Книга первая. Пламя

-И что теперь? Сидя за столиком в углу и лениво потягивая чай, мы создавали иллюзию спокойствия. Со стороны, наверное, нас можно было принять за пару влюбленных, и я бы не сказала, что это не правда. Но и правдой не было тоже. Однако в данной ситуации меня больше беспокоило выживание, чем розовые сопли и прочая романтическая чепуха. -Нужно найти информатора, - коротко отвечает Алекс и пальцем подманивает к себе официанта, заказывает себе фарисей и мне торре, а едва тот уходит выполнять заказ, откидывается на спинку стула. - Я уже давненько здесь не был, нужно разведать ситуацию. В Нью-Йорке есть свои главари, которые определенно не будут в восторге, если узнают, что мы прибыли сюда, не оповестив их. Надо быть осторожными. -И где мы достанем этого информатора? -Он сам придет. Уже скоро, вот увидишь. Я нетерпеливо цокаю языком, недовольная такой немногословностью, и тоже наваливаюсь на спинку стула. Алекс чувствует мое настроение и тихо, прикрыв рот рукой, и не смотря на меня, произносит: -Я не могу выдать тебе все в таком месте. Не здесь и не сейчас. Я хочу что-нибудь съязвить, что-нибудь такое, что разозлило бы его, но в этот момент официант приносит поднос с нашим кофе, и мне приходится оскорбленно прикусить язык. Алекс приближает к губам бокал, и я едко замечаю, стоит ли ему пить горячительное с утра пораньше, за что получаю не менее ядовитый взгляд. Он делает большой глоток, а затем облизывает губы, перепачканные во взбитых сливках, не моргнув при этом и глазом. Я громко фыркаю и ложкой собираю с поверхности своего кофе молочную пену и запускаю её в рот, как раз, когда за наш столик на свободный стул присаживается незнакомый мужчина. Я с любопытством рассматриваю его и не вижу ничего примечательного. Типичный американец: с коротко стриженными светлыми волосами и голубыми глазами, белозубой улыбкой и слегка пахнущий картошкой фри из Макдака. Да и судя по нашивке на оранжевой куртке, работает в доставке пиццы. Я приподнимаю бровь и бросаю на Алекса полный сомнения взгляд, но тот успокаивающе улыбается, отвечая тем самым на мой невысказанный вопрос. -Давно не виделись Ричард, - весьма вежливо здоровается Алекс по-английски. Не могу сказать, что знаю этот язык в совершенстве, но кое-что моя учительница и репетитор смогли вбить мне в голову. Этого «кое-чего» хватает, чтобы не терять нить разговора. -Познакомьтесь: Ричард – Аня, Аня – Ричард. Можно просто Рик, - представляет нас друг другу Алекс, прежде чем приступить к основному разговору. - Думаю, мы теперь будем частенько работать вместе. Хэй, официант! Принесите нашему другу чашечку ристретто! Итак, - вмиг он серьезнеет и склоняется ниже к столу, - расскажи-ка нам, что здесь вообще происходит? -Ничего особенного. Правда. Старина Парк помер, на его место метят восемь сопляков. -Оборотни постарались? -Угу. -Что еще? -Уайтхед вроде как на грани суицида: Кэр снова родила ему мертвеца. -Бедняга. Я бы его даже пожалел, если бы он не был таким козлом. На минуту они прерываются – официант приносит чашку кофе, - а затем снова продолжают. -Адам Шеридан развязал войну за Аляску и пока безнадежно проигрывает её. -Лох, - ехидно комментирует Алекс, запуская ложку во взбитые сливки. -Еще какой! Да еще походу свою дочь единственную собрался отдать сыночку врага, чтобы заключить мир. Поговаривают, Дилан её обожает, даром, что ему 15 лет, а ей уж шестьдесят второй пошел. -Уже шестьдесят второй? – округляет Алекс глаза и задумчиво посасывает ложку, - А выглядит, как в восемнадцать. Для меня малышка Хэтти всегда будет семилетней девочкой, которая выпрашивала конфеты у злобного Элементаля, а уж потом взрослой женщиной. -Как бы ваши отношения не всплыли, - осторожно