***
Хаск оторвался от книги, которую читал, когда в комнате появился Аластор. Это было настолько обычным явлением, что он больше даже не беспокоился о том, чтобы удивляться или возмущаться по этому поводу. Он просто катался с ним, если он все равно ничего не делал. — Вот, подарок для тебя, — сказал Аластор без лишних слов, выглядя невыносимо довольным собой, когда он выхватил книгу Хаска из его лап и протянул ему... пару черных рогов? Что за хуйня? Хаск смотрел на предметы в своих лапах, пытаясь разгадать загадку. Они были маленькие, примерно серповидной формы, но с дополнительным крючком на рукоятке, и они были коричневато-черного цвета. Они так-же выглядели... знакомыми. Хаск чуть не свернул себе шею, когда резко поднял голову, чтобы посмотреть на макушку Аластора. Очевидно безрогую макушку. — Какого черта? — Спросил Хаск с легкой и необъяснимой тревогой. — Я не буду прятать твои части тела у себя дома! В течение нескольких минут Аластор не мог ответить, он слишком сильно смеялся. Мудак. Хаск был почти готов вышвырнуть хрипящего ублюдка из своего дома. То есть после того, как он приклеит гребаные рога обратно на голову. Или прибьет их молотком. Он не был слишком требователен в методах. Когда Аластор наконец успокоился, Хаск получил его объяснение: Аластор сбрасывал свои рога раз в год, и на их месте быстро вырастали новые. Хаск не знал об этом раньше, потому что Аластор не любил, когда люди видели его таким, поэтому он предпочитал оставаться в своем доме, пока не вырастут его новые рога. Хаск был весьма тронут этим жестом, это весьма красноречиво свидетельствовало о доверии, которое Аластор питал к нему. Он был почти уверен, что между строк было написано: "Ты единственный человек, который видел меня таким", и черт с ним, если это не согрело его старое сердце. На следующий же день Хаск купил оборудование, необходимое для изготовления клубнично-красной таблички, на которую он установил рога. Он повесил ее над радиоприемником в своей гостиной, просто потому, что это было самое подходящее место. Явный восторг Аластора от этого, когда он увидел ее впервые, стоил того. Это также имело сомнительный побочный эффект – Аластор давал ему новую пару каждый год после этого. Хаск решил принять это как вызов. Вторую и третью пары он превратил в крючки для одежды у входной двери, несмотря на то, что у него было недостаточно посетителей, чтобы оправдать это. Аластору это показалось забавным, и он стал вешать там свое пальто всякий раз, когда приезжал, что Хаск очень одобрял, так как спина и плечи Аластора выглядели очень красиво без пальто. Не то чтобы он что-то говорил Аластору по этому поводу. Четвертая пара служила той же цели на кухне, но для подвешивания перчаток и фартука, это Аластор уж смог сделать часто используемым. Пятая пара присоединилась к ним, потому что Аластор так-же хотел повесить свой собственный фартук, несмотря на то, что он исчезал через день, когда Аластор использовал его в своем собственном доме. Хаск даже не стал спрашивать, в чем дело, потому что это, очевидно, делало Аластора счастливым, и только это имело значение. Кроме того, он чувствовал себя глупо успокоенным всякий раз, когда видел, что фартук исчез, поскольку это означало, что Аластор был дома или готовил что-то, или разделывал какую-то бедную душу, и было почему-то приятно знать, что он делает, даже когда его не было рядом. Шестая пара была превращена в брелок для ключей от его дома и запасной ключ. Он не замечал этого годами, но потом ему никогда не приходилось искать ключи; главный ключ всегда был при нем, когда он в нем нуждался, даже в те разы, когда он был на девяносто процентов уверен, что заперся. Когда он наконец заметил это, то принял решение не думать об этом. Седьмая и восьмая пары заменили крючки для полотенец в ванной. Девятую пару он повесил в спальне, чтобы повесить на нее пальто фокусника. Десятую пару он повесил над входной дверью снаружи без особой причины. Они были слишком тонкими, чтобы их можно было заметить, если только не знать, что нужно искать, но по какой-то причине они заставляли его чувствовать себя дома странно безопаснее. Защищенней. Об этом он тоже решил не думать и не задавал лишних вопросов. После этого он перестал пытаться найти применение этим вещам и просто бросил их в запертый ящик. Он не мог заставить себя выбросить ни одного, несмотря на то, что ящик с каждым годом становился все полнее. В конце концов, они были знаком доверия и странной привязанности со стороны его лучшего друга.***
