Романтика войны

      Он предполагал, что могло быть и хуже, но не мог предположить, что настолько. Северус потёр лицо, пытаясь оправиться от главы. Мужчина резко встал и, схватив со стола журнал, удалился в свои апартаменты. Он знал, что это произойдёт, и готовился, но от этого ему не стало легче.       Северус сел за стол и попытался отвлечься, проверяя эссе, но мысли всё время возвращались к главе. Учитывая правдоподобие, он заключил, что Гермиона, должно быть, узнала информацию от портрета Альбуса. К черту всё это. И снова ему придётся скрывать свои эмоции и готовиться к худшему, потому что это неизбежно, и все взгляды будут устремлены на него, в ожидании какой-нибудь реакции.       Вскоре Северус осознал, что его взгляд сосредоточен на знакомом почерке. В довершение всего ему ещё предстояло разобраться с ней — или нет, в зависимости от обстоятельств.       В этот момент что-то в нём щёлкнуло, и одним быстрым движением он протянул руку через стол и снёс все находящееся на нём: эссе закружились в воздухе, а более тяжёлые предметы попадали на пол. Северус выскочил из комнаты, изо всех сил хлопнув дверью. Уже почти наступил комендантский час, и горстка студентов, видевших, как он целеустремлённо шагает по коридорам, расступалась перед ним. Горгулья, стоявшая у лестницы, скользнула в сторону от входа ещё до того, как мужчина закончил проговаривать пароль. Он перешагивал через ступеньки, пока наконец не добрался до коридора, в котором находился всего час назад. Пройдя мимо кабинета директора, Северус остановился прямо перед дверью Гермионы, из-под которой струился тусклый свет в полутёмный коридор. Он задумался, пытаясь отдышаться. Снейп ущипнул себя за переносицу двумя пальцами, по мере того, как его дыхание успокаивалось, а гнев стихал. Когда свет внезапно погас, он глубоко вздохнул, повернулся и тихо пошёл обратно тем же путём, каким пришёл.       Гермиона ожидала, что он прикажет ей явиться этим вечером, и испытала одновременно облегчение и беспокойство, когда это не случилось. Никто не видел его и весь следующий день, что само по себе не было чем-то необычным, поскольку по выходным Северус часто держался подальше от всех, но, учитывая, что теперь все знали, кто такой Домициан, студенты были настороже, ожидая появления своего профессора зелий.       Она решила провести субботу, занимаясь продолжением рассказа, если, конечно, он не придёт к ней. Любой звук за дверью заставлял её напрягаться в ожидании, но каждый раз шаги и голоса оставались приглушёнными и далёкими, сосредоточенными, как казалось, в кабинете директора. Время от времени Гермиона поднимала глаза от стола, чтобы проверить окно, на случай, если школьная сипуха полетит в её сторону, чтобы доставить письмо. Точно также огонь в камине оставался все тем же обычным огнем, горя обыкновенным алым пламенем, несмотря на её многочисленные взгляды, оттуда никто и не собирался выходить. Она спустилась к обеду, чтобы посмотреть, там ли Снейп, но, когда он не появился, девушка схватила тарелку супа и отнесла её в свою комнату, решив пообедать в одиночестве       Он отсутствовал и за ужином, ходили слухи — по крайней мере, на её конце стола, — что зельевар, возможно, проводит вечер с кем-то. В самом деле, ей быстро стало ясно, что студенты потратили большую часть субботы на выяснение личностей других персонажей, и некоторые посмеивались над тем, как она была изображена в рассказе. Гермиона не обращала на них внимания, потому что сама манипулировала их чувствами, в том числе и теми, что были у них о ней — они могли смеяться до упаду. Когда она не ответила на их поддразнивания, они двинулись дальше, сосредоточившись на Джинни и вымышленной истории любви. Вскоре после этого Гермиона встала и направилась в свою комнату.       Она уже собиралась открыть дверь в свою комнату, когда услышала, как Минерва разговаривает с кем-то за углом: должно быть, они подошли прямо за ней. Второй голос показался ей мужским, и Гермиона прокралась в конец коридора.       — Я пыталась связаться с ним несколько раз, Филиус, но он не отвечает, — говорила директриса.       — А я сегодня дважды спускался к нему, возможно, он отправился домой.       — Не думаю, — ответила она. — Он никогда не откажется от своих обязанностей декана факультета, не поставив кого-нибудь в известность. Он всё ещё здесь, просто хочет, чтобы его оставили в покое.       