Экзамены..

Королева нападок или Срыв урока. — Можно вопрос? — слегка прищурившись, спросила она и пронзила его воспламеняющим взглядом. Андрей Георгиевич посмотрел на Марину и кивнул ей, положив мел на место. — Почему вы решили преподавать именно биологию? — не меняясь в лице спросила она. — Неожиданный вопрос, — слегка удивился он и задумался на пару секунд. — В школе очень много предметов. В большинство из них нужно вникать, разбираться, решать… А по биологии для меня немного проще, там надо учить и понимать. Видимо, это получалось у меня лучше всего остального, — он смотрел на Марину с недоверием, его брови были чуть нахмурены. — Да, и к тому же, биология — это наука, которая помогает осознавать все процессы, происходящие в нашем организме, наши потребности, — более расслабленно сказал он. — А почему учителем? — требовательно спросила девушка и улыбнулась непривлекательной улыбкой. Внутри живота всё неприятно сжалось от тревоги. — В школу идут лишь те, кто любят детей… — Значит, вам захотелось связать изучение потребностей и вашу любовь к детям? — с наигранным удивлением спросила она, радуясь про себя, что так легко удалось захлопнуть ловушку. По классу пробежали смешки. До этого на уроках биологии никто не решался так открыто испытывать терпение учителя. У других учителей такое бывало не раз, наш класс был, мягко говоря, не самым легким, здесь были люди, которые в плохом настроении готовы были топить всех вокруг, и преподаватели нередко попадались на эту наживку, в итоге срывался урок. Я искренне сочувствовала всем педагогам, они даже не замечали, когда все начинало идти под откос и старались прекратить подначивания, сначала разговором, затем угрозами и в итоге переходили на крик. Наверное, вы спросите, почему никто не вступится? На самом деле, отношения в нашем коллективе складывались, как на минном поле. Если один задевал интересы другого — против него подговаривали всех, и в результате начинался буллинг. Поэтому, когда в наш класс приходил кто-то выделяющийся, надолго он в нашем классе не задерживался. — Не люблю размытые формулировки. Биология очень точная наука, когда задаете вопросы, выражайтесь однозначно, — спокойно сказал он. — Продолжим, — после паузы сказал он, когда понял, что ответа не последует. — Ваша задача — зарисовать основные элементы растительной и животной клеток, отметить их сходства и различия. И не забудьте сделать вывод. — Андрей Георгиевич, — снова подняла руку Марина и учитель, если бы мог себе позволить закатить глаза, то точно бы сделал это. На этот раз смешки прошли после точного замечания о чрезмерном внимании от Марины к личности учителя. — Профессия учителя не позволит обеспечивать семью, вы решили, что она вам не нужна? — нашла новый подход она. — Или же вы планируете жить за счет жены? — язвительно продолжила она, нащупав новую возможную больную точку. Казалось, он был обескуражен. Усмешка вытянулась на его губах, а брови чуть-чуть приподнялись. — Если вы хотите предложить свою кандидатуру, то вынужден вас разочаровать, мои расходы вы не потянете, — уже явно насмехаясь над ее нападками, сказал он. Класс уже не скрывал смеха. Чтобы предотвратить срыв урока часто требовалось невозможное — терпение, стойкость и способность перевернуть все в юмор. Учителя у нас все довольно преклонного возраста, поэтому эмоциональные срывы педагогов были довольно частым явлением. Дети по себе знают, куда бить больнее всего. — Надеюсь, я удовлетворил любопытство и хоть кто-то уже выполнит лабораторную работу, — более строгим голосом продолжил он, когда шутки в Маринину сторону не прекращались и, как ни странно, все и вправду продолжили работу, периодически переговариваясь. Но Андрея Георгиевича это не беспокоило, особого шума это не создавало, а лабы построены на работе в паре, так что придраться было бы глупо. После окончания урока учитель попросил меня помочь убрать оборудование назад. Я начала складывать иглы и стекла назад на железный поднос. Все мои