***
1996г Лето По просьбе Дамблдора Кэтрин и Северус были вынуждены прийти к нему в кабинет, чтобы услышать от директора важное сообщение. Никто из двоих не знал, что их ждёт и какой будет эта весть. Кэтрин и Северус стояли бок о бок рядом чуть подальше от стола Дамблдора, который нервно смотрел на них обоих, сидя на величественном троне. —Вызывали, директор?—первым нарушил тишину Северус, перебирая пальцы почти у груди при согнутых локтях. Взгляд зельевара казался любопытным, но непроницаемым, погруженным в свои мысли. Кэтрин же была встревожена, её плечи заметно поднимались и опускались при каждом вдохе и выдохе. —Да,—твёрдо произнёс Дамблдор, опустив взгляд на левый угол своего стола, на котором ничего не было. Тишина снова поселилась в углах кабинета, погружая присутствующих в прозрачный купол. —Мне нужно кое-что вам рассказать, но перед этим мне нужно выпить зелье, Северус... Дамблдор опустил свои томные веки, едва вздохнув, будто каждое слово давалось волшебнику с трудом. Кэтрин сделала незаметный шаг вперёд к столу, на что обратил внимание Северус, а Дамблдор же склонил голову к груди, не видя девушку. Кэтрин удалось увидеть странный цвет кожи директора, будто она посерела. —Что произошло?—спросила Кэтрин, приподняв руки на уровне груди, начиная перебирать пальцами так же, как и Северус. Дамблдор промолчал, ожидая, когда зельевар принесёт ему снадобье. Северус тут же, будто чувствуя негодование директора, достал из своей чёрной мантии пузырёк с зельем и подошёл к Дамблдору, обойдя Кэтрин. —Это довольно сильное проклятие, профессор,—голос Северуса раздался по всей комнате, после чего Кэтрин нахмурила брови, продолжая рассматривать старого друга, который только что выпил содержимое пузырька до дна. Кэтрин поднялась по лесенке и встала с правой стороны от Северуса, смотря на директора с испуганным видом. Снейп аккуратно взял правую руку Дамблдора, рассматривая её очень внимательно. —Вы превосходно держитесь, профессор, однако я не могу гарантировать, что зелья помогут вам вылечиться,—Кэтрин резко повернула голову в сторону Северуса с испуганным взглядом. —Сколько мне осталось?—спросил Дамблдор безэмоционально, давно смирившись со своим положением. Кэтрин быстро переметнула взгляд на Дамблдора с волнением, не понимая, как тот может так говорить. —Может, год, не больше,—бесстрастно ответил Снейп, положив его руку на стол, смотря на Дамблдора безмятежно. Кэтрин больше не могла стоять сложа руки и смотреть, как её друг умирает. Слова сами вырвались из неё. —Я могу приготовить зелье, которое смогло бы перенести твою болезнь на другого, Альбус,—протараторила Кэтрин, взгляд которой был всё таким же напряжённым и сочувствующим. —Нет, Кэтрин,—Альбус приподнял со стола свою больную ладонь, давая понять, что лучше сейчас помолчать. —Да как т... —Кэтрин,—настойчивее произнёс Дамблдор, смотря на девушку почти исподлобья. Тишина окутала их троих на мгновение, а затем её прервал директор своим сухим голосом. —Я позвал вас сюда, чтобы сообщить важную новость по поводу Поттера,—сказал Альбус со своей привычной манерой. Кэтрин нахмурилась, она не понимала Дамблдора, почему он так готов отдаться в руки самой Смерти. —Воландеморт рано или поздно должен будет найти мальчика,—продолжал старик.—Я уверен, что Реддл не остановится... Он жаждет стать вновь неуязвимым, а Поттер тому преграда... Один не может жить, пока жив другой... —Вы хотите сказать, что в конце... Поттер должен будет умереть?—на лице Северуса появилась тень непонимания. —Да,—подтвердил Дамблдор, взглянув сначала на Кэтрин, а потом —на Снейпа.