⊹──⊱✠⊰──⊹
Одним утром Антон весьма настойчиво и изощренно просился на прогулку. Арсений, оторвав его от себя, тяжело вздохнул и сказал, что подумает. Днём он несколько раз объезжал район, педантично проверяя наличие подозрительных машин или личностей, звонил сведущим в положении дел знакомым, наводя справки, и в конце концов пришел к выводу, что слежки за ним нет, по крайней мере видимой. Вечером, подгоняемый мужчиной Антон, собирался быстро, как мог. Он не понимал к чему такая спешка, но злить Арса всё равно было себе дороже. На улице лежал невысокий слой снега. Щеголяющий костылями Шастун чертыхался и скользил. Арсений лишь посмеивался. — Куда поскакал? В машину залезай, — гостеприимно распахнул переднюю дверцу мужчина, глядя на направляющегося во двор парня. — Эээ, а ты точно понял, что я хотел погулять, а не ехать на собрание каких-то гангстеров, как в тот раз? — замялся Антон с недоверием глядя на машину. Арсений закатил глаза. — Может быть. А может это просто прогулка. Но ты не узнаешь, пока не сядешь в машину, — пожал он плечами. Антон, кряхтя и недовольно ворча, залез на пассажирское сиденье. Машина тронулась и помчалась по вечерним улицам. Шастун понял, что уже и забыл, каким бывает город по вечерам. Живой, шумный, пылающий сотнями огоньков. Весёлые толпы молодых людей, идущие в бары и клубы, навстречу ночной жизни. Взрослые люди, вяло волочащие ноги домой после работы. Подростки, заполняющие своими фигурками окна фастфудов и довольно о чём-то щебечущие. Но это теперь как-будто была и не его, Антона, жизнь. Он действительно скучал. Но отныне он везде лишний. Машина свернула с людных улиц направилась в более спокойную часть города, и остановилась возле парка. «Хороший выбор», — подумал Шастун. Парк уютно горел фонариками, между деревьев лилась живая музыка очередного уличного музыканта. По тропинкам гуляли семейные пары с колясками, несколько пенсионеров и маленькие дети. Нет толп людей, но и не совсем пусто. Так что Антон не будет чувствовать себя некомфортно, не начнёт паниковать и не потеряется. Ну или не сбежит. Ведь Арсений в первый раз был с ним вместе не в окружении бандитов или его знакомых, а среди обычных людей. Кто знает, что может взбрести в больную подростковую голову. По дорожкам они шли медленно, в темпе ковыляющего Антона, держа курс на дальнюю часть парка. По пути он с живым интересом разглядывал голые ветки деревьев, припорошенные снегом, лица и одежду проходящих мимо людей, возню играющих в снежки ребятишек. Вбирал морозный воздух, заполняя им лёгкие, и наслаждаясь его свежестью и чистотой. Арсений же не разделял его неуёмного энтузиазма. Он безмятежно шагал, погруженный в свои мысли. Парень очередной раз потянул носом воздух, и почувствовал сладкий аромат, от которого так и потекли слюнки. — А-а-арс, — протянул он, дёргая мужчину за рукав, чтобы привлечь внимание. — А можно? — он указал пальцем на палатку, у которой стояло несколько человек. Арсений издевательски вскинул брови, но посмотрев в эти щенячьи глаза, тяжело вздохнул и сдался. Через пять минут он стоял возле Антона со стаканчиком горячего шоколада с зефирками и свежим мягким пончиком. Себе мужчина взял американо. Парень искренне улыбался, и если бы не боялся разлить напитки, то несомненно бы набросился на Арса с благодарными объятиями.⊹──⊱✠⊰──⊹
Качели, на которых они сидели, располагались в дальней части парка, на небольшой возвышенности, вдали от суеты и лишних глаз. Антон размеренно отталкивался ногами от земли, болтая головой в такт едва различимой музыке и с удовольствием попивая горячий шоколад. Ему нравилось так сидеть, смотреть на белый снег, отражающий свет луны. На секунду Антон даже почувствовал себя свободным. Арсений пил горький, обжигающий язык кофе. Он ощущал, как нежная кожа отмирает слой за слоем, с каждым новым глотком. Ему действительно нравился этот напиток. А ещё ему действительно нравился Антон, который сидел на качелях, весь такой тонкий, с ломкими пальцами, луна светила над его головой наподобие нимба, и был такой весь по-блядски одухотворённый и сладостный, что Арсению стало тошно. На секунду