Они сблизились, и Хаск был в основном доволен этим. Большего ему и не требовалось.***
— Хаскер, приятель, старина! Как ты себя чувствуешь в последнее время? — ... Это чертовски странный вопрос из твоих уст. Какого хрена? — Ответь на него. — Полагаю, все хорошо? Недавно купил новую книгу, и она достаточно занимательна. Я не знаю, какого черта ты вынюхиваешь. — Хорошо. Продолжай в том же духе! — Какого хрена? Ал... Это пиздец как странно. При следующей встрече Аластор не стал поднимать эту тему, как и Хаск. Он понял это неделю спустя, когда наступил день уничтожения. Оу. Он позаботился о том, чтобы быть более осведомленным о дате в ближайшие годы, и носил свой Walkman с собой все время в течение примерно месяца вокруг даты. Аластор звонил каждый год, до и после рабочего дня. Иногда и не один раз.***
Он не мог просить большего, чем то, что ему уже так свободно дали.***
— Хаскер, это Ниффти. Она моя старая подруга, и ей нужно место, чтобы затаиться на несколько дней, и я подумал, что ты будешь идеальным человеком, чтобы обеспечить это! — Привет, я Ниффти! Ух ты, какой пушистый! Можно я потрогаю твой хвост? О нет! Твоя Книжная полка такая пыльная! Это что, паутина?! Ваш дом действительно нуждается в некоторой уборке, что на самом деле не так уж странно, поскольку вы мужчина и все такое. О нет, что это такое? — Ал, блять, не смей... Аластор! Вернись сюда, трусливый ублюдок!***
— Аластор. Прошло уже почти две недели. Если ты сейчас же не придешь и не заберешь этот маленький кошмар из моего дома, я продам ее на черном рынке и никогда больше не скажу тебе ни единого слова, сукин ты сын!***
Иногда он думал об этом, когда видел парочки. Когда Аластор был по-своему особенно добр. Когда Аластор выглядел особенно красивым. Когда прикосновение задерживалось на мгновение дольше или иным образом отклонялось от нормы.***
— О, Хаскер. Хаску этот тон не понравился. Вообще. Аластор собирался снова заняться каким-то дерьмом, и он, черт возьми, знал это. Он вздохнул и все же подошел к рации. — Какого хуя тебе надо? — Я рад, что ты дома! Не хотите ли выпить со мной чашечку Явы? Я хотел бы показать вам мое любимое место для этого! Он почуял запах крысы. Это прозвучало слишком невинно для тона, которым он говорил раньше. Это была гребаная ловушка. — Наверное. — Отлично! Хаск обнаружил, что сидит за круглым деревянным столом напротив широко улыбающегося Аластора, который выглядел слишком довольным собой. Место, где они находились, выглядело как салун прямо из вестернов. Скорее всего, они уже не в Пентаграмм-Сити. — Хаскер, мой дорогой друг! Я рад, что ты смог прийти. Хаск не мог отрицать искру счастья, вспыхнувшую в его сердце при этих словах, но будь он дважды проклят, если расскажет об этом Аластору. Кроме того, он все еще ждал, когда раскроются все карты. — Конечно. Я тоже не совсем против тебя видеть, — проворчал он и был вознагражден смехом Аластора. Он невольно слегка улыбнулся, услышав это. Он взял меню, лежавшее перед ним, чтобы посмотреть, какой был выбор. В конце концов, он уже был здесь, так что он мог бы подыгрывать, пока дерьмо не попадет в вентилятор. Там были пироги, супы, пирожные... Вот оно блять! Взгляд Хаска вернулся к словам, которые он только что просмотрел, но все еще не уловил. Пирог с мясом беса. Грешный суп. Демонический костный восторг. Он закрыл меню и внимательно посмотрел на фотографию на обложке. Стилизованный под старину мультяшный демон весело ковырялся столовым серебром в ноге на тарелки. — Ты привел меня в ебаную колонию каннибалов? — Хаск захрипел, желая закричать, но также не желая быть разорванным на части печально известными нетерпимыми к чужакам местными жителями. Аластор рассмеялся, с явным ликованием впитывая в себя выражение ужаса на лице Хаска. — Не волнуйся, дружище! Я никому не позволю тебя съесть. Ни единого кусочка. После этого Хаск действительно закричал и швырнул меню в смеющееся лицо Аластора.***
