Criminal

В семнадцать лет жизнь похожа на бесконечно сменяющие друг друга пробники духов. Желание новизны и «другого аромата» заставляет влюбляться не в тех, дружить не с теми, каждый день меняться и пробовать, постоянно пробовать что-то в поисках себя и своего долгожданного флакона духов, который не захочется променять на очередной «пробник». Теперь Саре казалось, что она никогда не дойдёт до этого долгожданного момента. Что вся её жизнь так и остановится на этом хаотичном поиске нужного и правильного, а всё, что ей останется делать — постоянно примерять на себя новые ароматы. Вчера она была глупой маленькой девочкой, влюблённой в героев книг, сегодня ей в сотый раз разбили сердце, а завтра её, вероятно, прикончит маньяк. Кажется, Сара никогда не повзрослеет, никогда не найдёт свой постоянный флакон духов, довольствуясь этими малыми перебежками между реальностью и очередной фантазией из книжки. Мир, к которому она привыкла и который оберегал Сару ото всех несчастий, вдруг показал свою изнанку, оголил кровавые клыки, в любой момент готовый наброситься на её беззащитную шею смертельным укусом. Она поняла, что все страхи, которые разъедали её до этого, — будь это поездка на мотоцикле, таинственный байкер из лавки миссис Хилл или дракон с ребяческой ухмылкой, — являлись лишь репетицией к чему-то поистине пугающему, заставляющему кровь в жилах стыть. Проблема заключалась лишь в том, что к этому самому моменту все внутренние механизмы в Саре были уже неисправны. Её постоянный моторчик страха забарахлил, издал предсмертный хрип и остановился. Всё, что ей осталось — опустошение. Всепоглощающее, с горьким привкусом старой жизни. — Я только сейчас понимаю, что зря напугала её. Стоило мне увидеть этих бедных девушек... у меня всё в душе перевернулось. Я запаниковала! Обеспокоенный голос матери, глухо доносящийся из гостиной, заставляет Сару в досаде сжать губы и уставиться на разворот вчерашней газеты. Ярмарка в Потсвилле, ограбление заправки за городом, рецепт запеченной индейки на рождественский стол, очередные бредни о продаже какого-то терроризирующего город наркотика Си-Пи-25, — и ни строчки об этих ужасающих преступлениях. Словно Сентфор сам укрывает виновника своими вековыми сосновыми ветвями, словно поощряет всё то, что смеет творить этот псих. — Ребекка, послушай, — в грубых нотках Сара узнает голос шерифа Никсона. — Твои опасения имеют место быть. Наверняка ты слышала о Банди. География его убийств просто сумасшедшая, но все его жертвы, как одна, похожи на его бывшую девушку. Это одержимость, Бекка, и если я одержим тем, чтобы поймать этого ублюдка, сам он, очевидно, действует по принципу Теда. Трёх жертв недостаточно, чтобы сделать вывод, но когда я вижу фотографии... у меня опускаются руки. Очерствевшая всеми событиями душа Сары не сжимается от страха, а сердце не пропускает удар. Она лишь испепеляет ошеломленным взглядом стену напротив, только и думая о том, что она может стать следующей. Все их с Аароном догадки по поводу того, что шериф покрывает чьего-то важного сынка, обратились в прах. Мистер Никсон и сам растерян, вероятно, он даже не может вычислить предполагаемого преступника. Девушка нервно сглатывает и поднимает взгляд к потолку. Мама и отец Дерека продолжают о чем-то шептаться, наивно полагая, что Сара их не слышит, а она только и думает об этом чёртовом списке в деле Бурого. Нет, что-то в этой истории нечисто. Зачем шерифу вписывать имя мёртвого человека? И главное... — Почему девушки, на которых напали, отказываются давать показания? — вдруг спрашивает О'Нил, выглянув из прохода. Две пары карих глаз округляются в удивлении и замешательстве. Ребекка встаёт с дивана и подходит к дочери, протягивая к ней руки. — О, Сара, ты всё слышала... — отчаянным голосом лепечет она. — Мистер Никсон, — школьница игнорирует  заплаканный вид матери и подходит к шерифу. — Маргарет Куин, Келли Митчелл... они ведь живы. Вы говорили с ними? Тяжёлый взгляд из-под густых бровей и обречённый вздох не сулят ничего хорошего. Отец Дерека похлопывает по месту рядом с собой на диване, и Сара садится, в нетерпении уставившись на мужчину. — В момент нападения и Маргарет, и Келли были под воздействием наркотиков, Сара. Поэтому они ничего не помнят и даже не смогли дать показания. Это Си-Пи-25, их изготавливают на основе какого-то фиолетового цветка. Столько лет поисков их лаборатории... и всё впустую. Зато мы точно знаем, кто ими торгует. Чёрные Драконы. Холодок непременно пробегает по позвоночнику девушки, заставляя её нервно вздрогнуть. «Лёгкая веселящая дрянь», — кажется, так их назвал Аарон, когда Сара уличила Майкла за продажей фиолетового порошка Стиву. Чёрт с ними, это