он даже затаил дыхание, ему показалось, что у парня выросли крылья. Но нет, никаких крыльев не было. Зато Арсений зацепился взглядом за засос, пестреющий на Антоновой шее. Он ненароком вспомнил синяки, которыми было украшено его тело в первые дни, и о происхождении которых мужчине так и не посчастливилось узнать. — Тош, — протянул он, обращая на себя внимание, — ты, когда я тебя забрал, был сильно избит. — Ты про простреленную ногу? — недоуменно повёл бровью Антон, и даже перестал раскачивать качели, пытаясь понять направление разговора, больше смахивающего на допрос. — Нет, я про синяки, причём довольно серьёзные. И не говори, что это от бандитов, они у тебя тогда уже были давно. Антон помрачнел и замялся. Было видно, что тема ему неприятна. Прежде, чем ответить, он некоторое время жевал губу, погрязая в сомнениях. — Мой отец был не очень хорошим человеком, — прошептал он, разглядывая остатки горячего шоколада, плещущиеся на дне стакана. — У него были проблемы на работе, он часто напивался из-за этого и срывался на нас с матерью. Эти синяки… Он пинал меня ногами по рёбрам как раз за несколько дней до того… до того, что произошло. Но всё в порядке. В смысле, он всегда так делал, я привык. — Боже, Тош, мне так жаль. Ты… ты скучаешь по нему теперь? — Я думал, что буду. Что должен по крайней мере. Но… нет. — Это хорошо. — Почему? — Антон поднял на мужчину слезящиеся глаза. — Потому что будь он сейчас жив, я бы сам его убил. Антон прыснул и вытер кулаком глаза. Он потянулся через качель и положил голову на плечо Арсения, счастливо улыбаясь. — Ты в тысячу раз лучше той семьи, что у меня была, Арс, — прошептал он, и уткнулся холодным носом мужчине в шею. Арсений вздрогнул и прикрыл глаза. С каких это пор всё стало выходить из-под его контроля. С каких пор мир вокруг не подчиняется его правилам?⊹──⊱✠⊰──⊹
Глубокая ночь. За окном протяжно завывает ветер. Арсений лежит на спине, глядя в потолок, погруженный в свои мысли. Рядом умиротворённо сопит Антон. Они оба голые под тяжелым теплым одеялом. Попов усмехнулся, всё ещё нежась от хорошо проведённого вечера. «Ангел иногда такой конченый извращенец», — мелькает у него в голове. Но улыбка быстро сходит с его лица, гонимая тяжелыми мыслями. То, что происходит между ними — неправильно. Нет, не потому, что они одного пола, или что разница между ними практически в двадцать лет. Огромный временной промежуток, между прочим, для кого-то даже целая жизнь. Нет, Арсу было совершенно плевать на этическую сторону вопроса, и снующие тут и там бесенята могли охотно это подтвердить. Проблема даже не в том, что Арс по факту его мучитель, и что привязанность парня совершенно нездорова. Да хуй он клал на всё, главное, что всех всё устраивает, и он никого ни к чему не принуждал. Проблема была всего одна, совершенно простая и очевидная. Их могли убить. Обоих. Из-за этого глупого чувства, которое мужчина упорно называл недолюбовью, он может лишиться всего, ради чего столько лет работал на износ. Самого ценного. Жизни. Всю свою жизнь Арсений выживал и делал всё ради этого. Обычный инстинкт, не более, но для него это была святая истина. А теперь появился Антон, и весь мир мужчины будто покрылся трещинами и дал слабину. Мало того, что он стал в несколько раз менее осторожным и позволяет Антону, за голову которого всё ещё висит неплохая награда, гулять по паркам. Случись что с парнем — Арсения убьют, босс чётко дал это понять. А если и не случится, бандитские группировки в конце концов договорятся, и ему, Арсу, придётся везти Антона на смерть. Может его даже удостоят чести лично вышибить парню мозги. Его Антону. Его Ангелу. Арсений зажмурился и потёр виски. Ещё немного, и он не сможет этого вынести. Разве он сможет ранить своего Тошу, когда тот будет так жалобно смотреть щенячьими глазами? Он слишком привяжется, слишком влюбится, и тогда всё будет потеряно. Если он откажется убивать Антона, убьют их обоих. Если убежит — найдут и убьют. Рано или поздно всё равно найдут. Да и куда Арсению бежать? Разве может хоть где-то в этом мире найти себе место чёртов убийца, всю жизнь запертый в Петербурге, словно в клетке? Он обречён на бесконечные скитания без дома, друзей и работы. Такой жизни он желал? Точно нет. Надо прекратить это. Прекратить, пока не поздно. Надо, чтобы Антон снова его боялся. Чтоб один только звук шагов вызывал в парне ужас. Чтоб он даже не думал приближаться к Арсению. И тогда всё снова встанет на свои места, а его правила будут надёжной защитой. Тогда всё будет хорошо.⊹──⊱✠⊰──⊹
