Романтика войны

      Снейп был дисциплинированным человеком. Никто не стал бы оспаривать этот факт, ведь именно этим он был знаменит. В конце концов, он ждал почти двадцать лет, чтобы увидеть, как справедливость восторжествует… уничтожив того, кто убил его подругу детства, его первую и единственную любовь. Но сейчас его легендарное терпение было на исходе. Он работал над дневными эссе и со своего стола мог видеть журналы на кофейном столике, они дразнили его — у него было плохое предчувствие. Северус ещё крепче сжал челюсти и продолжил проверять сочинения, и только когда они закончились, отложил их в сторону. Снейп схватил бутылку и стакан из буфета и поставил их на стол. Взмахнув волшебной палочкой, разжёг огонь в камине и, усевшись в своё кресло для чтения, взял первый журнал.       Спустя час и два больших стакана крепкого виски его ярость и негодование не знали границ. Он мёртвой хваткой вцепился в журнал с четвёртой главой и, прочитав последнее слово, вскочил на ноги и швырнул его через всю комнату. Его взгляд был прикован к журнальному столику, и, взглянув на лежащие там остальные выпуски, Снейп пнул столик ногой, отбросив его на несколько футов в сторону. Этого было недостаточно, совсем нет, чтобы потушить ослепившую его ярость, и он наклонился и перевернул предмет мебели так, чтобы все выпуски посыпались на пол. Затем Северус достал палочку и разнёс столик вдребезги. Он мог бы продолжать в том же духе всю ночь, но ему не хотелось разрушать остальную мебель из-за паршивой публикации для девочек-подростков, поэтому мужчина выскочил из комнаты, захлопнув за собой дверь.       Его быстрые шаги отдавались громким эхом в коридоре и на лестнице, когда он поднимался из подземелья. В любом случае, наступило время его патруля, и горе всем, кто решит нарушить правила сегодня ночью. Пробираясь по коридорам и галереям, отдёргивая занавески и гобелены, заглядывая в тёмные альковы и углы в поисках учеников-негодяев, Северус размахивал палочкой взад и вперёд, имитируя узоры проклятий, которые использовал бы, чтобы выпотрошить кусок дерьма, превративший факты его жизни в развлечение для кучки школьниц. Но он не обнаружил никого, нарушающего комендантский час — слишком поздно Снейп осознал, что бормотал заклинания вслух, и студенты, которые могли бы оказаться там, где их не должно было быть, давно ушли, предупреждённые им самим о его приближении.       Навернув два круга по всему замку, он сдался и спустился в подземелье. Вернувшись в кабинет, Северус навёл «порядок». Стол оказался полностью разнесен в щепки, а стакан разбит вдребезги. Бутылка виски, однако, была сделана из более прочного материала и не разбилась, там ещё оставалось несколько больших глотков. Он поднял её и, хотя испытывал искушение бросить журналы, раскиданные по полу, в огонь, передумал: они могли понадобиться ему, как доказательство для любой законной жалобы, которую он, определённо, собирался предъявить. Северус рухнул в кресло, отхлебнул прямо из горла бутылки и принялся рассматривать выпуски, которые теперь аккуратно покоились у него на коленях. Он сделал пару глубоких вдохов, а затем задумался о лежащем перед ним романе.       Между ним и главным героем было несколько поразительных сходств, которые выходили далеко за рамки совпадений, начиная с физических характеристик. Тёмный волшебник из этой истории не являлся шаблонным красавцем, но он был физически неотразим. Высокий, с бледной кожей и вечно задумчивым выражением лица, его глаза, по словам автора, казались бездонными чёрными озёрами, в которых отражался острый и проницательный ум. Его орлиный нос смотрелся достаточно гармонично и соответствовал длинной линии челюсти, которая заканчивалась квадратным подбородком. Выражение лица героя легко переходило от высшей надменности до бесстрастности, как того требовали обстоятельства. Его иссиня-чёрные волосы были длинными, они обрамляли и, когда требовалось, скрывали его лицо, иногда герой стягивал их в короткий хвост, из которого выбивалось несколько прядей на висках. Кроме того, оказались общими и вкусы в одежде, и Снейп язвительно подумал, что, возможно, у них был и общий портной.       