общеизвестный факт, и даже с такой паршивой информацией О'Нил готова смириться. Драконы торгуют наркотиками. Хилл предупреждал её обо всём, что банда и не пытается скрыть. Но это никак не связано с нападениями! Аарон уничтожит каждого, кто пойдёт на такое, — это очевидно. — Причина, по которой мы закрыли одного из драконов... — Бурого? — неожиданно слетает с уст напряжённой Сары. Шериф косится на девушку с подозрением, но кивает. — Да, Бурого. А ты откуда его знаешь? В такие моменты О'Нил счастлива, что наделена этим грешным талантом искусно лгать. Позволив себе растеряться лишь на пару секунд, она начинает лепетать: — Он общается с парнем из моей школы, с которым дружу я. — С Тёрнером? Сара, он тоже один из них. Это не лучшая компания. — Боже мой, ты связалась с драконами?! — вдруг встревает мать. Сара закатывает глаза и делает глубокий вдох. Связалась... как же мягко это будет сказано! — Я связалась только с Майклом, мама, — спокойно поясняет она. — Майкл — брат Бобби, а он, в свою очередь, наш с Дереком лучший друг. На собственных словах ком застревает в горле, и девушка спешит прокашляться. «Лучший друг», — звучит так себе, особенно, после всех событий. Где они, эти лучшие друзья? Утешают Кэнди после «предательства» подруги? Думать об этом и вовсе не хочется. Пусть идут ко всем чертям. Пусть продолжают поддерживать иллюзию дружбы с той, кто при первой же возможности воткнет им в спину нож и несколько раз его там провернет. Но услышав вполне убедительное объяснение, мистер Никсон и миссис О'Нил заметно расслабляются. Мама уходит на кухню, чтобы налить себе воды после всех ошеломляющих новостей, а Сара вновь оборачивается к шерифу. — Так что вы говорили насчёт Бурого? — Ах, да. Мы закрыли его не только потому, что в этот момент его заметили неподалёку от места происшествия. Он — один из драконов, а они как никто другие связаны с этим наркотиком, что нашли в крови девушек и который так, черт возьми, успешно помог стереть им память. Но во время второго нападения он был в камере, а почерк у маньяка не изменился. Только вот... я всё ещё подозреваю в этом кого-то из банды. Сара отчаянно качает головой, отказываясь в это верить. Кто-то из драконов! Ну, конечно! Они — раздолбаи, моральные разложенцы, разбойники и воры, но только не серийные маньяки. У этой банды совсем иная идеология, в первую очередь, внушённая Аароном. И пусть в отношениях с женщинами у этого лидера всё плачевно, он не допустит всего этого дерьма. Вспомнить только тот факт, что он выгнал из банды Лома, который домогался до Сары у бара. — Ох, чёрт, — вдруг слетает с губ девушки. — Мистер Никсон, я кажется знаю одного дракона, которого вам следует проверить. Услышав эти слова, миссис О'Нил снова выглядывает из прохода. — Кого это ты там знаешь?! — Ребекка, подожди, — шериф поднимает ладонь и обращается к школьнице. — Можешь рассказать поподробнее? — Однажды мне довелось столкнуться с одним из них... он... домогался до меня. Я не знаю его имени, только то, что его называют Ломом. — Почему ты не рассказала, что до тебя домогался бандит?! — голос матери срывается на крик. Но мистер Никсон так увлечён этой новой деталью в его совершенно безумном пазле, что жестом вновь заставляет женщину замолчать. Он достаёт свою записную книжку и принимается записывать всё, что говорит Сара. — Он уже не в банде, поэтому заявляться к драконам нет смысла. Но я думаю, что у него был и есть доступ к наркотикам... — Ты можешь описать его внешность? — Около пятидесяти лет на вид, может, чуть меньше. Длинные тёмные волосы, седая борода... и глаза. Чёрные, — школьница вздрагивает и обхватывает себя руками. — Ах, и татуировка! От уха до шеи — чёрный дракон. Это все, что я смогла запомнить. — И когда вы с ним встретились? Поймав на себе возмущенный взгляд мамы, девушка спешит оправдаться: — Я возвращалась от Кэнди, может быть, около недели назад. И тогда он пристал ко мне. Но всё обошлось. Воспоминания об этом психе заставляют кожу её покрыться колючими мурашками, а взгляд нервно забегать по всем предметам в гостиной. Нет, если Лом к этому причастен, то Сара не имеет никакого отношения к его преступлением — первое было совершено ещё до знакомства с ним. Но разве это повод выдохнуть и расслабиться? Разве это поможет ей уснуть сегодня ночью? Тяжёлая рука в приободряющем жесте ложится на плечо девушки. Она вздрагивает, уставившись на улыбающегося шерифа Никсона. — Спасибо, Сара. Ты очень помогла с расследованием, — с этими словами шериф встаёт с дивана и подходит к миссис О'Нил. — Я позвоню тебе. Сейчас нужно найти этого Лома. И он уходит, оставляя после себя тонкий шлейф надвигающейся катастрофы. Мать и дочь встречаются