***
Угнетающая тишина, которую Аарон, как минимум, обожествляет, с каких-то пор давит на виски. Тиканье часов и царапанье ручки о старую бумагу — всё, что разрывает напряжённое молчание его кабинета. В одиннадцать утра в баре почти никого, и что уж действительно напрягает Хилла, так это чьи-то шаги и приглушённая ругань снаружи. Мужчина не успевает даже встать, чтобы оценить обстановку, когда кто-то с ноги открывает дверь, а в кабинет буквально вваливаются Бурый и Гарри, затаскивающие Вишню в бессознательном состоянии. Широко распахнув глаза, Аарон встаёт из-за стола и подрывается к парням. Бурый опускает лучшего друга на диван, и тот валится на бок. Гарри помогает принять ему сидячее положение. — Что с ним, мать вашу? Драконы переглядываются. В ту же секунду в кабинет Хилла влетает обеспокоенная Линда с мокрым полотенцем. Паника поднимается в душе лидера. — Вы языки в зад засунули? Отвечайте! — Он чем-то накидался, — резко отвечает Бурый, выглядя при этом точно провинившийся школьник. Линда присаживается перед Вишней на корточки и прикладывает к его лбу мокрое полотенце. — Я болтала с Грейс, когда он сел за стол у входа. Не знаю, что-то было в его руках... блестящее, — девушка поднимает на Аарона свои голубые глаза и хмурится. — Словно фантик от конфеты. Глупо звучит! Но оно блестело и переливалось. Я и подумала, что он ест конфету. — Когда мы с Бурым к нему подсели, он что-то жевал и выглядел нормально, — продолжает Гарри, потирая шею. — Выпили по бутылке пива, шутили, а потом он вдруг захохотал, начал бред какой-то нести. И через несколько минут на бок повалился и вырубился. — Чёрт, — Хилл мягко отодвигает Линду и садится перед Вишней, открывая его глаза и заглядывая в зрачки. — Если это наркота, почему его срубило сразу? Парни пожимают плечами. Вся веселящая дрянь и прочая беззаботная травка никогда не заставляли уйти в отключку. По крайней мере, не сразу. Они были напуганы. Аарон хватает Вишню за подбородок, поворачивая побледневшее лицо парня на свет. Другой рукой он забирается в карманы его кожаной куртки, доставая оттуда мелочь, сигареты, пару презервативов и несколько марципановых конфет. Они падают на пол, когда Линда поднимает одну и возбужденно лепечет: — Это они! Это их съел Вишня! Что-то в душе мужчины холодеет, когда он вспоминает, где именно этот придурок стащил их. Дом Морингов... нет, не может быть! Это ведь просто конфеты, да? Они никак не связаны с отключкой Вишни! Минуя собственную нервозность, Аарон поднимает одну из конфет и разворачивает её, ломая пополам. Сердце пропускает удар и с силой сжимается, когда в молочного цвета начинке он замечает крошечные фиолетовые крупинки. — Они напихали Си-Пи в конфеты, — изумленно шепчет Хилл, поднимая на драконов взгляд. — На кой чёрт? — Бурый хмурится, переводит взгляд на Вишню, а затем опять на своего лидера. — Где он их взял? Я тоже такие хочу! — Хочешь сдохнуть от передоза? — Линда усмехается, качая головой. — Какой же ты тупица, Бурый. — Вы все считаете меня тупым, а я, между прочим, колледж закончил. — Правда? И какой факультет? — Литературный. — Хм, интересно, не подскажешь, кто написал Триумф Галатеи? — Пф, легко. Этот, как его... Шекстин. — Кто?! — Шекстин. — Может, Шекспир? — А, верняк, он! — Триумф Галатеи, Бурый, это картина. И написал её Рафаэль Санти. Не всё в этом мире — авторство Шекспира, приятель. — В смысле, картины пишут? А я думал, рисуют. — О, боже мой, ты просто... — Да заткнитесь вы! — рявкает Аарон, хватаясь за голову. Душа горит непримиримой яростью. Моринги — просто психи, какие-то сатанисты или, может быть, их вообще не существует? Они каким-то магическим образом подмяли под себя весь город и даже, черт подери, антикварная лавка его бабушки принадлежит им! Если она узнает об этом — её хватит удар, но когда власти решили закатать лавку в асфальт, предоставив освободившееся место под очередной супермаркет, Аарон пошёл к Морингам. Они выкупили эту лавку, и теперь Хилл исправно