Кроме того, у них обоих были схожими опыт, мотивация и навыки. Вымышленный персонаж был замкнутым из-за тяжёлого и несчастливого детства, которое стало ещё более трудным из-за безответной любви. Негодование по этому поводу и нескончаемые издевательства со стороны сверстников сформировались за его подростковые годы в озлобленность и побудили героя присоединиться к политическому сопернику министра магии, как только он окончил Хогвартс. Но когда женщина, которую он любил, была убита во время миссии Министерства, волшебник почувствовал себя виновным в этом. Он совершенно случайно проговорился своему новому начальнику, где её можно найти. Никто не винил его, но с тех пор герой нёс на себе тяжесть этой вины, и именно это побудило его стать двойным агентом от имени Министерства. С тех пор, как она умерла пятнадцать лет назад, он превратился в молчаливого человека, и большинство его слов обычно были полны сарказма — он не терпел дураков. Кроме того, теперь герой был очень дисциплинирован, искусен в обмане и хорошо разбирался в мотивах других людей, предсказывая их реакцию на происходящее. А еще он был искусным дуэлянтом и мастером в нескольких областях магии. Короче говоря, герой был исключительно могущественным магом, и лишь немногие из волшебников были достаточно храбры или глупы, чтобы открыто и прямо перейти ему дорогу. И, наконец, последняя связь — они оба были обременены громоздким именем, относящимся непосредственно к римскому императору, о котором никто никогда не слышал.       Северус сделал ещё один глоток виски. У чёртова автора имелась наглость использовать его в качестве центрального персонажа истории. Даже при том, что в значительной степени ему дополнили навыков, он всё ещё не хотел, чтобы личные аспекты его жизни обсуждались на публике, и он первым делом с утра обратится за юридической консультацией. О да, он сделает это. Когда покончит с делом, автор не сможет написать даже открытку — он позаботится об этом лично.       Тем не менее, Снейпа весьма позабавило описание некоторых его коллег. Министром магии в этой истории была Альбиния Портал — пожилая, довольно могущественная ведьма, которая, несомненно, списана с Альбуса. Северус подумал, что здесь автор попал в точку. Заместителем министра оказалась Минерва, в книге — Мардуин Гриффадд, долговязый волшебник методистского происхождения* с мелодичным и гармоничным акцентом. Флитвика представляла высокая, щеголеватая и неизменно очаровательная Фиделис Флинтшир. Описание министра спорта практически заставило Северуса хохотать вслух. Роланд Бир — загорелый бывший игрок в квиддич. Очевидно, это феминизированная версия мужественной мадам Хуч. Главой Отдела магических существ был Хенрид, тощий бродяга — Хагрид минус тонна, или около того, в весе и бороде. Мадам Поппи Помфри превратилась в старого доброго Дока Паппи, министра магического здравоохранения.       Семейка Уизли тоже оказалась хорошо представлена. В романе это были Лэнс Уэстли, работающий в Министерстве, его неуёмная и грозная домоседка Полли, сыновья Джеффри и Фарон, вместе занимающиеся бизнесом, и дочь Жизель, которая ещё учится в школе. Северус мимоходом подумал о том, что же случилось с Чарли, Биллом и Перси, но они никогда не производили на него особого впечатления, как, очевидно, и на автора тоже.       Среди персонажей были и другие члены Ордена Феникса. Снейп не без усмешки подумал, что Руфус Цзянь — подходящее смехотворное имя для Сириуса. Забавно, что Грозный глаз превратился в женщину, безмятежную Ядему, но у автора явно было более мягкое видение этого героя, нежели у других, для коих он был дотошной занозой в заднице. Вольфганг, у которого, по–видимому, не было фамилии, являлся совершенно обычным человеком, влюблённым в аврора, — высокую, грациозную и образованную женщину Сильви Томас. Она всегда одевалась как попало и говорила четко произнося слова. Несмотря на свою личную враждебность, Северус понимал остроту их описаний хотя бы в интеллектуальном плане — они были Люпином и Тонкс, какими хотели бы быть в реальной жизни.       