— Пойдёшь со мной сегодня, — не терпящем возражений голосом уведомил Антона мужчина, и поставил перед ним тарелку с яичницей. — Куда? — не понял Антон, заглатывая первый кусок. Тот ещё не успел остыть, и обжигал язык, но Антон будто не замечал этого, с наслаждением смакуя, казалось, такое простое блюдо. Что ни говори, а готовил Арсений отменно. — Покажу тебе кое-что. Антон замер и нахмурился. Было не особо похоже, будто Арсений собрался устроить ему какой-то приятный сюрприз. — М-меня… Меня уже х-хотят… забрать? — спросил он дрогнувшим голосом, не решаясь поднять взгляд. — Нет, Тоша, не пугайся так. Тебя сегодня никто не тронет. — Точно? — Слово даю, — Арс грустно усмехнулся. — Ешь давай и пошли.⊹──⊱✠⊰──⊹
По лестнице в подъезде шагали две пары ног. Антон озадаченно сверлил спину мужчины, который на вопрос: «Почему ты не надел пальто?», прозвучавший со стороны парня, хмыкнул, что оно сегодня не понадобится. Юное сердце пропустило удар, когда вместо того, чтобы выйти из подъезда, Арсений свернул к подвальной двери. «Он же не собирается… Но ведь Арс обещал, что со мной ничего страшного не случится», — лихорадочно убеждал себя он. Мысли испуганной стайкой сновали в голове, пока Шастун смотрел, как в замочной скважине медленно проворачивается ключ. Арсений отступил вбок, приглашая парня войти. Тот шумно сглотнул и повиновался. Какое-то время он стоял в темноте, прислушиваясь к четко различимым шорохам. Он не помнил, чтобы здесь были крысы, или им подобные, но в помещении стоял тяжелый неприятный запах гнили и химикатов, от которого нос непроизвольно морщился. Где-то рядом щёлкнул выключатель. Антон прищурился от яркого света. Он попытался разглядеть комнату, и уже через пару секунд понял, что зря. Лоб прошибло испариной. Колени затряслись. Дыхание сбилось. — Арс, что это такое, — прошептал Антон, не в силах оторвать взгляд от представшего перед глазами ужасного зрелища. Кровь была повсюду. Пол, стены, в некоторых местах даже на потолке, и Антон абсолютно не хотел представлять, как она попала туда. Посередине комнаты лежали пластиковые пакеты, видимо, для упрощения процесса уборки, который был необходим. У стены стояла небольшая, наспех собранная стойка с инструментами и установленной на верхней полке видеокамерой. В углу возвышалась непонятной формы куча, прикрытая черной тканью. — Это? Моя работа, Тош, — Арсений широко улыбнулся и закрыл дверь на ключ. — Ты же говорил, что тебя уже ничего не испугает, да? Что ты скучаешь один целыми днями и хотел бы проводить больше времени со мной? — А-арс, я всё п-понимаю, и вполне могу пойти с-сейчас наверх и посмотреть фильм. — Антон пятился назад, судорожно бегая глазами по комнате. — Я б-больше не буду тебе этим надоедать. Мы проведём хороший вечер, — лепетал Антон, уже уперевшись лопатками в стену. — Нееет, ангелок, — Арсений приблизился вплотную, почти касаясь его носа, — сегодня мы проведем весь день вместе! Иди сюда и помоги лучше, что как неродной. Антон осторожно приблизился и взял края пластикового пакета, который мужчина пытался постелить на пол. Вместе они действительно справились быстрее. Работа отвлекла Шастуна и позволила ему немного успокоиться. Багровые пятна крови теперь казались лишь пятнами засохшей грязи. — Отлично, Тош, теперь иди и включи запись на камере, я сейчас приду, — сказал Попов, накидывая мясницкий фартук, и скользнул в коридорчик, ведущий в соседнюю комнату. Парень послушно подошёл к камере, экран загорелся и пошла запись. Антон всё ещё не понимал, что происходит. Или отказывался понимать. Из коридора раздавались тяжелые шаги. Арсений что-то тащил. Что-то крупное. Антон сглотнул ком в горле и прикрыл глаза. Что бы он сейчас не