платит им за молчание и за этот «щедрый жест», но кроме того, они были его поручителями в казино. Им бесправно принадлежало всё в этом чертовом городе: главный кинотеатр, пара заправок, закусочная и супермаркет. Его чёрная бухгалтерия — детский сад по сравнению с теми поистине тёмными делами, что покрыты вековой пылью и спрятаны за семью замками в кабинете Дэвида. В их особняке царит атмосфера страха и всеподчинения, там витают тайны, там даже картины чего-то боятся! И их сынок, Люк... тот ещё мутный тип. Чего стоит эта жуткая книжка с выделенными цитатами! Моринги наверняка причастны к совершенным преступлениям — больше Аарон не сомневается. Шериф мог покрывать их, а жертвы могли ничего не помнить. Нет, что-то в этой теории определённо не сходится. Ведь как взрослые девушки могли повестись на трюк с конфеткой? И зачем им вообще хранить эти конфеты дома? Аарон нервно расхаживает по своему кабинету, массируя виски и пытаясь спланировать ход дальнейших действий. Новая стычка Бурого и Линды отвлекает мужчину, и он оборачивается, чтобы в очередной раз прикрикнуть, когда дверь рывком открывается и вовнутрь буквально влетает взволнованный Майкл. — Сара пропала, — на выдохе произносит он, зарываясь пятерней в рыжие волосы. Челюсть Хилла стремительно падает вниз, и он округляет глаза, не в силах поверить своим ушам. — Ч-что?.. — кажется, даже голос не выдерживает всех событий и пропадает, уступая место хриплому шёпоту. — Я... я собирался найти её после уроков, обошёл всю школу и весь двор, но Сары нигде не было, — запинаясь и задыхаясь от бега, произносит он. — Спросил у охранника, и тот сказал, что видел, как она выходила из здания. Дома её нет. В лавке миссис Хилл тоже. Все её друзья на уроках, и когда я ринулся искать Моринга... Аарон, он тоже пропал. Удар. Такой силы, что у него, прочно стоящего на земле, подкашиваются ноги. Пелена откуда-то взявшейся злости и абсолютнейшего шока застилают глаза, заставляя фигуры драконов мгновенно расплыться, а мужчину пошатнуться. Он опирается о стол и в ту же секунду с яростным криком опрокидывает его, снимает с себя куртку и бросает её на пол. — Я убью их! — рычит он, хватаясь за голову. — Я убью их всех, черт подери! Он должен быть хладнокровным и суровым лидером Чёрных Драконов, должен быть на милю впереди своих врагов, должен чётко планировать все пути на случаи форсмажоров, таких, как сейчас, но когда перед его затуманенными злостью глазами вдруг встаёт образ его маленькой Сары... всё это рушится, оставляя после себя лишь панику и желание как можно скорее найти её, спасти, уберечь. Инстинкт. Им правит уже давно выработанная команда спрятать её в крепости своих рук ото всех бед и несчастий, от врагов и друзей, от дождя, от плохого настроения, от неинтересной книжки. Почему ты осознаешь всю нужность человека лишь тогда, когда он оказывается слишком далеко от тебя? Какой же Хилл идиот! Ее нельзя отпускать в этот жестокий мир, и если раньше Аарон был первым, кто жаждал познакомить её с этой суровой реальностью, то сейчас он должен быть первым, кто укроет девчонку от опасности. И тогда он нарочно вырывает себя из оков шока и непринятия, мысленно отвешивая себе мощнейшую пощёчину. Сара, Сара... он должен мыслить здраво, чтобы найти её, должен не поддаваться на провокации чувств и оставаться тем Аароном, которого все знают. Пусть этот размазня, что впал в ступор на несколько минут, подавится своими соплями — сейчас надо думать, как найти девчонку. — Тёрнер, звони шерифу, а я должен сказать пару ласковых этим чертям Морингам, — Аарон наклоняется к упавшему столу, отодвигает ящик и достаёт оттуда пистолет, прячет его за спину и поворачивается к Линде, пытающейся привести в чувство Вишню. — Присмотри за ним, а когда придёт в себя — отчитай, как умеешь. А вы, — он кивает в сторону ошеломленных Бурого и Гарри, — валите на место первого преступления, где тебя загребли копы. Хоть всю землю там переройте, ищите всё, что хотя бы отдалённо будет напоминать эти грёбаные конфеты. Майкл, передай шерифу эту марципановую дрянь и скажи, что они из дома Морингов. Дверь за Аароном хлопает прежде, чем Тёрнер успевает открыть рот.***
