Королевская Трагедия

Четырнадцать всадников в чёрных плащах мчались в Камелот. Вокруг бушевала гроза, и гонимые ветром капли кололи напряжённые лица под капюшонами. Впереди всех скакали двое братьев. На самом деле, брат и сестра, но ни сэр Агравейн, ни кто-либо ещё на этом свете, кроме, быть может, самого короля, не догадывались об этом. — Может статься, они его уже нашли, — высказал общую надежду сэр Агравейн. Мордред тихо выдохнула. Хорошо, если так. Но дурное ощущение надвигающейся беды, не покидавшее её с начала охоты, не давало поверить в благополучный исход поисков. Беспечность, с которой рыцари углубились в чащу, удивляла девушку. Неужели они не почувствовали, что там опасно? Возможно, только она могла ощутить это, как порочное дитя от кровосмешения? Плохая, неприятная версия — лучше уж считать себя самой умной. — Даже если и не нашли, мой отец не пропадёт, — Мордред с ободряющей улыбкой взглянула на брата. — Пожалуй, заблудиться в лесу — не самое страшное испытание для него, — согласился Агравейн. — Да и что там может быть страшного, кроме зверей и непогоды? — Да-да, конечно… — Не нравится мне этот тон, брат. — А мне лес не нравится. Проклят он, Агравейн. Уверен. — Ха, проклят! Может, скажешь ещё, что там феи водятся? — Не каркай, ворона, — девушка ухмыльнулась. — Это я-то ворона?! — наигранно обиделся темноволосый рыцарь. Они тихо посмеялись. На пару мгновений охватившее рыцарей напряжение спало, но быстро вернулось. — Люди не горят желанием охотиться на Ланселота, — заметил Агравейн. — Немудрено. Ещё неизвестно, кто тут охотник, а кто — жертва. — Но только не сейчас, когда нас четырнадцать. Не время трястись от страха, братец. — Я и не трясусь. Это просто осторожность. — От кого? От одинокого рыцаря, который никак не устанет лезть в покои королевы? — Этот рыцарь — сэр Ланселот. — Агравейн, — Мордред смотрела укоризненно. — Этот рыцарь — предатель. Ты сам говорил, что мы действуем на благо Британии и её короля. Так какая разница, кто это? Будь хоть призрак короля Пелинора — мы справимся, ведь наше дело правое и Господь на нашей стороне. Избавь своё сердце от сомнений. — Ты прав, — кивнул Агравейн. — Мы справимся. Кавалькада добралась до замка, и спешилась. Мордред потребовал помощь для ищущих короля охотников, а Агравейн пошёл проверить, заходил ли Ланселот к королеве. Под грохот множества копыт он сообщил брату, что Озёрный рыцарь пока не объявлялся. Затаившись в одном из покоев, заговорщики стали ждать. — Зябко, — один из них поёжился. Дождь не унимался, то слабея, то вдруг превращаясь в ливень. Холодный и мокрый сквозняк дул через открытое окно, беспокоя огонь факелов, служивших единственным источником тепла. С плащей и волос стекала вода. «И это называется май», — подумала Мордред, лениво смотря в ночную темноту. Старики говорили, что подобные странности в погоде всегда являются предвестником плохих времён. В год восшествия Артура на трон зима была особенно холодной и долгой, затянувшись едва ли не до лета — затем шесть королей задумали свергнуть, как им тогда казалось, безродного юнца. Не знали они, что противостоит им величайший из правителей, перед которым впоследствии многие из них преклонили колено. «А может, ну это всё к чёрту?» — спрашивала себя Мордред. Сначала шесть, а потом и целая дюжина владык потерпели поражение от Артура, стёршего в пыль большие рыцарские войска и завоевавшего их земли. Он развеял и приструнил безжалостные племена скоттов и пиктов, отбросил в море саксов. Даже дряхлая, но всё ещё могущественная Римская Империя не смогла сдержать натиск британского короля, лично победившего императора Луция и с триумфом вошедшего в Вечный Город. На что тут может надеяться одинокий рыцарь, втайне задумавший захватить трон? Она вновь напомнила себе, что на многое. Круглый Стол уже давно не тот, что прежде. Как и древняя империя, он величественен лишь внешне, но внутри потемневшее от времени дерево изгрызли черви. Один точный удар разрушит всё. Сэр Ланселот — вот место этого удара. Величайший из рыцарей короля является его ахиллесовой пятой. Одаренный многими землями, он со своей роднёй представляет огромную угрозу всем врагам Артура. Но что будет, когда Озёрного лишат власти? Кто тогда сможет сравниться в богатстве и мощи с Гавейном Оркнейским, одним из