Однако он не узнал женскую фигуру, которая была заинтересована главным героем — молодая ведьма по имени Персефона, которую все называли Перс. У неё были длинные, прямые, шелковистые, светлые волосы, яркие голубые глаза и персиково-кремовый цвет лица, само воплощение красоты. Утончённая, умная и способная, обладающая талантом к чарам и трансфигурации, она спасла Домициана от публичного разоблачения как шпиона в четвёртой главе, к большому огорчению волшебника: очевидно, вымышленный персонаж не любил, когда ему оказывали помощь, превосходящую его собственные возможности.       Хотя героиня работала в Отделе магического образования всего год, или около того, у Перс уже образовался небольшой круг верных друзей, и Северус узнал в каждом из них своих бывших учеников. Он приподнял вымышленную шляпу перед автором за чувство юмора в плане их кастинга. Там был Кэри — тихий, начитанный молодой человек в очках, который оказывал исследовательскую поддержку аврорам, одним из которых была дочь Лэнса и объект его привязанности — Регина Уэстли, или Редж для краткости, довольно мускулистая и спортивная женщина с колючими рыжими волосами. Северус фыркнул на это: Поттер и Уизли неразлучны в реальной жизни, так что они могли бы также быть вымышленными любовниками. Потом шел Найджел — высокий, поразительно красивый и уверенный в себе молодой человек, который благодаря своему таланту к зельеварению работал консультантом в Министерстве.       «Невиллу, должно быть, так повезло», — презрительно подумал Снейп.       Подруга Найджела, Диана, потрясающе красивая и деловая брюнетка, работала в Министерстве информации — вот тебе и Луна. И, наконец, там работала совершенно непривлекательная библиотекарь по имени Мамайни. Мышка с непослушными волосами, тусклыми глазами и бледным лицом. Никто никогда не видел её за пределами библиотеки. Ходили слухи, что она действительно жила там, и могли пройти недели, когда ни один из персонажей не видел её. Автор, казалось, разделял его собственную лаконичную оценку самой яркой ведьмы века — раздражающей и лишённой воображения всезнайки, последовательницы правил, более приспособленной к книгам, чем к людям. Все в шутку описывали её, как «обладательницу настоящего мужества». Северус несколько удивился суровым описанием Грейнджер, хотя и был полностью с ним согласен. В свете более добрых представлений реальных людей в рассказе, Снейп мог только предположить, что она каким–то образом разозлила автора.       «Вероятно, своими чрезвычайно раздражающими Гриффиндорскими манерами», — пренебрежительно решил он.       Что касается сюжета, то Северус был слишком хорошо знаком с ним, даже несмотря на те изменения, которые были внесены. Оппозицию возглавлял Боб Вальмонт, прозванный Змеем за своё холодное, словно змеиное, поведение и использование изображения аспида в качестве политического символа своей партии. Вместо Пожирателей Смерти у Змея были Зелёные Рубашки, и, как и их коллеги, они использовали открытый бандитизм, чтобы подорвать политику министра магии и Министерства в целом. Вальмонт считал, что Домициан его агент, скармливающий ему секретную информацию о Министерстве. Вряд ли он знал, что тёмный маг — шпион, и он полон решимости тайно сорвать как можно больше планов заговорщиков в преддверии предстоящей попытки государственного переворота.       Среди главных сторонников Вальмонта значился Марк Люциний — невысокий, коренастый и довольно невзрачный человек, но также один из самых богатых волшебников в Британии, который служил банкиром Змею. Сын Люциния исполнял обязанности на низшем административном посту Министерства, работая в области неправомерного использования маггловских артефактов. В этой истории он постоянно жаловался и даже не заслуживал имени — люди просто называли его Арти-Фарти и игнорировали его постоянные увещевания быть осторожными с маггловскими предметами, все из которых он считал чрезвычайно опасными.       Северус встал и одним глотком допил бутылку. Бросив журналы на стол, направился в спальню. Он сбросил с себя одежду и после вечернего омовения скользнул под одеяло. Алкоголь помог ему быстро заснуть, но сон длился недолго — к двум часам ночи он уже полностью проснулся и пролежал в течение следующих четырёх часов, снова и снова прокручивая в голове эту историю. В шесть утра он сдался и оделся, намереваясь провести небольшое предварительное юридическое исследование перед завтраком.       