Щелчок. Затем ещё один. Стук шагов о деревянный пол с прогнившими досками. Сильная рука, грубо схватившая тонкую женскую шею. А затем — резкая вспышка, оглушающая боль. Сара морщится от неприятных ощущений, вглядываясь в расплывчатый силуэт человека, залепившего ей пощёчину. Лом. Боль отрезвляет, и Сара опускает взгляд на свои привязанные к стулу ноги, пытается пошевелить связанными руками и выплюнуть изо рта этот кляп из старой грязной тряпки. Тонкая струйка крови бежит с виска, неприятно щекоча кожу, а в нос ударяет резкий запах сырости. Кажется, она находится в подвале или, может быть, в гараже — слишком темно и холодно. А когда мужчина перед ней прокашливается, Сара перестаёт разглядывать обстановку и обращает наполненный ненавистью взгляд к нему. — Ты такая сексуальная, когда беззащитна, — хриплый голос добирается до её позвоночника толпами мурашек. — Где же твой папочка, Сара? Страх разгоняется по венам вместе с адреналином. Едва ли она может вспомнить события последнего часа, и нахождение себя, привязанной к стулу — самое свежее и пока что единственное воспоминание, если не считать этой роковой встречи с Ломом на перекрёстке. И только боль, дикая, оглушающая боль говорит о том, что между ними была борьба. Сара не сдалась без боя. Девушка мычит, пытаясь произнести хоть что-то через эту надоедливую тряпку, но вмиг замолкает, когда бандит приближает свое лицо к ней. В нос ударяет резкий запах алкоголя и сигарет. — Помолчи пока, красавица, сейчас я говорю. Ты ведь помнишь меня, помнишь нашу встречу у бара? О, по глазкам твоим вижу, что помнишь! Красивые глазки. А меня не забыть. Он отступает на шаг назад, позволяя девушке в облегчении выдохнуть. Она не плачет — заставляет себя не плакать, но всё её тело содрогается в безмолвных рыданиях. О таком не напишут в книжках, о таком не посплетничаешь с подружками. Не просто реальность, а её кровавая, гнилая изнанка. Лом приближается снова, и когда девушка замечает нож в его руке, все органы внутри моментально сжимаются от страха. — Думаешь, ты здесь потому, что из-за тебя меня выгнали из банды? Или за то, что настучала на меня шерифу? Ха, наивная малышка! Ты мне нравишься, вот поэтому ты здесь. О, твоя точеная фигурка и милый ротик сразу меня завлекли... а какой кайф был стоять под окнами твоего дома и смотреть, как ты раздеваешься! Признайся, маленькая, это шоу было для меня? Сара морщится в отвращении, пока он скользит своим омерзительным взглядом по её фигуре. Страх смерти — ничто по сравнению с этим жутким неведением и абсолютным незнанием того, на что способно это чудовище. Размеренное капанье воды бьёт по вискам и отдаётся пульсацией где-то в рёбрах, в горле пересохло, а все кости болят так, будто этот ублюдок не скупился на любезности и, возможно, избил её в машине или по дороге в этот... где она? В подвале? И кто, кто спасёт её, когда она сама не имеет и малейшего представления о своём местонахождении? Паника и непримирение ведут отчаянную борьбу с обессиленностью. «Только не отключайся!» — сама себе приказывает Сара, опуская голову и прикрывая глаза. Он чем-то накачал её — это факт. А темнота уже проглатывает это жуткое помещение вместе с его омерзительной физиономией. — Нет, милая, не так быстро, — шёпот его хриплый пропитан ядом и опасностью, когда он хватает её за шею, наклоняясь к уху девушки. — Рано отключаться. Сначала я оттрахаю тебя как в последний раз... хотя, почему как в последний? Ха! А потом убью. Ты ведь всё-таки обидела старика Лома, лишила его хлеба, натравила легавых. Старик Лом такое не прощает. Но мы развлечемся напоследок, ты не переживай, красотка. Слезы, хлынувшие из глаз, смывают грязь с её бледных щёк и падают на рассеченную губу. Сара тихо всхлипывает и с огромным трудом отворачивается от мужчины. Это всё сон, это всё дурной сон — так просто не бывает! Неужели это конец? Неужели её жизнь оборвется от такого глупого и просто сумасшедшего стечения обстоятельств? Одной встречи с каким-то пришибленным бандитом было достаточно, чтобы ему сорвало крышу? Нет, так не бывает, так просто не бывает, сейчас она проснётся в своей розовой комнате в обнимку с жирафом, польёт фиалки, наденет сиреневый свитер и пойдёт в закусочную с Кэнди, Дереком и Бобби! Снаружи слышится какой-то шум. Сара открывает глаза. Не сон.***