главных претендентов на трон? Несомненно, братец, несмотря на своё благодушное отношение к Ланселоту, будет очень рад избавиться от соперника при дворе и самому стать лучшим из рыцарей Круглого Стола. Однако, к счастью или к сожалению, вряд ли он мечтал о большем. Амбициозный, горячего нрава Гавейн слишком любил своего дядю и чрезмерно беспокоился о благе страны. На благо Мордред, он слишком редко оборачивался назад, а стоило бы: они оба, вместе с Гахерисом и Агравейном, не понаслышке знают об ударах в спину. «Вокруг сплошные идиоты», — девушка вздохнула и провела рукой по влажным волосам, затянутым в высокий и пышный хвост. Агравейн тоже не умел оборачиваться и всерьёз думал о благе королевства. Да, не ворона, а дурак набитый. О чём он волнуется? О стране, где никто не счастлив по-настоящему? Где сильный грабит слабых под высокие слова о лучшей жизни, а слабые затем с точно такой же мыслью режут сильного? Где возможна такая ситуация, что суеверный король потребует ко двору всех детей, родившихся в один день, а затем корабль с ними загадочным образом разобьётся о скалы? Да, Мордред отлично знала свою биографию — спасибо Моргане. В молитвах она благодарила Бога за своё чудесное спасение с того корабля. Рассказывая девушке об этом, фея утверждала, что пророчество Мерлина должно сбыться, и сын от запретной связи убьёт своего отца. Но Мордред не нравились такие размышления. Да, она захватит трон, рано или поздно. Но убить Артура? Мордред никогда не испытывала ненависти к нему и почти не винила за то кораблекрушение. Вряд ли король хотел этого. Слишком не вяжется подобная жестокость с его благородством, с его искренним стремлением построить лучший мир. Именно этот мир ненавидела Мордред. С самого детства ей казалось, что он устроен неправильно. Бедный рыцарь, нашедший её на берегу и вырастивший, постоянно подвергался нападкам более богатых соседей, норовивших отобрать те крохи земли, что оставались в его владении. Маленькая девочка спрашивала у него: «Почему так происходит?» — Рыцарь рассеянно отвечал: «Потому что так хочет Бог». Но разве это правда? Разве Бог хотел, чтобы добрые люди пребывали в столь недостойном для себя положении? Смущённая ответом опекуна, она в гневе ответила: «Тогда давай пробьёмся к Богу и попросим его передумать!» — а затем попросила научить её сражаться. Неслыханное поведение по тем временам! Рыцарь имел полное право сдать её в монастырь на исправление, а то и на изгнание бесов, но падчерица оказалась слишком напористой и убедительной, заставив его поверить в то, что, возможно, именно она изменит положение. А кому ещё? Ни своих детей, ни жены у мужчины не было, так что он взялся за обучение Мордред, через несколько лет представив её ко двору под мужским обличием. Мать, королева Моргауза, находилась в то время там и сразу же признала своего ребёнка, но пошла навстречу и утаила о его истинном поле. Гавейн и прочие с радостью приветствовали нового брата и ввели в свой круг, а Моргана ещё много раз вызывала новоявленного племянника на откровенные разговоры об истинном происхождении и грядущей судьбе. Правда и новая жизнь ненадолго вскружили Мордред голову, ровно до тех пор, пока она не решилась поговорить с отцом. Была большая ссора, хотя ругалась в основном девушка, пока король отвечал кратко и холодно. Она затаила обиду, но затем как следует обдумала произошедшее. Пришлось признать, что по всем законам у неё действительно нет никакого права считать себя наследником Артура. В тот момент возникшая у неё жажда власти начала приобретать осмысленные очертания. Образ лишённого чувств владыки, от которого так веяло колоссальным чувством ответственности, навсегда запечатлелся в памяти Мордред. Трон ради трона? Увольте! Титул короля означал развлечения и богатство только в последнюю очередь, по крайней мере в понимании Артура. Мордред стала замечать его старания, его отношения с Круглым Столом и остальной знатью, стала отмечать отношение самого Круглого Стола ко всем остальным, особенно нижестоящим. Притупленные роскошью чувства разгорелись с новой силой. Девушка легко влилась в ряды рыцарей и быстро научилась вести себя так, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания и не наживать врагов. Она не могла похвастаться такими же чудесными приключениями, как