В школьной библиотеке нашлось не так много книг по волшебному праву, но этого оказалось достаточно, чтобы Северус понял, что конфиденциальность ведьм и волшебников, особенно министерских служащих, которыми в основном и являлись сотрудники Хогвартса, не была так защищена, как он себе представлял. Большинство фактов из его жизни уже попали в открытый доступ, и поскольку имена и некоторые события были изменены в романе, и даже появился новый персонаж, то маловероятно, что он добьётся успеха, если будет требовать возмещения ущерба или попытается предотвратить дальнейшую публикацию. Автор, казалось, писал не со злым умыслом — одно из условий для выигрыша судебного процесса — и если быть честным с самим собой, то в герое воплотилось довольно точное подобие его плохих и хороших сторон, или, по крайней мере, тех немногих добродетелей, которыми Снейп обладал.       Однако Северус всё ещё был подавлен и разгневан тем, что аспекты его жизни оказались у всех на виду — снова! — и отражены в этом романтическом антигерое. Информация о его личной жизни, по крайней мере, описана точно, но вот шпионская деятельность была сильно искажена. Конечно, Снейп реально оценивал свои способности, теперь, когда Дамблдор и Тёмный Лорд мертвы, он, возможно, самый могущественный волшебник в Британии, и Минерва, в качестве его женского антипода, но он никогда не выставлял напоказ своё положение. Северус просто сделал то, что требовалось, дабы искупить свою вину, ничего больше — всем в Ордене были даны трудные задания, и все они сыграли свою роль так же хорошо, как и он.       Снейп понимал, что должен оставить в покое этого автора, по крайней мере, сейчас, так как ничего из написанного не являлось клеветой. Вместо этого он будет внимательно следить за шестой главой, которая должна выйти в пятницу — там могут оказаться подсказки, которые наведут его на личность того, кто пишет эту чепуху. Узнав, он сможет найти другие законные пути положить этому конец. Кипящее напряжение, вызванное этой ситуацией, сделало Северуса более раздражительным, чем обычно, и студенты ныряли в укрытие всякий раз, когда замечали его в коридорах. Занятия по зельеварению никогда ещё не были такими тихими, как сейчас. Он и все остальные ждали следующего выпуска.       К концу недели Гермиона уже была на взводе, зная, что шестая глава будет продолжать «мешать бурлящий котелок» среди семикурсниц. В предыдущем выпуске оба её главных героя видели очень эротические сны друг о друге, но на этот раз они сознательно включали свои фантазии, когда удовлетворяли себя в одиночестве в своих квартирах. Сексуальные сцены в этой главе были написаны на удивление легко. Проведя несколько месяцев в бегах с двумя молодыми парнями, Гермиона кое-что знала о мужских наклонностях: регулярные одиночные прогулки и утренние казусы, которые они отчаянно, порой очень забавно, пытались скрыть. Девушке было намного проще.       В пятницу за завтраком Гермиона, сияя, с гордостью отметила, что на Гриффиндорский стол было доставлено гораздо больше журналов, чем раньше. В течение всего утра она наблюдала, как семикурсники передавали их друг другу, и даже друзьям из других факультетов, но девушка была начеку, встревоженная тем, как небрежно они себя вели. Она слышала от Джинни, что профессор Флитвик заметил один обмен, и журнал был почти открыто передан из рук в руки перед профессором Трелони.       Когда девушки вдвоём подошли к классу зельеварения, один экземпляр журнала со смехом перебрасывали между собой парни-семикурсники, а его владелец из Равенкло отчаянно бегал туда-сюда, пытаясь вернуть имущество. Гермиона и Джинни ахнули, когда приблизились к шутникам, они увидели то, что не заметили другие студенты, а именно, быстро приближающуюся фигуру разъярённого профессора Снейпа, который подошёл как раз вовремя, чтобы перехватить журнал, когда его снова швырнули через коридор.       Профессор наорал на всех, кто был вовлечён в эту «игру», и даже на тех, кто стоял рядом и наблюдал, но Гермиона сильнее огорчилась тем, что он вычел больше очков у студента Равенкло, чем у других — это было просто чертовски несправедливо. Их загнали в класс, и стоя спиной к Снейпу, Гермиона не могла видеть самодовольного выражения лица своего профессора. Теперь у него была шестая глава.       