— Аарон! Босс, да стой же ты! Хилл останавливается у мотоцикла, бросает сигарету на землю и с раздраженным рычанием оборачивается на Дрю и Стенли, с ошалелым видом выскочивших из своей тачки. — У меня нет, черт подери, времени, парни. В висках пульсирует единственная миссия: как можно скорее добраться до чёртовых Морингов. Поверить в пропажу их сына — то же, что и поверить в Санту. Они покрывают преступления этого сосунка и, боже мой, если Сара — его следующая жертва, Хилл не побрезгует испачкать руки в крови этого мелкого ублюдка. Пусть шериф прочёсывает хоть весь город, вешает бесполезные объявления или, может быть, с усмешкой говорит о том, что Сара могла задержаться у друзей или нашла себе парня и нет повода паниковать. Но он есть, этот чёртов повод есть, потому что, блядь, никто не видит, что скрывается за этой наивной улыбкой семнадцатилетнего школьника, способного на самые жуткие вещи. И если это он причастен к её пропаже, если это он преследовал её на машине, то мальчишка ввязался в очень опасную игру. Звук полицейской сирены заставляет Аарона выдохнуть — отлично, шериф уже в курсе. Стенли пихает Дрю в бок, и оба брата кашляют, привлекая к себе внимание. — Ладно, что у вас? — Аарон сжимает зубы. — Мы не смогли доставить товар в Хейден, — Дрю проводит ладонью по лицу и морщится, предвидя гнев лидера. — Там... там копы оцепили целый район. Девчонку нашли. Мёртвую. Фараоны проверяют всех, кто въезжает в город, а с нашим багажом... пришлось вернуться. Всё внутри холодеет, ноги подкашиваются, а в глазах темнеет, так что Аарон теряет равновесие, покосившись на бок. Байк удерживает мужчину от падения, и он поднимает на драконов изумленный взгляд, чувствуя, как сердце сжимается от страха. Впервые в жизни он поистине боится чего-то. Нет, это даже не страх... это смертельный ужас, сковавший всё его тело. — Девчонку? — шёпот слетает с губ. Аарон морщится от неприятных ощущений, сжавших его сердце. — Как... как она выглядела? Парни переглядываются и пожимают плечами. — Мы не видели тело, там столько народу, надо было быстрее слинять. — Чёрт, чёрт, чёрт! — Хилл отходит от байка и со всей имеющейся в нём силой ударяет по колесу. — Я убью его. Чёрт. — Ты что, знал её? — Стенли потирает шею и хмурится. — Беда-а-а. Нет, нет, он не знал, ведь это не может быть Сара! Она пропала совсем недавно... неужели её могут найти мёртвой в другом городе? Но ведь Хейден всего в получасе езды от Сентфора! Аарон готов уничтожить самого себя за эти бредовые предположения. Это исключено, это не Сара, нет, нет, ни в коем случае, он просто не может её потерять. Не сейчас, когда всё, в чём он нуждается — каждый день видеть её, такую надоедливую и маленькую, рядом. Но страх никуда не исчез, и он подбирается к горлу тугим комом, так что в следующую секунду Хилл снимает байк с подножки и садится на него, планируя как можно скорее добраться до Хейдена. — Эй, может, поехать с тобой? Всё точно в дыму или во сне, руки дрожат, байк не заводится, а драконы, так и не дождавшись ответа от своего босса, спешат обратно к своей тачке. Третья попытка завести эту махину не оборачивается успехом и, со своей силы стукнув по баку, Аарон вдруг слышит обрывки разговора удаляющихся Дрю и Стенли. — Кстати, ты видел тачку под домом Лома? У него же нет прав. — Так это его серый вольво там стоял? — Ну да, а чей ещё? Он же один живёт. Хилл в удивлении открывает рот. Вот оно! Серый вольво — тот самый, что гнался вчера за Сарой! Но неужели... боже, зачем ему это? Неужели Лом решил таким образом отомстить Аарону? Размышлять о мотивах этого психа нет времени. Хилл знает, где искать Сару — и это главное, чёрт подери.***
