17.02. Встреча с друзьями. Документы
Слишком увлеченный работой и многочасовыми беседами с хозяйкой, Антон и не заметил, как пролетела еще неделя. Его дни измерялись отрезками от свидания до свидания, а все, что между — попросту проплывало одним общим кадром. Но к пятнице во все чаты вновь стали стучаться друзья, то ли подтрунивая, то ли беспокоясь, то ли обижаясь, что Горячев про них забыл. «Антон! Тебя там эта Снежная Королева совсем из жизни украла, что ли? — писал Леха. — Пойдем сходим куда-нибудь, можно и не в „Бермуду“! Неделями тебя не слышим, не видим». Укол совести ощутить было нетрудно. Горячев спланировал все: заехать в свой офис, чтобы отчитаться перед агентством о ходе работы, прибраться в квартире, помыть байк перед предстоящим заездом до Пушкина… Забыл только о людях. Его до того увлекло общение с одним-единственным человеком, что даже будничные находки Антон сбрасывал исключительно в маленький секретный чат, а не в группу, где от него часами не дожидались ответов Леха, Алена и Влад. — Блин, я сейчас занят немного, — оправдывался Антон уже по телефону, осознав, что Котков с Аленой где-то в пути после шопинга и находятся в десяти минутах езды от его дома. — Приезжайте ко мне, а? А дальше двинем куда! Влад, который оказался совершенно ничем не занят, мобилизовался мгновенно и в два счета примчался на метро. Антон встречал друзей с рассеянным гостеприимством: они свалились к нему как снег на голову именно в тот час, когда, пользуясь потеплением, Горячев устраивал байку полный сервис с мытьем и подкачкой колес. Последним делом он решил разобраться с замком на бардачке. — Просто вот понадобится мне какой-нибудь болт подтянуть срочно, у меня шестигранники там, а эту тварь заклинило... — рычал Горячев, пытаясь хотя бы подцепить вновь намертво засевшую крышку. Леха с Аленой и Влад, кутаясь в пуховики, уже стояли над ним, как мрачные свидетели. — Тебе, вроде, не понадобилось еще ни разу, — заметил Котков. Но Антон, для которого такое волнение раньше и правда было несвойственно, упрямо продолжал борьбу: — Так я раньше и не знал, что тут что-то не в порядке... Раньше — не знал. А еще раньше, хотя мотоцикл использовал часто, никогда так тщательно не заботился ни о его состоянии, ни о внешнем виде. А все потому, что хозяйка недавно заметила, что он такой ухоженный — строишь из себя, мол, мужлана и мачо, а сам и аккуратный, и даже, если постараться, скромный... Раньше внешний вид для Антона был всего лишь одним из «крючков» для ловли легкой добычи в виде авантюрных девиц. Но вот хозяйственность не была характеристикой Горячева — ему бы отработать быстро, позавтракать, сходить на тренировку — а потом только одеться стильно и устроить семь пятниц на неделе в буквальном смысле. Когда «лов» у Антона был хороший, он попросту не бывал дома, не тратил свободного времени на всю эту рутину. А прятать переменный бардак было в основном не от кого. Своих он не смущал — а чужих Антон к себе в квартиру не водил. Теперь же в Горячеве было много ожидания, а вместе с тем — масса возможностей, чтобы ухаживать за собой во всем. И в том, что касалось дома и транспорта. Антон почти не замечал этого времени. Никого не замечал по ту сторону своей странной теневой жизни. — Ох, Антош, ну ничего же страшного! Что ты так вцепился в эту свою крышку? Пошли пешком? — сглаживала углы Алена. — Или давай нам задание, а то мы стоим как непригодные. — Потом она обратилась к Лехе, чуть наклоняясь и понижая тон голоса: — Что это с ним? Это не заразно? — Кто цепляет от девок в клубах венерические болячки, а Горячев — просто умом повредился, — покачал головой Леха. — Или это наоборот от недостачи? Антоха, на тусовки не напрашиваешься, слышно тебя все реже, а тут у тебя еще спустя три года впервые генеральная уборка, над какой-то мелочью трясешься. Что у тебя происходит? Чем занимаешься таким, что ни слуху ни духу от тебя? — Да ничем… Работаю, как обычно, просто заказ серьезный. Там компания — косметическая — Nature’s Touch… Алена знает… Как раз, кстати, хотел тебя попро… — Антон не успел договорить, как наконец несчастный вещевик открылся. Замочек на нем совсем дышал на ладан, и Горячев беззвучно выругался на Романа. «Видимо, этот ебучий гик тогда хорошо постарался. Придется