22.04. Суббота. Прятки
В первый раз Антон очнулся из-за короткой вибрации телефона где-то под ногой. Он поворочал зрачками под сомкнутыми веками, поморщился — но так и не шелохнулся. Голову сдавливало стальной сетью после бурного пьяного вечера и слишком короткого сна, вряд ли продлившегося больше двух часов — а потому Горячев очень быстро провалился обратно, в темное и теплое спокойствие объятий Богданова. Однако вскоре вибрация повторилась снова… И снова… И снова — смартфон буквально разрывался под коленом, раздражая чувствительное место. Антон сердито замычал, заворочался. Только теперь Горячев понял, что отлежал руку, загнанную между их со Львом телами, а еще что чувствовал себя ужасно грязным и помятым после сна в одежде. Да еще этот привкус во рту… Солнце золотыми стрелками прорывалось сквозь жалюзи, разрисовывая неподвижные руки Льва сияющими полосами. Пожалуй, одно это стоило всего дискомфорта, который теперь пришлось испытывать. С трудом дотянувшись до телефона так, чтобы не разбудить Богданова, Антон вновь устроился у него на плече и подслеповато сощурился в экран. Жизнь кипела в общем чате. Да так кипела, что, прокрутив в начало сегодняшней переписки, Антон окончательно проснулся. Там ровно в восемь Рома выложил фотографию. Красивую фотографию: живописно разрисовывало тела утреннее солнце, правильный угол показывал фигуры в лучшем свете, наложенный фильтр сделал тени глубокими. Подпись гласила: «Сфоткал друга, пока он спал. Люблю его!» Антон не сразу признал в нежно прижимающихся друг к другу мужчинах себя со Львом — сонный мозг не мог обработать информацию да осознать всю глубину ситуации. Горячев какое-то время тупо рассматривал изящно изогнутую Львовскую ладонь, покоившуюся у него на талии, другую руку, что потеряла силы на пути, пока очерчивала позвоночник, собственный нос, уткнувшийся в чужую шею, и Богдановские губы, прижавшиеся ко лбу. Они оба выглядели умиротворенными, улыбались во сне, словно искатели, что давно потеряли покой и вновь обрели его в запечатленном моменте. Если бы Антон мог абстрагироваться от последовавшей ниже в чате реакции, он подумал бы, что это невероятно красивый кадр, достойный семейного альбома или личного архива. Но внизу разорвалась от хохота Алена, намекая, что ребята немного перебрали. Влад просил скорее удалить и сопроводил сообщение ревнивым «Опять этот Богданов!», оправдывая негодование тем, что заснули они с Антоном, вроде как, вместе. Рома просто смеялся и предлагал убедиться в его находке. «Не верите? — говорил он. — Спуститесь и посмотрите, они еще здесь!» Елены и Насти не было видно: вероятно, девушки все еще делили переживания прошлой ночи. Антон отвлекся, услышав рядом шевеление. Рома так и не скрылся с места преступления. Сидел бесстыдно прямо около дивана, с невероятной скоростью настоящего мастера стучал пальцами по экрану телефона и хихикал, когда его особенно пронимало сказанное кем-то колкое замечание. Горячев уронил смартфон на грудь Льву и бессильно застонал. Ему не хватало энергии даже на то, чтобы злиться — что уж говорить о подъеме. — Я тебя тоже люблю, Рома. Но когда я проснусь, тебе пиздец, — сипло пробормотал Антон. Сисадмин обернулся, издал фирменные короткие смешки, оскалился в «доброе утро» и продолжил свое коварное дело. Сверху послышался хлопок двери, заскрипели половицы под ногами. Кто-то пытался вести себя тихо, но получалось не очень хорошо. — Бля, они реально тут еще, что ли? — послышался из-за спинки дивана шепот Лехи, адресованный, очевидно, Роману. — Да, но пиздюк не спит, — тихо ответил тот. Вдруг Богданов засопел громче, шевельнулся, улыбнулся ярче, стиснул Антона в объятиях и, прошептав едва уловимое «спи, мой хороший», одарил его поцелуем в макушку. Так и затих. Рома заржал почти в голос, пытаясь скрыть эмоцию в тесно прижатой к губам ладони. — Засекай время, — улыбался Котков, смеясь одними интонациями. — Ставлю, что через минуту этот дом сгорит… Сколько ж вы пили, а, Антоша? — Да ладно вам, хорошо смотрятся вместе, если подумать, — шептала Алена. — Гляди, Антоша наш тоже выглядит счастливым… Может, это бессознательное? — Это точно бессознательное, — хихикал Роман. — Вон Антон не спит и все еще бессознательный жмется ко Льву. — Да идите в баню, — буркнул Горячев. Он зажмурился, вздохнул и ткнулся лицом в шею Льва. Вздохнул снова, впитал запах все тех же духов и чуть запревшей за ночь кожи, измазался им… Спину нервно дергало в желании подняться — но еще больше Антон хотел спрятаться, остаться дремать, не слушать глупых шуток. Вот и держался изо всех сил. Незаметно для других он пальцами смял рубашку на боку у Льва, погладил… Но снова прозвучал голос Коткова: — В баню-то мы сходим. Ну не могу с тебя, Антоша… Ты, чай, не Елене мстить вздумал? Не она по мужикам, так ты?.. Здесь уж Роман не выдержал и залился заразительным смехом, в который вовлек окружающих. Глушили себя друзья ладонями, мусолили глубоко впившуюся, как заноза, тему… Холодом обдало, зазвучали в памяти Еленины всхлипы. И все. И сон, и негу как рукой сняло. Нахмурившись и потирая заспанные глаза, Антон все же собрался с силами и оттолкнулся рукой, поднялся, уселся в ногах у Льва. Тотчас же проснулся и Богданов, резко выдохнув и распахнув веки. — Нет, — глухо, но твердо оборвал веселящихся Антон. — Не мстить… Наоборот. Наверху тем временем скрипнули петли еще одной двери — очередной зритель спешил посмотреть на Горячева в мужских объятиях. — А наоборот — это как? — не унимался Котков. — Наоборот — это нормально все было у Елены с мужиками. Только у нас с ней ничего не было вообще. Просто Богданов — мой… Просто мы с ним вместе. Горячев выпрямил спину и сжал челюсти, въевшись взглядом в Рому, который дольше всех не мог успокоиться. Загремевшие было по ступеням шаги Влада тоже вдруг прервались на полпути вниз. Лев, которого больше прочих испугало внезапно начавшееся утро, тихонько подтянулся на руках. Он явно готовился в случае чего драться или даже бежать. Рома, как нашкодивший кот, только что нассавший под хозяйский холодильник, вытаращил глаза и сложил губы, бегая взглядом по вытянувшимся лицам и подавляя последние смешки. Первым ожил Влад, зазвучал радостно, с облегчением: — Блин, так это вы просто вместе! — хохотал он так, что чуть не навернулся с лестницы кубарем, и, преодолевая ступеньки смазавшимся от смеха и удивления шагом, спустился. — А я-то думал, что ты нового друга нашел, на бабки купился, еще что… Слава богу! Антон и не заметил, как Влад сиганул к нему на руки, уселся царски, снова почувствовал себя уверенно. Лев пытался выдернуть из-под них ноги, но сделать это по-тихому у него не