Романтика войны

      Самоанализ и самобичевание начались сразу же, как только за ней закрылась дверь. Что, во имя Мерлина, он сделал? Целовать в лоб студента в каком-то сентиментальном проявлении... Это был не он. За все годы, что Северус был главой факультета, он никогда не делал этого — ни разу — скорее он овладел искусством говорить правильные вещи и сочетать их с отработанным взглядом понимания, если не совсем сочувствия. Или просто сжать плечо.       Но сейчас всё по-другому, сказал Северус себе, возвращаясь в подземелье. Её не дразнили сверстники, и с экзаменами всё в порядке. Её пытали — в течение длительного периода времени, — самая сумасшедшая гребаная ведьма, которую он когда-либо знал. Во многих отношениях Беллатриса превзошла Тёмного Лорда в своих грехах. Он хотел бы заключить Гермиону в объятия, показать, что такие шрамы не имеют ни малейшего значения. Она была достаточно близко, Северус хотел сделать это, но колебался. Для него это тоже было чем-то новым. Обычно он был довольно прямолинеен в таких вещах: быстро договаривался об услуге, которую хотел, а затем завершал сделку. Но это была не какая-то обычная встреча в глухом переулке, и Гермиона определённо не была шлюхой. И хотя он обычно трансгрессировал в тот момент, когда его физические потребности были удовлетворены, в этом случае был потенциал для большего, чем быстрая, бесстрастная рука или минет. Возможно, он действительно захочет заняться этим более серьёзно.       Эта мысль промелькнула у него в голове ещё до того, как Северус осознал, что происходит. Заняться этим более серьёзно? О чём, во имя Мерлина, он думает?! Мужчина остановился перед антикварный зеркалом, висевшим над камином в одном из коридоров, по которому шёл. Голубоватый свет, исходящий от его палочки, не искажал его четкий силуэт, и этого было достаточно, чтобы отогнать такие нелепые мысли — это был алкоголь, трудный день и поздняя ночь, близость привлекательной девушки. Утром он будет чувствовать — нет, думать — по-другому.       Холод начал просачиваться сквозь его одежду, и Северус отвернулся, чтобы продолжить свой спуск в подземелье. В любом случае, что побудило его проводить её обратно в комнату? Не то чтобы это было чёртово свидание. Но эта мысль не получила никакого отклика. Нет, он не станет наказывать себя за это: ни один порядочный человек не позволит молодой женщине вернуться в свои покои в заброшенном замке без сопровождения в такое время, даже если она сыграла главную роль в уничтожении самого могущественного и зловещего волшебника всех времён.       У Гермионы было много мыслей, пока она готовилась ко сну. Что, во имя Мерлина, всё это значит? Кроме Гарри, Рона, профессора Макгонагалл и мадам Помфри, она никому не показывала свою руку, даже родителям. Гермиона не хотела, чтобы он это видел, но профессор казался искренне обеспокоенным, по крайней мере настолько, чтобы называть её по имени и дать баночку специального крема. Она отнесла её в ванную и поставила на раковину.       Раздеваясь, она замерла и взглянула на свою руку. Это отвратительно, отталкивающе, но он не испугался и действительно дотронулся до ее шрама, тщательно обработал раны кремом. Его прикосновения были нежными, и это успокаивало не только ее физические увечья. Северус сказал ей, что они были осязаемым доказательством того, что она выжила, а потом... А потом, волшебный Мерлин, он поцеловал её. Это не чувствовалось открыто или сексуально, но казалось, что за этот вечер между ними установилась какая-то связь, которая сейчас причиняла ей боль. Гермионе хотелось броситься в его объятия: она была достаточно близко, хотела этого, но сдержалась. Девушка не хотела смущать его, делать нечто большее, чем это было возможно.       Гермиона посмотрела на своё отражение в зеркале, насколько можно увидеть, причёска была не в лучшем состоянии. Она не сумела бы напугать детей или животных, но в остальном не могла представить, чтобы он дважды посмотрел на неё таким взглядом. Было довольно легко объяснить его внимание в тот вечер: он был пьян, это был конец долгого, утомительного дня, было поздно, и он лучше многих знал, что такое пытка. Его внимание было вызвано только сочувствием. Завтра всё вернётся на круги своя, она была уверена в этом.       На следующее утро Гермиона подошла к нему ровно без одной минуты десять. Дверь тут же открылась и так же быстро закрылась за ней.       — Сюда, мисс Грейнджер, — позвал Северус.       Она вошла в лабораторию, где он уже работал. Прежде чем Гермиона успела сказать «Доброе утро», мужчина кивнул на разделочную доску и нож на другой стороне стола: там было разложено множество ингредиентов, ожидающих своего часа. Гермиона шагнула вперёд и потянулась за ножом, но замерла, когда он зарычал.       — Что я говорил о рукавах, мисс Грейнджер?       Снейп бросил на неё суровый взгляд, прежде чем продолжить изучение зелья, которое булькало перед ним. Гермиона закатала рукава и посмотрела на компоненты.       — Чем мы сегодня занимаемся, профессор?       — Зелья для лазарета, — резко ответил Снейп. — Крововосполняющее, костерост, болеутоляющее, а в вашем случае, — сказал он, указывая на кусок пергамента на столе перед ней, — зелье для восстановления нервов.       Гермиона наклонилась вперёд и начала читать: это был почерк профессора, что означало, что это, вероятно, его собственное творение. Она неуверенно подняла глаза, но Северус не отрывал взгляда от своей работы.       — Поторапливайтесь, мисс Грейнджер. Я и так уже опередил вас на два шага, а на полпути к обеду останавливаться не буду, — кисло сказал он. Да, между ними определённо всё вернулось на круги своя.       Она проверила ингредиенты и оборудование, которые лежали на столе в соответствии с инструкциями, и быстро принялась за работу, изо всех сил стараясь не думать о его холодных манерах: не стоит устраивать беспорядок, когда он проявляет такую уверенность в её способностях. Ну, может быть, уверенность была не совсем подходящим словом — этим утром она больше походила на терпимость.       Снейп наблюдал за ней краем глаза. Он пролежал без сна всю ночь, прокручивая в голове события предыдущего вечера, и к утру пришёл к выводу, что ему нужно держаться на расстоянии, если он собирается принять рациональное решение относительно того, что делать с ней и её проклятой историей. Северус должен был забыть о запахе её волос, ощущении её кожи под своими пальцами, о том, как свет от огня освещал её лицо и заставлял глаза блестеть. Он цеплялся за возмущение по поводу того, что его личная жизнь превратилась в публичное зрелище студентом, не просто каким-то другим студентом, а лучшим другом Гарри-чёртова-Поттера — Северус чуть не зарычал вслух, только подумав об этом.       Мужчина взглянул через стол. Девушка не заметила, она была слишком поглощена делом, слишком хотела узнать что-то новое; он мысленно усмехнулся. Но потом спохватился — почему это так его беспокоит? Разве Северус не стремился учиться в её возрасте? Его занятия, однако, были вызваны честолюбием и жаждой власти, и они привели его к ложному пути, тогда как её жажда знаний была чистой и светлой, а не чем-то тёмным и извращённым. Мужчина мысленно обругал себя — точно так же, как он должен был сопротивляться сентиментальности, он также должен был быть осторожным, чтобы не позволить своему темпераменту затуманить его суждение.       «Ох, чёртовы Мерлиновы яйца!» — сердито подумал мужчина. Одной рукой он стукнул ложкой по столу, а другой провёл по щеке. Гермиона на мгновение замерла, затем быстро взглянула в его сторону, просто чтобы убедиться, что его котёл не взорвется. Снейп сосредоточился на содержимом, и она подумала, не испортил ли он каким-то образом своё зелье. Учитывая, каким он сейчас казался, она сочла разумным не спрашивать и вернулась к своей работе.       Он должен был взять себя в руки. Эти бесконечные внутренние споры только ещё больше раздражали его. Снейп бросил ещё один взгляд на Гермиону, но она выглядела отрешенной и сосредоточенной. Взяв ложку, он заколдовал её, чтобы было удобнее перемешивать зелье, и снова переключил внимание на другие ингредиенты. Оба продолжали молча работать, пока девушка наконец не закончила своё задание. Но прежде чем прибраться, ей нужно было, чтобы он проверил конечный продукт.       Гермиона прочистила горло.       — Профессор? — спросила она немного встревоженно, не желая выводить его из себя.       