в ремонт ехать». Вручив Алене ключи и масленку («Вот, помогайте, держите!»), он стал вытаскивать все свои пожитки, чтобы временно перебросить в дорожную сумку — до решения проблемы. И только сейчас заметил среди небогатого набора первой необходимости кое-что лишнее. В руках у Антона оказался черный целлофановый пакет, в который, судя по ощущениям, были завернуты скатанные в рулон бумаги. — Че за херня? — выпалил Антон. Звенящий воздух в пустом дворе наполнился шорохом полиэтилена, и вот уже в ладонях забелели печатные листы... — О, Nature’s Touch! Так познакомишь там с кем-нибудь? — затараторила Алена, заглядывая Горячеву через плечо. — А это что? Их документация? И действительно, на белых бумагах зеленел логотип компании. Они были скреплены между собой; на одной группе находилась вся информация по людям, с кем сотрудничает компания в рамках аутсорсинга (имя Горячева среди них было обведено красным), на другой — все партнеры, на третей — время поставки и количество сырья. Были и два одиночных листа с фотографиями Елены и Льва, а ниже — подробная информация по их биографии с вопросительными знаками по всем датам до две тысячи одиннадцатого года. Антон нашел такой же свод информации и на себя, разве что менее подробный, но все с теми же красными пометками. Его бросило в пот, когда внизу страницы он обнаружил надпись: «Воскресенье, 14.00. Среда, 20.00». И три вопросительных знака. К счастью, в бумагах не нашлось ничего очевидно компрометирующего — но это спасало Горячева только в глазах друзей. У самого же вопросительные знаки и цифры затмили взгляд. Неверными пальцами он сложил листы, как было, скрутил и снова убрал в пакет, который на этот раз не дал никому, а сжал под мышкой. Опустевший бардачок с треском захлопнулся. — Антон! Ну и чего там, что ты? Все хорошо? — забеспокоилась Алена, а вместе с ней, как по инерции, и все остальные. — Горячев, а че это ты нам не показал даже? Так сбледнул в лице, что я тоже хочу попробовать твою траву! — вдруг очнулся Влад, что все это время упоенно ковырялся в собственном смартфоне. — Это ж корпоративное, чего я вам показывать буду? — огрызнулся Антон, но быстро заставил себя успокоиться. Лишь напряженно вздохнул: — Просто странно, что это делает у меня в бардачке… Ладно. Пойдемте ко мне пока лучше, погреемся, я вас напою чем-нибудь. Антон жил на четвертом этаже кирпичной девятиэтажки — в однокомнатной, но очень просторной квартире с небольшой прихожей, но длинными кухней и ванной, где при желании гостей можно было бы в полный рост штабелями укладывать на пол. Светлые тона, современный ремонт и простор — вот чем мог похвастаться Горячев. В единственной спальне (она же гостиная) кучу места освобождал шкаф-кровать. Живешь — разложил. Гуляешь — убрал и вытащил журнальный столик и пуфы. А на противоположной стене — телевизор с приставкой, полный сервис и комфорт. Уют создавали фотообои с видом ночного мегаполиса, ограниченные с двух сторон стеллажами, на которых выстроились коробки от видеоигр и сувениры. Сбоку от одного шкафа примостился даже отдельный для книг (как завещали предки, русский интеллигент не имел права существовать без книжной полки), в котором классика и проверенная годами фантастика соседствовали с журналами о мотоциклах и редкими томиками комиксов. А еще Антон был счастливым обладателем утепленной лоджии с видом на зеленую весной и летом улочку, где уместил гору домашнего спортивного инвентаря и маленький столик для ноутбука, чтобы можно было уединиться с работой, не отвлекаясь на посторонние предметы. Жилище было в собственности, хотя и не своим трудом нажитое: как и байк, квартиру Антону подарил отец. Что-то вроде прощальных подарков перед броском во взрослую жизнь. Горячев сам шутил, мол, «в 23 — выселяйся, в 25 — катись подальше». Он был благодарен за щедрость — и за то, что с него больше ничего и никогда не спрашивали. Отвечал тем же. Рассадив друзей по пуфам и снабдив зеленым чаем, утренним салатом, тарелкой злакового печенья и фруктами, сам Антон уселся во главе круга на обычную декоративную подушку. Пакет с документами, чтобы никто не спрашивал — и чтобы не задумываться о нем лишний раз самому, хотя попытка оказалась безуспешной, — забросил в бельевой ящик. И даже за хозяйством