вышло. Антон чудом умудрился привстать и спасти своего мужчину от травм. А рухнув свободно на диван под весом Вовина, невольно разулыбался. На остальных, правда, оглянулся еще тревожно, надеясь и в их глазах не найти осуждения. — Я давно знал, — отмахнулся Роман, — а вы что, не догадывались? — Ну просто, — подала голос чуть охрипшая Алена. Тут же прокашлявшись, она обвила руку Лехи своими, начала гладить, успокаивать. — Антон у нас всегда по девушкам был, хоть и не очень к ним относился. Очень до женского внимания у него была охота, а тут… Но это неплохо! Удивительно. — Ну и что? Может, он и сейчас по девушкам, просто Богданов ему понравился, — Влад встал на защиту друга. — Всякое бывает. Он просто жрет, что дают, и какает кружочками. — Где вы его нашли, а, — поморщился Роман, поглядывая с шутливым осуждением на Влада. — Почему он постоянно несет херню, которую я не понимаю… Лев тем временем молчал, уставившись на Горячева немигающим взглядом. Он сполз с дивана, поднялся, установил причины случившейся катастрофы, добравшись до телефона и прочитав чат. — Рома, блядь, я тебя уволю, — сипло выдавил из себя Богданов. — Кто ему вообще телефон в руки дал? Он пока общался одними смсками и по работе, все отлично было… — хмыкнул Антон. Но нашел взглядом Леху. Тот последний еще молчал, задумчиво, но без осуждения рассматривая Горячева и Богданова. А когда осознал обращенный к нему безмолвный вопрос — только улыбнулся одними уголками губ и пожал плечами: — Ну а что я вам скажу? Могу водой облить, если вы реально это спьяну решили, проснулись и не протрезвеете никак… Но я слишком верю в ответственность Льва Денисовича и не верю, что Горячев мог сказать «вместе», если бы это было не так. Так что либо это я сплю и мы с вами хорошо покутили… Или я все же кутил по-божески и вижу то, что вижу. Горячев медленно выдохнул и зачесал назад растрепавшиеся волосы. Все выходило и впрямь просто. Как взять и проснуться. Его посекундно бросало в пот от резких нервных перепадов, и вместе с тем покидал сердце больше ненужный — потому что не от чего теперь было защищаться — застарелый страх. — Так, — выдохнула Алена, отпустив руку Лехи и присев на подлокотник дивана. Она обратилась к Роме: — А давно — это как давно? — Ой, очень давно. Всерьез, наверное, с марта, — задумался тот. — А так они и до этого кутили. То есть где-то месяца четыре уже, пока вы тут глазами хлопаете и не видите, что вашего мальчика развращают. Роме прилетел ощутимый пинок от Льва, но тот только заржал и отполз подальше. Все загрузились полученной информацией. — А хозяйка как же? — не мог состыковать данные Влад. Антон, поджав губы, взял Льва за руку — бережно, как будто одна она была дорогой и хрупкой. На долю секунды обменялись взглядами. Горячев знал, что на поставленный вопрос можно было просто ответить, но хотел поделиться своим открытием, переживанием так, как это было с ним самим. Лев согласно кивнул. Тогда Горячев устроил ладонь Богданова на руке Влада, дал подержать столько, сколько потребовалось, чтобы прочувствовать… Потом — перенес к Алене с Лехой. И, наблюдая, как меняются с новым осознанием лица друзей, Антон не мог сдержать смущенной, но счастливой улыбки и хитрых смешков. Он-то знал, что даже каждый день просто пожимая ту руку, которая иной раз гладит тебя нежнее шелка, можно никогда не узнать ее. Как нельзя увидеть солнце, всегда смотря лишь под ноги. К моменту, когда пришло время позднего завтрака, вся банда была в сборе. Антон с удивлением отмечал про себя, насколько быстро иссякли вопросы со стороны друзей — насколько быстро они смирились с тем, какую любовь обрел Горячев и как. Возможно, это было лишь затишье перед бурей. А возможно, все просто встало на свои места. Так или иначе, Антон теперь мог позволить себе сидеть рядом с Богдановым, не выстраивая никаких искусственных барьеров. Но не больше, потому что изучение собственной сексуальности по-прежнему оставалось для Горячева делом куда более простым, чем выражение чувств. Стол был наряжен так ярко, словно в гости на выходные нагрянул какой-нибудь особенный праздник. От каши шел теплый пар, потели от натуги пузатые темные тарелки, по центру гордо возвышалась посудина с фруктами и орехами. Людской гул приятно щекотал слух и ложился на дно души пушистым ощущением единения. Богданов с аппетитом жевал кашу, сдобрив ее большим количеством голубики, Рома с этого дела едко хихикал и «конечно, не хочу ни на что намекать» — да намекал. Жирно так, некрасиво, смачно. Лев морщился, фыркал и переводил тему прямо на внезапно оказывающихся постоянно рядом Настю и Елену, которые о чем-то увлеченно шептались все утро. Они присоединились почти до неприличия поздно, но после душа выглядели уже не так помято. Антон, впрочем, про себя отметил, что спросонья Настя впервые больше напоминала мужика, нежели девушку: серая, хмурая, грубая, как и положено с пересыпа, она сутулила широкие угловатые плечи, выглядывающие из выемок длинной серой борцовки. — Ну так что, Насть, Лена себя вела хорошо? — приосанившись, пробасил Лев, этим жестом показывая всю свою братскую любовь и отцовское наставление одним махом. — Не шалила? Сисадмин навострился первее прочих, растянув на припухших от горячего губах ухмылку. — А что такое, было где шалить, девочки? — пропел Рома и издал вместе с тем два коротких смешка, утирая бледную щеку. — Ты забыл изобразить гнусные жеманные интонации, — парировала Настя, прижимая ко лбу стакан с ледяной водой в попытках побороть похмелье. Слащаво передразнила: — «Де-е-евочки». Антон сдержанно усмехнулся, прячась за чашкой кофе, но сам с любопытством разглядывал двух нарушительниц спокойствия. Что-то в их общении переменилось с вечера. Может, всему виной была сонливость, но хакерша, душа компании, совсем не хлестала эмоцией и казалась более нежной, чем от нее можно было ожидать. Елена рядом с ней выглядела расслабленнее, чем раньше. Невольно даже думалось: случился ли в конце концов их поцелуй?.. Впрочем, больше Горячев высмотреть и нафантазировать ничего не успел. Заметив излишнее внимание, Настя и ему поддала: — Ну а ты чего? Что, тебе тоже интересно, было ли где шалить? — Нет, я уверен, что ты сама сдержанность и забота, благородная защитница и спасительница Елены Прекрасной… — увильнул Горячев, миролюбиво улыбаясь. Настя внушала непроизвольный трепет. — По-моему, крайний раз, когда Елену Прекрасную кто-то откуда-то спасал, случилась Троянская война, — заметил Леха. — Ха! Ну, на «троянских» войнах я собаку съела, так что не переживайте, ребятки, — Настя захихикала и тут же болезненно поморщилась. Глотнув воды, она уронила голову Елене на плечо