Королевская Трагедия

Над Камелотом сгущались сумерки, но гроза и не думала начинаться. Обитатели замка смотрели на небо и молились Богу уже не об избавлении от столь несвоевременной непогоды, а наоборот, о её скорейшем наступлении, чтобы дождь и ветер развеяли душный воздух и дали наконец вздохнуть свободно. — Ничего, — один из лесничих, прибывших по приказу короля в замок, сохранял присутствие духа. — Пусть дождь ещё подождёт, не то всё зверьё по норам и логовам разбежится. Завтра поведу вас к одному озерцу — там часто олени на водопой собираются. Согласившись, девушка попрощалась и отправилась в свои покои. Пора ужина и вечерней молитвы давно прошла, а потому Камелот постепенно засыпал. Даже стража, только сейчас заступившая на ночную службу, слишком уж лениво приветствовала своего короля. По дороге к себе Артурия решила зайти к королеве. Не услышав за дверью никаких шумов, она вошла в покои, застав Гвиневру в ночном, у раскрытого настежь окна. — Добрый вечер, Артурия. Она выглядела старше своего короля, из-за чудодейственной силы Экскалибура сохранившего юношеский облик. Но даже несмотря на это, королева превосходила в женственности и красоте своего супруга, уже долгие годы считаясь одной из самых прекрасных дам мира. Она же была одной из очень немногих, кто знал тайну повелителя Британии, и много лет играла роль преданной жены, на самом деле не очень-то нужной девушке Артурии, но совершенно необходимой королю Артуру. С каждым годом исполнять эту обязанность становилось всё сложнее. — Ужасная нынче погода. Говорят, завтра будет гроза, — Гвиневра отвернулась от окна. — Собираешься ложиться спать? Артурия кивнула. — В таком случае спокойной ночи. Спасибо, что зашла. Равнодушным тоном сказанная благодарность вкупе с поспешным пожеланием спокойной ночи заставляли усомниться в их искренности. Оно и неудивительно. — Гвиневра, — начала Артурия. — Что? — Я завтра уезжаю на охоту. — Надеюсь, Бог ниспошлёт тебе удачу. — Я не вернусь ночью. — Вероятно, ты соскучилась по охотничьим забавам? — Агравейн и Мордред задумали поймать вас с поличным. Не встречайся с Ланселотом завтра. — О, Боже милосердный, как вы могли так подумать обо мне, мой король? — женщина с усмешкой всплеснула руками. — Гвиневра… — Я ваша верная супруга и не имею никаких связей с сэром Ланселотом, не считая тех, что могут быть между королевой и рыцарем её мужа. — Гвиневра, вам грозит опасность. Отнесись серьёзно к моим словам. — Ох, ты всегда такая серьёзная, Артурия! Такая идеальная, добрая и справедливая. Величайший из христианских королей! Так прибереги свою милость для своих ненаглядных рыцарей. Смотри, как они стараются, чтобы обличить твою неверную жену. — Гвиневра, я… — Что ты, Артурия? Что ты? Вместо того, чтобы спасать преступницу, прикажи заготовить дрова для казни. А то завтра дождь пойдёт, всё вымокнет. Девушка лишь моргнула и спокойно ответила: — Я не собираюсь снова говорить об этом. Мне не хочется ещё раз отправлять тебя на костёр. В этот раз Ланселот не сможет тебя спасти, так как он сам будет судим. Прошу, будьте осторожны. — А ты уже всё наперёд продумала? Уже знаешь, что осудишь меня, да и Ланселота заодно, чтобы уже наверняка от меня избавиться? — Я не хочу от тебя избавляться. — Да-да, не хочешь. Не хотела бы — приструнила своих рыцарей, сующих нос не в своё дело. — Они хотят, как лучше. — Так в чём проблема тогда? Сделай, как они желают, и дело с концом. — Я не хочу. — Почему? — Ты мой друг, Гвиневра. — Что-то ты не думала об этом, когда меня обвиняли в убийстве. — Я сказала тебе, что делать. — Ага, и только чудом Ланселот успел вовремя. Как и во второй раз, — Гвиневра горько усмехнулась. — И да, где ты была тогда? Мне напомнить тебе, что сэр Мелегант предал страну, а ты и твои рыцари ему поверили? И ты сейчас смеешь вспоминать о нашей дружбе? — У меня есть долг… — Вот тогда и дружи со своим долгом! Долг, обязанности, честь — только и слышу, что об этом! Для тебя вообще существуют люди, Артурия? — Я хочу… — Замолчи. Не