С чистого листа

      Вэй У Сянь который день проводил в Облачных Глубинах. Он будто вернулся в прошлое: трапезничал безвкусной едой, ложился спать в девять, а вставал в пять утра, и все это вместе с Ван Цзи. К слову, он совершенно не понимал, какие у них с Лань Чжанем отношения.              Он заботился о нем, словно… словно о своем омеге. Мысль о том, что Лань Чжань видит в нем объект страсти, все больше и больше волновала его. Ван Цзи часто приносил ему какую-нибудь вкусность из деревни, играл для него на гуцине и вообще относился терпимее.              У Сянь бесцельно сидел в комнате, ожидая, пока альфа вернется с ночной охоты. Вэй Ин больше всего ценил свободу, отсутствие которой сейчас его вгоняло в печальное состояние. Из-за страха быть раскрытым он был вынужден прятаться в Облачных Глубинах и не высовывать головы. Нет, так больше нельзя!              — Лань Чжань! — недовольный голос Вэй Ина послышался сразу же, как альфа переступил порог комнаты.              — В чем дело? — спросил тот, глядя на хмурого У Сяня.              — Мне надоело сидеть в четырех стенах! Пошли спустимся! Я хочу выпить.              Лань Чжань некоторое время не двигался, а потом вздохнул, сдаваясь. Он медленно кивнул, чем вызвал у Вэй Ина улыбку. Кажется, он и впрямь может вить из Второго Нефрита веревки.              В Облачные Глубины они вернулись через два часа. На этот раз У Сянь сразу же взобрался на спину альфы, сдаваясь прежде всего самому себе: он прекрасно знал, что путь в горы не выдержит (да еще во хмелю), а вот Ван Цзи с легкостью его донесет.              Конечно же, Лань Чжань не пил «Улыбку императора». А вот У Сянь целых три кувшинчика выдул, что для этого тела оказалось серьезным испытанием. Вэй Ин вел себя слишком открыто и шумно, но Ван Цзи нравился он любой, поэтому спокойно слушал его бессмысленную чушь и даже позволял трогать свои волосы.              — Хм, у тебя волосы стали еще длиннее… Я когда тебя впервые увидел во дворе клана Мо, очень удивился… М-м, ты по сравнению со всеми альфами самый настоящий красавчик! И пахнешь просто идеально.              Вэй Ин уткнулся лицом в шею Лань Чжаня, отодвинув его волосы на левую сторону. Ван Цзи чувствовал, как его обнюхивают, но старался держать себя в руках. На его лице проступила легкая улыбка.              — А еще ты такой сильный… Я аж завидую! У этого тела такое слабое ядро, и вообще… Боже, да плевать на слабое ядро, я же омега… Даже просто подняться на гору не могу! Да еще и так легко напился! Лань Чжань, я правда не знаю, что за злая шутка судьбы. Ха-а… Кстати, хотел у тебя спросить… Ты переодевался тогда, я сделал вид, что сплю, а сам тебя разглядывал. Так вот, у тебя там такие жуткие шрамы на спине… Как ты их вообще получил?              Ван Цзи понял, что Вэй Ин постепенно трезвеет. Он не несет чепуху, а спрашивает о том, что его волнует, и то, что не сможет спросить в обычном состоянии. Мужчина молчал, продолжая подниматься вверх.              В ночном воздухе витал аромат хрустальной чистоты. Прохлада и свежесть горных вершин всегда нравилась Ван Цзи, а вот Вэй У Сянь недовольно поморщился. Вэй Ин любил Пристань Лотоса как раз из-за мягкого и теплого климата, поэтому первое время в Гу Су Лань только и делал, что мерз.              Лань Чжань молчал, потому что ему нечего было ответить. Всегда, когда ему не хотелось отвечать, он просто-напросто никак не реагировал. Кто-нибудь на его месте попробовал бы отвести тему или вовсе соврать, но Лань Чжань не имел таких навыков.              У Сянь недовольно вздохнул, положив подбородок на плечо друга. К слову, они вообще друзья?              — Лань Чжань, я тебе не нравлюсь?              — Нравишься.              У Сянь улыбнулся, крепче обнимая альфу. Обычно Второй господин ордена Лань отвечал на подобные вопросы лишь во хмелю. Странно, что он вообще ему ответил. Нужно было продолжить.              — Лань Чжань, мы друзья?              — Нет, — резко ответил он, и голос его, казалось, даже задрожал, будто бы он гнал мысль о том, что они друзья, куда подальше, будто бы она его не устраивала и причиняла боль.              — Что? Тогда кто мы друг другу?              Второй Нефрит замолчал. Он преодолел последнюю ступеньку и встал на небольшую тропинку, ведущую к его покоям, хотя там было еще множество ответвлений, в том числе главная дорога.              Омега встал на землю, когда Лань Чжань аккуратно его опустил. Лицо у альфы было, как и обычно, спокойным и непроницаемым. Вэй Ин встал прямо перед альфой и коснулся пальцами его щек, вставая на носочки.              — Лань Чжань, в каком плане я тебе нравлюсь?              Ван Цзи сначала распахнул глаза, а потом отвел их в сторону. Кончики ушей покраснели, а вид сделался растерянным. Вэй Ин не мог поверить в то, что видел и чувствовал.              — Лань Чжань… Ты меня тогда поцеловал, потому что любишь, а не чтобы поддразнить?              Вэй Ин никогда не отличался догадливостью в делах любовных, поэтому никогда не видел этой преданной любви в глазах Хань Гуан Цзюня, которую заметили если не все, то многие. И даже в этом теле он почему-то был уверен, что это совсем не то, чем кажется. Но, похоже, Лань Чжань был в него влюблен.              — Мгм.              У Сянь улыбнулся. Он не знал, радоваться ему или плакать. Наверное, все же радоваться — только этот альфа по-настоящему его привлекал.              — Лань Чжань, скажи, что любишь меня, — попросил его Вэй Ин, решив в очередной раз поддразнить своего, видимо, возлюбленного.              Но Ван Цзи решил не сказать, а показать и доказать. Мужчина взял его на руки вновь, и Вэй Ин нахмурился, ощутив изменения в запахе. Надо было срочно что-то делать.              — Лань Чжань, а как ты понял, что я — это я?              — Почувствовал.              — Что? Это как?              Ван Цзи промолчал, заходя в комнату. Тут витали остаточные ароматы их самих, и это показалось альфе настолько уютным, что он не смог сдержаться и улыбнулся одними уголками губ.              Вэй Ин начал замечать эти легкие изменения на его лице и в запахе. И сейчас у него не оставалось сомнений — Лань Чжань счастлив, и он, кажется, желает его. Прям в том самом смысле! Желает как… как омегу может желать альфа.