замечает Рик, почему-то косясь на меня. -А ты-то, откуда знаешь!? -Барбара рассказала, перед тем как уйти на пенсию. -Хороша пенсия. Да уж, старуха Бэбс – потаскуха и сплетница. Никогда она мне не нравилась. -Ну, ты её и грохнул. На такой комплимент Алекс осклабился. -И ничуть об этом не жалею. Ты оказался, куда лучшим работником, чем она. Раньше, пока не выслушаешь все сплетни о том, кто с кем переспал, и кто кого бросил – ни хрена не узнаешь, - на мгновение Алекс зло поджимает губы, - Что еще? -Да, в общем-то, и все, - Рик задумывается и произносит медленно после некоторой паузы, - Это конечно немного не по моей части, территория чужая, но все же… Джастин нашел дочь Катрайн. И я её видел, она сейчас здесь, в Нью-Йорке. Алекс в трубочку вытягивает губы и наигранно хлопает в ладоши. -Молодчинка! И как она?.. Ммм… -Ева, - подсказывает Рик, и Алекс благодарно кивает, - тощая восемнадцатилетняя девчонка, которая, похоже, думает, что окончательно рехнулась или вообще спит. Алекс понимающе хмыкает, и я чувствую, что он сейчас думает обо мне. Что ж, я действительно понимаю эту Еву, кем бы она ни была – сама в такой же ситуации. Вот только я уже почти разобралась, что к чему, а она, похоже, застряла, и надолго. -Она еще не оправилась от ритуала… -Вы провели ритуал? Идиоты! – неожиданно громко вскрикивает Алекс, и Рик шикает на него. – Совсем рехнулись!? -Я тоже был против, но Барнабас настоял, - пожимает плечами Рик. -Что еще за ритуал, - впервые за весь разговор я подаю голос и выжидающе смотрю на Алекса. Тому по неизвестной причине вдруг становится неловко, и он начинает сворачивать в своих руках салфетку. -Ритуал пробуждения, - находится со словами Рик, - Если на вампира накладывается печать, то снять её можно только проведя Ритуал. - Мне хватило ума проводить его, когда ты была в бессознательном состоянии, - резко и зло отрезает Алекс и с громким стуком ставит на столик свой пустой уже бокал, - Это… больно. Очень. Ты бы не выдержала и сошла с ума. К тому же само действо – зрелище малоприятное. -Но на меня не накладывали никаких печатей. Откуда она взялась? – с видом опытного следователя я продолжаю допрос. -Печать, что с нас сняли, была наложена на особые гены в организме еще нашего далекого предка, - грустно поясняет Алекс, - И вместе с этими генами она передается по наследству. И мы… Нам просто не повезло. -Насколько давно? -Не знаю. Может две тысячи лет, может три. Давно. -Стоп, стоп, стоп, - мои руки взмываю вверх, - но ведь это значит, что многие люди могут быть такими же, как и мы. Разве нет? – посылаю в сторону Рика недоуменный взгляд. -Нет. Не могут. Со временем даже самая чистая вампирская кровь тускнеет от человеческих примесей, - таинственно произносит Рик, с пониманием дела ухмыляясь. Мне это прямо все прояснило! Я еле сдерживаюсь, чтобы не накричать на парня, но Алекс кладет ладонь на мои пальцы под столом, и я подавляю свою злость. Хотя бы ради того, чтобы получить свое объяснение позже и без свидетелей. -Ну и как там Ева? – возобновляет он уже позабытую тему, а Рик неопределенно пожимает плечами. -У нее что-то с внебрачным сыном Аденауэра. Что-то вроде… доверия. Алекс медленно кивает. Тянется к бумажнику и бросает на стол шесть купюр номиналом в сто долларов. Рик не удерживается и присвистывает. -Ты сегодня щедрый, хотя новости не стоят того. -Раз даю столько – значит стоят, - Алекс лениво потягивается и разминает мышцы спины, сопровождая это хрустом костей, - И вообще. Кыш, кыш, - и делает характерный взмах рукой. Рик со смехом поднимается и, прихватив деньги уходит. Выходя за двери он внимательно оглядывается и только после того как убедился, что слежки нет, скрывается, надвинув на