Воскресения Король

На следующем перерыве вернулся знакомый состав. Чангюн не понимал, хочет ли продолжения этого развлечения. Тощий юноша потерял баланс, стоя на возвышении арены, и в попытках удержать равновесие ступил прямо на угол. Он тут же упал на пол, крича от боли. Крики их хозяина даже на разочарование не походили. Чангюн всё думал, ненавидит ли он их всех. Хозяин громко приказывал, пока его тощий питомец пытался встать на ноги и продолжить выступление. Когда он было снова упал, хозяин вновь хлестнул его. Быстрым кнутом, оставляя новые разрезы на бледной коже. Чангюн впился в ручки кресла, а представление выходило за рамки закона. Необходимо было его остановить. Сидящие вдруг закричали, а крепкий юноша свалил своего хозяина на землю и сел над тощим напарником, который, казалось, уже не мог кричать. Чангюну выпала возможность рассмотреть крепкую спину, и он закусил губу заметив раны, которых не было в прошлый раз. Хозяин поднялся, горя от злости. — КАК ТЫ ПОСМЕЛ ОДУРАЧИТЬ МЕНЯ?! — заорал он и со всей силы хлестнул юношу, сидящего перед ним. Чангюн подумал, что это доминирование могло быть частью представления, к тому же люди хлопали и вопили: «Да, покажи ему!», «Бей сильнее!», «Покажи этим сукам, кто здесь главный!», а он просто хотел прекратить это. Когда Чангюн снова смог рассмотреть мускулистую спину, она уже кровоточила от глубоких порезов, а тощего даже не было слышно. Чангюн прищурился, заметив странное движение, и когда понял, что это упала рука юноши, вскочил с места и закричал: — Прекратите! — так напряжённо и словно через боль, чтобы все обратили на него внимание. — Прекратите! — крикнул он более твёрдым голосом — как будто его игнорировали! Хозяин остановился и встал на одно колено в качестве извинения. Чангюн всё ещё слышал вопли и плач с арены, но уже не от боли. Крепкий юноша обхватил друга, качая как ребёнка, и Чангюн замер. — С сегодняшнего дня эти двое юношей станут принадлежать королевскому дворцу. Вы не возражаете? — голос Хёну разрезал тишину и эхом раздалась в Колизее. Чангюн повернулся и уставился на брата, а Хёну встал, высоко держа подбородок и выпустив всю силу, горящую в нём. Теперь он был похож на самого настоящего короля. — Ваше Величество, они не продаются, — попытался возразить хозяин юношей с поддельным торжеством. — Я и не предлагал цену! — отрезал Хёну. — Но, Ваше Величество… — мужчина отступил с потерянным видом. — Если ты мне откажешь, я могу заключить тебя под стражу за неповиновение короне! — Хёну дал понять, что диалог окончен, и мужчина, опустив голову, принял условия. Никому ведь не понравится сидеть в тюрьме, думалось Чангюну. • Тощий юноша, как им сообщили, был вынесен с арены. Хёну приказал позаботиться о его теле, пока не будет решено, где его похоронят. Теперь Чангюн виделся с братом чаще, потому что у них появился этот крепкий юноша — Хосок. Хёну даже приставил ему слуг как долгожданному гостю, но продолжал искать способы помочь юноше привыкнуть к жизни в замке. Пока спина не перестала нестерпимо болеть, Хосок не мог надевать ничего наверх. Хёну быстро понял, что его наказывали не только хлыстом. Первые их разговоры заканчивались тем, что Хосок пытался послушно предложить себя. Хёну из-за этого больше, чем что-либо в мире, возненавидел людей, которые способствуют таким переменам в сознании. Однажды Хёну захотел пригласить Хосока побеседовать в саду. Младший, казалось, был по-настоящему впечатлён видом нетронутой природы и даже осмелился попросить похоронить его тощего друга, Минхёка, здесь же, в его любимых цветах. Хёну улыбнулся, услышав это. Грусть и тоска одиночества расплавились в его сердце. Похороны Минхёка провели в этот же день, среди королевских садов — бабочек и лютиков. Хёну — не без помощи Чангюна — смог объяснить Хосоку, что тот больше никому не принадлежит и жить будет в замке. Что он стал свободным. Другом и гостем в их замке. Хосока разместили в его собственной комнате, персональном уголке. Скоро он настолько освоился, что смог гулять сам и работать над воплощением своих мечт. Больше всего времени Хосок проводил с Чангюном. Они нашли друг в друге этакого соучастника для разных хулиганств, которые обычно замышляют такие юноши. Они бегали по замку и веселились. Но Хосок так и не смог общаться с молодым принцем без напыщенного уважения. Никто его не просил — он сам растил тревожность в груди и решил, что впредь скорее умрёт, чем позволит кому-то над собой надругаться. Иногда он проводил ночи с Хёну. Несмотря на то, что Хёну — король, он был ещё молод и с трудом выполнял все свои обязанности. Хосок долго бился ради того, чтоб они смогли разделить нагрузку. И, несомненно, каждое воскресенье они проводили вместе, обнимались, отдыхали, играли и наслаждались компанией друг друга. Именно тогда началось правление Хёну. Каждому дали возможность проводить воскресенья с друзьями и семьёй. И поэтому неудивительно, что эти годы назвали в честь Короля Воскресения.