Он поднял глаза, заметил ее готовность. Отложив нож в сторону, Северус обошёл стол, чтобы осмотреть её зелье. Наклонившись над котлом, мужчина слегка принюхался. Потянувшись за стеклянной ложкой, он зачерпнул немного и поднёс к свету — зелье было переливчато-зелёным. Снейп окунул палец в жидкость и попробовал её, прежде чем медленно повернуться, чтобы посмотреть на выжидающее лицо девушки — её руки были нервно сжаты перед собой, и она выглядела обеспокоенной. У него было сильнейшее желание сказать ей чистую правду, что это было прекрасно — отвратительно идеально, как обычно — но он остановил себя.       — Этого... Достаточно, — услышал он свой холодный голос. Улыбка, расплывшаяся на её лице, заставила его на мгновение задуматься, не ошибся ли он в своих словах. Нет, он был уверен в том, что сказал, Гермиона просто восприняла это как высокую похвалу. Профессор с досадой протянул ей ложку и вернулся к своему зелью, пока она убирала со стола. Девушка почти мурлыкала от удовольствия, занимаясь своими делами, и он не мог сдержать дрожь в губах — потребовалось некоторое усилие, чтобы подавить улыбку, которая угрожала вырваться.       Закончив, девушка осторожно приблизилась к нему.       — Я могу вам чем-нибудь помочь, профессор?       Он поднял глаза от разделочной доски — её серьёзность была... Восхитительна, решил он, а не раздражала.       — Нет, спасибо, мисс Грейнджер, — ответил он чуть теплее. — Пора обедать, идите.       — Я могу подождать, — предложила она.       — Ещё раз благодарю вас, но нет, — спокойно ответил Северус. — Мне ещё нужно немного поработать здесь.       — Попросить вашего домового эльфа принести вам что-нибудь?       Это была мелочь, она доставит ей удовольствие и ничего не будет стоить ему, пока он будет сдерживать урчание в животе.       — Супа достаточно, пусть он будет налит в кружку, чтобы я мог пить его, пока работаю. А теперь оставьте меня в покое, мисс Грейнджер, — приказал Снейп, махнув рукой в сторону кабинета, и хотя его слова прозвучали резко, тон был полон притворного раздражения.       Мужчина слышал хлопки своего домового эльфа, бегающего туда-сюда, а немного погодя и звон посуды. Через секунду девушка появилась в дверях с супом в руках.       — Вот, — тихо сообщила она ему, осторожно поставив кружку сбоку, подальше от того места, где он работал, чтобы избежать случайного попадания зелья. Затем Гермиона ушла, чтобы съесть свой собственный обед. Девушка вернулась через полчаса и сердито посмотрела на его нетронутую кружку, но ничего не сказала.       — Я могу что-нибудь сделать? — снова предложила она.       — Зелье почти закончено, и когда будет полностью готово, я пообедаю. А пока можете просмотреть мои полки. Достаньте что-нибудь, посмотрите, и мы поговорим об этом за обедом, — ответил Снейп, ещё раз кивнув в сторону кабинета — это был приказ, но он не прозвучал строго.       Гермиона вернулась в другую комнату и подошла к ближайшей полке. За пару минут она вытащила несколько томов, положила их на кофейный столик и уселась читать.       Через час, покончив с варкой зелья и уборкой, он вернулся в кабинет, потягивая подогретый обед. Гермиона вытянулась на диване под углом, книга, которую она держала в руках покоилась на груди, а две другие лежали на столе. Было так тихо, только изредка потрескивал огонь и слышалось тихое прерывистое дыхание девушки. Бросив взгляд на перелет, он понял, что она выбрала книгу о заклинаниях памяти — мужчина взял другие тома, и они тоже были на ту же тему. Не совсем то, что ожидал, вынужден был признать он. Мужчина сел на своё кресло, вытянул ноги и принялся за суп. Было приятно так сидеть, и он потянул за маленькую подушку позади себя, пока та не упёрлась ему в поясницу.       Мужчина посмотрел туда, где сидела она. Девушка действительно была... очень хороша. "Нет ничего плохого в том, чтобы признать простой факт", — сказал он себе. Почему у неё не было дюжины поклонников или ещё больше — это было выше его понимания. Гермиона была привлекательна, независима и, самое главное, умна и красноречива — в общем, бесконечно привлекательнее, чем раньше. Уизли, конечно, не заслуживал её, но тогда... Кто?       Это был риторический вопрос, но имена бывших студентов, которые были у него на протяжении многих лет, начали мелькать у него в голове, и Северус отбрасывал их по очереди: слишком глупых, слишком самовлюблённых, слишком спортивных или любителей активного отдыха. Слишком распутных, слишком плаксивых, слишком властных или жестоких... Список можно продолжать долго. Никто из них не был достаточно хорош, никто не бросал ей вызов, не поощрял и не поддерживал в её многочисленных интересах — никто из них не мог просто не отставать от неё. Казалось бы, единственный мужчина, который идеально подходит ей, — это... Он. Эта мысль заставила его улыбнуться — возможно, он и вправду единственный мужчина, подходящий ей, по крайней мере теоретически.       