глаза капюшон. Едва это происходит, Алекс спрашивает моего мнения, на что получает: -Милый мальчик. Его ты тоже убьешь? -Даже не знаю… Все может быть, - слепо в кармане он нашаривает пачку сигарет и вытаскивает одну, прикуривая от зажигалки, - Во всяком случае, сейчас он полезен мне. Посмотрим, что будет дальше. Ну что, идем? Оставив деньги с чаевыми на столе, мы покидаем заведение, где пробыли все утро. Садимся в метро, и я даже не интересуюсь, куда мы едем. Алекс занят своими мыслями, и я боюсь его тревожить – припомнит ведь потом, зараза. Путь занимает немного времени, выходим мы буквально через пару станций. А что происходит потом, даже вспоминать не хочется. Мы мотаемся от одного магазинчика к другому, из одной забегаловки в другую и во всех у Алекса с кем-то назначены встречи! К вечеру уже голова идет от этого наплыва, ни о чем не говорившей мне, информации. Кто-то умер, кто-то родился. Кто-то сдал Сиэтл, а кто-то захватил Арканзас... После встречи с лысым, но бородатым мужчиной с пивным брюшком, Алекс весьма ехидно подмечает: -Выглядишь устало. С чего бы это? -Ну не знаю… - я потягиваю кофе, уже сотый за этот день, - Может быть, просто устала, может голодна.… А может, просто хочу тебя прикончить поскорее. Признавая свое поражение без боя, Алекс вскидывает вверх руки, и пепел с его сигареты осыпается на стол. -О, не волнуйся. На сегодня все. «Это радует» - думаю я про себя, но вслух не произношу ничего. Если ему так и важен мой ответ, то пусть читает в мыслях. Уж это он умеет мастерски. Поднявшись, Алекс подает мне руку, и с некоторым сомнением я принимаю его помощь. И лишь уже в дверях квартиры я понимаю, что так и не отпустила его холодной и твердой ладони. Пальцы заледенели от того холода, что наполнял его тело и я, скрипя суставами, разминаю их несколько минут, прежде чем почувствовать как по сосудикам бежит кровь. Я не была настолько голодной и уставшей, как говорила Алексу, но нужно же было найти причину, чтобы поворчать на него. По крайней мере, мне так кажется до тех пор, как моя голова касается подушки. Тело сразу же становится тяжелым-тяжелым, а веки неподъемными. Я закрываю глаза и в тишине лежу и жду, когда на меня снизойдет сон. Но он не идет, и лежать без дела становится нестерпимо, но и подниматься с нагретого места жуть как лениво. С трудом я переворачиваюсь на живот и прячу голову под подушкой. Если подумать – я уже давненько не спала на нормальной обычной кровати, и уж тем более давно не ночевала в месте, которое могла бы назвать домом даже с натяжкой. Домик Мираи-сан был милым, так же как и гостиница и последующее жилье. Но все они были все-таки чужими. Что уж говорить о комнате Аденауэра-младшего. А здесь все вокруг пахло так мною любимыми апельсинами, мятой, костром. Еще примешивался запах табачного дыма и не сказать, чтобы он мне нравился, но и переносила его нормально. Просто я стала принимать это как данное. Приходит Алекс. Он с шумом плюхается на свою половину и смотрит на мою расслабленную спину, а затем – на сцепленные пальцы. Придвинувшись ко мне, он утыкается носом в мое плечо и удовлетворенно сопит. -Ты знаешь, я, кажется, придумал, что мы будем делать дальше, - не скрывая довольства, возвещает он. -Я рада, - сказано правдиво. Мне бы быстро стало скучно, если бы он не нашел нам обоим занятие. Пусть оно и сопряжено с опасностью и возможно смертью. -И каков наш план? -Наш план заключен в том, чтобы привлечь внимание сторонних. -И как же мы это сделаем? -О, не волнуйся! – Алекс издает короткий смешок, - Уж с этим мы прекрасно справимся! Я лениво мычу в ответ. Запускаю ладонь в его волосы, просеивая рыжие пряди между пальцев, и, как-то случайно задеваю его ухо царапающим