Услышав, как закрылась дверь, Гермиона вернулась в свою комнату. Она продолжала твердить себе, что нет ничего необычного в том, что её профессор держится особняком и абстрагируется от всех вокруг, что он не из тех, кого волнуют сплетни кучки чересчур одарённых воображением студентов, что это открытие вряд ли вызовет смертельный приступ меланхолии. Его ярость Гермиона, конечно, могла себе представить, хотя Снейп выглядел довольно собранным за ужином прошлым вечером, учитывая все обстоятельства. И всё же разговор, который она только что слышала, немного беспокоил её. Ну, не немного, должна была признать девушка.       Северуса не слишком интересовали ни завтрак, ни обед, ни ужин. Его присутствие только подпитывало похотливые интересы студентов, и, честно говоря, у него были более важные дела, о которых он должен был думать, по крайней мере, так мужчина постоянно говорил себе. Ему нужно было встретиться с Гермионой до конца выходных, чтобы обсудить, как проходят занятия, чтобы он мог спланировать предстоящую неделю, и Северус также должен был как можно скорее подготовить базу для нейтрализующих зелий: ему понадобится её помощь в этом. И на следующей неделе ему потребуется намного больше, чем просто помощь, по крайней мере с одним из нейтрализаторов. Северус затолкал все свои мысли за окклюменционные стены, но в воскресенье утром, когда больше не мог откладывать, он попросил эльфа передать ей краткую просьбу прийти к нему в лабораторию после завтрака.       Гермиона немного нервничала, приближаясь к его апартаментам. Она знала, что он не обрадовался откровению в пятницу вечером, независимо от выражения его лица на публике, и, хотя девушка была уверена, что её личность не была раскрыта, она всё ещё была обеспокоена настроением, в котором он мог пребывать. Эльф только сказал ей, что он был резок, но это не было чем-то необычным.       Как обычно, дверь открылась при её приближении. Она тихо вошла и встала перед его столом, терпеливо ожидая, когда он обратится к ней. Хотя он не поднимал глаз, её руки были в пределах его поля зрения, и она сжимала их — Северус знал по опыту, что это почти всегда сопровождалось покусыванием нижней губы. Однако он не собирался успокаивать её нервы и позволил ей беспокоиться: это было самое меньшее, что она заслужила за то, через что ему пришлось пройти.       Наконец он отложил перо, положил локти на стол и сцепил пальцы. Глядя на её встревоженное лицо, он усмехнулся про себя.       — Я просмотрел несколько эссе, которые вы проверили, ваши комментарии — это виртуальные лекции. Направьте их на учебники или другой материал, но заставьте их выполнять работу, иначе они ничего не будут знать, — сказал Северус пренебрежительно.       — Да, профессор, — ответила Гермиона.       — Насколько я понял из слов директрисы, в понедельник произошёл инцидент с семикурсниками. — Он продолжал смотреть на неё поверх своих рук. — Вы хотите что-нибудь добавить к её словам?       — Я уверена, что профессор Макгонагалл рассказала вам всё, что вам нужно было знать, — тихо сказала она.       — Хм, — с сомнением фыркнул Северус, но решил больше об этом не упоминать: завтра он позаботится о той пятёрке. — Возможно, мне понадобится, чтобы вы всё объяснили. Есть некоторые дела, которые я не смогу выполнить без подготовки. Для этого мне понадобится ваша помощь, а затем на этой неделе, чтобы приготовить несколько зелий, вы пропустите несколько уроков.       — Хорошо, профессор, я всё поняла и уверена, что другие тоже поймут, — сказала Гермиона, желая быть как можно более сговорчивой в данных обстоятельствах. Она продолжала заламывать руки и кусать нижнюю губу.       Он знал, что позже будет зол на себя, но её раскаяние задело его за живое. Хотя Северус был серьёзно разъярен на девушку из-за ситуации, он не мог не думать о том, как сильно скучал по ней. Флитвик был достаточно приятной компанией в краткосрочной перспективе, но у него не было её ярких глаз, мягких губ и волнения, когда дело касалось работы в лаборатории или обсуждения статей в последних журналах по зельям. Если бы ему пришлось выбирать между ними, Филиус оказался бы далеко... седьмым или, возможно, восьмым.       Северус посмотрел на неё так пристально, что по телу Гермионы прошёл электрический разряд, потом она почувствовала, как румянец поднимается от шеи. Ему не нужно было использовать легилименцию, чтобы увидеть, что Гермиона тоже скучала по нему: неспособность скрывать свои эмоции делала её открытой книгой для него, по крайней мере, в этом отношении.       