взглядами и, недовольно щёлкнув языком, Ребекка спешит проводить Никсона до двери. Джонатан едва успевает выйти за порог, когда вдруг лицом к лицу сталкивается с Люком. — Здравствуйте, мистер Никсон, — чуть помедлив, бормочет Моринг. Заметив облокотившуюся о дверной косяк Ребекку, Люк спешит натянуть на лицо ослепительную улыбку. — Доброе утро, миссис О'Нил. — Люк, как здорово, что ты пришёл! — радостно всплеснув руками, отвечает женщина. — Проходи, дорогой. Не говоря ни слова и даже не взглянув на Люка, озабоченный новыми подробностями дела мистер Никсон спешит сесть в свою служебную машину и умчаться обратно в участок. Люк входит в дом всё с той же дежурной улыбкой, которая вмиг пропадает, стоит ему только увидеть поникшую Сару. К счастью, вездесущая миссис О'Нил решает оставить подростков наедине. Люк, по её мнению, единственный светлый момент в жизни дочери. Он молча садится рядом, всё же пытаясь подобрать слова поддержки и утешения. И пусть Сара не выглядит так, будто нуждается в них, он решает рискнуть: — Я знаю, что произошло сегодня утром. Ты в порядке? С губ школьницы слетает смешок. Она больше не чувствует себя униженной и грязной: только всепоглощающая ярость плещется в её венах, разгоняя кровь. Девушка качает головой. — А что? — резко спрашивает она. — Тоже перестанешь со мной общаться? Да пожалуйста. Хоть все разом откажитесь от меня, окрестив шлюхой... или что там ещё было написано на этой чёртовой листовке. Реакция за его словами следует неожиданная: спеша к ней домой, Люк рассчитывал предотвратить как минимум слёзный потоп. Но Сара сидит здесь, — ни живая, ни мёртвая, — и пытается сделать вид, что ей плевать на утреннее происшествие. Но ведь не плевать! Не плевать! Не способна её чистейшая душа выдержать такой удар, не может её маленький розовый мир вынести столько грязной лжи. Только вот не знает Люк, что от розового в её мире теперь только румянец сдерживаемой ярости на щеках. Сара сжимает кулаки, вскидывает голову, чтобы отогнать непрошенные слезы, а затем с величайшим трудом пытается выдавить на лице улыбку. — Прости. Я перегнула палку. Касаясь её плеча, Люк теперь сомневается, что она не сломает ему пальцы. — Я всё понимаю, — тихо говорит он. — Если ты не хочешь говорить об этом, мы не станем. Просто знай: я рядом. И я готов выслушать тебя и поддержать. Слёзы всё же не выдерживают пытки заточения, выбравшись наружу парой скупых капель. Сара поворачивается к Люку и со всхлипом бросается в его объятия, прижимаясь к груди парня. Он поджимает губы, поглаживая её по медовым волосам и чувствуя, какое магическое тепло разливается по всему его телу от близости с ней. — Всё так навалилось, Люк, я не привыкла, просто не привыкла к этому, — едва слышно бормочет она, сжимая в руках края его свитера. — Этот Аарон Хилл, о котором сказано в листовках... — Нет, — девушка резко отстраняется, стирает мокрые дорожки от слез и отворачивается. — Это всё ложь. Я не имею никакого отношения к Чёрным Драконам. Твоя сестра, думаю, приложила к этому руку. Он сжимает челюсти, выдыхая наэлектризованный нескрываемой злостью воздух через нос. В глазах парня темнеет: он любит Адель, искренне любит, но все её выходки... они просто не оставляют им обоим шансов на нормальные отношения. Вот и получается, что кроме дежурного «доброе утро» родные брат и сестра больше ни на что не способны. Ей предстоит один из его бесконечно-долгих и нудных разговоров о том, как плохо заканчивают такие подлые суки, как Адель Моринг. — Она об этом пожалеет, — сквозь губы говорит он. Сара молчит, а каждая клеточка её души просит внимания, молит, чтобы её выслушали и пожалели, не дали сгореть дотла. Она уже сделала правильный ход — отвела от себя подозрения. Так почему, почему не может взять сейчас и рассказать, кажется, единственному другу обо всём, что её беспокоит? Ведь Люк всегда был рядом, в самые трудные моменты он был тем, кто помог ей привыкнуть к этому городу и адаптироваться к этой школе, он помогал ей с уроками и, в конце концов, познакомил с Кэнди, Дереком и Бобби. Люк не псих и не социопат, — он всего лишь интроверт, и такова его сущность. Он принимает Сару с её наивностью, её детскими мечтами и постоянным трёпом о глупых сказках, так почему бы и ей, как порядочной подруге, не принять его? Она и без того дров наколола! — Люк, — на выдохе произносит О'Нил и снова поворачивается к парню, резко хватая его за руки. — Я должна тебе кое-что рассказать. Он напрягается мгновенно, вглядываясь в озадаченное чем-то лицо девушки. Сара крепко зажмуривает глаза и как на духу выдаёт: — Мне всё равно на сплетни вокруг меня, всё равно, что от меня отказалась лучшая подруга, даже, чёрт возьми, плевать, что