Северусу пришлось ждать, пока подойдет к концу его вечерний обход, чтобы удобно расположиться в кресле со своей добычей и с новой бутылкой виски. Он неплохо подготовился к прочтению этого выпуска. Глава началась с дневной засады, которая обернулась провалом для тех, кто сражался за Министерство. Внутренний круг созвал экстренное совещание, на повестке которого стоял разбор произошедшего, и оно прошло не очень хорошо.       Было уже поздно и темно, когда Домициан вернулся в свою квартиру: холодную и мрачную, что соответствовало его характеру. Он плеснул виски в стакан и откинулся на спинку высокого кресла для чтения, стоящего у старой кованной каминной решётки. Мужчина даже не потрудился зажечь камин, не включил свет, а просто сидел и курил в темноте, укутавшей его подобно плотной черной мантии, и потягивал свой напиток. В прошлом году, когда власть Вальмонта росла, и он вербовал всё больше последователей, разногласия внутри Внутреннего круга по поводу того, как противостоять Змею, также приумножились. Сегодня его коллеги были возмущены тем, что один из них — Руфус Цзянь — был убит, отбиваясь от группы Зелёных Рубашек, которые ворвались в Министерство, чтобы украсть планы кампании для следующих выборов. Они хотели знать, почему он, их шпион, не предупредил об этом заранее.       Домициану не понравилось то, что они подразумевали, и он высказался, что связался с ними сразу же, как только узнал о нападении. Члены Внутреннего круга выразили сомнение в его объяснении и действиях — ссора чуть не вспыхнула прямо там, в кабинете министра магии, и Альбиния была вынуждена вмешаться. Она поддержала его, и хотя это вернуло остальных в строй, они явно остались недовольными. Члены Внутреннего круга не доверяли ему, и Домициан выразил сомнение, что даже Мерлин не положился бы на них. Альбиния была единственной, кто держал себя в руках.       Но, похоже, она была не единственным его союзником. Когда посыпались обвинения, Перс выступила вперёд и поддержала его. Она сделала это с таким негодованием, что любой мог усомниться в её истинной преданности. Темный маг ухмыльнулся тогда и не удержал улыбки теперь над своим стаканом, поднесенным к губам. Домициан не нуждался в поддержке Перс — он был совершенно готов сделать это в одиночку. На самом деле он предпочитал, чтобы всё было именно так. И всё же, когда Домициан налил себе ещё одну щедрую порцию виски, его разум продолжал возвращаться к её прямой осанке — Перс тогда расправила плечи и выпятила грудь, стиснув одну руку в кулак и зловеще сжав палочку в другой. Её волосы были спутаны, а одежда всё ещё помята после недавней стычки, но глаза девушки горели яростью, когда она недвусмысленно заявила, где следует находиться всем сомневающимся в его верности, бросая вызов любому, кто посмеет ей возразить. Конечно, некоторые осмелились и довольно громко, а потом вмешалась Альбиния и положила этому конец.       Возможно, Домициан не хотел и не нуждался в её поддержке, но она у него всё равно была, и он определённо наслаждался видом рассерженной девушки, по крайней мере, в ретроспективе. Пуговицы её рубашки чуть не лопнули от давления, а длинные стройные ноги соблазнительно раздвинулись, когда она приняла боевую стойку. В тихом уединении своей тускло освещенной и холодной комнаты он представил себе, как расстегивает эти пуговицы, подумал о полных округлых бугорках, скрытых под рубашкой, мысленно увидел, как соблазнительно наливаются и твердеют под тканью лифчика ее соски. Домициан представил, как эти длинные, обтянутые чулками ноги обвивают его талию, почти ощутил, как скользят ступни девушки по его спине, когда он закидывает ее ножки на свои плечи и входит в нее, и его окутывает мягким, но обжигающим жаром. Он почти ощущал вкус её губ на своих: приоткрытые и манящие, горячо шепчущие всё то, что она хотела, чтобы он сделал с ней.       Домициан кончил с криком. Он не помнил, как расстегнул брюки, но семя излилось и стекало по руке, легло пятнами на рубашке. Его дыхание было прерывистым, и когда мужчина поднёс стакан к пересохшим губам, то понял, что разбил его в экстазе — он почувствовал ожог алкоголя на довольно неприятных порезах, которые теперь красовались на его руке. Домициан развеял то, что осталось от стакана, и наложил на ладонь и пальцы исцеляющее заклинание. Затем он взмахнул палочкой над всем своим телом, очищая, встал и, пошатываясь, побрёл в спальню, где рухнул на кровать, даже не раздевшись. Он заснул почти сразу же.       