Воскресения Король

Чангюну исполнилось двадцать в тот же день, когда Хёну, его старшего брата, объявили королём. Он осознавал серьёзность события, но всё старался сохранить их бывшие роли. Роли двух принцев, игравших в прятки во дворе или в лабиринте замка, полного сумасшедших. Роли двух молодых принцев, не имевших, по сути, никаких обязанностей. Чангюну не повезло - он взял на себя меньше обязанностей. А Хёну воспринял эту ответственность близко к сердцу и зарылся в книги. Учебники для королей. Похоронил себя в бумагах и документах на подпись. Предыдущий король, их отец, хотя и был добродушен к своим сыновьям, страной правил, по мнению Хёну, просто ужасно. Сейчас он отрёкся, и вместе с Хёну пришла лучшая эпоха. Он начал с отмены работорговли и проживания привезённых рабов в стране, создал новую систему занятости, ввёл плату за труд. Всё начиналось, естественно, с небольших сумм, и Хёну увеличивал их до наиболее справедливых, а неспособным платить налоги предоставил бесплатное пропитание. Эта новая система ещё долго оставалась несовершенной, но Хёну был уверен, что заставит всё работать как надо. Даже если он не играет с Чангюном так же часто. Он шутил иногда, что видится с братом только единожды в неделю — по воскресеньям. К сожалению, Колизей всё ещё был открыт, гладиаторам платили деньги. Гладиаторские бои Хёну пока не мог закрыть. Как и подобает настоящему королю, он волновался за других и ненавидел это место горящих страстей. Но король должен благословлять гладиаторов по крайней мере дважды в год — на открытии сезона и открытии чемпионата. Тот воскресный визит был именно таким. Церемония открытия — с технической стороны представление гладиаторов и их так называемых питомцев. Тем, кто имел леопарда, Хёну просто желал удачи, желал не быть съеденными этой самой кошечкой; а тем, у кого в качестве питомцев на четвереньках стояли люди… Хёну еле держался, чтобы не отправить их в тюрьму. Пока новая система не вошла в силу, Хёну был бессилен против такого. Хорошо, что в том году в ошейниках было больше животных, чем людей. Хёну, кажется, увидел лишь двух на протяжении всей церемонии. Даже в Колизее он не мог отвлечься от проблем, потому что, к сожалению, на гладиаторских боях бывали перерывы. И Хёну, и Чангюн с интересом смотрели на хищников, прыгающих через горящие кольца и петли. Но как только двое людей и их хозяин прошли через стальные двери клетки, их улыбки исчезли. В качестве питомцев сидели юноши - один чертовски тощий, другой - покрепче, оба раздетые до пояса. Даже с верхних мест Колизея король и принц могли видеть следы, усыпающие спины и туловища. Их хозяин хвастался возможностями своих любимцев, тем, что они могли предложить в работе и в постели. Чангюн чувствовал, как внутри всё переворачивается, он боялся, что его, возможно, нужно будет потом приводить в себя. Этот номер вызывал отвращение. Он перевёл взгляд с тощего на более крепкого юношу — его лицо показалось Чангюну таким же красивым, как у Афродиты — богини красоты. Их глаза встретились, и сердце принца пропустило удар. Спасите нас Ему это необходимо. Их связь прервалась, как только глаза мужчины закрылись, и Чангюн очнулся от громкого свиста. Он сосредоточился на большой картине, чтобы не видеть хозяина, хлещущего редкую мужскую красоту и кричащего без остановки. После нескольких ударов он остановился, и юноша свалился на колени. — Прости, мой король, за то, что он осмелился взглянуть на тебя, накажи его по справедливости — они решились на такое безобразие! — крикнул хозяин, и Чангюн задержал удивлённый взгляд на брате. Хёну не приемлел такого жестокого обращения с человеком, но он также во много изменился с тех пор, как его объявили королём. Представление продолжалось, Хёну не проронил ни слова. Чангюн не знал, что и думать. Что это за незнакомец перед ним.