какой-то псих поголовно насилует девушек, с которыми я каким-то сумасшедшим образом похожа. Но, Люк, есть что-то, что убивает меня изнутри... я чувствую, что всё в огне, здесь, — она прикладывает ладонь к груди и делает глубокий вздох. — Здесь горит. — Может, у тебя изжога? — У меня разбито сердце, — резко отвечает Сара. И тогда словно какая-то неведомая сила заставляет его отпрянуть от девушки. Люк смотрит на неё, в удивлении приоткрыв рот и даже не пытаясь подобрать нужных слов. Теперь он понимает, что имела в виду Сара, когда говорила о том, что её душа пылает. Моринг чувствует что-то похожее прямо сейчас, словно кто-то поднёс спичку к его облитым керосином внутренностям. — Ох, — только и может вымолвить он. — Это не всё, — поджав губы и покачав головой, О'Нил накрывает лицо руками. Убедившись, что где-нибудь за дверью мама не греет уши, девушка наклоняется к ошеломленному однокласснику и полушёпотом продолжает. — Мужчина, в которого я влюблена... старше меня. У нас нет шансов. Он не любит меня и никогда не полюбит. И это убивает меня, Люк. Я не знаю, что мне делать. Голубые глаза друга будто наполняются слезами, он громко сглатывает и часто моргает, стараясь отогнать непрошенные эмоции. Это удар. Это настолько больно принять, что парень едва борется с желанием послать всё к чертям собачьим и уйти, только бы в глаза её не смотреть, что видят перед собой кого-то другого. Люк никогда не станет тем, кого полюбит Сара. Жилетка, плечо, — он будет её опорой и поддержкой, не больше. — Ты... ты влюблена в кого-то? — шёпот перерастает в хрип. Не понимая его досады, Сара кивает. — Я такая глупая, Люк. У нас нет шансов, он предупреждал меня, предупреждал, а я всё равно не справилась. — Нет шансов, — эхом отзывается Моринг. — Но кто он? Старше... насколько старше? Я его знаю? Как же так вышло, Сара?.. Хочется злиться на весь мир, хочется во всё горло закричать от сдерживаемой и вдруг обострившейся боли. Нет, это не просто пожар. Это, черт возьми, настоящий армагеддон. Крах надежд, — ведь, черт возьми, Люк, держи улыбку и не выдавай своих эмоций. Ты ведь друг, ещё один хороший друг. И на что ты, мать твою, рассчитывал, когда она тебя в упор не замечала? Но почему, как, когда она успела? В перерывах между работой и сплетнями о связях с Чёрными Драконами эта девчонка умудрилась влюбиться? Когда единственный, кто был рядом — это Люк? Моринг обязан верить ей, но сейчас всё, о чем пытается умолчать Сара, указывает на то, что подпись на листовке была не такой уж и лживой. Секс-игрушка Аарона Хилла... почему теперь эта фраза вызывает в нем не ярость, а подозрение? Ведь они с Сарой уже знакомы, почему бы этому дракон не быть предметом её обожания? — Я не могу сказать, кто он, потому что всё в прошлом. Прости, что говорю всё это... ты единственный, кто теперь всё знает. И единственный, кто рядом со мной в этот паршивый момент. — Всё в порядке, — сглотнув ком в горле, резко отвечает он и тянет к девушке руки, в ту же секунду прижимая её к своей груди. Люк смотрит в потолок и старается улыбаться так, что челюсть сводит, но он должен ради неё. Два разбитых сердца в огне прямо сейчас и, может быть, это сблизит их? Может быть, это его шанс? Просто находиться рядом и ничего не просить взамен. Проиграть битву, но не войну. — Тебе надо развеяться. — Как тогда, с казино? — тихо усмехнувшись, девушка отстраняется и качает головой. — Не думаю, что сейчас подходящее время. Он заставляет себя отвлечься от шока и обрести способность к нормальной речи. Всё, о чем может думать Люк — загадочный мужчина, предмет обожания его любимой и глупой Сары, ублюдок, что посмел разбить её чистое сердце. А ещё он должен продолжать быть верным себе и своим чувствам. Поэтому Моринг выпрямляется и в очередной раз за это утро пытается улыбнуться. — Мои родители приглашают тебя на ужин сегодня. Они говорят, что ты хорошо на меня влияешь. После всех событий... я подумал, что было бы неплохо тебе познакомиться с ними. И я пообещал им, что ты придёшь. Адель с нами не будет. Школьница хмурится и выпускает тяжёлый вздох. Сара пытается представить себя в этом огромном особняке, приколоченной к стулу изучающими взглядами мистера и миссис Моринг, а на смену этой жуткой перспективе приходит и другая: вечер, проведённый в одинокой истерике. Теперь она должна выбрать меньшее из двух зол. — Хорошо, — недолго думая, отвечает Сара. — Я приду к вам на ужин.