Но большую часть времени он даже не замечал этого.***
Хаск усмехнулся про себя, усаживаясь за очень красиво расположенный столик, который он постарался зарезервировать на целый час. Отсюда было прекрасно видно шоу, и оно продолжалось уже некоторое время, так что это было почти точно то, что он хотел видеть. Он поставил пиво, положил плеер на стол и выдвинул стул рядом с собой. Он прочистил горло, чтобы избавиться от предвкушения, и нажал лапой на Плеер. — Аластор. Иди сюда. Я хочу тебе кое-что показать. Его ухмылка стала шире, пока он ждал. Потребовалось около минуты, чтобы Аластор появился на свободном сиденье, как Хаск и предполагал. Он сидел лицом к сцене, хотя в первую милосердную секунду его внимание было приковано к Хаску. — Привет, Хаск... — и тут взгляд Аластора автоматически привлекло движение на сцене. К его очевидному сожалению. — Боже милостивый! Что... Я... Почему... Хаск хихикнул и хлопнул лапой по плечу Аластора в полном злорадстве. Глаза Аластора были широко раскрыты, а улыбка застыла в ужасе, когда он уставился на стриптизершу, исполняющую непристойный танец на сцене, почти без одежды. Это был лучший гребаный момент в загробной жизни Хаска! К тому времени, как Аластор оправился от шока и исчез, он согнулся пополам от смеха. Он хлопнул лапой по плееру, все еще хрипя. — Аластор. Это было за гребаных каннибалов, придурок. Удачи выкинуть этот вид из головы! О да, это стоило гребаного гонорара за бронирование.***
Оно так и не погасло, но первоначальное бушующее пламя в его сердце превратилось в уютное тепло медленно горящих углей на дне кострища.***
Хаск прекрасно проводил время в казино в центре города, когда снаружи начался нечестивый гребаный шум. И это не было похоже на то, что начиналось, как обычные драки, с постепенными криками, а затем выстрелами и дерьмом. Нет, сначала было тихо, а потом вспыхнула вспышка красного и синего света, и внезапно из ниоткуда раздался звук всеобщей войны. Хаск схватился за грудь и отшатнулся к стене в мгновение абсолютного ужаса, образы совершенно другого поля битвы ярко вспыхнули в его сознании. Но как только он грубо ударился о стену, то почувствовал жгучую боль в Крыльях – чего у человеческой оболочки определенно никогда не было – и это, к счастью, вернуло его в реальность прежде, чем воспоминание смогло должным образом овладеть им. Он был уже мертв. Это была его загробная жизнь. Что бы там ни происходило, это была не война. Это даже не обязательно касалось его самого. Ему не нужно было обращать на это никакого внимания. Он был в полной безопасности. Никто не ожидал, что он пойдет туда. Ему ничего не нужно было делать. Кроме того, он просто проиграл свою игру, отступив. ... Черт побери! У него же были приличные карты! К черту почти-флэшбэки, это было хуже! Он что-то проворчал себе под нос и сердито подошел к большому окну у входной двери, чтобы посмотреть, что же его так надуло. То, что он увидел, заставило его забыть о картах и войне. Снаружи сражались Аластор и Вокс, окруженные ордой явно магических приспешников, которые вели свой отдельный бой. Хаску потребовалось мгновение, чтобы разобраться в запутанном хаосе слишком большого количества участников и отвести взгляд от Аластора, но он был на войне и мог читать поле боя, когда ему это было нужно. Так что он прочел его. Вывод, к которому он пришел, вызвал у него чувство холодного ужаса, скрутившего желудок. Аластор проигрывал. Сам Аластор, казалось, очень хорошо держался против Вокса. Но проблема была не в этом. Его