Книга первая. Пламя

-Алекс! Я пить хочу! -Алекс! Передай мне вот эту книжку! -Алекс! Что-то мне скучно… Громко хлопнув ладонью по стеклу, Алекс отключает воду и обматывает вокруг бедер полотенце, покрывая всех и вся трехэтажным матом. С маниакальным блеском в глазах он надвигается на меня, вытянув вперед руки для наглядности своих намерений. -Ах, ты-ы-ы, мелка-а-я-я!.. -Ай! Нет! Отдай мою подушку! Охх… Разве больных бьют!? Алекс несильно швыряет в меня подушку и отряхивает руки. -Больные должны болеть, молчать в тряпочку и тихо сносить все горести своего недуга, - с видом профессора изрекает он. - А ты – неправильный больной! -Ну, у тебя все впереди, ты можешь заставить меня замолчать в любой момент, - выдавливаю я, смотря на свои руки и уже сейчас коря себя за чрезмерно длинный язык. Алекс не спешит с ответом. Он поднимает с пола рюкзак, который так и лежал с самого его возвращения, и закидывает далеко под кровать. -У меня нет такого желания, - наконец произносит он, садясь рядом со мной. -Вот как. Учту это. На несколько минут устанавливается тишина, прерываемая лишь шелестом страниц – я читаю книгу, которую по моей просьбе принес Алекс. -Ты не голоден? -Ты так говоришь будто бы это нормально, чтобы я выжирал твою кровь, - со смешком отвечает Алекс и бесшумно опускается на спину. -Скажем так: мне стало все равно. Я просто приспособилась. -Вот как. Учту это. -То е?.. Не успев ничего ни понять, ни сделать я оказываюсь подмятой Алексом. Он нависает надо мной, с выражением лица, которое я даже не знаю, как охарактеризовать. Его ладонь грубо отводит мой подбородок вверх, а зубы уже касаются шеи, оставляя влажные следы. Я ожидала худшего, но он внезапно останавливается; вернувшись в сидячие положение, он несколько секунд переводит дыхание, а затем отходит, стремясь находиться от меня как можно дальше. -Будь бдительней. Мне было трудно сейчас остановиться. На что получает: -Может, наконец, оденешься? -Хмм… -Кстати, тебе нужны какие-нибудь обезболивающие? – спрашивает, между прочим, Алекс, натягивая футболку. -Ну, может пару килограммчиков парацетамольчика, - беззаботно отвечаю я, болтая ногами, не отводя взгляда от текста журнала. Прибавляю чуть погодя, - можно и анальгина. Если честно я уже привыкла к боли и совсем не чувствую её днем, но во сне просто умереть готова. -Может, новокаин? – обеспокоенно предлагает Алекс, начиная утреннюю разминку. -А, может, все же лучше крови. -Чьей же? -Без разницы. Алекс не отвечает, но полностью сосредотачивается на своем занятии. Каждое утро он начинает с длительной зарядки. Я не скажу, что он в этом нуждается. Не столько из-за того, что он был грудой мышц - а ей он не был, все меру, - сколько потому что вампиры и так нечеловечески сильны. Я завороженно наблюдаю как он, чуть наклонившись, медленно и плавно встает на руки, а, простояв вот так несколько секунд, без заминки выполняет связку из курбета и фляка. Идеально. Даже не запыхался. Позер Заметив мой восхищенный взгляд, Алекс улыбается уголками губ и произносит: -Хочешь, научу так же? Я вовремя сдерживаю себя, чтобы не сказать «да». Отвернувшись, я выговариваю: -Больно надо. Алекс безразлично пожимает плечами, но выделываться продолжает, намеренно делая все медленно и красиво. Я прячусь за цветастой обложкой журнала. И когда эта игра начинает надоедать нам обоим, стены начинают трястись, и раздается приглушенный взрыв, а затем грохот. Алекс, демонстрировавший в это время потрясающий продольный шпагат, вскакивает на ноги. -В чем дело? -Не имею ни малейшего понятия, - отвечаю я, сползая со своего насеста. Я и вправду не знаю в чем дело, но какое-то неприятное чувство тяжелеет в животе. В носу щиплет, а на языке проступает горечь. Я кашляю. -Так, иди-ка сюда! – резко подзывает меня к себе Алекс, а когда я подхожу, грубо сует свое запястье к моему рту. Я все понимаю и подчиняюсь, вонзив клыки в плоть и радуясь, наконец, удивительному чувству насыщения, возникшему после первого же глотка. Удовлетворив потребность, мучавшую меня последние дни, я вытираю ладонью губы. Алекс принимается зализывать рану, попутно раздавая