***

Шифоновое розовое платье теперь кажется просто отвратительным. Если бы Сара могла давать значения цветам, она назвала бы розовый цветом глупости. Глупый розовый цвет на глупой розовой от смущения Саре. Она в последний раз окидывает это мрачное здание, тонувшее в сумерках соснового леса, а затем с обречённым вздохом входит на его территорию. Зря она согласилась. Всё же перспектива поумирать от горя в своей постели была не так уж и плоха, а теперь стоять здесь, перед их сдвоенной дубовой дверью и натягивать улыбку до самых ушей... каторга. На детском утреннике пятилетние артисты сыграют убедительнее, чем она сейчас. Но ведь у Сары есть оправдание, верно? В конце концов, это довольно трудно: пытаться подобрать разваливающиеся части тела и сохранять достоинство юной леди. — Мисс О'Нил, — дворецкий с улыбкой открывает дверь. Вот, у кого получается искусно играть в вежливость. Может, стоит взять у Бена пару уроков? У него явно опыта побольше! И дело вовсе не в возрасте! Просто работать на Морингов куда тяжелее, чем быть отвергнутой любимым человеком. Сара несмело заходит в роскошную пустоту дома, втягивая носом неизменный запах старины и успокоительного. Голоса, доносящиеся из глубины особняка, едва различимы на фоне классической музыки. Бен забирает её пальто и на долю секунды останавливается, одобрительно улыбаясь. Теперь искренне, — хочется верить. — Позвольте отметить, как изумительно сидит на вас это платье. Розовый — ваш цвет. Украдкой взглянув на собственное отражение в огромном старинном зеркале, девушка едва справляется с желанием разрезать это чёртово платье ножницами, обратив его в бесполезные клочья. Розовый — цвет глупости. Девочка, что носила розовые свитера и красные береты, теперь стоит здесь, разбитая и уничтоженная. Решено: это розовый цвет сломал все шансы на то, чтобы быть с Аароном. И зачем она только надела на себя это безобразие? Чтобы продолжать поддерживать иллюзию той Сары, от которой уже ничего не осталось? — Да уж, спасибо, — бормочет девушка, нервно теребя подол шифонового платья. Позади слышатся тяжёлые шаги, эхом отражающиеся от стен, и Сара оборачивается, чтобы увидеть Дэвида и Сьюзен Моринг. Они дают себе пару секунд на то, чтобы проскользить оценивающим взглядом по её фигуре и, одобрительно улыбнувшись, кивают. — Добрый вечер, Сара, — прокуренный мужской голос врывается в рассеянное сознание девушки. Она пожимает руку мистеру Морингу. Выглядит мужчина для своих лет неплохо, поддерживая имидж важной персоны этого города дорогим вельветовым костюмом и трубкой в руке. Сьюзен, вероятно, была чуть младше мистера Моринга, одеваясь при этом ещё более мужественно, чем он. Высокая коренастая женщина, — у неё на лице написано, кто здесь глава семейства. — Мы очень рады, что ты приняла наше приглашение, — обмен любезностями продолжает она. Девушка отвечает ей приветливой улыбкой и снова поправляет своё невесомое платье, чувствуя себя совершенно голой перед этими людьми. Всё их семейство окутано пеленой тайн, начиная этим загадочным переездом из Чикаго и заканчивая полем их деятельности. Чем они занимаются, откуда берут столько денег? Люк никогда не рассказывал.  Градус неловкости повышается в каждой молчаливой секунде, в которую они бесцеремонно разглядывают Сару. О'Нил вздрагивает, когда из гостиной слышится посторонний и, чёрт возьми, такой почему-то знакомый смех. Дэвид спешит объясниться: — Извини, дорогая, к нам на ужин присоединились наши, кхм, бизнес-партнёры. Они отличаются особым талантом внезапности. — И бестактности, — добавляет Сьюзен. — Не без этого. Ну, пойдём же? Ах да, не могу не отметить ваш наряд. Выглядите превосходно. Дэвид кладёт ладонь на спину Сары, уводя её в сторону гостиной, и девушка нервно оборачивается в сторону идущей позади миссис Моринг. — А где Люк? — обеспокоенно спрашивает она. — Полагаю, в своей комнате. Будет с минуты на минуту. Гонимая откуда-то вдруг взявшимся страхом и волнением, Сара послушно следует за мистером Морингом. Посторонние голоса в столовой теперь слышны ещё отчётливее, и сердце её пропускает удар, когда в мужском смехе она слышит знакомые игривые нотки. Нет, нет, не может быть! Они входят в изящную столовую в стиле барокко, когда О'Нил резко останавливается, в изумлении уставившись на мужчин, сидящих за столом длиною, наверное, в жизнь. Две пары глаз мгновенно находят оцепеневшую девушку, и один из гостей встаёт, не скрывая гримасы абсолютного шока на лице. Аарон... Все мыслительные процессы беспомощно останавливаются, заставляя так и замереть её, ошеломленную, у входа. Аарон приоткрывает рот и переводит взгляд на довольного Дэвида, ни черта не понимая. Немая сцена обмена удивлением длится ровно до тех пор, пока Вишня не решается её нарушить: — Ой, мышонок, а что это ты здесь делаешь? Хилл реагирует мгновенно, пихая дракона в плечо и закатывая глаза. Это и позволяет всем прийти в себя. — Мышонок? — Сьюзен отправляет Саре вопросительный