Книга первая. Пламя

К утру кое-как, но все стихает. Из подслушанных обрывков разговоров узнаю, что почти все верхние этажи разрушены и подземелье – единственное безопасное место в замке. Раненные стекаются вниз нескончаемым потоком. И как ни странно, но на трупы мне куда легче смотреть: они лежат в углу застывшей массой и не шевелятся, не страдают. Куда как легче, чем на раненных с оторванными конечностями и вытекшими глазами. Конечно, были и такие, которые отделались несколькими царапинами, но их было мало. Аденауэры застали Бранденбургов врасплох, и никто не ожидал нападения. Не выдерживаю. Незаметно вливаюсь в толпу и прошмыгиваю наверх. Далеко уходить нельзя, иначе потом вовсе не смогу вернуться. Но все равно в какой-то момент сворачиваю не туда и оказываюсь в совершенно незнакомом мне коридоре. Сначала думаю вернуться, но понимаю, что и вернуться не смогу – не помню дороги. Стены вокруг выглядят так одинаково, и только степень их разрушения позволяет мне хоть как-то ориентироваться. Я иду дальше. В этом коридоре сильно пахнет кровью, дымом и чем-то горелым. Как если бы… Переступаю через кучу черного пепла. …подгорело мясо… Постепенно полуразрушенный коридор сменяется вполне целым и по-своему уютным. Стены нетронуты и сложены из камня теплого желтоватого оттенка. На них висят картины. Пейзажи, натюрморты, но чаще всего портреты. Я останавливаюсь у панорамы замка. Сам замок стоит на обрыве, с одной стороны его раскинулась деревушка, с двух других густой лес, какие изображают на картинках из Баварии. Пытаюсь понять, каково это – жить в замке. Моя фантазия машет мне ручкой и убегает, прихватив с собой толстый чемодан. Разочарованно вздыхаю и резко поворачиваюсь на каблуках. И, кажется, перестаю дышать. На противоположном портрете изображен Крис! Крис Аденауэр! Наконец я вдыхаю порцию воздуха. Он мне не так уж и необходим для жизни. Скорее для того, чтобы выглядеть, как человек. А еще это привычка, от которой не так-то просто избавиться. Вглядываюсь в картину. Крис на ней выглядит лет 10-15 младше, еще совсем подростком. Глаза больше и наивнее, чем сейчас, и улыбка естественная. Ладно, не улыбка. Но намек на неё есть! На руках он держит маленькую девочку лет пяти максимум. У девочки теплого светлого оттенка карие глаза, с золотистыми крапинками и волнистые каштановые волосы с небольшим медным отливом. По особому пожатию пальцев и тому, как Крис нежно касается щекой её волос, я понимаю, что она, наверное, очень дорога ему. Но, к сожалению, лицо её мне незнакомо. Опускаю глаза – на раме под портретом виднеется надпись: «Моим милым деткам, Еве и Кристиану, от любящей мамы» Почерк тот, что и на камне у тайного хода, ведущего в цвингер. Сказать, что я шокирована – не сказать ничего. Но почему-то все встает на места. Значит Крис и Ева на самом деле брат и сестра. Тут же начинаю подгонять под эту теорию все известные мне факты. Родители Криса - это Альбрехт и служанка в его поместье. Мать Евы - госпожа Катрайн, но отца я не знаю. Какой-то предатель. Он явно не может быть Альбрехтом, так же как и матерью Евы не может быть мать Кристиана. Если посмотреть с его стороны, то потрясающее сходство младшего и старшего Аденауэра просто не оставляет никаких сомнений. Может ли быть так, что Катрайн является матерью еще и Криса? Нет, вряд ли. Тогда бы его так не презирали. Бред какой-то. Санта Барбара. Мотнув головой, отхожу от портрета, и мне даже удается выкинуть его из головы, как я натыкаюсь еще на один портрет. Это единственное здесь изображение, подписанное русским именем – Исаев Константин, - поэтому оно и привлекает мое внимание. Мужчина, лет тридцати. Он сидит