отвлечься не вышло. «Это же не просто рабочие документы, — гонял Горячев про себя. — Кто-то на Богдановых копал, на их сотрудников информацию. На меня даже. Время фиксировал… Зачем?» — Зачем? — спрашивал его, будто эхом, но совсем о другом Леха, разводя руками. — Всю квартиру вылизал, ни одних треников в углу не валяется! Антоха, к тебе что, ФСБ с проверкой? Или ты в кои-то веки привел к себе кого-то? Колись! Ты себе наконец девушку завел? — Я? Нет, — Антон выгнул бровь и помотал головой. — Просто работаю дома много… Времени на работу не трачу. Срач достал. Да просто… — Да просто влюбился, по нему же видно. Дерганный, бледнеет, синеет, краснеет чаще, чем дышит, — хихикнула Алена, закусывая эмоцию хлебцем. — Это хорошо, если так. Таким приличным становится! — Ну, последняя у него была эта его ледяная крошка, — задумчиво почесывал подбородок Вовин. — Но она мне не кажется тем, кто тоже с легкостью будет срать кружочками… — Потому что нет, — Антон скрестил руки на груди. — Ни в кого я не влюблялся и никакие бабы порог этого дома не переступали. Ребята обменялись медленными взглядами и начали давить смешки. Кто-то, конечно, пытался заесть непрошенную эмоцию, но в конце концов пузырь прорвался на Алене: — Не хочу предполагать. — Может быть, это мужчина? — ровно и крайне задумчиво поинтересовался Влад. Он единственный не смеялся, а скорее действительно предался размышлению. Да настолько, что его интонации звучали холодно и отстраненно. — Антон у нас парень красивый, уверен, что ему разные предложения поступают. — Ага. Красивый и относится к женщинам иногда как типичный гей, травмированный мамкой, — хохотнула Алена. — Ну хватит, а. Антон впился в Алену испепеляющим взглядом и со стуком опустил чашку на столик. Шутки про женоненавистничество, плавно перетекающие в шутки гейские, Горячев сносил стойко и нередко даже подливал масла в огонь — но только если они были максимально отвлеченными. Однако был у него один пунктик, на который, как на катушку, и наматывалась лентой череда несчастий в общении с противоположным полом. И стоило только зацепиться за него — все летело в тартарары. У Антона, которого сегодняшний день не щадил, глаза налились кровью. — Вот серьезно, Алена, люблю тебя очень сильно, — цедил Горячев сквозь зубы. — Но что у вас всех, девок, общего — так это что вы хуйню иногда полную несете и остановиться не можете. К счастью, моя мать уже почти двадцать лет как в могиле, а за все воспитательные просчеты спасибо одному похуистичному еблану и его тупой пизде. Можешь направить жалобу. Так и напиши: «Ведет себя как пидор». — Антон, Антон! Да брось ты, это же шутка просто. Мы тебя знаем и стебем без всякой задней мысли, — мгновенно загородил свою девушку Леха, и на плечо Горячева упала его ладонь. — Просто красивый и просто относишься к женщинам. Как-то. Как знаешь. Раз они на тебя вешаются, значит, все ок, верно? — Одни шлюхи на меня вешаются, — снова плюнул огнем Горячев. И осклабился, покосившись на замершего Влада: — Что, может, правда профиль сменить, а? Но что-то мне подсказывает, что среди тех, кто дает в зад, шлюх тоже хватает. Повисло молчание, прерываемое только тем, что Влад пытался дожевать уже заложенное за щеку, но как-то некрасиво было делать это в столь драматичный момент. — Прости, Антон, — Алена потупила взгляд и наматывала на палец футболку. — Я правда плохо сказала. Но не потому, что девка, а просто плохо сказала. Ты тоже часто плохо говоришь, между прочим. И почему-то никто за это на тебя так не рычит… Обиженная девушка — совершенно любая обиженная девушка — это как бомба замедленного действия. Они умеют так опустить ресницы, так сложить губки, так транслировать языком тела досаду, что даже в самой неприятной ситуации вызывают умиление и стыд. У Алены этот прием был отточен до совершенства — да и Горячев, хоть и разозлился, но ссориться не хотел. — Ну как никто. Ты. Кто-то же должен разрывать порочный круг мужской солидарности… — Антон вздохнул и поковырял пальцем край стола. — Ладно, и ты прости. Ты не девка. Девушка. Хотя бы одна в этом мире должна быть. Он ухмыльнулся, и Котков облегченно откинулся спиной на пуф — даром что не перекрестился. Влад же оставался доволен тем, что наконец смог прожевать, ведь все