многие другие, но на каждом турнире заводила обширные связи среди бедных рыцарей, которые после пары кубков вина честно признавались в своём неприятии происходящего в королевстве. Земель у них или не хватало, или не было вовсе, а король же ничего не делал для исправления положения, так что жили они от турнира к турниру, пытаясь хоть как-то заработать на жизнь. Мордред находила ошибки в правлении своего отца, из-за которых его мечта построить справедливый и уютный мир для всех, как ей казалось, так и осталась не исполненной. Она была уверена, что королю просто не хватало реальной силы для её воплощения, а потому стремилась обрести таковую сама. Отец и Гавейн дали девушке достаточно земель для безбедного существования, и она очень гордилась тем, что сумела обеспечить своему опекуну сытую старость. Но не он один жил на деньги падчерицы, ставшей привлекать на службу безземельных рыцарей. Голодные, порой выглядящие немногим лучше бандитов с большой дороги, они с радостью шли за денежным леном, возможно, недостаточным для жизни на широкую ногу, но позволяющим поддерживать вид, достойный их высокого звания. С детства жившая в нужде, Мордред куда лучше прочих осознавала, как тяжело добываются средства к существованию, а потому позаботилась о том, чтобы её растущие с годами наделы приносили достаточно дохода. Занимаясь несвойственным рыцарю делом и изучая тонкие вопросы ведения хозяйства, она ко всему прочему пришла к тому простому выводу, что сытый работник трудится куда лучше замученного, а потому старалась заботиться о крестьянах и потворствовать йоменам, попутно интересуясь всеми техническими новшествами. Со временем земли Мордред превратились в самые благополучные и мирные во всей Англии, хотя эта заслуга и приписывалась Гавейну, против чего девушка не возражала, предпочитая оставаться в тени. Но даже тогда её сил совсем не хватало для схватки за трон. К счастью, рыцари Круглого Стола и в лучшие времена выясняли между собой отношения, подрывая единство страны. Не сложно было направить жажду мести Гавейна против Пелинора, убийцы его отца, в более решительное русло, а затем возбудить в братьях вражду и к сэру Ламораку, так неосторожно влюбившемуся в их мать Моргаузу. В итоге два величайших рыцаря отправились к Богу. Впрочем, часто вмешательства не требовалось. Сэра Тристана убил ревнующий его к Изольде король Марк, а половина сидевших за Круглым Столом сложила свои головы в поисках Святого Грааля, из которых Мордред выбыла почти сразу, не желая гоняться за бесполезной для неё святыней. Сейчас позиции девушки были намного твёрже, чем когда-либо. Насколько сильно поднимутся её авторитет и влияние с победой над Ланселотом? Можно будет отхватить часть его земель, а затем начать наконец строить грандиозные планы. Правда, остаётся ещё Гавейн со своей принципиальностью. Не хотелось бы выступать против своего брата — в душе человека доброго, сделавшего для Мордред много хорошего. Но если придётся, то она не будет колебаться. Лучший мир стоит таких жертв. Глубоко вдохнув холодный воздух, Мордред вернула себе уверенность и обернулась к брату. Тот только что услышал стук в дверь и теперь выслушивал тихо шепчущего слугу, получившего золотую монету и с почтением удалившегося. — Час пробил! — возгласил Агравейн. — Сэр Ланселот у королевы. Схватим его с поличным и покроем себя вечной славой перед королём! За Артура! — За Артура! — подхватили остальные и выдвинулись к покоям Гвиневры. Стража удивлённо провожала глазами рыцарей в полном вооружении, но как-либо препятствовать не спешила. Остановившись у нужной двери, сэр Агравейн крикнул: — Попался, сэр Ланселот! Теперь тебе не уйти от правосудия! Выходи! Ты арестован! Никто не спешил отвечать, но изнутри послышались шорохи. Заговорщики знали, что рыцарь явился к королеве безоружным, однако в случае Озёрного это ровным счётом ничего не значило. Великолепный фехтовальщик, он мог обойтись подручными средствами, и загадочные шорохи могли грозить большой опасностью для стоящих снаружи. К тому же, вынужденный хитрить, чтобы уберечься от позора, Ланселот мог и тайком пронести оружие. — Выходи же, рыцарь-изменник! — Агравейн терял терпение. — Выходи и сдайся правосудию! Иначе, во имя короля, пощады не жди! Тишина стала ответом гневному приказу. Настроения