на стареньком велосипеде в полоборота, улыбаясь и губами, - отчего видны кончики клыков, - и глазами. Они у него неожиданно приятные, карие и какие-то мальчишечьи, с задорным блеском. И тут меня посещает догадка. Возвращаюсь к той, первой картине. Я внимательно изучаю лицо Евы и мысленно сравниваю его с лицом Исаева. Ева еще слишком мала на этой картине, чтобы утверждать, что либо, но сходства имеются. Это же замок Катрайн. Наверняка она здесь и познакомилась с отцом своей дочери. Рассматривать портреты умерших людей, понимать, что когда-то они касались того, чего сейчас касаюсь и я – это странное ощущение, но не отталкивающее. Скорее почтительное, благовейное. Помню, как нашла отцово удостоверение донора. Похожие ощущения, но тогда чувства были еще сильнее, потому что в доме у нас не осталось почти вещей, принадлежавших моему отцу. Все что есть – хранится у меня. Я начинаю чувствовать запах. Два даже, один знаком мне, другой – нет. Начинаю метаться по коридору, да спрятаться негде. Разве что стену разломать, но этот вариант не подходит. К тому же, кто бы там ни был, они уже знают обо мне. Если это только не новообращённые. Они первые месяцы жизни на запахи внимания не обращают. Чистокровные, как я поняла, - уникумы. На одной стене висят тяжелые, плотные портьеры. Прячусь за неё, вытягиваясь вдоль стены по струнке, и перестаю дышать. Надеюсь, что это все-таки новообращенные или вовсе свои. Когда запахи становятся ближе и уже отчетливо слышаться звуки шагов, я понимаю – один из них – это Крис. Вот же черт! Не везет. -Ты идешь слишком быстро, я не успеваю! – раскатывается под высоким потолком голос молодой девушки. Ева, наверное, кто ж еще. -Сама виновата, - весьма мрачно отзывается Крис, - Зачем вылезла? Говорит он чисто, без акцента, что удивительно. Если бы это были просто Аденауэры, я бы спокойно отсиделась в укрытии и сбежала по возможности. Но это же Крис! Ева, черт с ней. Но Крис мне… неравнодушен. Я чувствую в нем что-то родственное. -Я тебя искала! Я… беспокоилась… Раздвигаю чуть-чуть портьеры, создавая себе обзор сквозь крохотную щёлочку. Как раз в этот момент Крис резко останавливается и, развернувшись в сторону Евы, зло шипит: -Мне не нужна твоя забота! Ты нарушила условную границу и, если бы кто-то другой дежурил в это время, твоя голова уже красовалось бы на знамени моего отца! Ева отшатывается от него. -Зачем ты так? – дрожащим голосом спрашивает она. -Это правда. А теперь иди. -Ты не пойдешь со мной? -Нет смысла. Не заблудишься, - Крис подталкивает её в ту сторону, откуда пришла я, - Иди. Ева колеблется. Она делает шаг, но затем вновь подходит к Крису и легко целует его в щеку, поросшую темной щетиной. -На всякий случай, - тихо произносит она и, резко развернувшись, уходит. Когда шаги её становятся еле слышны, Крис тяжело вздыхает и пару раз перекатывается с носка на пятки и обратно – жест смятения и неуверенности. А затем он вдруг оказывается прямо передо мной, я даже не успеваю проследить его движение. Крис выволакивает меня из укрытия, больно схватив за плечо. -Подслушивать нехорошо, - хмуро произносит он, - А подсматривать – тем более. -Я не специально, - отмахиваюсь я, пытаясь вывернуться, но Крис держит крепко. Синяки будут. Внезапно пальцы Криса разжимаются, и я отхожу от мужчины на пару шагов. Держусь за помятую руку, словно бы это может уменьшить боль. -Рассказывай, давай, что там у вас творится, - Крис не просит, он приказывает. Я открываю рот, чтобы возмутиться – и так же закрываю его. -С чего бы мне выдавать тайны врагу? -Я только что отправил в безопасное место здешнюю принцессу, - Крис усмехается, но скорее чему-то своему, мне