молча принялись за еду. Все, кроме Алены, которая давилась чаем, вытянувшись в нервную струну. Впрочем, Вовину не дали отсидеться молча, ибо тут же он получил локтем в бок от единственной девушки в компании, мол, извинись. Но Влад был не согласен: — Я не думаю, что другая сексуальная ориентация — это оскорбление, — легко и с улыбкой парировал он. — И будто женщины не дают в зад, смешно… Самая популярная тема запросов на порносайтах, между прочим. — А я и не говорил, что женщины не дают. Я говорил, что это шлюхи, — Антон развел руками. — И вообще, Вовин, не учи меня, уж свою историю в браузере я наизусть знаю! И анальный секс пробовал. И они, — он указал пальцем на Леху с Аленой, глядя на пару взглядом всезнающего оракула, — я уверен, тоже! — То есть Алена — шлюха? Ну раз дает, Антон, все с твоих слов, — Вовин открещивался от всех присутствующих защитным жестом рук, ибо Алена нахохлилась еще больше. — Ладно-ладно, Горячев, блин, я же тебе не предлагаю, что ж ты так завелся? Я говорю, что извиняться за это не буду, а ты хоть коврик в трубочку скатывай и того самого! Мне-то что. И вообще, блин, тебе пять раз сказали, что ты красивый, а тебе в жопу ввинтилось и чешется только про секс анальный. Что-то это подозрительно, а? — Не было у нас такого вообще! Не приплетайте нас, мы — нормальные. Это вы — извращенцы последние, — отстояла честь и достоинство семьи Алена. Котков, в свою очередь, пользуясь тем, что его не спрашивают, только закрыл лицо руками, пытаясь подавить дикий хохот. — Да, да, мы извращенцы! — отмахнулся Горячев. — А твоих извинений я и не требую, Вовин. Тебе что, непонятно? Я, может, просто хочу, чтобы ты сказал, что я красивый, еще раз... — Так это вот у кого самолюбие-то в жопе, оказывается… — выдавил Леха. — Раз в ней зудит на комплименты... На этой ноте Антон из-под своей же задницы извлек подушку и щедро надавал и Лехе, и Владу. Алене в течение следующих пяти минут оставалось только спасать еду и посуду. После того как все улеглось, настало время и простых разговоров за жизнь. А потом Алена все-таки спросила Антона про работу — мол, как там, под крылом известного бренда экокосметики. Вот и полилось наболевшее: о том, как дали карт-бланш и о том, какая щедрая зарплата («Повезло, жесть!»), о том, какой там странный коллектив («Куча голодных баб и один фрик, никого нормального!») и прекрасное начальство («Елена, правда, сначала производила впечатление суки, но она умеет быть милой…»), о планах («Алена, рассчитываю на тебя! Если им понравится, наверняка сама получишь бонусы!»), о красоте дома и мелких сплетнях, которые ходят внутри организации. Но когда Горячева вновь спросили о бумагах, найденных в бардачке байка, он вынужден был мрачно и обтекаемо объяснить: — Мне кажется, что там какие-то подковерные интриги ходят. Разберусь, конечно, но просто эти документы не должны были оказаться у меня. Не хочу раньше времени забивать голову, может, это глупая шутка — их сисадмин меня недолюбливает… Полную историю Антон так и не нашел в себе сил рассказать. По крайней мере, ту часть, которая касалась его личной жизни, выкладывать не хотелось. Но вспомнив время и даты своих визитов на белых листах, Горячев поежился вновь. Да и с досье Богдановых на первый взгляд что-то было нечисто. И все это — на фоне запретно-доверительного общения с хозяйкой… К счастью, даже урезанная причина волнения Горячева друзей удовлетворила. Тут уже стали восстанавливать боевой дух: Леха жаловался на новых барменов, Алена устроила демонстрацию покупок, обзоры которых обязательно станут темой ее постов, Влад мечтательно затирал про какую-то большую уличную инсталляцию, которую они с командой монтировали к весне… На улице уже стемнело, когда Леха с Аленой начали собираться домой. — Ты же знаешь, она своими обновками еще должна обложиться и помедитировать в поисках вдохновения, — ухмыльнулся Леха, кивая на Алену. Обнялись, распрощались. Один Влад никуда не спешил — и даже наоборот. Поступило предложение на пятнадцать минут выбежать за крафтовым пивом и остаться на всю ночь. «Тем более у меня и ништячки с собой», — важно добавил Вовин. Сказано — сделано. Уже через двадцать минут они сидели вдвоем на полу, пили вспотевшее темное пиво с черной этикеткой. В нос бил