и лениво смежила веки. Богданова определила ей в рот ягодку, когда хакерша продолжила: — Но вообще-то я просто ей сказку рассказала и спать уложила, как и обещала. Жду награды самому ответственному сотруднику. Лев улыбнулся, запивая кашу стаканом прохладной воды. Рома просто на разный манер напевал свое «девочки» всеми противными голосами, которые мог изобразить. Под конец заинтересовал этим даже Влада, что впоследствии превратилось в песню про бабонек да их лихих коней, а затем хулиганы начали швыряться едой. Все прекратилось тогда, когда перекрестный огонь из взглядов Льва и Лехи накрыл их виноватые макушки. — Лена легла позже всех, но уже накрашенная и красивая, — уныло протянула Алена, протирая кулачком заспанные глаза. — Кошмар, мне было лень даже жить сегодня, честное слово. — Профессиональная привычка, — улыбнулась Богданова, поправляя домашнюю перчатку на левой руке. Она была сегодня в светлом платье с запахом и аксессуарами в тон, отчего утро становилось еще более уютным. — Я всегда должна быть готова. Враги за каждым поворотом. — Больше похоже на посттравматический синдром, Елена Денисовна, — хихикнул Роман и заложил себе рот едой, чтобы не выплюнуть что-нибудь еще. Богданов тем временем под шумок собрал в тарелке Антона все виды лакомств, которые были на столе: горсть орехов и ягод, три куска каждого фрукта, финики, изюм. — Антон, ешь, — фыркнул он в конце концов, погладив Горячева по спине. — Мало ешь. Горячев вздрогнул, на секунду до боли в деснах закусив остановившуюся на полпути ложку с кашей, и потупился. Ему нравилось, когда Лев прикасался, но по дурной привычке это казалось чем-то, что относилось к сугубо интимной, секретной жизни. А они теперь решили открыться… Тут-то Антон и растерял всю непринужденность, тут и застрял в процессе принятия и откровения. Нет, для него легко было ненавязчиво трогать друг друга, прикидываясь друзьями. Легко — бесконечно страстно ласкать, оставаясь наедине. Но эта нежная забота, которой Горячев не был научен, которая до сих пор властвовала лишь в предрассветных объятиях и на закатных питерских крышах, пугала. На глазах у всех Антон мучился редким для него стеснением, смущением. Он не хотел, чтобы Лев обращался с ним как с маленьким. Потому что, думалось ему, друзья перестанут воспринимать его всерьез, решат еще, будто он опустился, стал каким-то «сладким», пассивом. «Я же крутой, блин». — Я ем нормально. Просто не спешу, — буркнул Антон и захрустел орехами. Резко нахмуренным взглядом он обвел окружающих. Настя, Леха и Алена смотрели на него с неприкрытым любопытством и умилением. Даже Влад спустился с небес на землю, пристально вглядываясь в непривычную картину. Лев, словно не обратив внимания на перемену в настроении, отвернулся, отвлекся на что-то неважное. — А! — внезапно встрепенулась Алена, выискивая по карманам плюшевого спортивного костюма телефон. — Забыла же вам показать, мы с Еленой сняли интервью. Вот дура-дурская, блин, я же так хотела… Сейчас! Я пока еще нигде не публиковала, это так, на будущее. Елена сказала, пока нельзя, но потом же можно будет. Когда поиски увенчались успехом, на стол с той стороны, где сидели Богданов с Горячевым, лег смартфон с открытым на нем видео. Все сгрудились поближе, а Рома просто и без претензий лег на плечо Льва. Видеоряд состоял из вопросов и ответов, которые Богданова давала с выдержкой настоящей акулы бизнеса: и тебе поставленная речь, и правильные паузы, и улыбки, и даже образ, повышающий лояльность клиента к продукту — светлый, ровный, с бордовыми вставками в виде помады и перчаток. Елена даже щедро отреагировала хохотом на несколько шуток и ввернула в разговор парочку своих. Все смотрели с интересом. Лев иногда поглядывал на сестру, а та выражала искреннее смущение и недовольство от того, что так просто показали всю ее подноготную. Она сама себя еще не видела — жаловалась Елена — и не оценила, а все уже раскрыли. — Да это черновой вариант. Я так не выставлю, конечно, не то качество. Это потом все будет в текстовом виде, — пояснила Алена. — А Елена хороша в кадре! Да и тебя вон как раскачивает сама… Может, видеоблог начнешь вести, Ален? — заметил Леха. — Да Ленин кого только не раскачает, — заулыбалась Настя, которая смотрела черновик вместе со всеми, но усевшись у Богдановой за спиной. Руками она держала руки Елены и успокаивающе их гладила. Последняя вздыхала и прятала взгляд в убранство стола, не в силах сопротивляться. Антон, к своему стыду, никак не мог сконцентрироваться на видео. Вроде, поддержать надо было девушек, только всю их работу заглушали собственные мысли, а взгляд нет-нет да впивался в прильнувшего к Богданову сисадмина, в чужие нежности и объятия. А возвращался в конце концов в собственную тарелку. Горячев зло пережевывал завтрак. — Да, действительно хорошо получается у вас, Алена. У тебя — тоже. Прекрасный интервьюер! — Лев улыбнулся и одним движением руки смахнул с себя Романа. Тот недовольно поморщился, лениво отлип и вернулся на свое прежнее место, бросив умеренно едкую, но похвалу. — Засмущали! — пискнула Алена и прижала ладони к пылающим щекам. — Не знаю, никогда не думала о себе в такой роли. Это только с Леной, может, так вышло, а на самом деле все не очень. Не знаю, не знаю, не знаю. Все, не говорите мне ничего такого! За столом прокатился смех, и все вернулись к еде. Влад лениво поглощал пищу и рассказывал Роме, что его город — точно где-то в Голландии. Алена прижималась к Лехе и успокаивала раскрасневшееся лицо, а Богданова что-то нашептывала Насте на ухо, прикрываясь ладонью. Она интимно почти касалась чужой мочки своими красными губами, которые двигались излишне медленно для шутливого разговора. Елена флиртовала и в этом похожа была на сытую ленивую львицу, нагретую жарким африканским солнцем. В какой-то момент это заметили и Влад с Романом. Один другого ткнул, захихикали, кинули в девушек «заигрывают!», но Вовин добавил, что в Амстердаме такое на каждом шагу. «Да и вообще там измену с бабой мужику за измену не считают!» — добавил он со значением, а Рома округлил глаза и покачал головой в несогласии. Антон почувствовал, как под столом на его колено легла Львовская рука и сжала, а потом так и осталась. Бедро сразу же непроизвольно напряглось, и Горячев взволнованно пошевелил ногой, сдвигая теплую ладонь повыше. — Антонидос? А ты чего такой кислый сидишь? — спросила Настя, довольно щурясь. После Елениных шепотков она совсем уж расплылась — и бесило это до одури. — Ну, раньше Антоша психовал, когда перед ним парочки миловались, а ему хотелось… Того, — смешливо щурясь, вставился Леха. — А еще он не любит, когда девочки… — Не