одноклассники собрали свои вещи и ушли, радуясь, что очередной день учебы подошел к концу и осталась самая любимая часть — вечер субботы и долгожданное воскресенье. Но, видимо, далеко не все торопились домой. Марина оставалась на своем месте и упрямо пыталась поджечь преподавателя своим взглядом. Я убрала учебники в портфель и начала собирать препараты и иглы на один поднос. Постепенно все люли покинули класс, и она встала с места, все также не отрывая глаз. До этого Марина ни разу не проявляла свою агрессию так очевидно, но несмотря на это, в силу своего умения говорить и наглости, была отличницей. Андрей Георгиевич невозмутимо делал вид, что не замнчает ее гневных взглядов, и спокойно заполнял журнал. Я взяла поддон и зашла в лаборанскую, пока прибирала все по шкафам. Когда закончила, в соседнем кабинете все затихло, и я уверенно вошла в класс, думая, что там никого уже не будет, но нет. — Не смейте так со мной разговаривать, — почти прошипела девушка и смерила презрительным взглядом учителя. Она была уже возле него, видимо, поняла, что ему абсолютно все равно на то, какие взгляды она в него запускает. Он смотрел прямо на неё спокойно. — Хорошо, — спокойно сказал он и отвернулся, продолжая свою работу. Я закрыла за собой дверь, давая понять, что теперь нахожусь тут. Марина резко обернулась ко мне. — Выйди, — грубо кинула она мне. Я как раз взяла в руки ближайший микроскоп и пошла в сторону лаборанской. Это уже начинало напрягать… — Из этого кабинета выгоняю я, — глубоко вздохнул он. — Я прошу тебя остаться. Не уноси микроскопы, составь их на первой парте пожалуйста, — смотря ей в лицо, сказал он ровным голосом. Я оказалась не перед самым лучшим выбором. Молчание провисело, наверное, несколько минут, пока я собирала все микроскопы вместе. Хотя мне же казалось, что минуты тянутся очень долго, и желание провалиться сквозь землю росло с каждой секундой. Как я уже сказала, в нашем классе выделяться из всех не стоило. Пока ты соблюдаешь это правило, тебе позволено жить спокойно. Но, если ты совершил ошибку и выступил против кого-то, кто имеет больше поддержки в классе, твоя жизнь медленно, но верно начнет превращаться в ад. Марина продолжала сверлить взглядом учителя и терпела, держала себя в руках, пока я наконец-то выйду. — А куда краситель? — робким голосом спросила я, учитель ответил, что в лаборанскую. Я вышла на минуту или чуть больше. Меня терзали сомнения, стоит ли мне заходить сейчас или лучше подождать тут. Я положила руку на древесину двери. Резкий и немного странный звук послышался из класса. Я не могла и предположить , что может стать его причиной. У меня в классе была сумка и мне уже пора было идти домой. Я глубоко вдохнула и выдохнула, пытаясь унять, трепещущее внутри волнение. Взять себя в руки. Я открыла дверь специально, как можно громче, чтобы не застать какую-нибудь… Неловкую ситуацию. Хотя, казалось бы, куда уж еще более? В кабинете была лишь одна мужская фигура, стоявшая спиной. Когда я зашла, он встал и повернулся ко мне. До этого на меня ни один преподаватель не смотрел таким взглядом. В этом тяжелом взгляде было безразличие, и презрение и они совершенно неожиданно оказались направленными на меня. На какой-то момент я забыла как дышать и, как можно тише, судорожно втянула в себя воздух. Это помогло мне выйти из оцепеннения и я прошла по классу, собирая со столов небольшие колбы с водой для уменьшения яркости красителя препаратов. Я старалась не смотреть в сторону учителя, очень надеясь, что его взляд так и остался в дверном проёме. Вылив воду в раковину я поставила их на стол и взяла свою сумку. Обернувшись, чтобы посмотреть, все ли я убрала, я постаралась не поднимать глаза на преподавателя, но, заметив боковым зрением красное пятно, разлитое на белоснежной коже, я на миг замерла. След от руки на щеке. Пощёчина. Вот отчего был звук. И все тот же тяжелый взгляд. Надеюсь, я ничем не выдала того, что заметила след. Через пару секунд в кабинете меня уже не было.