движением. Алекс резко дергается, но потом блаженно вздыхает и вытягивает шею, подставляясь под ласку. И, по-моему, последнее делает совершенно непроизвольно. -Ты поосторожнее, - его голос звучит недовольно, но я-то чувствую, что это напускное. По единственному приоткрытому глазу вижу – там, внутри далеко не обида, а нечто абсолютно противоположное, - Мои уши, знаешь ли – эрогенная зона. - Да пошел ты. Но рук не убираю -И сколько людей знают об этом? -Вместе с тобой – четверо. -А скольким ты это поведал сам. Молчание. Долгое, давящее на уши. -Только тебе, - произносит он после нескольких минут тишины. А впрочем, все и так было ясно. Для меня, по крайней мере. Я притягиваю к себе руку и втягиваю запах апельсинов, улыбаясь, как последняя идиотка. Переворачиваюсь на бок. -Все. Спать. Веселых кошмариков, милый, - и, найдя носом на Алексовой шее удобную впадинку, засыпаю без задних ног. *** -Скажи же мне на милость, что же мы здесь делаем? -Ммм, - Алекс старательно изображает бурную умственную деятельность и опрокидывает в себя уже, наверное, сотый по счету бокал коньяка, - Наверное… напиваемся. Причем безуспешно, к сожалению. -Гениально! Я это и так вижу! Но ведь должна же у нас быть еще какая-либо другая цель. Ни за что не поверю, что ты выбрался в этот бар на другой конец города просто ради того, чтобы довести до нервного тика здешнего бармена. И действительно с каждым разом, как тот подавал Алексу новую бутыль, у бедного мужчины все больше округлялись глаза. А ведь он был уже человеком бывалым и, наверно, многое повидал в жизни. Но точно ни разу не видел, как после шести выпитых бутылок коньяка можно оставаться трезвым как стеклышко. Но и Алекс был чудесным актером, каким-то чудом ему удавалось маскировать даже хмельной блеск глаз. Пусть и очень слабый. После десяти бутылок, семидесяти бокалов он был пьян как я после полулитра пива. То есть почти не пьян. Однако, как я заметила, глаза его приобретали этот особый блеск при первом же глотке и не важно, каков это был глоток. -Ой, не нуди! Ты посмотри, - он обводит рукой зал, - все веселятся, почему бы и нам тоже не попробовать! И ставит передо мной такой же бокал, как и у него. Я, упрямо хмуря брови, притрагиваюсь к нему, как к бомбе, которая должна вот-вот взорваться, и неуверенно обхватываю пальцами гладкую ножку. Пью. Алкоголь знакомо обжигает горло изнутри, но в голову не ударяет. -Вот так-то. Но я все равно жду какого-либо подвоха. Жду минуту пять десять, тридцать, шестьдесят… Но его нет, этого подвоха. И я убеждаю себя, что все в порядке и заставляю тело отпустить напряжение и расслабляюсь. Пытаюсь веселиться, как и посоветовал Алекс, но получается не очень. Никогда не любила слишком шумные и многолюдные места. Проходит не один час, прежде чем я замечаю, что Алекс, гонявший шары в компании незнакомых людей только пять минут назад, исчез. Я несколько раз обвожу глазами помещение и уверяюсь в этом окончательно. И тут же подрываюсь и бегу искать. Куда он мог подеваться? Только что был здесь! А вдруг опять что-то случилось? И… и ему оторвут не руку, а голову? Хотя, чего это я? Алекс – такая живучая тварь, прямо как таракан. Пройдет и огонь, и воду, и пытки. Да все, что угодно! Переживать за него совершенно глупо. Но я переживаю. Не до потери пульса, конечно, но довольно сильно, если брать в учет то, что он мой похититель и убийца. Я уже почти уговариваю себя сесть обратно, как в ноздри заползает сладковатый запах свежепролитой крови. И сразу понимаю, куда он отлучился. Ну, конечно, как жрать, так он вперед всех! Запоздало приходит мысль: мы в чужом городе, где правят свои главари и они навряд ли обрадуются, если Алекс будет кормиться на их территории. Да нас же просто