьницей что-то есть вдруг так нелепо подтверждаются. Осмелится ли кто-нибудь доложить об этом шерифу, столкнувшись с истинным лицом опасности? Едва ли. И только Кэнди думает иначе, игнорируя волну новых сплетен и удивлённого шёпота. Она хватает Дерека за руку и уводит его в противоположную от толпы сторону — к библиотеке, где есть телефон. — Ты должен обо всем рассказать отцу, — возбуждённо лепечет она, сжимая руку своего друга. Никсон вдруг резко останавливается, вызывая гримасу раздражения на лице Кэнди. — Ты с ума сошла? Сару могут отчислить из школы. И, знаешь, если бы им было что скрывать, этот Хилл не притащился бы в школу. — Как ты не понимаешь? Она рушит себе жизнь! — блондинка находит взглядом телефон на стойке и победно улыбается. Сильная рука, схватившая Кэнди за плечо, на секунду её останавливает. — И поэтому ты хочешь сделать это первее? Чего ты добиваешься? Это не наше, чёрт возьми, дело. Я не расскажу об этом отцу. И, знаешь, я уверен, что рассказывать даже нечего! — Что значит «нечего»?! Адель сама пришла ко мне и рассказала, что видела, как она целовалась с этим бандитом! Дерек снова включает скептика, складывает руки на груди и качает головой. Там, в комнате Майкла, Сару так взволновала эта записка о Чёрных Драконах, и чисто теоретически она могла с ними связаться. Но иметь какие-то связи с этим их лидером, что ещё и вдвое старше её? Это невозможно. Сара на такое не способна. — С каких пор ты веришь Адель, а не лучшей подруге? — Никсон с укором смотрит на блондинку, но та не чувствует ни унции вины. — Где она, эта подруга? Я догадывалась, что она от меня что-то скрывает, от нас всех! Не хочешь ты говорить с мистером Никсоном, я сама ему позвоню! В конце концов, расклеить эти листовки мне особого труда не составило. В изумлении открыв рот, Никсон не может поверить своим ушам. Та милая девчонка с кудряшками в его глазах вдруг становится ожившим из комиксов монстром. Ей ничего не стоит разрушить чью-то жизнь, прикрываясь милой улыбкой на сияющих блеском губах. Неужели всю эту подставу устроила Кэнди? Нет, в это просто невозможно поверить... — Это... ты сделала? — нервно сглотнув, шепчет Дерек. Кэнди выпалила это случайно. И теперь когда отступать было некуда, она с виноватой улыбкой оборачивается к Дереку и едва заметно кивает. — Адель пришла ко мне вчера вечером и рассказала о том, что Сара связалась с плохой компанией и что с этим надо что-то делать. Сначала я хотела позвонить миссис О'Нил, но Адель меня остановила. Она сказала, что я должна сделать что-то такое, что точно остановит Сару. Предложила мне сделать эти листовки. Всё утро мы с Фредди из школьной газеты печатали их. Но всё это не из подлости. Я хотела, чтобы Сара одумалась! Я не знала, что в школу притащится этот уголовник! Адель сказала, что это такие воспитательные цели и что она никогда не узнает о том, кто это сделал. Но если узнает, Дерек? Если этот псих Аарон, узнает? Что будет? Слёзы, хлынувшие из глаз Кэнди, совершенно не давят на отсутствующую жалость Дерека. Он вдруг чувствует немыслимое отвращение и к Нельсон, и к Адель, до боли сжимая кулаки. Поняв, что никакой реакции от лучшего друга не последует, Нельсон снова тянется к телефону, когда он вдруг перехватывает трубку и кладёт её обратно. — Если ты посмеешь позвонить моему отцу или её матери, — угрожающе шипит он. — Я расскажу обо всём не только Саре, но и этому дракону. Усекла? — Но Дерек, как ты можешь... — Я предупредил тебя! — удар ладони парня достаётся стене, возле которой стоит Кэнди. — И только посмей сделать наоборот. Он уходит, оставляя лучшую подругу (теперь уже, кажется, с пометкой «бывшую»), стоять в недоумении в пустой библиотеке. Чёрт его знает, что творится вокруг, но одно известно точно: от их «святой четвёрки» сегодня утром не осталось и следа. Может быть, есть в подозрениях Кэнди что-то правдивое, но то, каким способом она пытается вразумить подругу, заставляет Дерека поморщиться в отвращении. Он ещё обязательно поговорит с Сарой. Ведь ему, почему-то, хочется верить, что ничего её с этими гребаными драконами не связывает. Наверное.