уютный хмельной запах, а Влад ерошил ворс небольшого ковра пальцами ног. — Ну как тебе было в прошлый раз? Я про ощущения-то. Попробовал это самое под травку? — Да никак… — Антон покачал головой. Он нахмурился, вспоминая тот стыдный эпизод. — Типа вообще никак. В прошлый раз все пошло по пизде и я поехал домой. Причем… Даже баба в тот раз не была виновата. — Да? — Вовин встрепенулся и разлегся на пуфе, заинтересованно подперев голову рукой. — А кто? Просто не понравилось или кто-то перебил настрой? — Скорее второе… Но… — Антон содрал ногтем край этикетки с бутылки и задумчиво скатал между пальцами. Нет, все же ситуацию он не контролировал. А друзья на то и были нужны, чтобы оценивать уровень происходящего в твоей жизни пиздеца по десятибалльной шкале и предлагать какие-то альтернативные решения. Поддерживать, в конце концов. «К тому же если бы не ты, Вовин…» — Слушай, я тебе сейчас расскажу кое-что, в смысле все как есть, но я хочу, чтобы это пока осталось между нами, ок? Потому что я не хочу гиперопеки Алены, а Лехин вариант сваливать, если жарко — не знаю, что еще он может предложить, — я и сам уже обдумывал. Короче, — ввинтился Горячев в личное пространство Влада прежде, чем тот успел согласиться или отказаться, — знаешь, как я первый раз попал в эту их загородную резиденцию? Я имею в виду, этих, с натурпродуктом? — Нет. Тебя пригласили? — озадаченно хлебнул пиво Вовин, уже слишком сильно заинтересовавшись. — Как обычно, собеседование? — Собеседование в понедельник было. А туда я поехал в воскресенье. На твою «психологическую помощь»... В тот же самый дом, — Антону это до сих пор казалось ужасно смешным и тупым одновременно. И как он вообще переступил в первый раз порог ради секса, едва увидев Богданову? — А-а-а-а-а-а-а-а-а-а! Да ну?! — Вовин рассмеялся, потом задумался, потом снова заржал, пряча лицо в пуф. Ему, судя по реакции, это казалось нелепым, смешным, но несколько опасным и странным. — И… Кто там этим заведует? Может, они просто помещение в аренду сдают? — предположил самый логичный вариант Влад. — Я так думал… Но у них никто, кроме замдиректора — из тех, о ком я знаю, — вообще никто не в курсе, что в этом помещении что-то происходит. Все считают, что там ничего нет — а там не ничего, там целая комната с отдельной ванной, понимаешь? И минимум раз в неделю туда ездил я… Это какая-то дикая подпольщина. Но сама хозяйка — ну, я ее так сам для себя называю — как-то сказала, что она работает в компании. То есть в любом случае у них какие-то связки с начальством. Антон стал выкладывать все по порядку. Сказал, как морозился сначала из-за собственной глупости. И на счет той ночи с Элей, когда ничего не вышло, все карты выложил: мол, на него хозяйка надавила, уходи-не уходи, а сам испугался, что это скажется на работе, и потому психанул перед девушкой. Но чем ближе Антон подбирался к описанию последних событий, тем спокойнее становился, рассказывая про свою невидимую собеседницу. — Мы с ней переписываемся каждый день. Перед вами стыдно, не смотри на меня так, сам знаю… Но я когда с ней говорю, даже вся эта паранойя насчет их конторы на задний план уходит. Мы ничего такого не касаемся, просто болтаем… Здесь Горячев тоже ничего не утаил. Улыбаясь, он выкладывал перед Владом ее портрет из увлечений, вкусов и манеры переписки. «Ей, судя по всему, где-то за тридцать, а потому она время от времени меня шпыняет, как пацана, — ухмылялся Антон, поглаживая пальцами края смартфона. — Бесит, но недолго». Даже не следя за собой, восхищался эрудированностью и остроумием. Пытался проводить параллели с сотрудницами Nature’s Touch, про свое неоднозначное общение с Еленой рассказал и про то, что где-то все говорит за нее, а где-то — против… Но рассказ о последнем визите вынудил Антона вернуться и к суровой находке. Мечтательный взгляд вновь сменился напряженным и задумчивым. — Я бы, правда, может, и бросил бы играть в детектива, гадать и смирился бы со всем, раз у нас контракт и мне ничего не грозит. Но вот только все хорошо — и тут я нахожу в багажнике эти бумажки, — Антон поднялся с места и вытащил из шкафа пакет, а из него и распечатанные листы; нашел сразу страницы с досье на себя. Уже на прежнем месте он стал медленно просматривать их, пытаясь найти