любил, — поправил Горячев, обрывая обсуждение. — В смысле, теперь понравилось? — Нет, мне просто все равно. Антон фыркнул и резко отвернулся в сторону. Все тело сломило от желания уткнуться в шею Льва, умиротвориться его запахом, обмазаться им: «Мое». Но нельзя было. Горячев не мог себе сам объяснить, почему; просто нельзя. Кипя от неразряженной эмоции, он резко снял руку Богданова со своего колена, но вместо того чтобы оттолкнуть — до боли смял в собственной ладони там же, под столом. Алена наругалась на Леху и требовательно попросила никого не обижать и в чужую душу не лезть. Лев скосился на Горячева, задумался ненадолго и подождал, пока окружение увлечется выходками Романа и Влада, а потом потянул Антона на себя, вынуждая наклониться поближе. — Нежность не делает тебя слабым, Антон. Как и таким замечательным мужиком ты от этого резко не перестанешь быть, — зашептал Лев, и голос его звучал тепло, уверенно. — Делает только богатым человеком. Поэтому люди любят ее демонстрировать, понимаешь? Они хвастаются. И любят смотреть — восхищаются нажитым добром, завидуют, радуются за тебя. Я очень ценю собственные ресурсы и люблю, когда меня воспринимают сильным человеком. А поэтому могу себе позволить сделать так. — Богданов завершил мысль поцелуем в висок, который был одновременно точкой и самым весомым аргументом. Отстранился он не сразу, но, когда сделал это, уже громче добавил: — Там еще есть всякий твой протеин, или чем ты там питаешься, чтобы быть сильным. Ибо с такими скоростями много энергии не наберешь… Антон почувствовал, как горят щеки, и сжал руку Льва еще крепче. Взглядом он с ним так и не встретился, но разулыбался в тарелку. На сердце стало полегче, и только в теле еще хранилась та скованность. Горячев внимательнее всмотрелся в Елену с Настей, в Алену с Лехой. Да, они не прятались. Касались друг друга. Не боялись наслаждаться близостью, что бы она ни значила. Только у Горячева в мозгу был закон: «Ты не должен показывать чувствительности…» «Да иди на хер», — подумал он, затыкая кого-то невидимого, говорящего с ним в форме мерзкого внутреннего голоса. — Да, у нас тоже девочки на Антона жаловались, — добавила тем временем Елена, подперев голову рукой. — Что они его пытались постоянно покормить, а он не ел. Но при этом как белочка на кофеине. Не в обиду… — Это у нас с ним общее! — вставился Влад. — Ну потому ты и такой хилый, — заржал Роман. — На себя посмотри, але! Антон хмыкнул, наблюдая за этим и отправляя в рот ложку уже подостывшей каши. Он про себя подумал, что, говоря о протеинах, Роман-то на белковой диете прилично сидел, а все равно остался юношей бледным со взором горящим. Но озвучивать эту мысль Горячев не стал — может, и смешно было, про ориентацию-то пошутить, но сисадмин вряд ли бы обрадовался такому после всего, через что прошел за последние месяцы. Следом пришло другое наблюдение: раньше Антон мерзких шуточек не стеснялся. Вернее, не думал о том, как и почему они могут задеть. Отчего-то запоздало стыдно стало за то, как он Романа унижал, как думал о нем — не просто за то, что тот гей, а что вообще как опущенный… И еще более стыдно — оттого, что у осуждения этого корни были общими с собственным страхом сойти за соску. Но на сей раз Горячев не закрылся, не спрятался. Он уже понял, что злится тут только на себя. И если выправлять свое нутро, то до последнего. Не защищаться, не прятаться, а нападать на тень уродского прошлого. Тогда Антон повернулся к Богданову. Посмотрел на него внимательно, приценился, — а затем собрал с собственной тарелки эдакий «бутерброд» из ломтиков яблока с йогуртом и орехами. Вот только отправил его не себе в рот, а поднес к губам Льва — причем с крайне важным и серьезным видом. — То есть ты сам не ешь, решил мне отдать? Заметаешь следы преступления? — усмехнулся Богданов, но угощение принял, ловко поймав его губами. — Вкусно, — удовлетворенно сощурился он и добавил совсем тихо: — Но ты вкуснее. Антон хохотнул под нос и дернул бровями. Сам голос понизил: — Я ничего не заметаю. Просто ты же хочешь, чтобы я употреблял белок? Ну вот я и готовлю… На вечер… — Это правильно, ибо на вечер у меня для тебя сюрприз помимо белка, — протянул загадочно Лев, прижавшись еще раз губами к виску Горячева. — Ты молодец. — Гляньте-ка, наш Маугли очеловечился, — беззлобно зашипел Роман, уперевшись в них взглядом. — Вы двое так хорошо смотритесь, что смотреть противно. Сгиньте куда-нибудь, а! — Ну а что бы им хорошо не смотреться? — удивилась Алена. — Действительно, — поддержала Елена. — Рома, заложи кашу в рот и жуй. А то гулять не пойдешь. — Да, мам… — Я люблю тебя, — тихо-тихо шептал Лев на ухо Антону, пока хохот не умолкал за столом и прятал их от лишних ушей и умозаключений. Горячеву казалось, что эти слова, впервые произнесенные Львом прямо, как есть, иглой пробили последний внутренний барьер. Хлынуло наружу сквозь образовавшуюся брешь терпкое, жаркое, пьянящее чувство. — Ну все, дорвался наш малец, — услышал Антон из-за спины теплую улыбку Коткова. А сам лишь крепче уткнулся носом в шею Льва. Когда ребята выбрались из домика, было уже около часа дня. Охрану Лев определил на обед и пояснил, где брать еду. Изможденные монотонной работой и солнцем, отказываться от возможности те не стали. Для прогулки выдалась исключительно удачная погода — безоблачно, тепло. Едва-едва шалил в ветвях ветерок. Лес встретил гостей тенистой прохладой и тихим шепотом нервно дрожащих сосен. Под ногами вились тропинки и убегали за крупные стволы деревьев, празднично разодетые мхом и мелкими грибами. Заливались неизвестной мелодией птицы, и дышать хотелось полной грудью, ибо сладкий воздух был столь вкусным, что хоть ложкой ешь. Спокойно было на душе. Настолько, насколько тихой казалась природа, прибитая полуденным солнцем и вздыхающая вместе со скрипом деревьев. Ребята медленно брели по широкой дороге через лес. Главная артерия пешеходного маршрута не петляла, а шла ровно, иногда перекрывая большим телом своих меньших подруг. Под подошвами ботинок умиротворяюще хрустели камешки. — И куда мы идем? — подал голос Роман, когда за спиной скрылась линия кромки леса и не видно было в проплешинах крон голубого неба. — Это называется «гуляем», Рома, — поправил его Влад. — Мы просто бесцельно ходим и разминаем ноги, любуемся красотами природы, набираемся сил. Люди — животные. И сидеть день и ночь в помещении в позе креветки для нас неестественно. — Не люблю лес, — заныл сисадмин, игнорируя подколы. — Меня кусают комары! Мы все посмотрели уже на первой минуте пути, теперь это закольцованная статичная локация. Пошлите обратно? — Если тебя кто-то туда