прикончат из-за его беспечности! Пулей я вылетаю в черный вход и вижу его спину, затянутую в черную кожу куртки. Секундой позже, несчастная жертва – молодая девушка – падает к его ногам замертво. -О, боже, что ты сделал? – набрасываюсь я на Алекса, - Ты убил её? Да ты хоть представляешь, как это опасно? Да ты!.. -Ой, успокойся, - Алекс кладет два пальца на мои губы, заставляя тем самым замолчать, - Жива она. Я только потискал её немного, не больше. -Но даже так!.. Ты привлекаешь к себе… -Внимание? – заканчивает Алекс, вздергивая брови, - Это как раз то, что нам нужно. Я открываю рот, чтобы выдать гневную тираду о том, что нужно соблюдать хоть каплю безопасности, но меня опережают. Незнакомый голос возвещает из темноты: -Тебе это удалось, Алекс. Рыжий в ответ довольно щурится и салютует незнакомцу, вышедшему из темноты. То был мужчина, еще не старый, но с морщинками у губ и в уголках глаз. При взгляде на него почему-то сразу всплывает в голове образ монаха, свернувшего с пути Божьего. На груди его висит массивный крест, но вместе с этим на запястьях видны татуировки. Волосы опущены ниже плеч, а одежда – самая что ни на есть современная. И я понимаю, что этому вампиру сотни десятков лет! В сравнение с ним я – младенец! Неудивительно, что я даже запаха его не почувствовала. Я без всякого ущемления собственной гордости склоняю голову перед ним. -Джо, дружище. И… Я вижу в глазах Алекса замешательство и легкую панику, а следом прямо перед ним из воздуха материализуется статная девушка. -Кизайя! – восклицает Алекс и, ринувшись, было с объятьями, получает ощутимый толчок в живот, - Я тоже рад тебя видеть. -У тебя должок Алекс, - голос её оказывается высоким и высокомерным и напоминает мне об одной девчонке из моей школы, которая уже в первом классе ходила с айфоном и планшетом и хвастала этим перед всем классом. Я благоразумно держусь подальше от незнакомцев, и меня не волнует, что их знает Алекс. Просто так спокойнее. Тем временем Джо идет вперед, но подходит не к Алексу, а ко мне. Я с затаенной осторожностью смотрю на вампира, на его руку, что касается моих пальцев, и губы, целующие тыльную сторону ладони. Все его вежливые действия насквозь пропахли лживостью и лицемерием. Это просто фарс, чтобы проверить нас, а затем – убить, если не окажемся полезны. -Приятно видеть вас в наших владениях, мисс… -Аня. -Мисс Аня. Я не выдавливаю и подобия улыбки и думаю про себя: «Мисс Аня – звучит ужасно!». И едва сдерживаюсь, чтобы не ляпнуть это вслух, но заговаривает Алекс, и я молчу. До поры до времени. -Джо, - предупреждающе произносит Алекс, но тот уже отпустил меня и отошел на безопасное расстояние. Краем глаза вижу, как хмурится Кизайя. -Я по поводу договора. Так-так. А вот это уже интересно. Нужно бы послушать. -А ты, - Алекс обращается ко мне, но даже не поворачивает головы, - Пойдешь домой. -Что? – вскидываюсь я, - Нет! Ни за что! -Не спорь со мной! Что-то в его тоне говорит, что мне действительно не стоит присутствовать. Но все мое естество буквально вопит: «Останься!». Я смиренно склоняю голову. -Хорошо. А в уме ставлю галочку: «Проследить» Битый час торчу в какой-то подворотне, а из-за двери не доносится ни звука, как будто там вообще нет никого. Хотя я своими глазами видела, как Алекс с теми двумя заходил в это заброшенное помещение. Решила подслушать у двери - и вот результат! Я устала, провоняла помоями и вдобавок не знаю даже, где нахожусь. Прекрасно! В конце концов, я просто не выдерживаю и срываюсь с места, но, не успев пройти и десятка шагов, чувствую удушливый запах, а в нос, кто-то тычет влажной тряпкой. А под куртку уже лезут похотливые ручонки. Сознание уходит от меня, и я сжимаю всю волю в кулак. Пинком