увидел, он должен с этим справиться. Просто должен. Потому что Арс его привёл. Он бы не стал его приводить, если бы всё было совсем плохо, да? Мужчина действительно притащил тело. Девушка, молодая, стройная, светлые волосы. Красивая. Сначала она показалась Антону мёртвой, но, увидев слабо вздымающуюся грудь, он понял, что она всего лишь без сознания. Наверное, для всех было бы лучше, если бы она была уже мертва. Скованные наручниками руки были оплетены цепью, за которую Арсений подвесил тело к крюкам, торчащим из потолка. Словно свинью на скотобойне. Мужчина провёл руками по своей чёлке, приглаживая волосы, и исподлобья посмотрел на Антона, стоящего за камерой, словно проверяя его реакцию. Не заметив ничего интересного, он отвернулся, взял ведро и окатил висящую девушку холодной водой. Она очнулась и принялась судорожно глотать ртом воздух, оглядываясь по сторонам. Её тело было ничем не скрыто — небольшая грудь, напряженные мышцы живота, еле заметная полоска волос, ведущая к лобку. Антону ещё никогда не приходилось так безнаказанно разглядывать женское тело вблизи. Девушка перехватила его взгляд, и Антону стало так мерзко от себя самого, что он отвернулся. — Ч-что вам надо? — спрашивала она, пока солёные слёзы лились по щекам. — Вам нужны деньги? У м-меня их много, пожалуйста, я отдам всё, что хотите. Отпустите меня… Отпустите меня! — она дергалась, билась в истерике, лишь выворачивая связки в руках и принося себе боль. На лице Арсения не дрогнул ни один мускул. — Тшш, солнышко. Мне не нужны твои деньги, мне и так заплатили прилично, — он приблизился к ней и провел рукой по щеке, заставляя смотреть на себя. Антон почувствовал колышущуюся в душе ревность. — Кто это сделал? Я всегда вела себя хорошо, правда. Никому не вредила. Я хороший человек. Пожалуйста, отпустите меня, пожалуйста. Я не заслуживаю этого. Арсений грустно вздохнул и потрепал её по волосам. — А это уже не мне решать. Можешь улыбнуться в камеру, солнышко, это потом посмотрит твой начальник. — Н-но… — Я вообще не люблю много болтать, и с радостью бы просто убил тебя одним аккуратным выстрелом, но мне даны достаточно четкие указания того, что я должен делать, так что прошу твоего внимания, — Арсений отошел в угол, где лежали вещи, накрытые тканью. — В общем, историю ты, думаю, знаешь. Ту самую, где ты и твои прекрасные коллеги решили навариться деньгами и провернули грязное дельце, в итоге украв у своего босса несколько миллионов долларов и фирму, которой тот посвятил всю его жизнь. Оставили его буквально ни с чем, потерянного и опустошенного. Кстати, можешь поздороваться со своими коллегами, — мужчина откинул чёрную ткань. Блондинка закричала. Истошно, некрасиво, брызгая слюной с искривлённого в ужасе рта. В углу лежали сложенные друг на друга трупы. Самые нижние были раздуты и уже подгнивали. Все до одного были покрыты отвратительными ранами. Вырванные ногти, выгнутые под неестественным углом пальцы, отрезанные уши и половые органы, вспоротая грудная клетка. Но самым ужасным были лица. Выпученные глаза с застывшей гримасой боли и ужаса. Антон задрожал, его замутило. Он никогда не видел ничего хуже этих лиц. В последнее время Арсений приходил каждый день в крови из-за этого? Получается, Антон думал, что он был где-то далеко, а он был прям здесь. На расстоянии всего нескольких этажей. До смерти пытал людей в этом чёртовом подвале. А потом, приходя домой, как ни в чем не бывало готовил ужин и целовал Антона, который, словно пёс, бросался ему на руки. Антон согнулся и опёрся о стену. Его вырвало, внутренности словно хотели сбежать на волю, только бы не являться частью такого конченого человека, которым теперь он являлся. Он бы хотел быть не таким беспомощным и спасти эту девушку, словно рыцарь на белом коне, а потом уехать с ней в закат. Но он всего лишь невезучий студент. Что он может противопоставить Арсению? Антона снова стошнило. Он бы хотел выпустить из себя всю грязь и ужас, в которых он погряз, но это было уже невозможно. Арсений смотрел на него и улыбался. Этот псих был доволен. — Представь, насколько истинную и первозданную ненависть