Понаблюдав, как она нервничает, он поднялся со стула и направился в лабораторию, а девушка послушно последовала за ним.       — Эти нейтрализующие зелья будут сложными в приготовлении, а процесс их изготовления трудоемким и энергозатратным. Мы должны подготовить базу для всех трёх сегодня, а затем закончить их в течение следующих нескольких дней.       — Зачем три разных нейтрализатора? — спросила она, приходя в себя.       — Стандартный нейтрализатор подойдёт для большинства зелий, но те, которыми занимается Министерство, пропитаны тёмной магией. Очень тёмной магией, — добавил он для пущей убедительности. — Нейтрализаторы должны быть специально подобраны для каждого.       Гермиона задумалась над его словами и нахмурилась.       — Да, мисс Грейнджер? — спросил Северус, лишь слегка раздражённый.       — Я предполагаю, что придётся наполнить нейтрализаторы... гм... — пробормотала она, не решаясь высказать свою теорию.       — ...с помощью магии, столь же тёмной, как и сами зелья, — закончил он за неё. — С практической точки зрения это означает, что в процессе приготовления будут моменты, когда я попрошу вас выйти из помещения.       — Конечно, я могла бы...       — Я не буду обсуждать это, вы поняли? — резко спросил Северус, его тёмные глаза были устремлены на нее, не отрываясь. Почему она должна была всегда спорить с ним?       Гермиона поникла под его пристальным взглядом.       — Да, профессор, — ответила она.       Взмахом волшебной палочки на столе перед ней появился пергамент.       — Начинайте собирать ингредиенты, — приказал он, принимаясь раскладывать необходимое оборудование.       Зелья оказались такими же сложными, как профессор и говорил, и они работали в относительной тишине. К полудню база была закончена, теперь её нужно было остудить и оставить на сутки. Они приступили к уборке, и, когда почти закончили, он предложил ей позвать эльфа, чтобы тот принёс им сэндвичи, так как обеденное время почти закончилось.       Когда он вошёл, еда уже стояла на столе перед камином. Северус схватил сэндвич и сделал большой глоток чая, который девушка налила ему. Приступая к еде, он посмотрел в её сторону: её лицо было напряжённым, и она ещё не притронулась к пище.       — В чём дело, мисс Грейнджер? Что случилось? — коротко спросил Северус, потянувшись за маленькой баночкой горчицы.       — Я... — она замялась.       — Я прогоню вас отсюда, когда закончу с этим, — сказал он, указывая ножом на сэндвич, — а это будет минут через пять. Если у вас есть что сказать, вам лучше поторопиться.       Гермиона заметно выпрямилась от его резкого тона.       — Я просто подумала, как... вы расстроились, после возвращения в пятницу вечером, узнав, что вы персонаж этого... рассказа, — сказала она, откусывая огромный кусок от своего сэндвича.       Он бросил на неё встревоженный взгляд.       — Расстроен, мисс Грейнджер? Это не совсем верное слово, — прорычал мужчина, ставя горчицу обратно на стол и начиная за свой обед.       — Какое... какое было бы... правильное... слово... или слова? — пробормотала она, когда крошки упали на салфетку у неё на коленях.       — Ярость было бы подходящим, за этим последовал бы гнев, — нахмурился он.       — Но вы изображены как герой, — с трудом выдавила Гермиона, когда сухой хлеб проник в её пищевод.       — Я не герой, — резко возразил он.       — Герой, сэр, — настаивала она, слегка кашляя.       — Исправление глупой ошибки в суждениях не делает кого-то героем, — прорычал Северус, наконец, положив сэндвич на тарелку.       — Дело не только в этом, — настаивала девушка, отпивая чай.       — Откуда вы знаете, девчонка? — каждое слово сочилось сарказмом. — Неужели вы не можете обмозговать, что пожизненное раскаяние и возмещение ущерба не могут компенсировать потерю даже одной жизни?       — Вы намеренно предали мать Гарри? — наконец выдавила она, откладывая свой сэндвич. Он заметно вздрогнул, то ли из-за того, что она вспомнила своего друга и его мать, то ли из-за упоминания Тёмного Лорда, Гермиона не могла сказать. — Вы хотели её смерти? — настаивала она.       Вопрос вызвал болезненные воспоминания. Бывали дни, когда Северус, конечно, говорил себе, что хочет её смерти, хотел, чтобы она страдала из-за боли, которую причиняла ему, но такие чувства были всего лишь мимолётными, когда его юношеские эмоции брали верх над ним.       — Неужели вы не понимаете, что спасли столько жизней? — говорила Гермиона.       — Но какой ценой? — строго спросил он, и в его голосе послышались нотки раздражения, которых она давно не слышала. — Вы не знаете, чего стоили эти жизни, мисс Грейнджер, вы не знаете всей истории. А теперь... убирайтесь отсюда, — с горечью приказал Северус.       Она не видела его таким свирепым или — что ещё более пугающе — властным с довоенных времен. Гермиона не боялась его, как раньше, но, конечно, нервничала и не ждала, пока ей дважды скажут уйти. Прикрыв недоеденный обед салфеткой, она тут же встала и вышла.       Девушка вернулась в свою комнату, чтобы попытаться поработать, но была слишком взвинчена, чтобы сосредоточиться: их разговор тяжело давил ей на голову. В конце концов она бросила учёбу и отправилась на долгую прогулку вдоль озера, чтобы попытаться успокоить свои бурлящие эмоции.       Его обвинение в том, что она не знает всей истории о том, что он сделал, сильно задело её. Что бы Дамблдор и директриса ни рассказывали ей о Северусе и его деятельности, и как бы её воображению ни удавалось заполнить недостающие пробелы, Гермиона должна была помнить, что он действительно жил тем, о чём она писала. Она остро ощущала его вину за всё случившееся. Бывали дни, когда это просто накатывало на него волнами: их разногласия за обедом были лишь проблеском того, что он носил в себе каждую минуту каждого часа каждого дня. Но, просмотрев несколько книг по психологии, готовясь восстановить воспоминания своих родителей — пытаясь подготовиться как к успеху, так и к возможному провалу, — Гермиона приняла на вооружение их профессиональный совет, который заключался в том, что те, кто страдает от чувства вины, должны были слышать, и слышать неоднократно, что они не виноваты в том, что выходит из-под их контроля. Если бы она не смогла обратить вспять заклинание памяти, девушка бросилась бы в объятия своих друзей, которые поддержали бы её: она не была виновата сама, она защищала своих родителей. И Гермиона знала, что они будут повторять слова поддержки до тех пор, пока это не проникнет в самое сердце её существа.       Но у Северуса не было тех, кто мог бы поддержать его. Декан её факультета призналась, что он отмахнулся от её извинений за то, что она думала о нём худшее, а также от её утверждений, что ему не в чем себя винить при данных обстоятельствах. Минерва также рассказала, что Снейп не разговаривал — по крайней мере, наедине — с портретом Дамблдора, чтобы разобраться в своих чувствах. И хотя Гарри, Рон, Уизли, Шеклболт и все остальные поблагодарили его за службу — и были искренне благодарны, — не было достаточно близкого человека, который бы сказал ему то, что он действительно хотел услышать. То, что публика обсуждала его, несмотря на официальное признание, тоже не помогло делу.       Для человека, который гордился своей способностью применять разум и логику в любой ситуации, Северус мог быть поразительным в неведении, когда дело доходило до вопросов, касающихся его самого. Было огромной ошибкой в рассуждениях, чтобы думать, что Тёмный Лорд никогда не узнал бы о пророчестве, если бы он, не зная его значения, не раскрыл часть его — это действительно был только вопрос времени. И Северус определённо не был ответственен за раскрытие семьи Гарри. Поттеры, без сомнения, были на свободе, ходили на собрания и тому подобное, делая себя постоянной мишенью. Конечно, не потребовалось бы много времени, чтобы понять, что Годрикова впадина была вероятным укрытием для них, учитывая многочисленные связи Дамблдора с деревней. Конечно, были и неудачи, но он брал на себя те, за которые не отвечал.       Каким-то образом Северус должен был признать — или его нужно было заставить признать — и принять. И поскольку это произойдёт не по его воле, Гермионе нужно было продолжать писать, показывать ему всю историю и, судя по положительным отзывам, которые она получала, никто ни в чём его не винил.       Громкий гул прервал её мысли. Посмотрев в сторону замка, она увидела его характерную фигуру, летящую на метле прочь от школы, его чёрные одежды дико развевались на ветру. Северус летел быстро — быстрее, чем летали когда-либо Гарри или Рон, — опасно скользя по верхушкам деревьев в Запретном лесу. Она смотрела, пока он не исчез вдали, а потом села на пенёк, глядя на небо. Когда, наконец, начало темнеть, она вернулась в замок. Его не было на ужине, и девушка раздумывала, вернулся ли он вообще в школу.       