взгляд, а затем возвращает его к Вишне. — О чем это вы? — Он увидел мышь, — грубо отвечает Аарон. — И кто же эта юная леди? Девушка окончательно просыпается от шока и выбирается из этого безжалостного омута вопросов, связанных с появлением драконов в доме Морингов. Хочется захохотать во всё горло, но в воспаленном сознании Сары вдруг вспыхивает дельная мысль: Моринги не должны знать об их, пусть и разорванной, связи. Поэтому О'Нил изо всех сил выдавливает на лице улыбку наивной школьницы и протягивает Аарону руку. — Я Сара. Сара О'Нил. — Очень приятно, Сара, — с ухмылкой отвечает Хилл, несильно сжимая её ледяную ладонь. — Меня зовут Аарон. Разряд тока проходит по телам обоих от этого практически невинного прикосновения. Вмиг исчезает и эта роскошная столовая, и ни черта не понимающий Вишня, и обменивающиеся недоуменными взглядами мистер и миссис Моринг. Сара дрожит, и эта внутренняя дрожь заставляет её нарушить равновесие взглядов, опустив глаза и тихо вздохнув. Вселенная нарочно сталкивает их лбами. Эти двое ей ещё понадобятся. Не выдержав всех событий, Вишня резко подрывается с места и подходит к будто бы находящейся под гипнозом школьнице, протягивая ей свою руку. Не так быстро, но до него всё же дошла суть происходящего: если уж им троим и довелось встретиться на нейтральной территории, нужно вести себя естественно и не привлекать подозрения. — А я Вишня, — голубоглазый улыбается, обнажая ровные белые зубы. Когда сладкая пелена от очередной секунды близости с Хиллом проходит, Сара пожимает руку Вишне, едва сдерживая смешок. — Интересное имя, — в голосе невинности чуть меньше, чем она планировала. — Это не единственное моё достоинство. — Пройдемте же за стол, — нетерпеливо вторит Сьюзен. Янтарные глаза Аарона суживаются в подозрении, пока он скользит разочарованным взглядом по напряжённой фигуре Сары. Дэвид проходит к столу, отодвигая для девушки стул, а миссис Моринг занимает место рядом с мужем. — Я предполагал, что это будет тихий семейный ужин, но раз уж наши бизнес-партнёры, — неодобрительно фыркнув на последней фразе, сидящий во главе стола мистер Моринг расправляет салфетку и поворачивается к всё ещё пребывающей в шоке Саре. — Надеюсь, ты извинишь нам некоторое отхождение от главной темы этого вечера. — Главной темы? — в унисон восклицают Сара и Аарон. Они обмениваются удивленными взглядами, и тогда О'Нил спешит опустить глаза в тарелку. В эту же секунду в столовую входит Люк, и всё внимание обращается к нему. Аарон сжимает челюсти. Так вот оно что! Конечно, их сынок времени зря не терял. Вот только почему Хиллу не плевать на это, почему в горле ком застрял, а в глазах помутнело от злости? Это знакомое состояние, но оно априори не должно быть вызвано выходками этой девчонки и её странноватого дружка! Стараясь подумать о более важной задаче на сегодня, мужчина громко сглатывает и сжимает руками край стола. Видеть её мимолетную улыбку для этого сосунка ещё паршивей, чем наблюдать за тем, как мелкий придурок подходит к Саре и оставляет на её макушке поцелуй, прошептав что-то вроде «спасибо». Вишня наклоняется к боссу: — Это что вообще такое? Покачав головой, Хилл натягивает на лицо доброжелательную улыбку. — Да уж, я не знал, что у вас тут знакомство с, кхм, невестой вашего сына? Теперь так неловко, что мы помешали вашему тихому семейному ужину. Сара в удивлении округляет глаза, и первое, что ей хочется сделать — начать оправдываться. Но тогда все сказанные им слова, все попытки (в последнее время успешные) её оттолкнуть, весь его холод отчётливо встаёт перед её голубыми глазами, так что О'Нил не теряется и кладёт ладонь на плечо Люка. Аарон реагирует мгновенно, отправляя девушке уничтожающий взгляд. Поперхнувшись воздухом, Вишня спешит прокашляться. Всё это становится похоже на очень, очень плохой спектакль. — Я думаю, Сара и Люк не будут против. Всё-таки, вы пришли не с пустыми руками. — Конечно, Дэвид, в твой дом меня без амуниции никто не впустит. — Я так рад, что ты здесь, — Люк наклоняется к уху девушки, игнорируя прикованный к себе взгляд лидера Чёрных Драконов. — Извини их за этот балаган. Ни один наш ужин не обходится без вынужденных деловых встреч. Не понимаю, почему отец не может проводить их в своём кабинете... — Ничего страшного, — шёпотом отзывается Сара, надеясь, что алый цвет её щёк не так ярко контрастирует на фоне этого чёртова платья. — Я ведь здесь ради тебя. «Какая отвратительная ложь! Продолжай», — подначивает бесноватое создание на левом плече, ласково поглаживая её трезубцем. Сара будет лгать и будет изворачиваться, будет так бесцеремонно пялиться на Аарона, пытаясь одним только взглядом понять причину их с Вишней появления