—И Воландеморт должен сам его убить... Кэтрин понимала, о чём говорит Дамблдор, и одновременно боролась с мыслью о том, что Альбус отправил мальчика на произвол судьбы. —Вы растили его как свинью на убой,—сухо ответил Снейп, напористо смотря на Дамблдора. —Разве можно отправлять юношу на смерть?—вмешалась Кэтрин, не сдерживая эмоций, забыв о недавних мыслях про смертельную болезнь Дамблдора. —Только не говорите мне, что привязались к мальчику,—сказал Дамблдор, смотря попеременно то на Кэтрин, то на Северуса. Те промолчали, так ничего и не ответив, а Дамблдор уже остановил свой взгляд на Кэтрин, которая стала активно дышать, поддаваясь внутренним всплескам эмоций. —Северус, оставь нас ненадолго. Приди через пятнадцать минут,—сказал Дамблдор, смотря теперь только в лицо Кэтрин, которая опустила голову на грудь. Северус поспешно покинул кабинет, не задумываясь ни о чём. Как только дверь захлопнулась, Кэтрин мгновенно подняла голову и взглянула на Дамблдора с влажными от слёз глазами. Однако девушку беспокоила уже другая мысль, так что причиной слёз стал не Поттер. —Зачем ты это делаешь?.. Почему ты хочешь умереть, Альбус?—спросила Кэтрин, подойдя ближе к его столу с розовеющими щеками. Старик немного усмехнулся на её вопрос, который был слишком странен, если бы задали его такому же смертному, как и он сам. —Мы все умираем, Кэтрин,—произнёс Дамблдор, видя, как брови девушки больше не хмурились, а изогнулись кверху.—Ничто не может быть вечно. Ни вещь, ни разум, ни плоть. —Ты отказываешься от помощи,—прошептала Кэтрин, чувствуя, как ком скопился в горле, так что было трудно говорить. Слёзы уже скатывались ручьями по щекам девушки, которая сминала пальцы у груди. —Она лишь отсрочит ненадолго то, что должно наступить,—пояснил старый друг, прекрасно понимая, что Кэтрин хотела бы, чтобы тот согласился. —Ты можешь! —Кэтрин,—настойчиво произнес Дамблдор. —Ты хочешь оставить меня одну... —У тебя есть Деаваль... —Нет!—горячо запротестовала Кэтрин.—Не смей так говорить!.. Как ты можешь?!. Ты хочешь, чтобы кто-то стал заменой тебя? Дамблдор поднялся со стула, встав в полный рост. Кэтрин пришлось смотреть в глаза Альбуса со слегка задёрнутой головой. —Мне плевать на то, что мы друг другу делали... Слышишь?!—продолжала Кэтрин, губы которой были уже пропитаны солёными слезами. —Почему ты хочешь оставить меня одну, Альбус?.. Ответь!—сердито кричала Кэтрин, щёки которой стали алеть, гореть огнём. —Деаваль будет рядом с тобой, когда тебе нужна будет помощь... Никто из смертных не даст тебе того, чего может он... "Он знает... Он знает, что это не просто омолаживающее зелье..."—сказала Кэтрин про себя отрывисто. —Прошу, не оставляй меня,—взмолила Кэтрин, крепко обняв своего старого друга, который охотно принял её доброту. Слезы прыснули из глаз Кэтрин сильнее, так что ткань серой мантии Дамблдора слегка намокла. Кэтрин тут же оторвала себя от Дамблдора и схватила его морщинистое лицо своими обеими горячими ладонями. Она смотрела на Дамблдора то в один глаз, то в другой, видя, как радужка становится всё чище и светлее, чем раньше. Кожа лица разгладилась, на ней уже не было той паутины морщин, которой было покрыто всё лицо. Дамблдор вновь приобрёл свой прежний облик юноши, которого знала Кэтрин при первой встрече. —Если ты умрёшь, ты оставишь меня одну... Как Гриндевальд,—произнесла Кэтрин шёпотом, не веря, что сделала это.