наставления. -Мы пойдем наверх. Узнаем, что произошло. Не отходи от меня ни на шаг, поняла? – что-то в его тоне есть такое, что заставляет бездумно подчиняться. К его великому сожалению, к этому дару я не так давно приобрела иммунитет, но покорно соглашаюсь стать его тенью. Едва мы выходим в темный сырой коридор, как вдруг мою голову наполняют крики и грохот, а затем жуткий лязг. Вскрикнув, я покачиваюсь и прислоняюсь к стене, чтобы не упасть. -Я слышу что-то, - выдавливаю я, опережая вопрос Алекса, - Не могу понять что. Какой-то грохот, как будто рушится стена, вопли. Наверху. Алекс медленно бледнеет, делаясь под цвет своей белой футболки, и быстро срывается с места. Закрыв уши ладонями, я устремляюсь за ним, в душе надеясь, что он знает куда направляется и, что я не отстану от него, ибо тогда мне придется блуждать здесь вечно. Мои надежды оправдываются, шум в голове усиливается, а спустя минуту мы вбегаем в грот у самого входа в убежище вампиров. И сразу же оказываемся в самой гуще. Я сначала не понимаю, что происходит, потом мне чудится, что в грот забрались бешеные животные, сбежавшие из местного зоопарка, и вампиры пытаются их прогнать. Но когда на меня набрасывается огромнейших размеров бурый медведь, причем намеренно, я подозреваю некий подвох. -Лео! ЛЕО! – кричу я, завидев неподалеку золотистую шевелюру, а когда взгляд голубых глаз обращается ко мне, продолжаю, - Что это все такое? -Оборотни! – отвечает Лео, отбиваясь от нападок злобного сокола-переростка, серьезно вознамерившегося выколоть вышеупомянутому вампиру глаза. -Оборотни? Они существуют? -Если существуют вампиры, то логично предположить, что и оборотни тоже. -Но почему?.. Черный лохматый волк, надвигавшийся на меня, не позволяет закончить вопрос и оттесняет меня от Лео; я теряю его. Волк оскаливается, демонстрируя желтоватые клыки, и издает утробное рычание. Я сглатываю, надеясь, что проглочу и застрявший в горле страх. Готовясь отразить атаку животного, я шарю глазами вокруг, выискивая знакомые лица. Лео бесследно исчез, в нескольких метрах от меня мужчина-альбинос, с ног до головы заляпанный кровью, разрывает на кусочки лису, бурый медведь, напавший на меня ранее, откусывает голову некой молодой девушке и отплевывает её, как шелуху от семечек. Голова шлёпается всего в полуметре от моих ног и при взгляде в её пустые глаза, один из которых вытек, я едва сдерживаю рвотный позыв. Я отвлекаюсь, и волк пользуется этим, бросаясь на меня. Успев отбежать в сторону, я падаю на спину из-за прогремевшего где-то рядом взрыва. Кое-как встаю и бегу, куда глаза глядят. Я успеваю преодолеть несколько десятков метров, прежде чем противник настигает меня. Все тот же волк сбивает меня с ног и прижимает к земле, рыча прямо в лицо. Неожиданно он будто бы узнает меня и отпускает. Я испуганно отползаю в сторону, не сводя с животного недоверчивого взгляда. Ошметками с волка начинает слезать шерсть, а под ней виднеется кожа. Человеческая. Я ошарашенно смотрю, как на моих глазах волк становился человеком, незнакомым мужчиной. Молодой человек выпрямляется в полный и совсем немаленький рост и буквально нависает надо мной. -Не подходи! – истошно воплю я, когда он делает шаг ко мне, совершенно инстинктивно закрываясь руками. -Скажи мне свое имя, – исторгает из своей груди почти звериное рычание «волк», хватая меня за ворот футболки и скалясь точь-в-точь как животное, готовое меня убить. -А-аня. Калашникова Анна. Несколько мгновений напряженного молчания, во время которых решается моя судьба. -Я забираю тебя с собой, Аня, - цедит мужчина, бесцеремонно закидывая меня на плечо, - Я бы хотел, чтобы ты не брыкалась – и мне легче, и ты цела будешь. -Что?.. – я задыхаюсь от внезапности подобного заявления. Мощная ладонь, обхватывающая меня повыше талии, стискивается, рождая треск в срастающихся ребрах и ломая их еще сильнее. Я в ответ сжимаю пальцы на его руке, той, что меня держит, и чувствую, как они входят в податливую плоть. По полу принимаются стучать крупные капли крови. И вдруг, совершенно неожиданно я осознаю, что имею силу, достаточную для того, чтобы