больше деталей. — Я не знаю, что это такое, но мне кажется, это не рабочая документация. Тут кто-то фиксирует каждый мой приход, в том числе неофициальный… Да и, вон, с начальством что-то странное. По ним как будто подробное досье пытались составить. А главное — все произошло после ситуации в гараже. Ну, с байком. И с этим… Романом. Про Романа Горячев тоже рассказал все, что смог. И про странный его телефонный разговор. Вовин мрачнел с каждым словом. Еще сильнее он посмурнел тогда, когда настроение Антона резко становилось положительным и воздушным, а затем, как в американским горках, скатывалось в бездну недоверия и страха. Горячев видел, как у Влада от напряжения и волнения взмок висок. Он молчал какое-то время, разглядывая вместе с Антоном записи и часто потирая затылок. Явно очень тщательно подбирал слова. — Блин, Антон… Я переживаю, ибо здесь, помимо прочего, есть два хреновых момента. Один немного хреновый, а второй — совсем… Теперь чувствую себя виноватым, что завел тебя в эти лапы. Но я не думал..! — оправдывался Влад, взмахивая одним из листов. — Я не думал, что ты, у кого куча прекрасных девок, о каких я и мечтать не мог, влюбишься в… такое вот. И это первая и не самая хреновая новость. — Боже, да что вы заладили! — Антон закатил глаза и встряхнул листы, демонстративно за ними прячась. — Я не знаю, что это такое, что ты мне пытаешься впарить теперь. Просто в отличие от всех моих «прекрасных девок» эта — умная, понимающая, не хочет от меня денег и не жалеет времени на то, чтобы меня угомонить. Это факты, а не любовь. Так что переходи к нормальной хреновой новости, убей меня окончательно. — Это фрик. Это совсем фрик, Антон, откуда ты знаешь, даже… — Влад замолчал, смерив Горяева изучающим взглядом — долгим, с тяжелым осадком вины и отпечатком беспокойства. Редко когда Вовин становился таким. — В общем, это фрик. И мы не знаем, зачем она так вот прячется. Самое лучшее в этом случае — она инвалид... Или какие-то запары со здоровьем физическим или психическим, понимаешь? Где-то посередине хреновометра — какая-то преступная деятельность. И самое хреновое — просто извращенка… Причем последняя. И, может быть, опасная для тебя. А тут еще шпионаж… Я не уверен, что это вообще может тебя касаться, но ты можешь попасть под удар, блин. И заебись, Антон, ты попроще втюриться не мог?! В бабу с клуба! В девушку друга, мать твою, даже это было бы попроще, а! — Я не втюрился, Вовин! Я же попросил, давай нормальную хреновую новость! — Антон в сердцах хлопнул ладонью по пуфу. — Ты думаешь, я сам не думал, что с ней что-то не так может быть? Ну, она совершенно точно извращенка — тут к гадалке ходить не надо, но понимаешь, в той ситуации, в которой я оказался — фриком больше, фриком меньше… На себя посмотри, в конце-то концов. Титулованный извращенец и фрик Петербурга пытается найти проблему в чужих извращениях! А лицо бы я на ее месте тоже прятал. Прикинь, если я — козлина какая-то, узнаю ее и ее должность и уже с почти прямыми доказательствами их всех заложу? Я-то ей паспорт не показывал, когда записывался. Хер знает… Оглядываясь назад, я и сам думаю, каково было бы ну вот даже на следующий день узнать, что ты дрочила своему новому коллеге. Наверное, она поэтому-то так и взъебалась, когда решила, что я сваливаю. Графика-то у нас не было, звонить-писать я ей не должен, но зато ситуация в оба конца напряженная… Антон развел руками и, вывалив Владу на колени недокомпромат, потер пальцами лоб. Он пытался хоть к чему-то прийти. — К тому же, — оправдывал Горячев то ли себя, то ли свою «сестру по несчастью», — я когда еще дергался, расшарил тему… Расписка-то наша действительная. Ну и все это БДСМ-подполье как-то так и работает. Моего имени настоящего она тоже могла бы не знать, если бы не стечение обстоятельств. А теперь если бы она хотела сделать что-то плохое, то уже сделала бы. Да боже, вспомни Святослава-то своего! Он, вроде, не в ужасе бежал? Вовин притих, перебирая бумаги и шаря глазами по тексту. — Ну… я, может, и фрик, но если что сотворю, то ты и менты всегда могут меня найти и выбить дурь, а тут нет. Переживаю за тебя, дебила кусок. Почему все подрочили и пошли нормально, а ты вот это вот все начал, а? Но в чем ты прав, то в том, что если