в колено избавляюсь от того, что держал меня и быстрым движением кулака выбиваю второму челюсть. Он кричит от боли и падает на землю, жутко корчась. Опять чувствую, как кто-то хватает за плечи – тот первый все еще стоит на ногах. Нужно это исправить. Цепкими пальцами впиваюсь в руку нападающего, вспарывая ногтями кожу, и уже чувствую под подушечками пальцев подрагивающие пястные кости. Подцепляю одну длинным ногтем и дергаю. Косточка жалобно трещит, но поддается и с мерзким хлюпаньем выходит наружу. Враг за это время не издает и звука, лишь пытается нашарить под курткой нож. Плохо подготовился, зайчик. Если уж решили меня убить, то нужно держать все под рукой. Я резко сбрасываю с себя его руки и вгоняю колено мужчине в живот. Он что-то хрипит, харкает кровью. Поднимает руку с ножом… Я дергаюсь в сторону, но лишь отвожу удар от первоначальной цели – сердца. Вместо этого нож входит в правый бок, касаясь самой тазовой кости. Раздается неприятный скрип. Затем неприятель судорожно дергается и затихает, повисая на моем колене. Я отбрасываю труп в сторону, совершенно игнорируя острую боль в боку. Я хотя бы жива в отличие от этого. Мой удар, похоже, серьезно повредил его внутренние органы. А теперь нужно добраться до дома. Я плутаю по ночному городу, и кажется будто бы и не ночь здесь вовсе. Свет от ярких неоновых вывесок, фар автомобилей рассеивает темноту. Оказывается, до дома было не далеко: через полчаса я выхожу к супермаркету, куда мы с Алексом ходили за продуктами. Шаркая подошвами ботинок об асфальт, ковыляю вниз, оставляя за собой кровавый шлейф. Такими темпами весь район провоняет моей кровью. Как бы не сбежались охочие до лакомств вампиры по мою чистокровную душу. Алекс с мрачным видом сидит за столом, когда я вваливаюсь в квартиру. Порывается наброситься на меня, но едва в его ноздри вползает запах моей крови, он отшатывается и, зажимая пальцами нос, грязно матерится. -Я тоже тебе очень рада, - едко отвечаю я, - В этом доме есть аптечка? Алекс кивает и уходит, а возвращается с приличных размеров рюкзачком. Он молчит, чтобы не набирать в легкие воздух. Если сделает – сорвется. Контроль - штука сложная. Я обнажаюсь по пояс и надеваю майку-разлетайку, завязав её в узел на груди, чтобы хорошо было видно рану. Она большая, рваная и обильно кровоточит. Алекс снова матерится, и я вижу, как его зрачки то сужаются до макового зерна, то вновь расширяются, заслоняя радужку, которая в свою очередь то чернеет, то зеленеет, а то и вовсе становится почти белой . И все это в шальном, бешеном темпе. Пугающе. Рука его дрожит, и он разом выливает полбутыли перекиси на ранение. Она неприятно жжет, шипя, стекает по коже и впитывается в ткань брюк. Когда исчезает грязь и засохшая кровь, и я вижу дыру в своем теле, понимаю – будем шить. От одной только мысли об этом начинает мутить. -У тебя нет какого-нибудь… наркоза? – слабо интересуюсь я, судорожно сглатывая. Алекс мотает головой, а чуть погодя, буквально выталкивает слова из-за крепко сжатых губ. -Но я знаю… кое-что. Если позволишь. -Разумеется! Алекс усмехается. Ему, наверное, смешно от того, как я боюсь боли. Я считаю, в этом нет ничего постыдного. Он берет меня за руку и совершенно неожиданно вгоняет в запястье клыки. Я уже хочу отдернуть руку, убежать, закричать, как замечаю, что крови он не пьет, а наоборот. Что-то вливает в меня. Яд?.. Неожиданно меня накрывает такая эйфория, что я даже испускаю стон блаженства. И боль куда-то исчезает, на место ей приходит самый настоящий экстаз. И я будто плыву в густом тумане, а каждый миллиметр сосудов, по которым течет его яд, взрывается, горит… Прихожу в сознание лишь от ощущения холодных рук на своем почти обнаженном