защитить себя. Которой и не думала пользоваться до этого, потому что рядом всегда кто-то был. Но сейчас я одна, мне никто не поможет. Нужно что-то делать. Разозлившись на саму себя, я резко выдергиваю руку из чужого тела и вонзаю её уже в живот, так быстро, что волк не успевает среагировать. Он сгибается пополам, а я вырываюсь из его хватки, окрыленная чувством силы, и убегаю. Я, конечно, могла бы его добить, но не хочу. Пускай пытается засунуть свои кишки обратно в одиночестве. Вокруг творится, что-то совсем невообразимое. Рушатся стены, вокруг летают, бегают, ползают самые невообразимые животные, тут же валяются трупы, обычно истерзанные с неузнаваемыми лицами. В голову приходит сравнение с какой-то бессмысленной резней, беспощадной и безумной. Кажется, что обе стороны убивают просто, чтобы убивать. И я ощущаю, как внутри меня поднимается что-то согласно ревущее и жаждущее крови. Прямо к моим ногам с неприятным хлюпающим звуком шлепается чья-то голова (дежавю, нет?), а потом за ним следует и остальное тело, еще не до конца превратившееся обратно в человека - вместо ног у мертвеца мощные когтистые лапы и все еще дрыгается мохнатый хвост. Думая о том, как бы мне добраться до выхода целой и невредимой, а еще не запачкать одежду, я осторожно перепрыгиваю через труп. Увы, увы, участвовать в этой игре в секир-башку мне не хочется из-за неимения стимула. Убивать ради убийства… не для меня, слишком мерзко и отвратительно. Совершенно ужасно. Лавируя в толпе и стараясь быть, как можно незаметной я выбираюсь в коридор, а оттуда иду в лазарет. Разумеется, он пустует. Сомневаюсь, что Луиза участвует в этом безумии, скорее ушла в более безопасное место. Начинает накатывать боль, и я не могу ничего поделать с этим. Не знаю, что делать, а между тем резь в ребрах становится совсем нестерпимой. Отхаркнув темный сгусток крови я, иду к шкафу с медикаментами и сгребаю ладонями столько пластинок и пузырьков с обезболивающими, сколько могу. К слову, одной такой горстки хватит, чтобы упокоить человека навсегда. Что же будет с вампиром? Прежде чем я успеваю это обдумать, на меня наваливается удушливый запах крови и гниения. Я оборачиваюсь и, издав негромкий визг, отпрыгиваю назад: на меня бросается нечто, когда-то бывшее человеком. Один глаз его потек, а правая половина тела превратилась в месиво из гниющего мяса, сочившегося гноем и мерзкой слизью розоватого цвета. Чудище хватает меня за горло единственной здоровой рукой, перекрывая доступ к воздуху. Уже через полминуты я начинаю задыхаться и совершенно рефлекторно тянусь рукой к его гниющему плечу. Ну, давай же! Действуй! Гной и слизь начинают смерзаться, покрывая существо тонким слоем льда. Когда он касается здоровых участков кожи, чудовище издает вой и отпускает. Я падаю на пол, разбивая в кровь локти. Вестибулярный аппарат малодушно подводит, кое-как я отползаю, понимая, что монстр скоро оправится и пойдет на поиски своей жертвы. Я пытаюсь найти что-нибудь, чем можно было защититься, лихорадочно рыская взглядом по полу и шаря руками. Пальцы неожиданно натыкаются на что-то холодное: штык. Времени думать о том, что он здесь вообще делает, нет. Я хватаю его и разворачиваюсь, в этот же самый момент чудовище кидается на меня и… Я убиваю его. Убиваю. Я обхватываю голову руками, тихо застонав, и ногой отталкиваю от себя пронзенное штыком тело. Убила. Убила. Убила. Убила. Из приоткрытого рта вырывается нервный смешок. -Он же не человек! Да, точно! Он не человек, а значит можно не беспокоиться, - по щекам текут слезы, смешиваясь с каплями крови, гноя и слизи, - Да, точно! Обрадованная своей теорией я смеюсь, но получается как-то натянуто и безумно. Убила… Я поднимаюсь, ноги трясутся, а в горле пересохло. Медленно и методично я начинаю высыпать таблетки в одну широкую пиалу, как будто ничего и не было, и меня не прерывал монстр, и я не убила его. Как будто этот и без того сумасшедший мир не начал лететь куда-то под откос. Пиалу вырывают из моих рук уже, когда я подношу и её ко рту, готовая поприветствовать Морфея и его загадочную страну, где определенно текут реки с чистейшей