—Моё сердце уже давно обливается кровью, потому что его нет рядом... Ты отнял его у меня, заточив в тюрьме. Дамблдор не понимал, о чем говорит Кэтрин, и это заставило его нахмуриться. —Я полюбила его, Альбус... Ещё тогда... Когда я уехала в Нью-Йорк... С тех пор... Я любила и люблю его... Сейчас же я не могу даже увидеть его... Вы оба дороги мне, лишь Деаваль на последнем месте... Он там, и я даже не знаю, что с ним... А ты собираешься умереть... Дамблдор не верил своим ушам, что слышит это от Кэтрин, не мог понять, как это могло быть возможно. Она смогла полюбить хладнокровного убийцу?.. Однако он тоже не святой. В юности он был как Гриндевальд, готов был ради друга сделать всё, а теперь... Сердце Геллерта принадлежит Кэтрин, а её ему. Кэтрин была взбудоражена, не понимала толком, что говорила, не верила самой себе, не осознала ещё, что открыла тайну, о которой никто не должен был знать. —Не покидай меня, как Геллерт,—слёзы вновь потекли по щекам девушки, капая с подбородка вниз, и она прижалась к его груди, начав ещё сильнее плакать. Альбус машинально положил ладонь на голову подруги и стал успокаивать, приходя ещё в себя после услышанного. Он полузакрыл глаза и посмотрел на макушку головы Кэтрин, склонившись и поцеловав в густые волосы девушки. Этот лёгкий поцелуй и объятья привели Кэтрин в ступор, запутав чувства. На мгновение, всего лишь на крошечный миг ей показалось, будто она обнимает не Дамблдора, а Гриндевальда таким, каким она его помнит. Темноволосая волшебница прижалась к Альбус сильнее и уже перестала плакать, ей не хотелось отходить от друга ни на шаг только потому, что грёзы заполонили её разум, заставив думать, будто это её давняя любовь обнимает, которую она так долго искала. "Padre! Почему так больно в душе и снаружи?.. А сейчас так легко... Ещё мгновение и... Ещё мгновение... Дай мне ещё мгновение, чтобы сбросить тяжёлые оковы с тела... Забыться на миг... Он так... Похож... Как и все, кто обнимал меня так же?.. Нет... Он другой... Их души похожи... и нет..."—отрывисто шли мысли Кэтрин шаг за шагом. Кэтрин будто сделала глубокий вдох и резко оторвалась от груди Дамблдора, посмотревшего на неё своим чистым, невинным взглядом. —Прости меня,—прошептала Кэтрин, на лице которой почти не осталось и слезинки, а затем прикрыла глаза, так что веки немного дрожали, а потом вновь распахнула веки с пышными, но мокрыми ресницами, продолжив:—Я таила от тебя такое... Я знаю, что виновата перед тобой... нет, перед всем волшебным сообществом... Если ты сможешь меня простить... —За что? За то, что поддалась чувствам?—Альбус взглянул на подругу с полуулыбкой.—У магглов есть интересная фраза: сердцу не прикажешь. Альбус чуть усмехнулся, а Кэтрин внимательно смотрела на него, будто пыталась понять, что он чувствует сейчас после такой новости. —Я, конечно, поражён таким исходом событий, но... Ты сама поражаешь меня больше всего... Ты была двойным агентом? Или ты же всё-таки совершала то, что писалось в газетах Нью-Йорка?.. Кэтрин молчала, ожидая, когда Дамблдор закончит с вопросами, чтобы разом на них ответить, но тот лишь поник, его лицо помрачнело. Казалось, Альбус прочитал в глазах Кэтрин, что то, что он сказал, было действительно правдой. —Неужели ты поддерживаешь "благо"?.. —Альбус,—нежно произнесла Кэтрин, сглотнув и почувствовав, как ком в горле исчез,—я люблю его за многое, порой сама не знаю, за что конкретно, за что-то одно... Я люблю его любым, потому что он даёт мне ту жизнь, которую я хочу и о которой я не знала раньше... Я действительно считаю... считала, что претеснение магглов—это лучший вариант мести за их деяния, но поверь... Со временем я осознала, что