Гермиона всё ещё была на взводе, вернулась в свою комнату и писала до глубокой ночи. Она не заметила размытого пятна, промелькнувшего за окном, и было уже за полночь, когда Гермиона забралась в постель и заснула беспокойным сном.       Ближе к вечеру он снова почувствовал напряжение, и вместо того, чтобы снова разнести свои апартаменты, взял метлу и пошёл во двор: нет ничего лучше, чем яростно летать в сумерках, чтобы очистить голову. Проносясь над линией деревьев Запретного леса, Северус заметил — и узнал — одинокую фигуру, стоящую на берегу озера. Он должен выкинуть её и эту чертову историю — и всё, что она из себя представляла, — из головы, пусть даже ненадолго, и, если ему придётся лететь вдоль и поперёк страны, чтобы достичь нужной степени равновесия, он это сделает.       Северус летел несколько часов — он мог бы долететь до самого Лондона, насколько ему было известно, — и пока ему удавалось отогнать мысли, но все они вернулись, когда он пролетал мимо окон директрисы — Минерва, похоже, работала допоздна, как и та девушка, которую он так отчаянно пытался выбросить из головы. Мужчина знал по опыту, что потребуется изрядная доза «сна без сновидений», прежде чем он действительно сможет назвать это ночью.       Когда на следующий день Снейп пришёл завтракать, все разговоры прекратились, и он свирепо смотрел на каждого, кто осмеливался встретиться с ним взглядом. Северус задержался ровно настолько, чтобы вручить Гермионе планы своих утренних занятий и резко сообщить ей, что использует это время, чтобы закончить первое из зелий. На кончике её языка вертелся протест, но по выражению его лица было ясно, что он не готов обсуждать этот вопрос, поэтому она просто взяла материалы, ничего не сказав, но была разочарована.       Занятия прошли без происшествий. Гермиона пропустила обед, чтобы проверить эссе, оставив всё на столе, прежде чем отправиться в библиотеку. Охранные чары в классе дали ему знать, как только она ушла, и Северус пошёл туда, чтобы забрать работу учеников. В то утро мужчина доделал одно из зелий, но без её помощи это была сложная работа, а два других были ещё сложнее — он должен позволить ей помочь со вторым. Что же касается третьего... что ж, выбора не было. Северус отнёс эссе в свою комнату и положил их на стол: он просмотрит их позже, так как уже опаздывал на совещание. Северус испытывал искушение пропустить это мероприятие, но, зная, что было на повестке дня, понимал, что должен быть там.       Собрание уже шло, и все повернулись в его сторону, когда он вошёл. Северус нахмурился, но ничего не сказал и сел на своё обычное место.       — Как я уже говорила, — продолжила Минерва, — теперь, когда всё стало достоянием общественности, кто-нибудь из вас говорил со студентами по поводу этой истории?       Он был встревожен, узнав, что каждый задавал по крайней мере несколько вопросов по этому поводу.       — Я полагаю, мы все единого мнения относительно ответа на подобные запросы: что эта история просто вымысел?       Все снова кивнули.       Минерва открыла папку, лежавшую перед ней.       — Я начала получать письма от обеспокоенных родителей, — сказала она, держа в руках несколько листов пергамента. — До сих пор всё сводилось к тому, чтобы заверить их, что их дети в полной безопасности, и ссылание на официальный отчёт Министерства о роли Северуса в войне.       — Кто-нибудь из них упоминал о сексе? — Хуч хихикнула.       Северус пристально посмотрел на неё, и, к его ужасу, она подмигнула ему в ответ. Он скривил губы и зарычал, прежде чем укоризненно взглянуть на Минерву.       — Да, парочка упоминала об этом, — ровным голосом ответила директриса, не обращая на него внимания. — И я сообщила родителям, что именно они, а не мы должны контролировать внеклассное чтение их детей. В то же время я сказала им, что такие усилия, вероятно, будут бессмысленными, учитывая, насколько доступен журнал внутри, но особенно за пределами этих стен.       — Они просили тебя запретить его в школе? — Флитвик продолжал расспрашивать.       — Да, и я объяснила нашу политику, что ученикам младше шестнадцати лет запрещено иметь или читать этот журнал, но единственное ограничение, которое мы можем наложить на учеников старше этого возраста — это запретить им читать её в общественных местах школы.       — Я уверен, что это было обнадеживающе, — прорычал Снейп.       — Возможно, пришло время пересмотреть политику, — чопорно предположила Синистра.       — Мы не можем этого сделать, — решительно вмешался Флитвик.       — Конечно, можем, — натянуто ответила Вектор. — Мы можем так же легко отказаться от этой политики, как и создать её, — ехидно заметила она.       — Нет, мы не можем, — настаивала Хуч, теперь серьёзно подойдя к вопросу.       — Но ведь это только начало, — продолжал Флитвик. — Это равносильно открытию ящика Пандоры. Что будет дальше? — он повернулся к Синистре. — Аврора, ты дополнила магические учебники по астрономии научным маггловским учебником, и, предположим, кто-то из родителей сказал тебе исключить это из учебной программы? Что, если родители решат, что прорицание, — теперь он посмотрел на Трелони, — неподходящий предмет для изучения? Неужели нам придётся уволить Сивиллу?       Все неловко заёрзали на своих местах, слишком хорошо помня, как Амбридж пыталась это сделать. Трелони громко всхлипнула, когда Спраут попыталась успокоить её.       — А как насчёт книг в нашей библиотеке? — добавил Флитвик.       Мадам Пинс вдруг испугалась.       — Они не посмеют, — в ужасе воскликнула она.       — Посмеют, — твёрдо ответила Хуч, — особенно те тексты, которые, как они считают, содержат, скажем так, сомнительные виды магии.       — Но... но... но большинство этих текстов датируются самым началом школы! — возмутилась Пинс, как будто это каким-то образом решало вопрос. — Кроме того, они находятся в закрытой секции!       — Этого будет недостаточно, Ирма, — со знанием дела заметил Флитвик.       В комнате воцарилась тишина.       — Значит, мы договорились придерживаться нашей первоначальной политики? — спросила Минерва. Они действительно согласились, и более решительно, чем всего несколько минут назад, хотя Северус с досадой отметил, что на самом деле это было не из-за него.       Минерва быстро перешла к более обыденным вещам, и собрание закончилось как раз перед его дневным занятием. Директриса выглядела так, словно хотела поговорить с ним наедине, но он демонстративно проигнорировал её и пошёл своей дорогой.       Его появление в классе было не менее драматичным, чем обычно, хотя все, включая Гермиону, которая стояла в передней части кабинета, готовая помочь, заметно подпрыгнули. Для начала, подумал Северус, им нужно помнить, что он их в высшей степени язвительный, требовательный и совершенно неумолимый профессор зельеварения.       — Откройте страницу триста пятьдесят первую в ваших книгах, — приказал он, и это прозвучало как настоящая угроза. — У вас есть час, чтобы сварить зелье, приступайте к работе! — Студенты немедленно бросились в бой, опустив головы и отводя глаза, собирая то, что им было нужно, хотя он продолжал угрожающе смотреть на них.       — Они ваши, мисс Грейнджер, — язвительно протянул Снейп, — постарайтесь не позволить никому из них разрушить класс. Доложите мне потом, — бросил он, прежде чем направиться в свою комнату, не удостоив ни её, ни класс даже прощальным взглядом.       — Да, профессор, — ответила она, хотя знала, что он уже слишком далеко, чтобы услышать.       Час прошёл достаточно быстро, и, к её облегчению, не было ни травм, ни ожогов, ни вдыхания опасных паров. Когда кабинет опустел, Гермиона собрала зелья и направилась в его комнату.       Установив стойку с отварами на его стол, девушка нервно пригладила волосы и одежду и направилась в лабораторию. Он читал пергамент, поэтому она подождала у двери подходящего момента, чтобы дать ему знать, что она здесь. Наконец Гермиона откашлялась.       — Вы больны, мисс Грейнджер? — язвительно спросил Северус, не поднимая глаз.       — Гм, нет, просто предупреждаю вас о моём присутствии. Я оставила зелья учеников на вашем столе.       — Приведите себя в порядок, у нас много работы, и пока мы не закончим, перерывов не будет, — коротко сказал он.       Она немедленно вышла, чтобы сделать то, что он просил, и когда Северус услышал, как дверь ванной закрылась, положил пергамент и опёрся на стол костяшками пальцев. Он мог бы остановить это прямо сейчас. Всё, что ему нужно было сделать, — это сказать ей, чтобы она покончила со своей писаниной. Гермиона сделает это — он может заставить её сделать это. Но после минутного размышления Северус задумался, действительно ли он сможет это сделать. У неё должен быть какой-то договор. Что, если он не может быть нарушен? Мысль о том, что он, возможно, мог бы выкупить его, мелькнула у него в голове — чертовски маловероятно — вынужден был признать Северус, поразмыслив ещё немного. Даже он мог видеть, насколько прибыльной была эта история: не было так много проклятых журналов в стенах этой школы с тех пор, как... когда-либо, насколько он помнил, и только Мерлин знал, насколько журнал был популярен за пределами замка. Ни один издатель не будет настолько глуп, чтобы закончить столь прибыльную историю на полпути. Если Гермиона не закончит историю, ей грозит не только потеря гонорара, но и, вероятно, огромный штраф. Она даже может быть привлечена к ответственности за упущенные доходы журнала, девушка никогда не выйдет из-под такого рода долгов.       «Мерлиновы яйца!»       Когда она вернулась, он свирепо хмурился.       — С вами всё в порядке, профессор? — спросила Гермиона, не в силах скрыть беспокойство в голосе.       — Я хорошо выгляжу, мисс Грейнджер? — рявкнул он.       Она напряглась.       — Я знаю, что вы можете выглядеть лучше, сэр, — промедлила она.       Он ничего не сказал, но передал ей инструкции и принялся за работу, пока она читала пергамент. Гермиона потянулась за первым ингредиентом и положила его на разделочную доску, держа нож в руке.       — Так, помоги мне, Мерлин, если вы не закатаете свои грёбаные рукава, Гермиона, я сорву с вас рубашку!       Её голова дёрнулась, а рот приоткрылся. Не отводя взгляда, она быстро подняла рукава. Северус чуть не рассмеялся, увидев её потрясённое выражение. Вместо этого он ухмыльнулся, представив себе возможность сорвать с неё одежду прямо здесь и сейчас. Гермиона покраснела и наконец отвела взгляд. Когда она снова взялась за нож, его голос продолжал звучать в её голове. Он назвал её по имени, пригрозил сорвать с неё рубашку, а потом бросил на неё такой взгляд, который, как ей показалось, вполне мог воспламенить её. Никогда ещё девушка не была так... возбуждена: её руки даже слегка дрожали, когда она начала нарезать ингредиенты.       Какое-то мгновение он наблюдал за её работой, прежде чем его взгляд переместился на её руку — он мог видеть только последние буквы того отвратительного слова, которые портили её кожу. Ещё больше открылось, когда она потянулась к одной из нескольких маленьких чашек, чтобы положить туда приготовленные ингредиенты. Мерлин, Северус хотел снова коснуться этой руки, уверить её, что Гермиона должна носить эти шрамы с гордостью. Котёл щёлкнул, и он снова переключил своё внимание на дело перед собой.       Они работали идеально синхронно, и после двух часов кропотливого труда она добралась до последних трёх ингредиентов, которые не узнала. Она огляделась вокруг, проверяя, нет ли чего-нибудь, что девушка ещё не приготовила.       — Где я найду это, профессор? — спросила она, указывая на пергамент. Северус подошёл поближе, чтобы посмотреть через её плечо, его нос касался её волос. Внезапно до него донёсся слабый запах огурца. Он был почти неосязаем из-за ингредиентов на столе, но так тонко чувствовался. Внезапно на него нахлынули воспоминания о Гермионе, вернувшейся в его комнату после рождественского вечера.       Она остро ощущала его присутствие — снова. Он был так близко, что она чувствовала тепло, исходящее от его груди, спины и плеча.       — Профессор? — почти прошептала Гермиона, пытаясь скрыть нарастающую одышку.       Северус быстро попятился, опасаясь, что если немедленно не отступит, то не сможет устоять.       — Теперь я буду заниматься этим, мисс Грейнджер, — сказал он, прочищая горло. — Просто... просто соберите свои вещи и уходите.       — Я могу сама, — заявила она, поворачивая голову, чтобы посмотреть на него золотисто-янтарными глазами.       После секундной паузы Северус отвёл взгляд.       — Ваша работа закончена, а теперь делайте, как я сказал. — Его тон был заметно мягче, чем раньше, но она не хотела снова раздражать его, настаивая, что сможет справиться с этим.       — Конечно, профессор, — покорно ответила она.       Гермиона вымыла руки и тихо вышла из лаборатории, через несколько секунд он услышал, как закрылась дверь в его комнату. Прошёл час, и зелье, наконец, было готово. Северус поставил его рядом с тем, которое сварил утром, — осталось сделать только одно, хотя готовить его было крайне хлопотно, да и думать об этом ему не хотелось.       Было уже почти время обеда, когда он прибрался в лаборатории и принял холодный душ. Он должен был держать себя в руках, что означало изгнать — пусть даже временно — мысли о своей помощнице. Северус не был голоден, но знал, что единственный способ подавить слухи среди студентов — это регулярно появляться, как будто ничего не случилось. Поэтому он присоединился к коллегам и принялся за еду, стараясь не обращать внимания на взгляды студентов.       