и пошлет, — подтолкнул его в спину Антон, который шел в хвосте вместе со Львом, следя, чтобы дезертиры не дезертировали, — то только за водичкой и обратно. В разговор вклинилась Настя: — А ты, Ромео, воспринимай лесной массив, как массив данных. Там тоже одни и те же индексы, операторы, но тебе же интересно разглядывать эту херню с целью найти единственный нужный тебе косяк по дцать раз подряд? Ай, блядь! — она резко остановилась так, что Рома, не успев ответить, тут же сам врезался в спину хакерши. Настя, макушкой задевающая нижние ветки, а концами прибранных в хвост дредов — кустики по пояс, уже в третий раз цеплялась за тянущую свои лапы через тропу растительность. Рома удивленно отступил, внимательно разглядывая катастрофу. — А я вам говорю! Лес — это убийца, пойдем домой, я устал уже. Тем более, здесь у меня цели-то никакой нет. — Рома, молчи и гуляй, тебе полезно, — скомандовала Елена и, едва справляясь со смехом, аккуратно освободила Настю от веток. — Подожди, я тебе их закручу, чтобы не цеплялись. — А чем закрепишь? — удивился Лев, который не увидел на сестре никакого лишнего обмундирования, чтобы выполнить столь сложную операцию. Елена была налегке. Но, ничего не отвечая, она начала выуживать из собственного аккуратного пучка невидимки. Когда их насчитывалось штук двадцать, Богданова закончила. И к удивлению всех остальных, ее прическа нисколько не ослабла. — Зачем тебе столько? — шокировался Влад. — Ты что, решила взломать все замки мира? — Или чтобы вставлять их в разговоре с Ромой на каждую его фразу… — хихикнул Антон. — Нет, но на всякий случай всегда с собой ношу. Видите, случай представился, — усмехнулась Елена и встала на носочки, распустив Настин хвост и укладывая теперь дреды в низкий пучок. — Да и замки взломать полезно. И в глаз кому ткнуть, и одежду порванную закрепить. Я могу придумать сто и одно применение шпильке, даже вытащить пулю! Ну, — Елена сделала шаг назад, когда закончила, — лучше? Настя потрогала получившийся объемный клубок из дредов (Горячеву эта конструкция показалась еще более тяжелой, чем в свободном виде), покрутила головой из стороны в сторону и, убедившись, что прическа сидит неподвижно, довольно разулыбалась. — Вот где они, плюсы жить с настоящей леди. А говорят, что такие, в отличие от хозяюшек, ни на что не годятся! Пф! Гляньте! — с этими словами Настя забрала Богданову под руку и важно зашагала вперед, нагоняя слегка опередивших их Алену и Коткова в голове колонны. Послышалось возмущение Елены по поводу того, что она еще с Настей не живет. — Нужно составить список плюсов в том, чтобы жить с настоящим джентльменом, — задумчиво выдал Горячев и ухватил тронувшегося с места Льва за локоть. — Помимо того, что он «джентл» и «мэн». Потому что тут тоже дело явно не в умении чинить розетки и вешать полки. — Ошибка здесь в том, Антон, что я совсем не джентльмен. Я скорее вор в законе. Что угодно, в общем, но не джентльмен, — засмеялся Лев. Но вдруг взрыв энергии произошел со стороны Елены. Она, толкнув Настю, закричала «ты вода!» и сиганула от нее прочь, за дерево, потом еще за один ствол, потом за недовольно скривившегося Льва. — Лена! Ну что за игры, сколько тебе… — не успел договорить Богданов, как врассыпную побежали и все уже смекнувшие Влад с Романом, которые умудрились врезаться в Антона со Львом и разорвать их единение. — А вы куда?.. — Лев, бежим! — Антон справился с растерянностью значительно быстрее. Тем более что Настя, застывшая на тропе, уже развернулась к ним и, скрестив руки на груди, с давлением — и очень громко, чтобы слышали все, успевшие отбежать достаточно далеко, — начала считать: — Ра-а-а-а-аз… — Я в такое не играю, Антон. Ну что за глупости, — усмехнулся Богданов, отмахиваясь. — Иди бегай, если хочешь. — Кто проиграет, тот дурак! И исполняет желания! — сообщила Елена и, оторвавшись ото Льва, скрылась за деревьями. — Я считаю до десяти! — уточнила Настя. — Два-а-а-а-а… А Антон не унимался, занервничав только сильнее. Неожиданно его охватил такой азарт, такое беспокойство, словно желания друзей могли оказаться смертельными, а дураком не хотелось оставаться ни самому, ни обрекать на это Богданова. — Лев, ну давай! Раз ты типа вор, то тем более должен прятаться. Сейчас тебя поймает Настя и заставит тебя выдать ей двойную премию! — Ты меня недооцениваешь, Антон, — проворковала та. — Я лучше пожелаю, чтобы он как-нибудь там сорвал свадьбу своей сестры, чтобы наверняка. А то кто мне дальше волосы-то закалывать будет… Богданов фыркнул, обнаружив, что на тропинке остались они одни с Горячевым — даже Алена с Лехой, оплот спокойствия и уравновешенности, побежали прятаться. Пришлось смириться с участью. — Ну тогда беги! — заявил Богданов. И они побежали, вскоре расставшись. Лев свернул к ельнику, который внезапно вырос на пути, да там и пропал. А Антон, замерев на мгновение под неспешный счет, где-то на «семи» обнаружил прямо рядом с собой старый ветвистый дуб. Пришлось немного ободрать ладони, но все же Горячев смог вскарабкаться наверх. «Вилка» разошедшегося натрое ствола примерно в двух метрах над землей показалась ему не только надежным укрытием, но и неплохой точкой обзора. — Я иду искать! — послышалось со стороны тропы, и Горячев затих, удобно прислонившись к ветвям. Насти довольно долго не было слышно, так что Антон даже успел заскучать. Он только теперь задумался: прятки в лесу просто обязаны были затянуться надолго — ведь разбежались все по разные стороны дороги, да и кто-то, пользуясь форой (вода мог пойти лишь в одном направлении), имел шанс перепрятаться понадежнее. Да и хакерша в лесу! Смешно. Горячев не сомневался в том, что Настя в сети найдет кого хочешь, но чтобы по кустам лазать — этого представить никак не получалось. — Ленин попалась! — победоносный клич зазвучал в отдалении, и Антон вздохнул. Следовало ожидать, что, кроме шуток насчет свадьбы, первой — а значит проигравшей — станет именно Елена. Как минимум с Богдановой Настя могла запросить себе что-то более доступное, чем срыв свадьбы, но не менее желанное, вроде поцелуев. — Владлен! — просигналила Настя несколько минут спустя. А еще через полминуты закричала снова: — Ромео! Горячев хихикнул. Влада на фоне сизого леса легко было найти по ярким шмоткам и белой макушке; а Роман, похоже, неудачно прикинулся осинкой. И все же Настя справлялась как-то пугающе быстро. Поиск Лехи и Алены тоже стал вопросом времени — хоть они и спрятались, как показалось Горячеву, порознь, имена их прозвучали почти одновременно. Наконец шумно переговаривающиеся ищейки вышли в пролесок, где Антон разминулся с Богдановым. Пришлось сгруппироваться, неподвижно