Мужчина осторожно поставил кружку на стол, чтобы не разбудить её, и откинулся на спинку кресла. Он устал, но чувствовал себя хорошо — это была та удовлетворительная усталость, которая приходит от хорошо выполненной работы. Вдобавок ко всему, он был в тепле и сыт, с прекрасной девушкой, на которую можно было любоваться. Мужчина медленно задремал.       Локоть девушки покоился в его левой ладони, пока он медленно втирал крем ей в руку. Её дыхание стало поверхностным, и она изо всех сил пыталась взять себя в руки.       — Шрамы напоминают нам, что мы выжили, — сказав слова утешения, он наклонился к ней и прижался губами к её виску. Почувствовав её движение, он слегка отстранился, встретив янтарные глаза с золотыми крапинками, которые с тоской смотрели в его собственные. Убрав левую руку, Северус обнял её за плечи. Его губы легко скользили по её щеке, пока, наконец, не коснулись губ. Неуверенная рука скользнула вверх по его груди, и он почувствовал, как она прошлась по волосам на затылке. Поцелуй был сначала мягким и нежным, но стал более настойчивым, когда Гермиона выгнулась ему навстречу. Его язык скользнул между её губ, и он провёл им по её идеальным зубам. Положив правую руку ей на бедро, он притянул её к себе, слегка повернув так, чтобы они могли вытянуться вдоль дивана.       — Профессор, — прошептала она, задыхаясь, когда он крепко прижал доказательство своего интереса к её бедру.       — Профессор...       Он вздрогнул и проснулся. Она с тревогой всматривалась в его лицо, и её рука лежала на его колене, в опасной близости от его эрекции, которая была прикрыта сюртуком, но только чуть-чуть. Когда его разум пришёл в норму, он осознал что держит палочку в своей руке — она подошла слишком близко.       — Простите, профессор, но вы стонали... Я подумала, что вам приснился дурной сон. — В её лице и голосе звучала тревога.       Сев, он убрал палочку в карман и поправил мантию, осторожно убедившись, что верхняя часть брюк скрыта от посторонних глаз.       — Да, благодарю вас, мисс Грейнджер, — официально ответил Северус, прочищая горло.       — Может, мне попросить эльфа принести чаю?       — Да, если хотите, — быстро ответил мужчина, поднимаясь на ноги. — Я сейчас вернусь, — добавил он, направляясь в спальню и закрывая за собой дверь. Мужчина прошёл в ванную и закрыл за собой дверь. Схватившись за край раковины, он отважился взглянуть в зеркало, и сердце бешено заколотилось. Признаки его возбуждения были налицо — раскрасневшиеся щеки и расширенные зрачки. Ещё несколько минут, и он бы шокировал её, сделав гораздо больше, чем просто стоны. Открыв кран, Северус позволил холодной воде течь по рукам, прежде чем плеснуть немного на лицо — это было не совсем то, что ему нужно, но у него не было времени делать что-то ещё. Закончив, он почувствовал себя достаточно лучше, чтобы вернуться в кабинет, где его ждал чай.       — Простите, профессор, — начала она, протягивая ему чашку. — Обычно я не засыпаю в середине дня.       — И я тоже, мисс Грейнджер... Я ничего не скажу, если и вы сделаете то же, — спокойно сказал он, внимательно наблюдая за её реакцией поверх своей чашки.       Его замечание явно взволновало её.       — Я... Я бы никогда... Никогда намеренно не сказала ничего такого, что смутило бы вас, — выдавила она, не в силах встретиться с ним взглядом и немного удивляясь его комментарию.       — Я, конечно, надеюсь, что нет, — продолжал Северус, наблюдая, как румянец поднимается по её шее к лицу.       Чтобы развеять неловкость, Гермиона предложила ему тарелку с печеньем. Мужчина отказался, но она взяла себя в руки: она не смогла бы сказать ничего компрометирующего, если бы её рот был уже полон.       Снейп быстро допил чай и поставил чашку с блюдцем на стол.       — Когда вы закончите, вам нужно будет разлить зелье восстановления нервов по бутылочкам, — сказал он, вставая и направляясь в лабораторию. Девушка залпом опрокинула в себя остатки напитка и быстро последовала за ним.       