неведанному, - Разве враги так поступают? -Нет, - отвечаю я машинально. -Тогда давай, рассказывай, не трать мое время. Хочу сказать, что это я ему оказываю услугу, а не он мне, но потом понимаю, что возможно он сможет сбить планы Аденауэров. Выкладываю ему все без утайки. Про Алекса с его странным ритуалом тоже. Сам Алекс мне ничего не расскажет, а от Криса я могу узнать хоть что-то. -Я не много знаю об этом. Это скорее дело ведьм, такой как Реджина. Наверное, за ней Саламандра и пришел к Бранденбургам, - высказывает Крис догадку. Я только сейчас, вблизи получаю возможность увидеть насколько он изможден: синие круги под покрасневшими глазами, осунувшееся, небритое лицо. Мужчина проводит ладонью по подбородку, вероятно, он колется, потому что потом Крис весьма недовольно смотрит на свою ладонь. -Но это очень сложный ритуал. И очень опасный. Пожалуй, только Реджина и сможет его провести. И как он только решился на такое?.. -А в чем дело? Крис смотрит на меня, поджав губы. Я копирую этот жест и поднимаю одну бровь, как бы давая понять: «Я тут новичок, не стоит так на меня смотреть». Крис хмурится – хотя, кажется, что еще сильней уже некуда, - но в общих чертах мы понимаем друг друга. -Соединяясь с другим, ты подвергаешь себя риску. Умрет один – умрет другой. Одни эмоции на двоих, одна боль, разум тоже один, - Кристиан качает головой, - Это слишком рискованно. Если, что-то пойдет не так, то оба потеряют душу и будут только существовать. -А цена? -Жизнь кого-то другого, конечно же, - по голосу Криса можно понять, что это – само собой разумеющееся, - Каждое магическое заклинание требует жертвы. Где-то маленькой, где-то большой. По спине пробегает холодок. Скольких же жертв требует это заклинание? Крис словно бы читает мои мысли, хотя скорее меня выдало мое лицо. -Тридцать рожденных вампиров или пятьдесят людей и их кровь – это в начале. Затем нужно каждый год подпитывать это заклинание. Это может делать один из пары, могут делать оба одновременно – не важно. На некоторое время повисает молчание. Я пытаюсь оправиться от мысли, на что чуть не подписалась. -Большая цена, - одеревенелыми губами наконец выдавливаю я. Крис глухо смеется. -Для Саламандры – раз плюнуть. И вновь воцаряется молчание. Оно не напряженное, но и не приятное – пустое. Да, самое то. Я приваливаюсь к стенке, а Крис – удивительно - встает рядом со своим портретом. Я невольно сравниваю их украдкой, но Крис все равно замечает. -Интересно, да? – произносит он с далеким признаком на усмешку в голосе. Без толку отнекиваться – понятно, что ложь. -Ева не моя сестра. Не родная, во всяком случае, так что можешь успокоиться. Не то чтобы меня это беспокоило, но некая часть моего любопытства удовлетворилась. - С чего ты взял, что мне это интересно? – шутливо отвечаю я. Крис неожиданно напрягается. - Давай договоримся никогда друг другу не лгать. Моя очередь хмуриться. -Зачем мне это? Я тебя почти не знаю, - возражаю я, хотя про себя уже приняла решение. -Значит, договорились? – довольно произносит Крис и его губы растягиваются в блеклом подобии улыбки. Хотя, для него это уже прогресс. Впервые вижу, как он улыбается. Жаль, нет фотоаппарата. Затем Крис вкратце рассказывает мне о планах Альбрехта. Узнаю, что он понес большие потери и в ближайшие дни возобновлять атаку не намерен. Он возьмет уцелевших в осаду и заморит голодом. Нет, не так. Подождет, пока мы все пожрем друг друга. Чувствую, как округляются мои глаза, но не могу ничего с этим поделать. Не ожидала такой жестокости. А потом Крис совершает еще кое-что неожиданное. Он достает из дорожной сумки за плечом обычную пластиковую бутылку объемом в пол