хочу ничего слышать. Иди спать. Нет, не так. Подавив дрожь в голосе, Гвиневра поклонилась. — Доброй ночи, Ваше Величество. Вас ждёт ваша держава. Их глаза встретились. Королева из последних сил сдерживала слёзы, чтобы не расплакаться при Артурии. Она ни за что не покажет свою слабость перед ней, поскольку не доверяет, как и никому другому в Британии, не считая Ланселота. — Спокойной ночи, Гвиневра, — девушка кивнула и вышла, тихо прикрыв дверь. Дав оруженосцам приготовить спальню ко сну, Артурия отпустила их и позволила себе тяжело вздохнуть. Последние месяцы разговоры с королевой каждый раз заканчивались похожим образом, вне зависимости от темы. В своё время Гвиневра с готовностью пошла на брак с королём, заранее предупреждённая о последствиях. Тогда ещё юная дева, она обладала столь свойственным молодым особам духом авантюризма, который, вкупе с желанием вырваться из отчего дома, толкал и рыцарей, и их дам на самые безумные поступки. Увы, молодость проходит — наступает время, когда новым пламенем загорается желание обрести спокойную семейную жизнь с любимым человеком. Но Гвиневра лишилась этой возможности и теперь жалела о столь жестокой ошибке молодости. Её участь — до конца своих дней жить в браке даже не с нелюбимым мужчиной, что было бы печальным, но вполне естественным ходом вещей, а с женщиной. От неё невозможно получить ни глубоких чувств, свойственных мужчине и женщине, ни той страсти, обычно не упоминаемой в приличном обществе и столь необходимой здоровым отношениям. Наконец, королева не сможет родить от такого мужа ребёнка, могущего возместить нужду в пусть и иного рода, но взаимной любви. Артурия выглянула из-за окна, выгибаясь и рискуя свалиться. В покоях Гвиневры погас свет — значит, она нашла в себе силы успокоиться и лечь спать. Девушка очень уважала королеву за столь выдающуюся твёрдость, скрытую под не меньшей женственностью, однако замеченную королём ещё при первом знакомстве. К сожалению, как крепчайшие скалы рушатся под натиском дождя и ветра, так и стойкость Гвиневры подточили годы. Она не смогла стать такой же, как и её муж, и полюбила человека, обожающего её в не меньшей степени. Скованная цепями супружеского долга, столь абсурдного для тех единиц, кто знал всю правду, королева страдала и винила себя за глупость, короля — за то, что стал по сути её пленителем и преградой к личному счастью, и даже Ланселота, так внезапно появившегося в её жизни и без чувств к которому, быть может, судьба казалась бы не такой страшной и обидной. Тем не менее, на долгое время установилось хрупкое равновесие: продолжая быть примерной женой, Гвиневра втайне встречалась со своим рыцарем, а король предпочитал изображать свою полную, даже несколько наивную неосведомлённость. Рыцари, быстро прознавшие о положении дел, не могли этого так оставить. Так королева сначала была обвинена в убийстве, которого не совершала, а затем в измене тем, кто сам был предателем. Не король спас её от костра — Ланселот. Это окончательно связало женщину и рыцаря, а вместе с тем полностью разрушило дружбу двух августейших особ. «Вряд ли она мне это простит», — как и всегда в такие моменты, тихая грусть овладела Артурией. Она убеждала себя, что поступала правильно, как требовал того долг рыцаря и короля. Изменник должен понести должную кару, и точка. Пусть ситуация абсурдна для двух девушек — королева должна хранить верность своему королю, равно как и его рыцарь. Да. Так и должно быть. Но почему на душе словно камень лежит? Для короля Артура не существует сомнений, но находящейся под его личиной Артурии то и дело приходил на ум незваный вопрос: «Чем ещё придётся пожертвовать ради страны? Неужели владыка должен отдать ей всё, даже свою человечность?» Она с самого начала знала ответ. Да. Всё. Тем более свою человечность. — Я выполню свой долг перед Британией, — прошептала себе Артурия и отправилась спать. Утро вечера мудренее — завтра она с новыми силами ринется в пролом, где ждут новые испытания для её принципов и намерений.