здесь. Может быть, дело в казино? Моринги ведь являются их спонсорами. Но тогда почему Дэвид говорит о том, что Хилл пришёл к нему не с пустыми руками? Чёрт подери, и ведь так хочется сейчас просто сбежать из этого ада! А им ещё не подали ужин. — Вы поговорили с Митчеллом? — в затуманенное сознание врывается голос Сьюзен. Завязывается какой-то совершенно бессмысленный разговор о поставках и об открытии второго этажа, об общей прибыли в казино и о том, что неплохо было бы нанять дополнительных работников. Играть в незнакомцев у этих троих выходит с необычайной лёгкостью, и когда подают ужин, Люк мягко предлагает Саре вина. Она соглашается скромным кивком. Это то, что необходимо ей прямо сейчас, пока она прикована к этому стулу изучающим взглядом Аарона Хилла. А она смотрит на него украдкой, отмечая, как же всё-таки не подходит ему обстановка этой напускной роскоши. Его кожаная куртка, тёмные волосы и янтарные глаза, эта колкая щетина, сильные руки, сжимающие бокал, едва уловимый аромат парфюма, — Сара не перестаёт разглядывать его так же, как он разглядывает её. Это платье действительно идёт ей. Розовая невинность вкупе с порочным взглядом, прожигающим насквозь. Волосы эти волнами на плечи спадают, алые губки приоткрыты в по-прежнему непринятом удивлении, и он действительно не может оторвать от неё глаз, лишь изредка прерываясь на обсуждения бизнеса с мистером и миссис Сноб и на собственную сдерживаемую ярость, когда Люк позволяет себе даже мимолётом взглянуть в сторону Сары. Их разделяет стол. Один несчастный ярд от её губ, от её тела, от её пьянящего аромата. Хилл пытается взять себя в руки. Думай головой, Аарон. Ей семнадцать и она преспокойно развлекается со своим одноклассником, имея на это полное право. Но кто мешает им обоим сейчас насладиться этими минутами азарта? Играть в незнакомцев — есть в этом что-то сексуальное. И пока Аарон мечется между «оставь девчонку в покое!» и «возьми её на этом чертовом столе», Вишня времени зря не теряет. Он отправляет О'Нил весёлый взгляд, и она отвечает ему широкой улыбкой. — Что-то я вас раньше не видел, вы недавно переехали в город? — спрашивает дракон. — В конце августа, — Сара расправляет платье и улыбается. — Мы жили в Балтиморе до этого. — Ох, Балтимор — это замечательно, — в разговор встревает Сьюзен. — И что же послужило причиной переезда в наш тихий городок? «Тихий городок... ну, конечно», — отмечает язвительный внутренний голос Сары. Она украдкой смотрит на заинтересованного Аарона, а затем на миссис Моринг, сжимающую руку мужа. — У моего отца были проблемы с работой. Сейчас он пытается разобраться с делами. Глаза Аарона вспыхивают хищным блеском. — Так значит, твой папочка сейчас далеко? — Я бы так не сказала, — губы Сары растягиваются в ухмылке. — Вот буквально рукой подать. В столовой вмиг становится жарко, и Хилл усмехается, оттягивая горло футболки. Широко распахнув глаза, Вишня изо всех сил пытается не расхохотаться, а Сара так и сидит, приковав свой взгляд к мужчине, чьё настроение вдруг изменило свой градус. Аарон запивает першение в горле водой, сглатывает и снова обращает свое внимание к ухмыляющейся девушке напротив. Ничего не подозревающие Дэвид и Сьюзен, кажется, утеряли интерес к разговору о Саре, а Люк следит за каждым жестом со стороны Хилла и каждым вздохом, слетевшим с губ девушки, сидящей рядом. — А вы? Чем вы занимаетесь? — невинным голоском спрашивает Сара. — О, поле нашей деятельности достаточно разнообразно. — Не сомневаюсь. — Ты держишься очень уверенно для своих лет, Сара. — Жаль, что многие этого попросту не замечают, — резко отвечает она и возвращается к своему бокалу. — Как тебе вино? — в разговор как некстати встревает взволнованный Люк. Он растерян и совершенно не понимает этого бурного интереса к её персоне. В душе ураганом бушуют неоднозначные чувства, перед глазами — слова с листовки о её связи с Аароном, но Люк продолжает улыбаться так, будто он ни черта не понимает. Аарон возвращается к диалогу с его отцом, и только сейчас Моринг младший замечает, каким взглядом Сара прожигает внушительную фигуру дракона. Это не просто любопытство. Есть здесь что-то ещё... и оно такое глубокое, что Люку непременно становится не по себе. Он запивает негодование вином и делает глубокий вдох, ожидая ответ девушки. Но она слишком занята обменом весёлыми усмешками с Вишней и этим недетским разглядыванием Аарона Хилла. — Сара? — нервно переспрашивает он. — Да-да, — девушка кивает, так и не уловив суть разговора. — Вишня, верно? А вы чем занимаетесь? Перестав жевать, дракон поднимает на Сару весёлый взгляд. — В перерывах между разбиванием сердец? Спасаю бездомных котят, — парень выгибает бровь. Сара