Лом возвращается спустя несколько минут, крепко сжимая ладонью рукоятку ножа. Находясь почти в бессознательном состоянии, Сара всё же вылавливает из затуманенного каким-то раствором разума несколько безумных идей. Что, если повалиться вместе со стулом набок, когда этот ублюдок подойдёт ближе? Он наклонится, чтобы её поднять, и Сара сможет выхватить у него нож? Запястья туго связаны, но она может пошевелить ладонями — вот только насколько быстро ей нужно действовать? Нельзя терять время. Сара предпринимает первую попытку раскачаться, но Лом быстрее — ему достаточно пары шагов, чтобы оказаться рядом. Мужчина устраивает свои грязные руки на её бёдрах, с улыбкой заглядывая в округлившиеся от страха глаза. — Хочу услышать твой голосок, — ухмыляясь, хрипит он и стягивает с её лица повязку. В следующую секунду в его лицо летит смачный плевок. — Ах ты мелкая дрянь! — орёт Лом и что есть мочи бьёт её по лицу. Девушка морщится от резкой боли и всхлипывает. Прежде ей не доводилось испытывать ничего подобного. Ощущения такие, словно кто-то приложил к её щеке раскаленную кирку. — Ублюдок, — с трудом говорит она, чувствуя, как пылает её рана. — Это твой папочка тебя научил таким грязным словам? Может, тебе стоит прополоскать ротик? Я ведь не просто так его освободил. Сердце в ужасе пропускает удар, и Сара до побледнения сжимает губы, отворачиваясь. Слезы градом льются из её глаз, обжигая раны на лице, когда Лом вдруг подходит к ней со своей омерзительной улыбкой и угрожающе поблескивающими в темноте гнилыми зубами. Звон пряжки ремня заставляет её громко всхлипнуть и крепко зажмуриться. Это конец. Это точно конец. Она так и умрёт, изнасилованная, в подвале дома какого-то старого ублюдка. Лом подходит ближе, проводит ладонью по её волосам и опускается к груди, с силой сжимая её. — Не трогай меня! — пытаясь увернуться, охрипшим голосом кричит Сара. — Ну, сладкая, мы только начали... За дверью раздаётся какой-то грохот. Лом стискивает зубы и с тяжёлым вздохом оборачивается, застегивая брюки. — Кто-то нам постоянно мешает, заметила? Никуда не уходи, сладкая, я скоро вернусь. Поселившаяся в душе едва заметная искра надежды перерастает в настоящее пламя, когда за Ломом закрывается дверь. Сара изо всех сил трёт друг о друга запястья, выкручивает руки, пытаясь высвободить их из верёвки, ведь, в конце концов, это всё, что она делала с того самого момента, как очнулась здесь. Она едва не выкрикивает от счастья, когда одна рука выскальзывает из оков прочной верёвки, и когда снаружи слышатся тяжёлые шаги, школьница соединяет запястья так, будто они всё ещё связаны. Освобождённые руки — это ещё не спасение, но уже маленький шанс выколоть глаза этому ублюдку в самый подходящий момент. Дверь со скрипом открывается. Сара жмурится, не желая видеть этого монстра, когда её слуха вдруг касается до боли знакомый голос: — Сара? Нет, нет, не может быть. Неужели это... — Аарон? — девушка всхлипывает, не в силах поверить своим ушам. С губ мужчины слетает облегчённый вздох, когда он подрывается с места и бросается к стулу, на котором она сидит, как можно скорее развязывая эти чёртовы верёвки. Сердце бешено стучит в груди у обоих, и в абсолютной темноте с тонкой струйкой света из приоткрытой двери Аарон не может увидеть всех ран, нанесённых Ломом. Иначе он сейчас же вернулся бы и добил этого ублюдка. Вырвавшись из плена верёвок, Сара с горькими рыданиями бросается на шею мужчине. Это невероятное чувство: тонуть, захлебываться в воде и ждать погибели, а затем упасть в любимые объятия, получив возможность и дышать, и жить, и быть свободной. Аарон сжимает её в своих руках, самую маленькую и хрупкую, обещая, клянясь больше никогда не допускать подобного. Никто не причинит ей боль, никто и пальцем её не тронет. Хилл