теле. Ворочаюсь, и движение тут же отдается болью в боку. Болезненный стон срывается с губ. -Ну-ну… Мое тело так слабо, что я боюсь упасть, хоть и знаю: Алекс меня не уронит. Но все равно цепляюсь руками за его шею. -Хэй, задушишь!.. -Не задушу, - мой голос кажется мне чужим, совершенно незнакомым. Словно охрипшим от криков. Так бывает, когда придешь на хоккейный матч, и к третьему периоду счет оказывается равным, и ты кричишь, стараешься поддержать свою команду, а на следующий день и слова молвить не можешь. Меня опускают на чистые, пахнущие лавандой, простыни и заботливо укрывают одеялом. Алекс собирается уходить, но я приподнимаюсь, и он шипит что-то заботливое. -А ты, значит, спать не будешь? -Но я… помешаю… -Идем уже, - я откидываю крой одеяла и хлопаю по простыни, - Мне не улыбается проснуться сегодня от кошмара, тебе я думаю тоже. Вместо ответа Алекс сбрасывает окровавленную футболку и ныряет под одеяло. Я почти с восторгом лащусь к его обнаженной груди и засыпаю. На утро я ожидаю серьезного разговора, если не разноса, но его нет. Алекс слова обвинительного в мою сторону не говорит, пытается как-то позаботиться, облегчить боль. В голову заносит мысль о том, что он, возможно, чувствует себя виноватым, чего раньше за ним не наблюдалось. Это звучит абсурдно, и я не принимаю эти догадки на веру. Следующие дни я только сплю, да ем. Даже когда на месте раны остается лишь розоватый рубец, из постели я ни ногой – застукают, еще к кровати привяжут! Дождавшись того момента, когда Алекс уйдет перекусить, я тенью выскальзываю за дверь и первым делом иду к холодильнику, ибо едой моей до сих пор были таблетки, кровь и мясо. Все. А так хотелось сладкого! Набираю целую тарелку самой вредной, по мнению моей мамы, пищи, и ложусь на ковер, постеленный у широченного во всю стену окна. Оттуда открывается потрясающий вид на ночной город: огни высоченных небоскребы, перемигивающееся мерцание машин внизу. Во всем этом блеске и сиянии людей видно не было. Это печально. Если подумать – людей не видно вообще. Нас миллиарды, известны всему миру сотни, но и их забывают. А если тебя не помнят – ты не существуешь -Философские мысли не идут больным на пользу. -А некоторым рыжим кровопийцам не идет на пользу подглядывание чужих мыслей, - огрызаюсь в ответ и планирую гневную тираду на эту тему, но подходит Алекс и затыкает мне рот громадным эклером. Я возмущенно мычу, но пока жую, весь запал проходит. Говорить не хочется, и я начинаю думать. О войне. Война для меня это всегда пушки, танки, горы мертвых и столько же раненных. Боль и страдания, разрушенные города, чьи-то поломанные жизни. Не может же эта война стать такой. Вряд ли. Вампиры не смогут действовать открыто. Или смогут?.. -Алекс, ты ведь умеешь драться. И огнем ты хорошо управляешь. Помоги мне, - молю я, - На колени встать готова, но!.. -Ты знаешь пророчество о Саламандре и Ундине? – неожиданно грустно спрашивает он, уходя от ответа. Я мотаю головой. -Это бесчеловечное пророчество о двух вампирах с очень печальным концом. Двое вампиров должны встретиться и полюбить друг друга на поле брани. Но оба так могущественны, горды, самодостаточны, противоположны, как и слабы, одиноки, беспомощны, похожи. Они не могут находиться рядом: либо жить порознь, либо умереть кому-то одному. Или же обоим. -И что же дальше? -А конец еще не дописан. Это лишь его рамки, а творить предстоит им. Дурацкое пророчество. Очередная сопливая история о любви, каких полно в мире и на просторах интернета. -Но какое же отношение это имеет к нам? -Никакого, - произносит Алекс, вставая на ноги, - Никакого, - смотрит на меня сверху вниз с непроницаемым выражением в зеленых глазах и полуулыбкой на губах, - Я помогу тебе.