прижаться ровно к тому ответвлению ствола, которое получше укрывало от взглядов снизу, и затихнуть. — Ну и где они? — узнал Антон смеющийся Лехин голос. — Горячева вижу где-то тут… А где Лев — хрен его разбери… — бормотала Настя. Хруст валежника под ногами друзей уже слышался особенно отчетливо в тишине леса, а шаги приближались прямиком к укрытию. «Что значит „Горячева вижу“?» — подумал Антон, сердито нахмурившись. Словно прочитав его мысли, то же самое спросила и Алена: — А как ты их видишь? Покажи? Но вообще, Настя, это немного нечестно. — Немного — значит можно, — заявила Елена со знанием дела. — Если правила нарушают на чуть-чуть, значит, это не нарушение. — Вот-вот, можно, — поддакивала Настя. — Или вы хотите, чтобы мы друг друга до ночи искали? Гоните на меня, а сами будете свои какие-то трюки мутить! Вот Вловин точно должен провернуть штуку с хлебными крошками, как в сказке. — Так их использовали, когда хотели найтись, вообще-то, — не понял Вовин настолько, что аж споткнулся о ветку. — Да, и именно поэтому перед выходом в лес ты распихал всем в карманы булки… Всем!.. Поверь, у меня крошек уже точно хватит хотя бы на стометровку! «Булки?.. Да что ты за троглодит, Вовин!» — Антон закатил глаза и положил ладонь на обычно пустующий карман куртки. Внутри, действительно, было какое-то уплотнение. — Ладно, ты говорить-то говоришь, а Горячева здесь нет, — продолжал пререкаться Вовин. — Ну блин… — Тут Антон понял, что группа остановилась, и осторожно поворочал головой из стороны в сторону, чтобы оценить свои шансы. Судя по тому, что по бокам видно никого не было, сгрудились ребята прямо у него за спиной. А Настя продолжала объяснять: — У меня погрешность в радиусе метров десяти. Так-то я выходила и искала вас по шмоткам. Сейчас найдем! Но он точно тут, зуб даю. Если телефон не проебал, конечно, или в землю не зарылся. На всякий случай вы ищите телефон, а не самого Горячева! Народ стал расходиться вокруг. Наконец в обзор Антона попала старательно тянущая шею Настя, а там между ветвями и белобрысая макушка Влада показалась. Сам себя Горячев мнил не иначе как мудрым хитрым вороном, которого никто и не думал искать наверху. Ему удалось даже незаметно вытащить телефон и сделать несколько кадров из своего укрытия. Фотки полетели в личный чат ко Льву с гордой припиской: «Настя читерит с геолокацией, а найти меня все равно не может. =)) Я молодец?» Ликование Антона, впрочем, оказалось недолгим. Потому что именно в этот момент ему в бок вдруг что-то прилетело, с глухим стуком отскочило от кожаной куртки и вновь свалилось вниз. Видимо, это был желудь. — Антон, ты правда белка! — вскрикнула Алена и засмеялась. — Вот где удумал спрятаться, блин, на дереве! Ну-ка слезай! Только не упади, дурень, а то собирай тебя потом. — Жопы! — улыбнулся все же побежденный Горячев. А там, страхуясь приготовившимися ловить его Лехой и Настей, осторожно спустился по стволу. Теперь, впрочем, самому было интересно: а где же спрятался Лев? — Я до последнего надеялась, что найду голубков вместе, но, гляжу, вы шибко серьезно настроены, — вздохнула Настя и зарылась в смартфон. — Ладно, я по-прежнему не знаю, где он! Может, недалеко совсем где-то? Богдано-о-ов! Я всех нашла-а-а-а! Всех, кроме тебя! Выходи, Леопольд! — звала она, сложив ладони рупором возле рта. — Ты обещала его так не называть, — Антон толкнул хакершу в плечо, смеясь. — Пойдем, помогу. Он, вроде, в ту сторону убегал. Теперь уже Горячев вел поисковый отряд по следам Богданова. Телефон в кармане все еще помалкивал в ответ на требование похвалы, да и сообщение висело непрочитанным — Лев то ли не хотел светить экраном, то ли ему было неудобно, то ли вообще не ловила сеть там, где он сидел… Антон даже начал немного беспокоиться. Волнение смахивали шутками — кто-то предположил, что Богданов слишком буквально воспринял задачу и решил сразу скрыться за границу. — Эй, Лео, ну кончай! Ты победил! Не вылезешь — я возьму аппетитную задницу Горячева в заложники. Ты готов нести такую жертву?! — перешла к угрозам Настя. — Чего?! — Адресую аналогичный вопрос, — скрестила руки Елена и вздернула подбородок. — А вы что, знаете более действенный метод шантажа?.. — хакерша развела руками. В этот-то момент и раздался хруст веток и недовольное Богдановское ворчание со стороны ельника, около которого Антон видел его в последний раз. В зубах у Льва была травинка с маленькими белыми цветами зонтиком, которую он увлеченно жевал, еще небольшой букетик — в руке. — Я ждал отрады для моих ушей, а именно слов «ты победил», — усмехнулся Лев. — Ах ты! — Антон тут же кинулся к нему и начал безболезненно лупить кулаками в бок. С Богданова сыпались иголочки и какие-то соринки, а потом Горячев еще перевел внимание на цветы и, поймав Льва локтем за шею, с интересом перевесился через его плечо. — А кому букет? И зачем ты его ешь? — А он у нас как корова из мультика, которая «ты съела не только цветы», — хохотнула Елена. — Это сныть, она съедобна. У нас тепло в этом году, вот, пошла цвести чуть раньше, я на поляне нашел, там, за ельником, — терпеливо улыбаясь, ответил Богданов, который молча снес все побои. — А цветы серьезным мужикам вроде как не дарят… Или ты хочешь? — Богданов провокационно вздернул бровь. — Ну я тебе дарил цветы… — рассудил Антон. — А ты очень серьезный мужчина. Если тебе нравится и ты не против, то ты тоже можешь мне подарить. Но мы же эти съедим потом? — Горячев смеялся. — Да, мы эти в салат пустим. Но я понял, будут тебе цветы. А, Настя, кстати… У меня на телефоне заглушка. Так просто меня не поймаешь, — Лев погрозил хакерше пальцем. — Сучка, — та с улыбкой пожала плечами. — Я так и поняла, Богданов! Ну ладно, Лео, — перебила всех Настя, важно скрестив руки на груди. — Ты победил, а значит, тебе и водить. Посмотрим, так ли хорошо ты ищешь, как прячешься! — А как же желание? Я же победил? И желаю больше не играть, нет, не так работает? И кто тогда кому загадывал? — Вода загадывает тому, кого нашел первым — то есть абсолютному проигравшему, — пояснил Леха таким серьезным тоном, словно без этих правил непонятно, как вообще можно было выживать. Особенно в лесу. — А последний, кого нашли, становится новым водой… Значит, Лев, ты получаешь возможность заработать желание, которое исполнит тот, кого найдешь. А первой загадывала Настя Лене… Лев только коротко вздохнул и забубнил что-то про то, как ему все надоело, а вот Рома с Аленой навострились, пока Влад жевал первую булку из кармана сисадмина и виновато поглядывал на остальных. «Проголодался», — неловко оправдывался он. — А что загадала-то, Насть? — с интересом спросил Рома. Тут уже