то были порывы ярости и гнева моего собственного, так что это заслоняло здравый смысл... Ты помнишь Якоба? Якоба Ковальски?.. Он открыл мне глаза на правду ещё тогда... Я наблюдала за ним... Он добрый человек, его любовь была искренняя к Куинни Голдштейн... Только слепой не заметит, как Куинни менялась в Нурменгарде после присоединения к "благу" и до этого всего... Ей было больно видеть, как любимый умирает на её глазах... Это и побудило меня передумать... Магглы злые... но и добрые... Человек не может быть либо злым, либо добрым. Каждый может сочетать в себе это всё, хотя может и отрицать... Магглы и волшебники должны жить в мире и согласии... Однако смешивание крови воистину опасная вещь... Полукровки, г... магглорожденные... Не нам решать, пускай сердце правит, но и разум пускай не забывает направлять сердце в нужное русло, иначе настанет конец... Ненависть проходит с годами, Альбус... Время не лечит лишь одно: утраченную любовь, юность, молодость, разбитое сердце... Много чего, но каждый выбирает свой путь, чтобы избавиться от ужасного чувства горечи... —Я прекрасно понимаю тебя, Кэтрин,—ответил Дамблдор серьёзно и чуть хмуро. —Спасибо, милый Альбус,—произнесла полушёпотом Кэтрин, закрыла веки и приблизилась к лицу Дамблдора, поцеловав его в кончик носа. Кэтрин отошла назад, руки Дамблдора сползли со спины девушки. Она посмотрела на старого друга и двинулась в сторону выхода. Когда дверь за Кэтрин захлопнулась, лицо Дамблдора, как и тело, приобрело вновь старческий, дряхлый вид.***
Сентябрь Неожиданно для Кэтрин в Хогвартс приехал давний друг, Гораций Слизнорт. Для других, кто знал его, это было так же необычно. Кэтрин хорошо помнила, что тот вышел на пенсию, и не понимала, почему зельевар захотел вернуться в Хогвартс спустя годы. Тем не менее возвращению Горация Кэтрин была очень рада. Кажется, что те минувшие годы сделали их дружбу крепче, неуязвимее. Кэтрин постучала в деревянную старую дверь с окошечком в ожидании, когда владелец комнатушки ей откроет. Щелчок замка, звякание цепи, и дверь распахнулась перед Кэтрин, которая тут же улыбнулась со сложенными спереди в замок руками. В первое мгновение девушка увидела Слизнорта в непонимании, но оно тут же расстворилось, так что вместо него появилась добродушная, знакомая ей улыбка друга. —Профессор Слизнорт,—начала Кэтрин, сделав шаг вперёд. Гораций расплылся в улыбке ещё сильнее, открывая дверь шире. —Надо же, мисс Мерлин!—радостно воскликнул старый зельевар, смотря на Кэтрин своими маленькими искрящимися глазками.—Не думал, что вы ещё помните меня и придёте сюда так быстро... —Разве можно забыть друга?—Кэтрин так же широко улыбнулась, как и Слизнорт. Спустя мгновение Гораций очнулся и отошёл к двери, как бы давая проход Кэтрин. —Прошу, прошу, заходите,—проговорил профессор, приглашая к себе в любимую каморку. Кэтрин тут же переступила порог, проходя дальше и смотря на зельевара, который захлопнул за ней дверь и прошёл вперёд вслед за девушкой. Она повернулась к нему лицом, не переставая улыбаться, как и он. —Сколько лет прошло, не так ли, мисс Мерлин? Но для вас, я полагаю, это пустяки?—слабо усмехнулся Гораций, подходя к столу с правой стороны, чтобы налить чего-нибудь выпить. —О, не волнуйтесь,—отмахнулась рукой Кэтрин, уже поубавив улыбку.