вернёт Сару в её розовый мир, но лишь с одним условием — он должен быть рядом. — Где он? — Не думай об этом, я должен вытащить тебя отсюда. Аарон отстраняет девушку от себя, вглядываясь в жуткие ссадины на её лице, когда за их спинами вдруг раздаётся полухриплый голос: — Я бы на вашем месте так не спешил. Среагировав мгновенно, Хилл заводит девушку за свою спину и подрывается к довольному Лому у входа, хватая мужчину за грудки и с силой припечатывая его к стене. Накрыв рот ладонью, Сара делает несколько шагов назад и резко вздрагивает, когда Аарон ударяет Лома в живот, отчего тот сгибается пополам. — А ты тряпка, Хилл, — выплевывая кровь, бормочет бывший дракон. — Сразу примчал за девчонкой. Ты посмотри на неё! Могли бы вместе повеселиться. — Ты в тюрьме повеселишься, ублюдок, или с червями в могиле. Выпрямившись, Лом уворачивается от очередного удара Аарона и наносит ответный с такой мощью, что мужчина не справляется с равновесием и падает. Сара вскрикивает, а Хилл тянется за пистолетом, но стоит ему только достать оружие, когда Лом выбивает его из рук. Пистолет падает к ногам ошеломленной девушки, и она опускает взгляд в надежде, что этот ублюдок не заметил его. Но Лом заметил, и он грязно ухмыляется, вмиг преодолевая расстояние между ним и школьницей. Вот только Сара оказывается быстрее. Девушка резко наклоняется и подхватывает пистолет, сразу же снимая его с предохранителя. Лом замирает перед ней с изумленной улыбкой. — Сара, — Аарон выплевывает кровь и встаёт, протягивая ей руку. — Отдай его мне. — Всё верно, малышка, отдай его своему папочке. Руки О'Нил трясутся, боже, ведь она никогда не стреляла! Однажды Дерек показывал ей пистолет отца и говорил, как нужно это делать, но держать в своих руках оружие сейчас... конечно, конечно, она должна отдать его Аарону! Но Сара в ловушке, ведь впереди Лом, который преграждает ей путь к спасению, и когда он вдруг делает к ней шаг, а Хилл не успевает даже среагировать на этот жест, она спускает курок. Рука дёргается, в ушах звенит от звука выстрела. Сара открывает глаза, замечая повалившегося на землю Лома. Шок сильнейшей волной сбивает девушку с ног, пистолет падает из рук и, рухнув на колени, она накрывает лицо руками. Ещё не отошедший от шока Аарон мгновенно подрывается к девушке, хватает её на руки и уносит как можно дальше из этого чёртова подвала. Когда в лицо ударяет свежий воздух, Хилл опускает Сару на ноги и обхватывает её бледное лицо ладонями. — Посмотри на меня, — шепчет он, пытаясь поймать её рассеянный взгляд. Она открывает глаза и смотрит на Аарона так, будто видит его впервые, тут же яростно покачав головой. В ушах всё ещё звенит этот жуткий выстрел, а самое страшное не в том, что его совершила она, а в том, что она не думала ни секунды, прежде чем спустить курок. — Я убила его, боже мой, Аарон, я его убила, — причитает девушка, накрывая рот ладонью. Дракон снисходительно улыбается и выдыхает, прижимая её дрожащее тело к себе. С ним тепло, с ним безопасно и комфортно, но Сара никогда не сможет выбросить из головы этот момент своей жизни. Не то, как её похитил и едва не убил какой-то псих, а то, как она выстрелила в человека, ни секунды не сомневаясь. Шок и неверие, после которого начнётся целая череда страхов и самобичевания. — Сара, послушай меня, — Аарон отстраняет её от себя, чувствуя, как всё внутри него сгорит и превратится в пепел, если она сейчас же его не услышит. — Сара. Но она продолжает упорно качать головой и рыдать, не в силах выбросить из головы этот чёртов выстрел. Внутренняя дрожь и страх, сидящий в горле, не позволяют ей сфокусировать свое зрение на стоящем перед ней мужчине, и тогда Аарон осторожно хватает её лицо за подбородок, приближая лицо девушки к себе. Он под действием сильнейшего адреналина, он не верит своим глазам, он просто восхищён до предела. А потому он просто не может молчать, ему нужно сказать это прямо сейчас, прямо здесь, глядя в эти огромные напуганные глаза: — Будь моей.