бы ты мог влипнуть, то ты бы уже влип. Ладно, я тоже раскручу эту тему, ибо я могу достать как минимум двух ее клиентов… Не спрашивай, — Вовин отмахнулся, натыкаясь на красные пометки. Он вдруг просиял. — А что если это третье лицо и ее тоже хотят подставить? Просто если ты шпион, сложно не заметить Антона, который ходит в фиксированное время туда, где — все уверены, — вроде как, ничего нет? Может, тогда ей просто рассказать об этом? — Может, и третье. Скорее всего, третье. По крайней мере, я уверен, что мне эти бумажки подкинул их сисадмин. Сомневаюсь, что с благой целью предупредить меня о чем-то. Да и тот телефонный разговор… Знаешь, когда тебе угрожают за какое-то пидорское подполье и зовут сладеньким — это можно в какую-то сторону трактовать. Но когда этот упырь ссытся, что к нему со спины заходят в этом доме, а потом его же я ловлю на горячем — это уже странно. И вообще — у них стоянка под видеонаблюдением, весь двор, наверное, тоже, но камеры были выключены, прикинь? Я не смотрел, конечно, может, у них все муляжами утыкано, но с их уровнем — сомневаюсь… Такие-то хоромы. Вот, думаю, поймать за горло… По крайней мере, мне есть чем ему пригрозить. Думаешь, ответит? — Может. Но очень тупо… Ты думаешь, если он провел такую слежку, он не знал, через сколько примерно ты выходишь? Или, блин, не думал, что ты его узнаешь? Он настолько глупый? Такое ощущение, что он акцентировал внимание на своей личности… Так, чтобы это понял только ты. Но то, что за тобой и этими Богдановыми следят — это точно. Главное, чтобы твоим третьим лицом не оказалась сама твоя «хозяйка». — В любое случае яснее станет, если мне хоть кто-то что-то скажет, а он тут — первый на очереди. Не думаю, что стоит лезть к кому-то еще… — Горячев еще раз перелистал страницы и пробежался по всем знакомым именам и должностям, надеясь хотя бы среди них кого-нибудь не найти. Но ничего подозрительного не увидел. Если бы не избыток информации по нему и дирекции — сошло бы за ограбление кадровиков. Смирившись со своим поражением перед головоломкой, Антон аккуратно свернул листы и положил на стол. — Так или иначе, вот, я теперь тоже фрик и хотя бы ты знаешь, откуда меня вытаскивать. — Может, просто свернуть все и свалить в закат? — с неясной Антону надеждой спросил Вовин. — Есть там за что бороться, Антон? — Ну, работу-то я не могу бросить. Там такие деньги, Влад… — Горячев осекся и посмотрел на Вовина. — Или ты не о работе? — Не о работе. Полотно разговора разорвала резкая трель телефона. Антон отвлекся, на дисплее высветилось сообщение от пользователя «Ручки» с незатейливым началом: «Антон, как проходят твои выходные? Уже соску…» Вовин отклонился, чтобы его хитрый взгляд случайно не прополз в чужую переписку, но теперь он с удовольствием наблюдал за Горячевым, который даже забыл ответить на животрепещущий вопрос. — Понятно, Антон, — ухмылялся Влад. — Понятно.18.02. Знакомство по переписке. Продолжение
«Привет! Да вот, ничего, домашняя пятница у меня выдалась. =)) Все намыл, квартиру вылизал, байк приводил в порядок. Друзья ко мне заезжали, а в моей кровати добросовестно развалился единственный мужчина, которого я туда пускаю вот уже пятнадцать лет. =D Я тоже по тебе скучал. =) И по твоим ручкам. Но я надеюсь, ты не расстроишься, если мы перенесем нашу встречу? Я не уверен, что смогу завтра к тебе приехать». Ответ пришел двумя часами позже вопроса — когда время почти приблизилось к полуночи. Бледный блин луны, появившийся на удивительно чистом небе, высветлил темную комнату. И хотя до белых ночей ждать было еще три месяца, улицы казались светлыми от того, что эта же самая луна бросала рассеянный свет на рябь в почти растаявшей реке. «Нет, а у тебя все хорошо? Или просто устал?) Единственному мужчине повезло». Коротко и со смыслом. Хозяйка хотела сказать что-то еще, но спустя пару попыток она оставила свою затею. «Хочешь оказаться в моей постели? =)) — без всяких сомнений прилетело первое сообщение. Антон, очевидно, умел расставлять приоритеты. — А у меня просто всплыли кое-какие проблемки, которые надо оперативно решить. Но не думай, что я перестану ждать встречи с тобой. <3» «Я бы не отказалась от такого эксперимента! Но ты бы меня не пустил, увы) — восторженный ответ не заставил