водой, а не гнилой кровью. Я начинаю кричать, к крику постепенно прибавляются сдавленные рыдания. Чувствую, как руки скручивают за спиной и мне, наконец, впервые за вечер становится страшно. Страх раскидывает свои отвратительные щупальца, стремясь под кожу, под ребра, туда, где истерично выбивает свой ритм сердце. По голове ударяют чем-то тяжелым и сознание отключается. Я лежу. Чувствую, приятно холодящие тело простыни и волосы на моем лице, щекочущие щеки. Я чувствую – значит жива. Но это лишь тело, в то время как в моем разуме, что-то неотвратимо поменялось. Как будто выключили свет: только что вокруг было светло и вдруг – раз! – и все погрузилось во мрак. Все было, так же как и раньше: я хожу, я вижу то же самое что и день назад, неделю, но смотрю по-другому. И я не могу понять, нравятся эти ощущение мне или нет. Но вот кому точно не нравится так это Алексу. Он молчит, ничего не говорил, не спрашивает, что со мной случилось, зачем я пыталась наглотаться таблеток, но то и дело косится на меня. Иногда, когда я просыпаюсь по ночам, он сидит у изголовья моей кровати, будто бы боясь, что я опять попытаюсь «затянуть веревку на собственном горле». Наверное, думает, что я не замечаю его, изменений в его поведении. Наивный дурак. А я наивная дура. -Скажи, пожалуйста, зачем я на это согласился? -Потому что не захотел больше смотреть на мою кислую мину. -Я был в это время пьян? -Нет. -Обдолбан? -Определенно… нет. -Тогда какого хрена я согласился на эту херовую затею!? – Алекс, раскаиваясь за свою минутную глупость, хватается за голову, готовый уже приложиться ею о стеклянную стену торгового центра. На самом деле я понимаю, что он просто хотел меня немного подбодрить после того случая, ну а так не вовремя подвернувшаяся под руку Лана подала ему идею. -В любом случае жалеть уже поздно? – я хлопаю парня по плечу, - Кстати, почему у меня такая реакция на солнце? У всех вампиров так? -У всех, но у чистокровных сильнее. Это был второй раз, когда при мне упоминают этих таинственных существ. И, по словам Сайюри я одна из них. Но каким образом это выражается? Лично я не заметила никаких различий между собой и остальной частью рода кровососущих. -Так послушай меня. У нас лимит пятьдесят тысяч, покупай что угодно кроме средств связи. Если захочешь надо мной поиздеваться, то знай – в магазин белья я с тобой не пойду, к тому же этот прикол уже устарел. Потом… Я пихаю Алекса в бок и натягиваю ему на лицо капюшон. Алекс мгновенно ощетинивается и щипает меня за нос. -Слушай, котик, не нуди. Я знаю все твои правила на зубок: не буянить, далеко не отходить, крови чужой не пить. Алекс неопределенно хмыкает, но ничего против не высказывает, и таким образом мы отправляемся в путешествие по магазинам. Возможно, кто-нибудь сказал бы, что пятьдесят тысяч – мало для полного обустройства комфортной жизни, но мне вполне хватит этого. Главное не растрачивать их по мелочам. Конечно же, в первую очередь я покупаю все самое необходимое: гель для душа, шампунь, кое-какие моющие средства. Если брать цены в этом торговом центре, то они ничем не отличаются от того, что было в моем родном городке, и я могу легко ориентироваться здесь. -Что скажешь, Алекс? По-моему вполне сносно? Алекс поднимает безразличные глаза и долго и апатично пялится на сарафанчик, который я примерила – как истинный мужчина, в магазине женской одежды он увидел только кожаный диван. Он кивает и возвращается к созерцанию ножки маленького журнального столика. Не выдержав, я вспыхиваю. -О Господи, от тебя никакого толку! Ты же парень и тебе виднее, посоветуй что-нибудь? -Посоветовать? Я замираю от того какой он на меня бросает взгляд. Насмешливый, чуть-чуть гневный, и растянув губы в едкой ухмылке шипит: -Или хочешь, чтобы я собственноручно тебя одел? Мои брови неотвратимо ползут вверх. Он определенно слишком много себе позволяет. -Ну, давай, рискни. -Что ж, отлично! Вот что я скажу тебе, милая: в этом сарафане ты похожа на пятиклассницу, которая пошарилась в гардеробе своей престарелой бабушки. В тебе ноль привлекательности. Уронив челюсть на пол, я чувствую, как мои