—Это лишь показалось, что время пролетело быстро... Кстати, что вас вынудило вернуться? Насколько я помню, вы вышли на пенсию, сказав, что устали от работы и вам нужна более спокойная жизнь. —Да,—подтвердил Гораций, с лица которого тоже спала улыбка. Он вынул палочку из кармана мантии и, взмахнув ей, приманил стеклянные стаканы из ещё не распакованного большого чемодана вместе с бутылкой свежего вина, а затем разлил содержимое по бокалам. Гораций повернулся к Кэтрин с двумя наполненными вином бокалами и подошёл, протянув одну тару. Кэтрин с удовольствием приняла его доброту и гостеприимство, взяв стеклянный бокал в руку. —Приятно видеть, что друзья не забывают тебя,—произнёс торжественно Гораций с улыбкой и отпил немного вина. То же самое сделала и Кэтрин, слегка улыбнувшись. Вино было сладким и приятным на вкус, оставляло божественное послевкусие. —Мерлинова борода!—воскликнул Гораций после того, как насладился вином, его внезапное восклицание поразило Кэтрин.—Я вспомнил... Я хотел вам показать тогда одно интересное зелье, усовершенствованное мною лично. Я добавил туда несколько дополнительных ингредиентов, так что оно стало держать эффект более долго... Хотите взглянуть? —Я бы хотела не только взглянуть на ваше творение, но и, почла бы за честь, если бы вы поучили меня зельеваренью, как раньше, в старые добрые времена, Гораций. Что думаете? Согласитесь взять ещё одного ученика?—с ухмылкой вздёрнула правую бровь Кэтрин, смотря на Горация напористо. Гораций усмехнулся, отмахнувшись рукой на предложение Кэтрин по-дружески. —В таких случаях не может быть никаких вопросов, мисс Мерлин! Решено! Беру вас в свои подмастерья, несмотря даже на то, что вы и так уже добились больших успехов в моём предмете. Гораций чуть выгнулся, положив левую ладонь в карман мантии, с довольным лицом. Кэтрин улыбнулась и сделала лёгкое движение, подняв бокал и выпив его содержимое. Гораций повторил то же самое.***
1997г Июнь В этот день в Хогвартсе стало мрачно, сыро, тускло и вяло, будто всю радость выкачали. Тёмные тучи сгущались над окрестностями Хогвартса, напоминая о зле, которое находилось совсем рядом, уже близко, и было готово напасть в любую минуту на каждого. Зелёная вспышка озарилась перед Дамблдором так быстро, что старый маг не успел вдохнуть последнюю порцию воздуха перед тем, как отойдёт в мир иной. Зелёная вспышка выпалила из палочки Северуса, достигнув своей цели. Дамблдор почувствовал тяжесть в груди, резкий толчок назад. Однако старец ничего не предпринял и поддался своей судьбе, ощущая, как падает вниз, его волосы и борода развевались на ветру, мешая видеть. Ещё мгновение и Дамблдор упал на земь, сильно ударившись, так что тонкая струйка крови потекла из его рта по щеке вниз. В этот миг всё замерло, перестало дышать, жить. Учителя и ученики, узнав до этого падения, что пожиратели проникли в Хогвартс, немедленно устремились к выходу, чтобы настичь чистокровных убийц, принявших тёмную сторону Воландеморта. Однако те услышали лишь удивлённый стон некоторых студентов, которые что-то увидели. МакГонагалл прошла вперёд сквозь замерших учеников, смотрящих куда-то на землю. Кэтрин выбежала из Хогвартса, чтобы найти пожирателей и наказать хотя бы одного, чтобы смирить свой пыл. Как только она увидела столпотворение у какого-то места, то мгновенно туда направилась, чтобы посмотреть, что там было. Девушка проходила, отталкивая учеников, двигаясь к источнику любопытства студентов и учителей. Кэтрин наконец-то вырвалась вперёд и увидела на земле сидящего у чьего-то тела Гарри и стоящую рядом с ними Джинни, которая пыталась утешить Поттера. Кэтрин замерла, увидев мантию Дамблдора, и прошла вперёд так быстро, что никто не успел опомниться. Кэтрин увидела мёртвое, но такое спокойное тело старого друга. Сердце девушки забилось