Мужчина поставил маленький котелок на огонь, чтобы расплавить немного воска, пока они разливали зелья. Закупорив бутылочки, они быстро окунули пробки в воск. Он поставил несколько бутылочек на полки, а остальные упаковал, чтобы отнести в лазарет.       — Если хотите, профессор, я могу это занести, — предложила она.       — Я справлюсь сам, мисс Грейнджер, — сказал Северус, закрывая коробку крышкой.       — Ну, что ж, если мне больше нечего делать, я, пожалуй, подышу свежим воздухом перед обедом, пока ещё светло, — подумала она вслух, следуя за ним в кабинет.       — Не ходите в лес, мисс Грейнджер, — приказал он, открывая перед ней дверь, и она рассеянно кивнула, когда та закрылась за ними.       — Мисс Грейнджер, — позвал профессор, когда она пошла по коридору. Девушка остановилась и повернулась к нему. — Я серьёзно — не ходите туда. Существа, которые живут там и не впадают в спячку, особенно агрессивны в это время года.       Она не собиралась приближаться к лесу, но ничто не вызывало у неё большего гнева, чем то, что кто-то говорил ей не делать чего-то, основываясь на предположении, что она каким-то образом изначально слаба и немощна.       — Уверяю вас, профессор, со мной всё будет в порядке, — девушка натянуто рассмеялась.       Мужчина подошёл ближе, остановившись всего в нескольких дюймах от неё: он был почти на фут выше её и использовал каждый дюйм, чтобы запугать. Он сузил глаза и посмотрел на девушку.       — Вы не пойдёте в лес, — мужчина продолжал настаивать самым строгим профессорским тоном.       — Если это такое опасное место, зачем мы вчера туда ходили? — спросила она с растущим раздражением.       — Потому что я знаю лес и могу защитить себя, — прорычал он.       Она глубоко вздохнула и выпрямила спину, поднявшись на полдюйма. Гермиона стояла на своём и повторила утверждение.       — Я тоже могу о себе позаботиться, — заявила она, вызывающе глядя прямо на него.       — Что ж, это приятно знать, — усмехнулся профессор, наклоняясь ещё ниже, — потому что я уверен, что оборотни, тролли, великаны, кентавры и все многочисленные дети Арагога будут только рады познакомиться с вами. И давайте не будем забывать о том трёхголовом чудовище, которое Хагрид имеет наглость называть Пушком, разгуливающим по окрестностям.       Она пристально посмотрела на него, затем резко повернулась на каблуках и быстро зашагала прочь.       От неё разило раздражением, когда он смотрел на её удаляющуюся фигуру. Почему бы ей просто не согласиться? Всё, что Гермиона могла сказать в ответ на «не ходите в лес», — это «я не пойду» — всего три проклятых слова. Вместо этого она распушилась, как кошка, и выпятила свой чёртов гриффиндорский подбородок.       Северус кипел от злости всю дорогу до лазарета и всё ещё не остыл, когда вернулся в свой кабинет. И тут ему пришло в голову, что у него есть способ узнать, куда она ушла. Он сел за стол, выдвинул центральный ящик, достал сложенный пергамент и развернул его на столе — это была его собственная версия карты Мародёров, Северус сделал её, когда стал директором школы, чтобы выслеживать Кэрроу, и, возможно, любого другого из приспешников Тёмного Лорда, которого могли тайно послать проверить его. У неё было значительное преимущество перед оригиналом в том, что она охватывала не только все проходы, тайные или нет, в замке, но также озеро и Запретный лес — она даже включала деревню Хогсмид — так что, куда бы Гермиона ни пошла, он сможет найти её.       Мужчина развернул пергамент и быстро просмотрел его, начав с леса — если он увидит, что она бродит там, он назначит ей наказание на всю оставшуюся жизнь. Но он видел только движущихся лесных магических существ и поэтому расширил свои поиски. Он заметил движение в углу карты — это был гигантский кальмар, резвящийся в озере, и там на берегу стояла Гермиона, по-видимому, наблюдая. Он выдохнул, даже не осознавая, что задержал дыхание. Она была в безопасности, облегчение захлестнуло его, и хотя Северус попытался объяснить это, сказав себе, что меньше всего на свете он хотел бы отправиться в холодную шотландскую зимнюю ночь на поиски заблудшего студента, это было бы ложью, и хотя шпионы обманывают других, они уж точно не лгут себе.       Чёрт. Его интерес к мисс Грейнджер действительно начинал ощущаться явно как нечто больше, чем академический.