и Алена повисла на хакерше, не позволяя уйти от ответа. Настя перевела взгляд на Елену. Та скрестила руки на груди и выгнула брови, приняв защитную стойку — мол, «больше ничего вам не сказать, нет?» Но Антон усмехнулся, заметив на ее суровом лице легкий румянец. — Ой, ну вот вцепились, да? — скривилась Настя. — Я просто пожелала, чтобы она до конца выходных мне заплетала волосы каждый раз, когда я попрошу. Когда дреды перекладывают — это приятно. Довольны? — Да брось, — разочарованно отмахнулся Роман. — Как-то скучно! — недоверчиво заявил Горячев. — Ну так и не мне тебя развлекать! Вон, сейчас Лев как выйдет на охоту… Ты бы поберегся, Антонио! Они вновь вышли на дорогу, с которой все начиналось. Лев оставил букет сныти в дупле одного из деревьев и завел счет, закрыв глаза. Уверил, что он играть будет совершенно честно и даже не увидит направления, куда убежали ребята. Но считал Богданов быстрее Насти. Его тактика стала ясна сразу — Лев был до невозможности тихим, а потому определить его местоположение до момента, пока он не подходил слишком близко, оказалось сложно. Антон, рассчитывая, что до такой нарочитой банальщины не дойдет никто, решил спрятаться ровно на том же самом дереве — и вот уже замер, сжавшись на ветвях. Вопреки угрозам Насти, он был уверен, что все равно не станет первой жертвой Богданова, ведь самым заметным оставался Влад. Хотя любопытно было, что такого Лев может попросить у него, но мухлевать Антон все равно не собирался. Вопреки ожиданиям, уже спустя пять минут Богданов выхаживал около полюбившегося ельника, посматривая в основном на деревья, но иногда — и себе под ноги. Возникло ощущение, что Лев собирал грибы, пока он не уперся взглядом в Горячева и не потыкал его ровной палкой. — Попался, — улыбнулся Лев и издевательски пропел: — Слезай, бельчонок, дам орех. Ты знаешь, по статистике большинство людей умирают в лапах маньяков, потому что мозг склоняет их прятаться по уже изученному маршруту, а не в новое и неизведанное место? — Эй, да не ври! Я этот трюк с кем только не проворачивал. Все покупаются, — заворчал Горячев, слезая к Богданову в объятия. — Или это значит, что ты и есть маньяк… Антон отряхнулся, — а затем, покрутившись на месте в деланной растерянности, неожиданно атаковал и заломал Льву руки за спиной, толкнул грудью в тот же дуб. Может, нашли Горячева первым, но игривого настроения он и не думал терять. Лев охнул, заворчал натужно и пообещал выпороть вечером за самоуправство. — Но зато я умею защищаться. А это значит, что придется произвести арест и допрос. Ну-ка, мистер, что это вы делаете тут в лесу и чего хотите от меня? — шепнул Антон в самое ухо, прижавшись бедрами к Богдановской заднице. — Конечно, совершить насилие над юным телом, — Лев нетерпеливо дернул руками. — Ладно, Антон, отпусти. Мне тебе еще желание загадать, а теперь все вразумительное и невинное превратилось в как обычно с тобой. Я хочу поскорее всех найти, получить свой приз и пойти обратно. — Говоришь так, как будто это я тебя развращаю, — Антон ухмыльнулся и отпустил, позволив Богданову развернуться лицом. Но лишь для того, чтобы он увидел взгляд Горячева, предосудительный и вызывающий. — А куда это ты собрался? Ну не будь как Рома, Лев! Ты же сам хотел гулять, почему бы и не подурачиться во время прогулки? Если ты часто будешь водой, я могу подсказать тебе, что будет смешно пожелать у моих… — Не надо, сам уж как-то придумаю. Но желать хочу только у тебя, — улыбнулся Лев и притянул к себе Горячева в объятия. Он все еще упирался спиной в дерево, но теперь еще и прижимал к себе Антона, уткнувшись носом в висок и зацеловывая скулу. — Рома, как видишь, вовсю играется… А мне непривычно и… Не знаю. Стыдно. Неуютно показывать себя беззаботным в условиях… — Лев оборвал фразу и затих. — Легко только с тобой. — Ты им нравишься. Всем. Поверь, они гораздо сильнее расстроятся, если ты решишь уйти, и сразу же начнут искать виноватого. Скорее всего, под раздачу попаду я, как «тот, кто невыносим в отношениях»… — Антон поежился от приятных мурашек, которые поползли по шее. Богданов озадаченно выдохнул, словно такое откровение приносило еще больше тяжести, но ничего не ответил. — А Рома просто, вот, нашел цель в своей прогулке. Спорим, приготовил самые каверзные желания? Вот и тебе тоже просто нужна цель. Чтобы был азарт… Антон вздохнул и прикрыл глаза, пожевал губу. Он думал, как бы заинтересовать Льва — чтобы детские игры пришлись и ему по вкусу, а не были обязанностью няньки. Задумчивость всячески прерывалась от непрестанных нежных поцелуев и наглаживающих поясницу и бока мягких ладоней, которые любили шаловливо забираться под куртку. В теле проснулся самый знакомый Горячеву инстинкт — желание секса. Захотелось зажать загнанного в угол Льва прямо здесь, разделать быстренько и тайком, но с такой страстью, с какой и оголодавший маньяк не сможет. Знал бы, как сложно рядом наедине… Антон нервно взрыл землю ногой. От этих фантазий в штанах становилось слишком жарко и тесно. Но зато и идея пришла сама собой. — Кстати… — Горячев хитро сощурился и строго переложил слишком расшалившиеся ладони Льва повыше, чем вызвал недовольное ворчание и попытки мигрировать обратно. А потом приблизился губами к его уху, чтобы задать свой вопрос совсем тихо — на случай, если где-то неподалеку прячутся нежелательные свидетели: — Я собираюсь трахнуть тебя, Лев. Сегодня. Ты же не забыл свое обещание? — Не забыл, — обреченно сообщил Богданов. — Правда, у меня вот теперь тоже есть желание, которое тебе придется выполнить. Так что не напоминай мне слишком часто об этом, а то я перестану быть послушным и забуду про все обещания. — Ну так я могу дать тебе шанс… — промурлыкал Горячев, не унимаясь. — Потратишь желание на что-то одноразовое, может. А если ты останешься играть в прятки и ни разу не проиграешь, не попадешься кому-то первым — я разрешу тебе… Можешь брать меня всю ночь, — Антон возбужденно усмехнулся и коротко ткнулся кончиком языка Льву в ухо, а после чмокнул в мочку. — Сколько угодно раз. Сколько будет можно. Сексуальное рабство карается законом, конечно, но это, считай, будет мой подарок абсолютному чемпиону… Я даже пообещаю быть смирным иногда. М? Хочешь так поиграть в прятки? — Хочу, — жарко выдохнул Богданов. — Ненавижу тебя, когда ты так делаешь. Все, тогда пошли искать остальных! И сколько мы так будем играть? — Вот уж не знаю, Лев… Елена все это начала, — засмеялся Антон. — Как устанем — так и закончим… И Богданов искал. Искал, как никогда и ничего не искал в своей жизни. В первой оконченной его партии победителем вышел Роман, который весьма удачно спрятался за стволом