сильно, она опустилась на колени и схватила Поттера за правое плечо, пытаясь того отодвинуть, чтобы самой проститься с Дамблдором. Гарри повернул голову на Кэтрин, и та увидела его слезы. Волшебница надвигалась к туловищу Дамблдора, а Гарри поднялся, и Джинни обняла его крепко. Кэтрин посмотрела на бездыханное тело Альбуса Дамблдора, который навсегда покинул её. И в данном случае не болезнь отняла его у неё, а кто-то из пожирателей смерти. Дамблдор просил Северуса не говорить Кэтрин об этом, может, позже открыть эту тайну. Волшебница почувствовала, как в горле скапливается ком, так что больно было глотать и говорить, слёзы навернулись на её глазах и потекли беспардонно по её щекам. Кэтрин, не обращая внимания на возможные сплетни, упала на его грудь, обняв его мёртвое тело, начавшее уже остывать. Она приподняла голову и взглянула на серое лицо Дамблдора, увидев капли крови на его щеке и седых волосах. "Ты бросил меня, оставил одну в этом гнусном мире!.. Как ты мог!"—восклицала про себя Кэтрин, не переставая плакать. Ей казалось, что у неё отняли частичку её самой. Она снова закрыла глаза и приложила голову к его груди, вновь представив на его месте Геллерта. Каждый раз, когда она смотрела на постаревшего Дамблдора, Кэтрин видела за его спиной такого же старого Геллерта, худого от недостатка еды и воды и всего в тяжёлых цепях, измотанного от заточения в тюрьме, которая когда-то была их домом. Щёки девушки стали гореть, сильно розовея, с каждой секундой Кэтрин казалось, что земля провалится под ногами и она окажется во тьме, из которой протянет свои руки наследик Морганы, как и тогда, и задушит её, как давно сам желал. Ей хотелось верить, что это был хорошо продуманный план проклятого наследника Морганы, но, увы, ничего не указывает на его причастность в этом деле. Солёные слезы Кэтрин пропитали почти насквозь всю серую мантию Дамблдора. Кэтрин приподняла голову и вновь взглянула на лицо умершего друга, который уже никогда не посмотрит на неё тем теплым взглядом... Она находила в нём добрые качества, как и он в ней. Он был её первым другом. Первым, кто приоткрыл завесу дружбы, показал, что Кэтрин тоже может испытывать чувства, сострадать другим, жалеть. Мысль о Гриндевальде её не покидала. Может, она слишком рано сдалась? Но она не могла туда проникнуть, даже с её магией... Причину она не знала, решила, что лучше забыть всё. Всё? Всё то, чем она жила? То, без чего она жить сейчас не может полноценно? Не может спокойно дышать, пить, есть, смотреть на голубое чистое небо, зная, что у того, кто хранит её сердце, нет этих привилегий. Он вынужден сидеть в склизкой, затхлой тюрьме, отсчитывая дни, когда придёт смерть и унесёт его на своих крыльях. Возможно, это будет для него лучшим вариантом, чтобы не сойти с ума в маленькой камере. "Почему так больно прощаться?.. Альбус... Ответь... Не покидай меня... Ты должен жить!.. Ты стал единственным, кого могу я обнять, осязать и слышать... Только тебя могу слушать так же, как его... Вы словно два брата, не знавшие друг друга с рождения... И вот ты погиб, Альбус... А что же Гриндевальд?.. Если он ещё жив, не уноси его с собой в тот мир... Оставь мне надежду на то, что он ещё жив... Хотя бы это... А лучше пусть меня отправят к нему туда, лишат всего. Бессмертия, магии, но оставят целой и невредимой с ним, только с ним, даже если не будет возможности исцелить его, помочь. Главное, чтобы я могла чувствовать его рядом с собой, прижать его костлявое тело к себе, обогреть и молить его простить за всё, за то, что сдалась, оставив на попечение его собственной судьбы... Padre! Позаботься об Альбусе, молю тебя об этом!"