Его мысли были прерваны совами, прилетевшими с поздним специальным выпуском «Пророка». Почти все, кто сидел за главным столом, получили по одной газете, и некоторые были доставлены горстке старших учеников. Северус уже собрался сложить газету и извиниться, когда его внимание привлёк заголовок. Сверху было название основной статьи, написанное буквами, почти вдвое превышающими обычный размер: "Персонаж романа, созданный по образцу профессора Хогвартса!" Заголовок был ещё более резким: «Северус Снейп — Герой войны и Дон Жуан».       Он встал так быстро, что его стул опрокинулся назад, глубокий стук эхом разнёсся по залу. Северус открыл газету на следующей странице, и статьи захлестнули его, как волна: студенты Хогвартса узнают шокирующую правду, директриса и персонал потрясены развитием, Гарри Поттер возмущён, Министр магии делает заявление... Ему было трудно всё это воспринимать, что он не заметил, как Минерва выхватила палочку и быстро взмахнула ею: газеты резко вырвали из рук студентов, образовав вращающийся вихрь, который быстро засосало в один из горящих каминов, где все издания немедленно превратились в пепел. Северус слышал голос Минервы как будто издалека.       — Филиус, перенаправляйте всю почту в свой кабинет — до завтрашнего дня. И сообщите преподавателям, что через полчаса у нас будет экстренное совещание.       Потом он почувствовал, как кто-то дёргает его за рукав, но не обратил на это внимания, продолжая всматриваться в газету.       — Северус! — резко повторила директор. Он поднял глаза и злобно нахмурился на студентов, которые уставились на него, разинув рты. — Ну же! — прошипела она.       С последним рыком Снейп последовал за ней. Они ничего не сказали, пока быстро шли к её кабинету, дверь даже не успела закрыться, когда он начал свою тираду.       — Чёрт, чёрт, чёрт! — взревел он, сердито расхаживая взад-вперёд по комнате. — Чёртова Рита Скитер и этот кусок дерьма, который они называют газетой! Когда я закончу судиться с ней и с грёбаным редактором, эта газетка будет принадлежать мне — зелье, которое я потом лично применю к ней, покажется ей спасением! А что касается автора всего этого грёбаного бардака, — процедил Северус сквозь зубы, остановившись, чтобы потрясти газетой перед директрисой, — она даже забудет своё имя, когда я с ней покончу! Шесть лет я терпел её и её друзей, инфантильное поведение, спасал их жалкие задницы слишком много раз! — продолжал он разглагольствовать, шагая по комнате. — Вернул ей человеческий облик после оборотного зелья, защитил от оборотня, сварил зелье, которое исцелило её после травм в Отделе Тайн... я бы передал её своими руками Тёмному Лорду!       — Северус, я понимаю... — начала Минерва спокойно, но его было не остановить.       — Ты ничего не понимаешь! — выпалил он, едва не задыхаясь от ярости. — Моя жизнь превратилась в публичный спектакль! — прокричал мужчина, сжимая в кулаке журнал. — Твоя умная маленькая гриффиндорка позаботилась о том, чтобы моё имя было связано с этой кучей дерьма на всю оставшуюся жизнь! Бьюсь об заклад, она пишет новейшее издание Хогвартс-История только для того, чтобы будущие поколения школьников могли насладиться этим цирком! — он скомкал газету и подбросил её высоко в воздух. — Инсендио!       — Кажется, я не видела, чтобы кто-то смеялся над тобой, — снова начала она, отмахиваясь от обгоревших клочков бумаги, которые плыли по воздуху.       — Уверяю тебя, скоро будут! — прорычал Северус, отворачиваясь и проводя пальцами по своим длинным волосам.       В дверь постучали, директриса взмахнула рукой, и она открылась. Флитвик поспешил войти.       — Я позаботился о почте, и наши коллеги будут в учительской примерно через пятнадцать минут, — заявил он, переводя взгляд с одного на другого. — Что дальше?       — Да, — усмехнулся Северус, повернувшись и устремив на неё горящие глаза, — что дальше? Вы так стремились взять на себя ответственность за это... каковы ваши планы, директриса?       — Ну, первое, что я собираюсь сделать, это отправить тебя в твою комнату без сладкого за твою истерику — я видела маленьких мальчиков, которые вели себя лучше тебя, — резко отчитала она.       — Вы собираетесь опровергнуть эту чушь? — язвительно спросил он.       — Нет, Северус, я нет. Мы немного изменим всё, а потом все это примут, — твёрдо сказала Минерва с блеском в глазах.