литра. Расстегивает пуговицы на своем пальто, распахивая полы, и вдруг так сильно давит на шею, что я вскрикиваю. -Ты что делаешь!? -А разве не видно? – из-под его пальцев начинает течь кровь. Крис подставляет горлышко бутылки и та быстро заполняется теплой кровью, - Готовлю тебе на сегодня завтрак. Бутылка заполняется до краев. Крис аккуратно закрывает её крышечкой голубого цвета, которая ну никак не сочетается с красным. Он передаёт мне бутылку, и я неуверенно беру её двумя ладонями. Теплая. -Что будешь делать с Алексом? – спрашивает Крис буднично, словно не он только что вспорол себе сонную артерию и пожертвовал пол литра кровушки. Пожимаю плечами: -Не знаю. -Он тебе нравится? Не люблю такие вопросы, они как бы с подвохом. И кому, какая разница, кто мне нравится, а кто нет? -Ни капельки, - тут я лукавлю. Алекс мне симпатичен в какой-то мере. Это не любовь в полной её мере, но какая-то странная часть её. Алекс – меньшее зло из всех предложенных. Крис сощуривает глаза, которые на несколько секунд стремительно потемнели, но затем снова вернулись к своему обыкновенному цвету – льдисто-голубому. У меня такие же. И цвет меняют по той же палитре: сначала от светлого голубого, к темному, и, наконец, к насыщенно-синему. И обратно. Словно кто-то тянет в фотошопе черный ползунок уровней. Задумчиво смотрю на бутылку в моих руках. Пить надо, иначе кровь свернется. Отвинчиваю крышечку и, отсалютовав Крису, прикладываюсь губами к прозрачному горлышку. От меня на километр несет Крисом. Понимаю это, как только навстречу мне встречается первый вампир из своих. Девушка, нянча свою разодранную руку, неожиданно смотрит на меня в упор взглядом своих серых, почти прозрачных глаз и чуть приоткрывает рот. Я спешу оставить её позади, но девушка окликает меня: -Я Луна, - представляется она. -Извини, Луна, но я спешу, - отрезаю я, не оборачиваясь даже. -Извини, - голос у Луны какой-то потусторонний, неземной и заставляет меня вздрагивать на каждом слове. – Передавай привет Кристиану. Я встаю, как вкопанная. Что означает эта фраза? -Хорошо, - говорю первое пришедшее в голову. Фраза возымела волшебный эффект: Луна, шумно выдохнув, ерзает на своем месте и замолкает. Я ускоряю шаг и поднимаюсь по ступенькам вверх. Там встречаю юношу, очень похожего на Луну. У него спрашиваю дорогу в подземелье. По пути мы с ним разговариваем. Киллиан – так он представился, - оказывается очень приятным и вежливым, хоть и немного странноватым. Я упоминаю происшествие с Луной – с опущенными некоторыми подробностями. -Луна – моя сестра, - произносит Киллиан, неизвестно чему улыбаясь. Он возводит глаза к потолку, будто может увидеть сквозь толщу камня звездное небо. Оставшуюся часть пути проделываем молча. У него волосы по цвету и виду своему напоминают сахарную вату – белые, как будто пушистые, немного спутанные. Цвет глаз его определить невозможно – уж слишком они бледны и прозрачны, как вода. Но это что-то между серым и голубым. Киллиан и Луна схожи до самой мельчайшей черточки и морщинки в уголках глаз. Едва ступаю в подземелье, за руку больно хватает Алекс. Он оттаскивает меня в сторону и с шумом втягивает воздух. Его глаза темнеют от гнева, он приоткрывает губы, но обвинительные слова с них так и не срываются. Вместо этого он притворно спокойно произносит: -То, о чем мы говорили… Ты согласна? Вот так в лоб. Я еще не готова ответить, хотя и много думала об этом. Почему-то у меня нехорошее такое предчувствие и ощущение того, что я забыла что-то важное. Если мы сделаем это, то я буду более защищена. Если что-то произойдет, Алекс сможет мне помочь. Набираю в грудь воздуха и неуверенно подаюсь назад. -Я…