—причитала Кэтрин про себя, более-менее успокоившись. Внезапно Кэтрин почувствовала чью-то тёплую руку на своей спине, что заставило её повернуться назад. Перед девушкой появилось печальное лицо МакГонагалл, которая смотрела на Кэтрин искренним, сочувствующим взглядом. —Мисс Мерлин,—произнесла полушёпотом Минерва,—прошу вас, оставьте профессора Дамблдора... Он покинул нас, уйдя в дальний путь, и уже не вернётся... Я знаю, что он значил для вас, но и для нас тоже... Вы не можете быть у его мёртвого тела вечность... Кэтрин с трудом кивнула и попыталась встать, а Минерва ей помогала, так как ноги девушки немного затекли. Все увидели красное, заплаканное лицо Кэтрин. Никто даже представить не мог, что столь хладнокровный, почти бесчувственный, как они видели её на уроках, профессор способен на сожаление, слёзы, печаль. Минерва вела девушку к толпе, обнимая её за плечи, а та скукожилась, крепко прижав ладони к плечам и сжавшись в размерах. Встав на свободное место, Кэтрин посмотрела на МакГонагалл, которая уже повернулась к ней спиной. Она достала свою палочку и подняла её, так что та загорелась. Слабый огонёк озарил чёрное, мрачное небо с меткой пожирателей смерти. Другие последовали её примеру. Кэтрин наблюдала, поворачивая голову в разные стороны, как всё поднимают свои палочки. И она достала свою древнюю палочку и подняла её вместе с головой. Свет от её палочки полностью озарил небо, избавив его от метки Воландеморта. Слёзы выступили у Кэтрин вновь, скатываясь медленно по щекам. "Прощай, милый Альбус... Береги себя там. Я не буду уже с тобой никогда, не увижу вновь... Я не смогу умереть. Это не дар. Это проклятие...которое подарило мне Геллерта и тебя спустя время, чтобы избавить от мук, но они уже меня догнали, и теперь терзают мою искалеченную душу и сердце..."—свет потух на конце палочки Кэтрин, как и огонь надежды в её глазах на счастье. Кэтрин не знала, что будет с ней дальше. Конечно, рано или поздно Дамблдор должен был умереть своей смертью или от той болезни, но, так или иначе, это случилось, причинив всем неистерпимую боль. Она могла бы дать ему зелье, которое давала Деавалю, но тот наотрез бы отказался от этого, постоянно твердив, что он должен жить человеческой жизнью без помощи высшей магии. Возможно, Кэтрин искала в Дамблдоре спасение. От чего?.. На душе волшебницы стало пусто, и никто, даже Слизнорт и Деаваль, не мог запомнить её так, как Гриндевальд, а уже потом Дамблдор. Стало всё бессмысленно. Луч света погас перед её глазами, оставив погибать её в Тёмном царстве грехов и ужасных людей. Кэтрин закрыла глаза, тяжело вздохнув. Сильный ветер обдувал её лицо так же, как и у остальных, суша влажные щёки от слез. Кэтрин пришла мысль о том, как бы было хорошо, если бы наследник Морганы вонзил ей кол в сердце, вытащил его и похоронил ведьму со спокойствием для обоих. Так бы она смогла обрести покой. Кэтрин вдохнула свежий воздух и открыла глаза, видя, как почти все разошлись, четверо прибыло с носилками, чтобы убрать тело Дамблдора. "Всё стало вновь на свои места так, будто ничего и не было... Как люди могут прощать, сострадать, не боясь, что их сердце разорвется на части от боли?.. Кажется, я никогда не знала людей... И вновь познаю их... Деаваль и Дамблдор открыли мне мир чувств и эмоций, а Гриндевальд унёс меня в него с головой... Геллерт..."—безмятежно думала про себя Кэтрин, напоследок произнеся в мыслях имя любимого так сладко, какой была их любовь.