дерева и просто тихо обходил его до посинения, пока Лев не нашел всех остальных. Сисадмину попадаться первыми боялись из-за сложившегося странного ощущения, будто он-то точно загадает нечто такое, что невозможно или противно будет выполнить. Но вопреки всем ожиданиям, у пойманного первым делом Лехи он попросил обнять его и погладить по голове пару раз. Лев водил больше всех прочих. И выигрывал столь яростно, словно в этот самый момент удачно продал контракт или совершал лучшую в жизни многомиллионную сделку — так велик оказался соблазн и азарт. И это превратило его в страшного и одновременно прекрасно увлеченного человека, который использовал все свои таланты в простой детской игре. Перемены настроения Льва никто не понял, а больше всех удивлялась Елена, которая за короткий промежуток времени успела и бухгалтеру с фирмы позвонить, чтобы сообщить, что она курочка, и своему жениху написать кокетливую фразу, а потом показать ее Насте. В том, чтобы загадывать самые отвратительные задания сестре был свой коварный и понятный Богданову план. Ведь, как сказал Горячев, она это все начала… Антон наблюдал за происходящим с задором, с умилением. Пожалуй, даже с трепетом. Он не забывал легонько поддразнивать Богданова между раундами, бесстыдно нашептывая на ухо, что может войти в «пакет победителя». Голова кружилась от влюбленности так же, как когда Горячев впервые заспешил к хозяйке, открыв в ней не только госпожу, но и чуткую, нежную собеседницу — и даже сильнее. Ведь теперь перед ним во плоти стоял человек, который был готов завоевывать, добиваться и отдаваться тоже. Поняв, что бояться больше нечего, Антон стал позволять себе властно приобнимать Льва за талию на глазах у всех и будто невзначай заправлять ладонь ему в задний карман джинсов — все равно через полминуты опять разбегаться, прятаться… И в то же время ловил теплые, как казалось, одобрительные взгляды близких, и такая гордость самого брала, что хотелось показывать больше и больше. Утомление и желание прекратить пришло к тому моменту, когда солнце наклонилось ниже и заглянуло под кроны деревьев, подарив румяным лицам запыхавшихся ребят золотые блики. Холодало, а кожа Романа вместе с тем превратилась в гусиную. На часах было пять вечера. Богданов вернул себе букет сныти, обнял Горячева и с ликованием сообщил, что победил он всех, как тот и загадывал. — Лео, хочешь со мной преступников искать? — смеялась Настя. — Они хорошо прячутся, ты хорошо прячешься и хорошо ищешь. Замутим из тебя, если что, агента под прикрытием. — Нет, мое дело в другом, тут я развлекался, — улыбался Лев и качал головой. Антон даже не пытался скрывать восхищения. Он глядел на важно распрямляющего спину Богданова и гладил его по плечу широко и жарко. — А что будет за победу-то? А то Богданов сегодня, как гладиатор, лес шагами мерил, — поинтересовался Рома, намекая, что он уже очень хочет домой и греться одними своими движениями. — Ничего, — поспешно отреагировал Богданов. — Причем вообще ничего. Просто хотелось выиграть. — Да ну, — скрестила руки на груди Настя и хитро улыбнулась. — Ни разу не попался первым, всех нашел… С тебя даже никто желания не стребовал — и ты типа хочешь сказать, что ты не хотел ничего сам? И это чистая случайность? Лев насупился и замолчал, скрестив руки на груди под смех Елены, которая хакерше в ее предположениях явно поддакивала. — Что это, не могу просто хотеть играть, хочешь сказать? Желать проводить время с прекрасными людьми? — Да ладно, просто ответил бы, что оттачиваешь свои спецагентские навыки… Я же сказала, что ты Лео и дождешься Оскара. Просто вылез из всяких своих «Инсепшенов» и «Отступников», — Настя закатила глаза, но после нашла себе новую жертву по соседству. Конечно, ее въедливый и провоцирующий взгляд сразу остановился на Антоне. — Ну, а ты, Горячев? Может, хоть наградишь чем героя-то своего? — Я? А что я? Да он же сам ничего не хочет, — тот энергично замотал головой, смеясь, а сам поднырнул рукой Богданову под куртку на спине, притерся к нему боком потеснее. — Так, ладно, Настя, ладно. Что там у вас было? Дреды перекладывать, говоришь, будет тебе? Вот пока она тебе дреды перекладывает, он мне ничего не должен. Ага? — Лев хитро ухмыльнулся, указывая кивком головы то на Елену, то на Антона. — То есть ты с него после выходных спросишь? Ты так все возможности упустишь, Богданов! — не унималась Настя, весело зубоскаля. — Эй! Ну вот не надо тут советы раздавать, да? — возмутился Горячев. — Ладно, Антоша, ты его хоть поцелуй просто, — ухмыльнулся Леха, чмокая жмущуюся к нему Алену в макушку. — Он все-таки всех победил. А без награды нельзя оставаться, Лев. Мы же медальку не подготовили, чтобы тебе вручить, так вот… Да и зачем тебе медалька… — Блядь, Леха, ну вот опять вы меня толкаете с мужиками обжиматься, — беззлобно фыркал Антон. Он оторвался от Богданова в невольном, едва ли заметном ему самому страхе вновь оказаться слишком размягченным чувствами и скрестил руки на груди. — Серьезно, я не знаю, что вам тут по приколу, но мне уже кажется, что это все из-за вас вышло! — Что это значит, из-за них, — едва слышно ворчал Лев. — Ну так хорошо же вышло. Я не против иметь такие заслуги, — ерничал Котков. — Эй, Влад! А ты? Хочешь глянуть, как наш Антон по-серьезному со Львом целуется? — Да! — выскочил из-за кустов Влад, который неясно что там делал и почему столь надолго притих, яростно отряхиваясь. — Куда смотреть, когда? Что говорить надо? А! Горько! Тут хоровой призыв зазвучал со всех сторон. Антон сперва растерянно оглядел замкнувшееся вдруг кольцо скандирующих «горько!» друзей, а потом остановился передо Львом, смотря на него взволнованно и вопрошающе. Тот сомневался, но держал строгое выражение лица с напущенной на него суровостью. Тогда Горячев нахмурил брови и шагнул навстречу. Он поймал ладонями лицо Богданова, погладил шероховатые от щетины щеки, коротко стриженный затылок. Сперва Антон ткнулся в лицо носом. Он не закрывал глаз, ловя каждое встречное движение зрачков и век, — чтобы контакт получился глубоким, полным. А затем позволил губам слиться. Все, на что хватило Горячева, прежде чем дурман нежности усыпил его — это покоситься на Леху с Владом и вызывающе дернуть бровью. Заодно он показал им фак. А после были только короткие безумные, жаркие мгновения, пронизывающее щекотное ощущение на губах, чувственные прикосновения языка… Антон не знал, как нашел в себе силы, чтобы оттолкнуться от Богданова. Но сумев, он тут же снова отпрыгнул на шаг с довольной ухмылкой, которую старательно утирал ладонью вместе с влажными следами и колким ощущением вокруг рта.XXVII
19 июля 2020 г. в 14:15