Какое-то время Северус сидел в полном оцепенении. Он потёр дрожащей рукой рот и подбородок, а затем потянулся за своей собственной бутылкой виски. Он был несколько ошеломлён тем, насколько близко к истине удалось подобраться автору. Встречи Ордена часто были столь же спорными, как и описанные в рассказе, и именно по этому вопросу — его обязанностям. И хотя там не присутствовала Перс, о которой он мог бы потом думать, он не раз посещал Косой Переулок после собраний, чтобы немного расслабиться. А иногда просто возвращался в подземелье и сам удовлетворял себя, совсем как Домициан. Автор — кем бы он ни был — всё ещё сильно раздражал Северуса, но теперь также заставлял его чувствовать себя более чем неловко, а ему никогда не нравилось это ощущение.       Снейп снова поднял журнал и продолжил с того места, где остановился.       Перс была расстроена этой встречей не меньше, чем Домициан. Вернувшись домой, она сразу же приняла горячую ванну и, погрузившись в воду, стала мысленно прокручивать события прошедшего дня. Некоторые из коллег слишком поспешили, обвиняя в сегодняшней неудаче Тёмного мага, в то время, как раздражительность Домициана по поводу сомнений в его верности только ещё больше распаляла их. В эти дни нервы на пределе были у всех, и это могло стать потенциальной проблемой, поскольку открытый конфликт между Министерством и Вальмонтом все более приближался. Особенно девушку беспокоил тот факт, что коллеги набросились на Домициана всей толпой, как стая собак. Ни у кого из них не хватило бы духу встретиться с ним лично, один на один, в этом она была уверена. Если бы не заступничество Альбании, Перс не представляла, что могло бы случиться. Она знала, что Домициан не приветствовал её собственное заявление, её поддержку — возможно, даже презирал за это — но они все должны были понять, что борьба между собой только ослабляла их и давала Вальмонту преимущество.       Она отогнала эти мысли прочь и попыталась расслабиться, но напряжение в теле никак не ослабевало. Образ Домициана непроизвольно прокрадывался в её сознание. После оргазма, который она испытала, видя его во сне на прошлой неделе, девушка начала присматриваться к нему даже больше, чем раньше. Она заметила его привычку рассеянно перекатывать палочку своими длинными ловкими пальцами. Он часто вертел её в руках, когда был погружён в глубокие раздумья, и Перс нашла сопровождающее выражение его лица в такой момент скорее сосредоточенным… возбуждающим — ей пришлось признать это. Она знала, что Домициан был очень дотошным человеком, и мимолётно подумала, не привлекает ли он такого же внимания к своим занятиям любовью. Ну, занятия любовью, возможно, слишком громко сказано для такого рода встреч, которые, как она подозревала, у него обычно были.       Перс ещё глубже погрузилась в воду. Было трудно представить его с женщиной, — казалось бы, никаких мягких граней в его личности не было — но когда её рука рассеянно скользнула между бёдер, она представила их вместе. Перс была бы совершенно голая, а он всё ещё в своём сюртуке. Она рассмеялась от этой мысли, но быстрая электрическая волна возбуждения, пронзившая тело, заставила оставить в воображении его полностью одетым. Длинные чуткие пальцы дразнили её, подводя ближе к кульминации, когда его глубокий, мягкий голос в голове девушки попросил её кончить для него… а потом она это сделала.       Северус бросил журнал на пол — столика у него больше не было — и вскочил на ноги. Расхаживая по комнате с виски в одной руке и проводя пальцами другой по волосам, он остро осознавал тот факт, что автор находится достаточно близко и видит его с некоторой регулярностью, чтобы уловить его привычку с палочкой.       А потом было ещё кое-что, что беспокоило его. Северус допил остатки виски и решительно направился в спальню. Он быстро разделся, бросил мантию в сторону стула и продолжил свой путь в ванную комнату. Оказавшись в душе, мужчина,, стоя неподвижно, позволил горячей воде омыть свое тело. А затем, как часто делал в прошлом, он чуть наклонился и начал удовлетворять себя.