щеки наливаются злым румянцем. Кто он вообще такой, чтобы говорить такое? Не дожидаясь пока он продолжит свою проникновенную речь, я задергиваю штору и в мгновение ока переодеваюсь в свою одежду. Злополучный сарафан я отдаю девочке-консультанту, и та незаметно шепчет мне: -Ну и парень у вас. Жуть просто! Я неопределенно хмыкаю в ответ, мысленно отрицая хоть какую-то возможность того, чтобы он был моим парнем. Да кем угодно: парнем, любовником. Мне противно думать, что я могла бы быть связана отношениями с этим монстром в человечьем обличье. Алекс пересекает почти через весь торговый центр и зашел в какой-то магазин, очень дорогой, судя по его интерьеру: как в музее. В таких я никогда ничего не покупала, ибо мне, просто на просто, жаль было тратить деньги на эти шмотки, ничем не отличающиеся от тех, что можно купить этажом пониже и в два раза дешевле. Да и не люблю я этот элегантный стиль, мне по душе было что-то более практичное и удобное. Продавщица смеряет нас взглядом и, похоже, не принимает достаточно состоятельными для них, но стоит только Алексу небрежно махнуть ей рукой и улыбнуться, как она подбегает к нам, словно собачка. -Вам подсказать что-то? -Нет, спасибо, - вежливо отвечает Алекс, - Просто отведите её в примерочную, все остальное сделаю я сам. При этом он смеряет меня таким взглядом, что стало понятно: не подчинюсь – мне кранты. И мне остается лишь проследовать за бедной девушкой, которая, кстати, до сих пор так и лучится обожанием. Умеет же Алекс людей очаровывать… Хорошо, что я временю с раздеванием, потому что Алекс совершенно бесцеремонно отодвигает занавес, разделяющий кабинку от остальной части магазина, при том, что его это совершенно не волнует. Он сгружает на меня несколько вешалок с каким-то тряпьем и строго указывает: -Примеришь все! Я пожимаю плечами и, дождавшись пока он уйдет, начинаю переодеваться. -О! Вот это ничего! – с энтузиазмом и даже удивлением в голосе восклицает Алекс. Я кривлю лицо, разглаживая несуществующие складки на обтягивающем черном платье. В нем я себя чувствую немного неуютно, но все же не могу не признать, что у Алекса есть вкус. Даже он иногда бывает вполне сносен. -Вот видишь. Даже грудь появилась, - Алекс подкалывает, ущипнув меня за спину, и я мгновенно забираю свои слова обратно. Он отвратителен! В итоге мы покупаем все, что он выбрал, хотя я не уверена, что когда-нибудь все это надену. Не по пещерам же мне разгуливать в платьях и туфлях! Мой взгляд привлекает яркая вывеска с надписью «Zoo» и я сломя голову бегу к витринам этого магазинчика. -Вааа! Какие милаашки! Подошедший сзади Алекс смотрит поверх моего плеча и издает некий звук, выражающий отвращение. -Фу! Змеи! -Да! А вон там скорпиончик! Обожаю скорпиончиков, они просто милашки! Алекс вздыхает, всем своим видом выражая свое мнение о моих умственных способностях. С криками и воплями он оттаскивает меня от витрины, а затем мы обедаем в суши-баре (Алекс смеётся над тем, как я держу палочки), едим мороженое, и катаемся на виртуальной реальности. Надо сказать, что с ним этот аттракцион не так интересен, как например, с моими одноклассницами: они все визжат как ненормальные, а Алекс только сидит и посмеивается, когда одно чудище убивает другое. Уже через несколько часов нашего пребывания в этом месте у Алекса звонит телефон. Он спокойно выслушивает говорившего, а убрав сотовый в карман произносит: -Нам пора. Сопровождение уже ждет. Я сникаю, но соглашаюсь. Мы возвращаемся в то место, куда прибыли в самом начале – темная подсобка за кинотеатром. Веселая девчушка со светлой крашеной косичкой встречает нас с негодованием. -Вы так долго! Мы же договорились – до де-вя-ти! -Ой, Аска, не шуми, - устало урезонивает её Алекс, - Лучше принимайся за дело. Аска громко фыркает, но, тем не менее, переносит нас прямо к дверям нашей комнаты и, махнув рукой, убегает куда-то. Алекс отпирает дверь ключом и, свалив все покупки на кровать, сразу же заваливается спать, при этом тихо засопев. Я же в свою очередь скидываю барахло с кровати на пол и тоже ложусь спать. Засыпая, я впервые за много дней искренне улыбаюсь.