в отряде двоились: одни всерьёз поверили, что Ланселот струсил и решил прятаться в покоях дамы, а другие только сильнее забеспокоились, ожидая внезапной атаки. Ощутившая это напряжение Мордред устала ждать развязки и приказала: — Господа, возьмите ту скамью и высадите ею эту треклятую дверь! Чем томиться в ожидании, загоним зверя сами! Её слова, навеянные недавней охотой, начинавшейся весьма удачно, пришлись по душе рыцарям. Они схватили тяжёлую мебель и приготовились к тарану, когда Ланселот решил заговорить: — Погодите, любезные лорды! У меня нет намерений с вами сражаться. Сейчас отопру дверь и сдамся. — Так-то лучше! — кивнул Агравейн и остановил товарищей. — Не сопротивляйся, и клянусь — мы сохраним тебе жизнь! Тихо скрипнули засовы. Чуя неладное, Мордред толкнула вперёд сэра Колгреванса. Рослый воин решительно шагнул к полуоткрытой двери, за которой царила тьма, откуда на голову несчастного рыцаря обрушился меч. Сильная рука схватила обмякшее тело и затащила внутрь. — Господи Иисусе… — пролепетал кто-то. Боевой настрой компании мгновенно улетучился, оставив после липкое чувство страха перед затаившимся врагом. — Проклятье на твою голову, сэр Ланселот! — Агравейн попытался заглушить испуг яростью. — Ты ещё ответишь за эту подлость! Избавь нас от своего малодушия и выйди наконец! — Вовсе незачем так кричать, сэр Агравейн, — голос отвечавшего был полон уверенности. — Видит Бог, что я не собираюсь сдаваться и у вас нет ни единого шанса! Лучше избавьте меня от своих гнусных речей, уйдите туда, откуда пришли, и больше не смейте строить козни! Иначе клянусь, утром я предстану перед королём и попрошу вас мечом доказать ваше обвинение! Скрежеща зубами, Мордред признала, что Ланселот хорошо осознавал своё положение. Отец любил своего лучшего витязя и, конечно же, позволил бы ему защитить свою честь на поединке. Это решение встретило бы горячую поддержку многих сидящих за Столом — его родственников, друзей и вассалов. Успешный побег Озёрного поставит крест на всех планах братьев. Агравейн понимал это не хуже Мордред, а потому пошёл на откровенный блеф: — Зря ты надеешься уйти от наказания, изменник! Если ты не сдашься, мы просто убьём тебя! Сам король дал нам право это сделать! Девушка отлично помнила, что Артур ничего такого не говорил. С другой стороны, был ли иной выход? Конечно, Ланселот в кандалах и в окружении стражи сильно растеряет в убедительности, однако все уже давно уверились в том, как судьба ему благоволит. Так что с самого начала заговорщики не собирались везти рыцаря к королю. У представителей рода Оркнейского имелось достаточно опыта по оправданию убийств славных воинов, а гибель Колгреванса явилась просто подарком судьбы — теперь легко будет доказать Артуру, что Ланселот сам во всём виноват. Понимал ли это славный сын короля Бана? Неизвестно, зато совершенно очевидно, что блеф оказался удачным. — Ах так! Тогда защищайтесь! — Брат!.. — запоздало крикнула Мордред. Агравейн слишком близко подошёл к двери, за что и поплатился. Ланселот атаковал резко и неожиданно — вылетев из покоев, он коротким взмахом меча отсёк рыцарю голову. На лице погибшего застыло выражение охватившей его в последний момент растерянности. Остальные пребывали в таком же состоянии, и Мордред пришлось их окрикнуть, чтобы они наконец бросились в бой. Двенадцать против одного — битва с предсказуемым концом. Многие славные воители проигрывали и меньшему числу противников, и Ланселот со всем своим мастерством не мог выйти победителем. Не мог. Но вышел. Удары его меча едва удавалось разглядеть — настолько быстро Озёрный атаковал, если не с первого, то со второго раза повергая очередного врага. Рыцари пытались воспользоваться своим численным преимуществом и окружить его — тогда Ланселот отступал на шаг и продолжал бой на своих условиях, играючи отбиваясь от воинов, не способных напасть одновременно. Не прошло и пяти минут, как всё было кончено. Мордред осталась один на один с грозным соперником, который даже не запыхался. «Да они испугались его!» — попыталась она объяснить поражение соратников. В самом деле, они шли в бой нерешительно, их удары были скованными и осторожными, и тут нечему удивляться — каждый старался не пропустить молниеносные атаки Ланселота. Но раз так, то рыцари вообще не могли проиграть — хоть кто-то да отбился бы и, возможно, сумел бы преодолеть вражескую защиту. Может быть, правы старожилы, говорящие, что верх всегда одержит тот, кто свято верит в правоту своего дела. Ланселот крайне редко сомневался в себе, а потому даже в критические моменты находил выход. Однако в этот раз и Мордред нисколько не колебалась — она приняла стойку и устремила взор на рыцаря. Гнев в его глазах затухал, сменяясь печалью и разочарованием. Броня и тёмные волосы заляпаны чужой кровью. На секунду девушка даже подумала, насколько уставшим он выглядит. Не от битвы — от двойной жизни, в котором он днём верно служил королю, а ночью с не меньшим усердием ему изменял. Пусть он побеждает всех своих врагов — конец человека, чья душа обременена большими грехами, всегда жалок и лишён счастья. — Уйди, сэр Мордред. Я уже убил многих, но сына своего короля убивать не хочу. Твёрдость голоса Ланселота мгновенно развеяла иллюзию. Мало ли, что там кажется — воитель оставался всё таким же непобедимым и опасным. Куда правильнее будет задуматься о предстоящем бое. — Моё происхождение не даёт тебе право меня принижать. Я не отступлю без боя. Ланселот облачился в доспехи сэра Колгреванса, и сидели они на нём отнюдь не идеально. Да, опыт всё равно перевешивал, но на скорости и выносливости чужая броня должна сказаться. Надо лишь вымотать противника, а потом окончательно выбить дух градом ударом. Задача тяжёлая, но выполнимая. — Ты всегда казался мне неприятной особой, сэр Мордред. Но сейчас ты не уступаешь доблестью своему отцу. Мне жаль, что мы стали врагами, — Ланселот атаковал. — Лжёшь! — Мордред парировала. — Ты всего лишь лжец и предатель, сэр Ланселот! Их поединок не годился для эпической баллады: Мордред почти не пыталась отбиваться, стараясь уходить от атак, иногда их парируя. За исключением бесконечных оскорблений и обвинений с целью распалить рыцаря, девушка заботилась о сохранении собственных сил, думая лишь о вражеском мече и собственных ногах, пружинящих то в одну сторону, то в другую. Она нередко использовала эту тактику в боях против превосходящих противников, а в Британии очень многие мечники сражались куда лучше её. Это уже не говоря о том, что в подавляющем большинстве своём являлись мужчинами и попросту превосходили физически невысокую и стройную Мордред. — Ты самый жалкий рыцарь из всех! — бесновалась она, попутно уклоняясь. — Лжец! Предатель! Трус! Эгоист! Безбожник! Ты противен и Господу, и Дьяволу! Где твой сын Галахад? Почему он предпочёл Грааль родному отцу? Потому что он его не знал! А ты даже не попытался это исправить, не подумал его остановить! Где сэр Тристан, где сэр Ламорак и король Пелинор? Величайшие рыцари пали жертвой подлости, а ты даже не попытался отомстить за них, отомстить за честь рыцарства! Ты ничего не сделал в этой жизни для кого-то! Ты не думал ни о сыне, ни о чести — лишь о своей славе! Вот она, твоя слава — навеки вечные теперь ты станешь предателем и губителем тех, кто тебе доверял! Спасая лишь свою жалкую жизнь, ты не защитишь ни Гвиневру, ни королевство! Кажется, Мордред удалось утомить и задеть Озёрного рыцаря — он ошибся и открылся для атаки. «Попался!» — восторжествовала девушка, и сделала выпад. Однако Ланселота на месте уже не было — совершенно неожиданно он оказался с фланга и холодно произнёс: — Но ты даже себя защитить не способен. Острая боль в предплечье. Мордред с криком выронила меч и зажала рану, из которой обильно брызнула кровь. Ланселот смотрел на это с ещё большим разочарованием и печалью, чем до дуэли. Вместо того, чтобы добить побеждённого врага, он сказал, сдерживая злость: — Бог рассудил нас, Мордред. Беги, поджав хвост, и моли всех святых, чтобы ты больше не встретился мне на пути. Рыцарь развернулся и пошёл в покои королевы. Мордред же подняла своё оружие и последовала данному совету. Она проиграла, однако раз Ланселот из напускного и оттого вдвойне глупого благородства даровал ей жизнь, девушка воспользуется шансом. Не время играть в героя и бесславно умирать: Ланселот выжил, но бесповоротно стал изменником. Он или погибнет, или расколет королевство — оба варианта вполне вписывались в планы сына Артура. А пока надо предупредить короля. Мордред надеялась, что сумеет добраться и, что не менее важно, увидеть его в добром здравии.