***

Когда мотоцикл останавливается на самом конце Эймонс-стрит, Сара спешит поскорее очутиться дома. Это сумасшедшее утро едва ли успело начаться, а у неё уже нет никаких сил! В голове только и мелькают все произошедшие с ней события, и единственное желание в её душе впервые за долгое время действительно не связано с Аароном. Но его рука, несильно схватившая девушку за руку, заставляет её остановиться. Аарон встаёт с мотоцикла и подходит к Саре, пытаясь подобрать нужные слова. А ей и в глаза ему взглянуть боязно. — Сара, послушай... — Нет, не говори, — тихо отзывается она. — Заявиться в мою школу было очень глупо. — Тебе ли обвинять меня в глупых поступках? — выгнув бровь, он усмехается. — Мне плевать на последствия. Я не боюсь ни копов, ни того, что могут начудить эти ненормальные Моринги с моим бизнесом. И я не хочу, чтобы какие-то молокососы травили тебя в школе. Теперь они лишний раз подумают прежде, чем взглянуть в твою сторону. На твоей стороне вся банда драконов, а ты возмущаешься? Его улыбка не помогает: Сара обессиленно опускает плечи и кивает. Аарон не контролирует себя, когда поднимает расстроенное лицо девушки двумя пальцами за подбородок, добиваясь зрительного контакта. Взгляд её молниеносно добирается до самых остатков его души: столько всего запрятано в этой манящей голубизне и так тяжело, оказывается, ей противостоять. Но Хилл лишь сглатывает, медленно убирает руку и кивает каким-то собственным мыслям. — Я думаю, тебе и правда лучше уволиться, — шепчет он. Игнорируя горечь во рту и слёзы, подступающие к глазам, Сара снова кивает. Это правильное решение. Их сумасшедшая не-сказка подошла к концу. Это изначально была плохая идея, гонка без финиша, абсурд и провокация. Ей пора принимать поражения, пора понять, наконец, что мир не крутится вокруг неё и её розовых желаний. Однажды приходится делать шаг назад и уступать мечты правде. И тогда, не попрощавшись, Сара отступает, стирает последние остатки слёз и мчится к своему дому, боясь передумать и снова влететь в любимые объятия. Аарон смотрит ей вслед задумчивым взглядом, и прежде, чем сесть на байк и вернуться в свой тёмный мир, едва слышно бормочет под нос: — Ничего ведь нет, кроме влечения. Ничего нет. Сара напрягается всем телом, когда, закрыв за собой входную дверь, вдруг слышит обеспокоенный голос матери. Уловив посторонний звук, миссис О'Нил спешит скорее направиться в прихожую, чтобы встретить дочь неожиданными объятиями. С недоумением на лице Сара отстраняется от чем-то обеспокоенной женщины: — Мам? Да что случилось? — Господи, детка, как хорошо, что ты дома! И как вовремя! — миссис О'Нил хватает девушку за руку и уводит её в гостиную, где работает телевизор. Она включает его на полную громкость, позволяя напряжённой Саре услышать всё, о чём говорит ведущая новостей. — Всем, кто располагает информацией о случившемся, просьба позвонить по телефону. Номер указан на экране. — Вот черт! Не успела! — сетует мама, отпуская руку девушки. Ни на шутку перепугавшись, школьница повышает голос: — Что происходит, ты можешь сказать? В карих глазах матери плещется испуг, заставляя и Сару занервничать. Она чувствует неладное, когда мама с непривычной для неё заботой берёт девушку за руки и настороженно шепчет: — Сегодня утром снова напали на девушку, милая. Джонатану... ох, шерифу Никсону позвонили утром, когда ещё не было и семи, а уже через пару часов это показали по новостям. Она умерла, Сара. Её изнасиловали, а затем убили. Это уже третья девушка за такое короткое время и все они... о Господи, — миссис О'Нил всхлипывает и накрывает рот ладонью. — Господи, детка, по телевизору показали их фотографии. Они все, как одна, похожи на тебя.