странно сшитые теневые миньоны не были так хороши: странные трескучие мультяшные персонажи Вокса медленно, но верно уничтожали их и набирали силу. Это было нехорошо. Если они уничтожат всех приспешников Аластора, у них будет свобода действий, чтобы объединиться против Аластора, и не нужно быть настоящим стратегом, чтобы понять, что это плохо кончится. Хаск оказался перед дилеммой, которой у него не было бы примерно десять лет назад: он действительно хотел выйти наружу и присоединиться к битве, чтобы помочь Аластору, но он не мог. В конце концов, еще один демон, добровольно вступивший в подобную драку, был очевидным признаком того, что он был... тесно связан с Аластором. Такой умный враг, как Вокс, сразу же учел бы тот факт, что он потенциально может работать в обоих направлениях, и в этом случае Аластор мог бы смертельно отвлечься, если бы Хаск был задет и ранен. Теперь он действительно не думал, что Аластор позволит этому отвлечь его от Вокса. Он, вероятно, разозлится и потом будет ругать Хаска за то, что он такой феноменально глупый. Но во время боя? Скорее всего, он сделает вид, что ему на все наплевать. Но... Хаск ослеплен любовью и глупо проецирует это чувство на очень неподходящего человека, но он думал, что есть небольшая вероятность, что Аластор просто может... Он даже не мог заставить себя закончить эту мягкую мысль. Он мог мельком увидеть эту фантазию-сцену, когда Аластор заслоняет избитое тело Хаска от всей армии Вокса. Но это было настолько нереалистичное ожидание, настолько нехарактерное для Аластора, что Хаск отказывался принимать его еще хоть секунду. На самом деле, если бы он вышел на улицу и начал сражаться с приспешниками Вокса прямо сейчас, он просто обнаружил бы, что оправляется от своей смерти в течение недели, а Аластор сердится на него. Он раздраженно стукнул кулаком по подоконнику и зарычал. Единственный гребаный раз, когда он был готов добровольно вступить в бой... Громкий хлопок и вспышка красного света вернули его внимание к битве как раз вовремя, чтобы увидеть, как Вокс взорвался. Аластор обернулся, чтобы посмотреть на битву миньонов вокруг него, и его усмешка стала еще жестче. Да, он определенно заметил ту же проблему, что и Хаск. К счастью, у него нашлось решение. Он что-то сказал в микрофон, щелкнул пальцами, и на Земле появился большой призывающий круг. Мгновение спустя в круге появилась кучка самых разных демонов, некоторые выглядели очень озадаченными, некоторые очень испуганными, некоторые смирившимися со своей судьбой. Это, должно быть, те самые дураки, которые заключили сделку с Аластором и теперь расплачиваются за нее. Аластор заговорил с ними, делая величественные жесты в сторону мультяшных миньонов, все время держа микрофон за спиной и указывая в общем направлении Вокса. Возможно, каким-то образом следя за ним. Хаск увидел свой шанс и ухватился за него обеими лапами. Он выскользнул из казино, миновал сражающихся миньонов и подошел к краю убывающего круга призыва. Вокс не заметит разницы между ним и остальными. Поскольку все остальные демоны стояли очень тихо и слушали Аластора, движение Хаска привлекло его внимание. Их глаза встретились, и Хаск увидел, как глаза Аластора расширились и его речь оборвалась на полуслова – Хаск почувствовал себя глупо гордым этим фактом и ухмыльнулся своему лучшему другу. Улыбка Аластора стала шире, и он рассмеялся с неподдельным восторгом. Хаск фыркнул от удовольствия, но затем его улыбка исчезла, когда он заметил треск телевизора не слишком далеко позади Аластора. К счастью, Аластор тоже заметил присутствие Вокса, и вскоре бой возобновился. Пока Хаск пробирался сквозь бесчисленное множество мультяшных миньонов и понимал, что сторона Аластора определенно побеждает, он мог думать только об одной странной вещи. Он был готов, черт возьми, умереть за Радио-демона, и это стоило того радостного смеха.***
Лучше просто тепло, чем холодно. Жара была роскошью, в которой он не нуждался. Он и так был доволен тем, что имел.