себя долго ждать. Сегодня хозяйка, похоже, была в игривом настроении. Или действительно соскучилась и это не было сказано в рамках образа. Потом добавила: — Я буду ждать тебя, Антон. И это будут невыносимые дни, знай». «Ха-ха. Как ты угадала — девушек в свою постель я пускаю еще реже, чем мужчин… Мой дом — моя крепость. =) Но с тобой я, возможно, хотел бы… Нужно придумать, как бы это провернуть в нашем с тобой положении!» «Никак.) А если бы можно было, уже было бы, ибо я редко упускаю возможности и выжимаю максимум из любого положения. Как видишь». На этот раз Антон замолчал на какое-то время. Снова, как было уже когда-то — не отошел, завис задумчивым немым онлайном под собственным ником. А вернулся уже совсем другим — без шуток и кокетства. «Почему? Никак?» «Вообще никак. Но мне очень бы хотелось.) Хотя я точно знаю, что у нас не получилось бы в любом случае». «Почему?» — вновь упрямо повторил Антон. «Не понравлюсь тебе. И боюсь даже рисковать». «Откуда тебе знать, какие мне нравятся, м? =) Мне вот кажется, что такие нежные руки могут принадлежать только самой роскошной женщине. Знаешь, тебе стоит поспешить, пока я не разочаровался окончательно в отношениях с вашим полом и не подался экспериментировать… А то мне тут уже советы раздают…» «А ты не с нашим полом отношения строй, а с женщинами красивыми и гордыми.) Не выбирай простых! Я не знаю, какие тебе нравятся, Антон, но знаю точно, что тебе не нравится, поверь мне. Хотя ты мне нравишься.) А кто советы раздает?» «Ага… Ну, если доверяться твоим оценкам, то у меня на виду есть гордая и красивая Елена — и гордая ты, которая отрицает, что она красивая. Ты в курсе, что ты разбиваешь мне сердце? Я даже возразить аргументировано тебе не могу! А советы эти мои придурки раздают. И вот этот мужчина в кровати. Он у меня просто крайне прогрессивный. Если бы я не знал его с детства, то сам вырос бы совсем закостенелым ублюдком, а его заплевал бы, вот честно. =) Творческая натура. Можешь посмотреть — VoLR band. Читается как «воля», но я же говорю, прогрессивный. Это его с корешами арт-проект, сразу все понятно. =) Хотя он правда талантливый, конечно, и нередко мне идей накидывает, но без башки вообще». «О, я посмотрю, мне интересно.) Антон, а ты пробовал? Быть прогрессивным?» «Прогрессивно сосался с ним же на выпускном за бутылку вискаря. Ты же об этом? Считается? =) Ну гей-порно на спор точно смотрели все… А так — нет. Никогда не тянуло и вообще. Мне после тебя вообще кажется, что я был совершенно сексуально неразвитый во всем, кроме того, что хочу часто, а могу долго. И тут, казалось бы, такая узкая специализация — и такое разнообразие... И вообще. Раз уж теперь я развиваюсь. Я, кажется, придумал, что хочу за то, что буду сводить тебя с ума». «А я прогрессивная. И вообще могу сказать, что пробовала просто все, что можно. А что нельзя — закрывала глаза и пробовала. Другим, конечно.) — сперва получил Антон, но тут же прилетело еще одно сообщение: — А вообще ужасно, что я пытаюсь тебя впечатлить чем-то таким… Ладно, и что же ты хочешь?» «Ну ты шалунья, это я понял… =)) Надеюсь только, что во „все“ не входит всякая жесть вроде золотых дождей и чего похуже. А то, знаешь, тоже видел. А как представлю хотя бы про себя — и такой „нет, спасибо“... Я чистоплотный мальчик. =) А хочу — чтобы ты… Ну, назвала мне какую-то черту своей внешности. Я не имею никакого права узнать даже описание твоего образа в общем, но если у меня будет хоть что-то! Может, если я буду сводить тебя с ума достаточно часто, это как-то приблизит тебя к моей постели, а? =) Хочу, чтобы женщина там тоже побывала. Только гордая и красивая». «Ну да, в квартире убираешься, ничего запрещенного не пробуешь. Ну сказка, а не Антон.) Мой чистоплотный мальчик. Ну и это по телу видно.) Хм… Ну тогда сам выбери что-нибудь, м? Какую-нибудь черту? А то мне сложно». И снова Антон, казалось, задумался. Какое-то время он перебирал разные варианты, судя по прерывистым попыткам что-то написать, и наконец остановился на одном. «Что-нибудь, связанное с шеей. Это одна из любимых частей тела у меня. =)» «М. Хорошо, я подумаю.) Хотя я бы выбирала глаза… Или волосы. Что-то более очевидное. Но выбор интересный.)» «И до глаз, и до волос еще дойдем, не волнуйся… =)»