всё же не выдерживает, позволяя себе весело рассмеяться. Трель телефонного звонка вдруг прерывает деловую беседу Аарона с Морингами и хохот Вишни и Сары. В ту же секунду в столовую входит дворецкий. — Мистер Моринг, вас к телефону. В столовой воцаряется тишина, и напряжённый Люк оборачивается, чтобы взглянуть на Бена. Дэвид в удивлении поднимает брови. — Кто? — Эм, думаю, вам лучше ответить. Мистер Моринг поспешно удаляется из столовой, но не проходит и пары минут, когда он возвращается обратно с абсолютно каменным выражением на его бледном лице. — Люк, — он обращается к сыну. — Есть разговор. — Что происходит? — Сьюзен не выглядит так, будто она нервничает, тем не менее, встаёт вслед за сыном. — Дэвид, кто звонил? — Вы двое, в мой кабинет. Сейчас же, — тон мистера Моринга не требует возражений. Мать и сын обмениваются недоуменными взглядами, но всё же спешат выйти из столовой. Дэвид вдруг вспоминает о гостях, оборачиваясь к ним с виноватой улыбкой. — Простите, господа. Мы вернёмся через пару минут. Они уходят, оставляя после себя горький привкус подозрения на языке. Сара, Вишня и Аарон провожают их удивленными взглядами, и спустя пару секунд драконы подсаживаются к девушке. — И что эта маленькая мисс здесь забыла? — спрашивает Хилл, играясь с прядью её волос. — Ваша дружба с этим придурком вышла на новый уровень? — О-упс, кто-то ревнует, — Вишня закатывает глаза, хватая со стола вилки и ножи и распихивая их по карманам. Во внутренний карман кожаной куртки летит самое важное — несколько марципановых конфет. — Как старомодно. — Ревнует? — Сара с улыбкой оборачивается к Аарону. — Вот как? — Не говори ерунды, — приглушенный голос Хилла достаётся её уху. Он отодвигает прядь её волос и опускает свою большую ладонь на бедро девушки. — Но это не значит, что ты должна водиться с ним. Я ведь предупреждал тебя. Мне совсем не нравится этот тип. Уронив очередную вилку, Вишня наклоняется за ней, когда замечает ладонь Аарона, сжимающую бедро девушки. Рука босса задирает это невесомое платье, подбираясь все выше, когда Сара резко перехватывает её и, игнорируя расползающиеся мурашки и приятную истому внизу живота, отпихивает ладонь Хилла от себя. — Ну, вы бы ещё потрахались прямо на этом столе, — дракон щёлкает языком и засовывает вилку в карман. — Следи за языком и иди лучше подслушай разговор этих мутных снобов, — рявкает Аарон. — Я говорю на полном серьёзе, Сара, у меня есть некоторые подозрения на счёт их сынка. И лучше тебе держаться от него подальше. Сара отвечает ему лукавой улыбкой, складывая руки на груди. Не выдержав этой мыльной оперы, Вишня тяжело вздыхает и спешит выполнить указание босса, поспешно удаляясь из столовой. — Так же, как и от тебя? Ты сам-то знаешь, чего ты хочешь? Сначала отталкиваешь, а затем пытаешься сделать вид, что тебе не плевать на меня... я запуталась, Аарон. Я тебя не понимаю. В словах этой глупой девчонки, определённо, есть истина. Конечно же, конечно же Аарон не знает, чего он хочет, чёрт её подери! Своей этой совершенно ненормальной тяги к ней он не понимает, как не понимает и взаимного притяжения с её стороны. Может быть, ему просто льстит, что она так наивно в него влюблена? Есть ведь что-то, что заставляет его едва ли не с цепи срываться рядом с ней! Влечение... дикая тяга сорвать с неё это милое платьице, нагнуть и трахнуть, — эта совершенно безумная идея живёт с ним с самых первых дней знакомства с девчонкой. Но оно так тесно, так пугающе переплетается с безграничным желанием оберегать её, хрупкую и маленькую. Хилл привык вытаскивать аппетитный зад Сары из неприятностей, привык думать, что он первый, к кому она придёт, случись у неё беда. И эти два совершенно противоположных друг другу чувства, выращенных на бесплодной почве его апатии ко всему живому, в один момент могут, наконец, столкнуться, образовав взрыв такой мощности, последствия которого они будут разгребать ещё очень долго. Тогда Аарону остаётся только завидовать Саре: у неё все прозрачно и ясно — она влюблена и строго знает, чего хочет. А что прикажете делать ему со своей истлевшей душой, со своей неспособностью полюбить кого-то, подпустить к себе чуть ближе, чем это положено в его мысленном протоколе? Что, что ему с ней делать? Ни отпустить её, ни задержать. Чёртова жизнь со своей чёртовой неразберихой. — Знаешь, когда я тебя... — Эй! — взволнованный шёпот Вишни вдруг прерывает ещё не начавшуюся речь босса. Аарон и Сара оборачиваются, чтобы увидеть побледневшего дракона. Оперевшись о дверной косяк, он стирает капли пота со лба и голосом, насквозь пропитанным каким-то совершенно несвойственным ему испугом, говорит: — Там... там шериф пришёл. И они говорят о тебе, Сара.