вы в нём разбудили, что он продал свой дом и машину, только бы нанять киллера и получить возмездие. Невероятно, — продолжил мужчина, поднося отрезанную руку к лицу девушки, ещё относительно свежую. — А ты же была его солнышком, да? Так он тебя называл. Он тебя даже любил. Признайся, ты спала с ним только из-за денег? Скажи прямо в камеру. Он хочет знать, было ли хоть одно твоё слово о любви правдой. Девушка дёргалась, пытаясь отвернуться от куска тела, плакала, кричала. — Что ты делаешь, Арс? — шепотом спросил Антон, отвлекая его внимание. Говорить громче он не мог, связки попросту не слушались. — Что, Тош, не нравится, да? Не нравлюсь такой я? А вроде совсем недавно клялся, что лучше меня у тебя никого не было, — оскалился мужчина. Антон не нашёлся что на это ответить. Он просто осел у стены, обхватив голову руками, ожидая, когда всё закончится, и ему разрешат пойти домой. Может он сможет всё это забыть? Притвориться, что это всего лишь дурной сон. Антон научился отлично обманывать самого себя, что всё хорошо. В этот раз надо лишь постараться чуть сильнее. Арсений потерял к парню интерес, отбросил руку в сторону, забрал камеру с полки и приблизил к лицу девушки. — Ответь на вопрос, солнышко, — проворковал он ей на ухо. — Тогда может быть я сжалюсь и отпущу тебя. Может и твой босс тебя простит, а? Девушка всхлипнула и посмотрела в камеру. Арсений брезгливо поморщился. Такая жалкая, зареванная, грязная. От уверенной красотки в коротком красном платье на высоких каблучках не осталось и следа. «Интересно, Тоша тоже так сильно изменился? Каким он был раньше, до всего этого?», — рассеянно думал Попов, ожидая, пока девушка наконец соберется с мыслями и откроет свой поганый рот, чтобы соврать о своей истинной любви, которой и в помине не было. Они всегда так. Молодые, красивые, амбициозные пытаются урвать свой кусок у старых да богатых. С отвращением смотрят на них, когда ложатся в постель, успокаивая себя собственной выгодой. — Я… Я очень тебя любила, милый, — сорвалось признание с дрожащих женских губ. — Всё, что было между нами, было реальным. Я мечтала, чтобы мы завели ребёнка, мальчика. Они меня обманули! Я не знала, что они хотят тебя обокрасть и… «Антон тоже такой?», — погрузился в свои мысли Арсений, даже не слушая лепет испуганной жертвы. Ничего нового она не скажет. Они все говорят одно и то же. Они. Жертвы. Всегда стараются сделать всё для своего выживания. Арсений напрягся. А что, если всё это время он ошибался, полагая, что у Антона непонятным образом отсутствует нормальный инстинкт самосохранения. Что, если у Антона он просто развит слишком хорошо. Что, если пока Арсений трахает его на своей кровати, Антону мерзко от этого, и он просто выбивает себе очередную привилегию? Что, если этот неконтролируемый бред, в который превратилась жизнь мужчины, это всего лишь последствия больных попыток Антона сохранить себе жизнь? Причём, пока что, довольно удачных. Арсений, словно в замедленной съемке, развернулся на Антона, сидящего у стены. Тот закрыл голову руками, точно статуя обезьянки — «не вижу, не слышу, не говорю». Нет, нет, нет. Арсений не позволит ему сохранить его безопасный радостный мирок, который тот так упорно волочит. Не в этот раз. Нет, нет, нет. Ангелок слишком хорошо обосновался в сознании Арсения, гуляя там, словно дома, раззадоривая пляшущих чертят. О, они были бы рады разорвать белые крылья на куски и запихнуть кровоточащие обрубки ангелку в глотку. Но ещё рано, рано. Сначала нужно его выгнать, оставить одного, без дома, без надежды, которой он питается изо дня в день. И тогда у Арсения всё будет хорошо. — Тош, — позвал он, — возьми нож с той полки и подойди сюда, пожалуйста. — Нет… Нет! — заметалась девушка. — Я же ответила на вопрос, сказала всё, что вы хотели, вы обещали! Пожалуйста, умоляю, вы обещали! — Не знаю, что я там обещал, но твой босс любезно оплатил мне твою мучительную смерть. Так что будь добра, не мешай мне и наслаждайся моментом. И вообще, солнышко, у меня от тебя уже голова разболелась, — сказал Попов и заткнул ей рот пропитанной кровью тряпкой. Затем он перевёл взгляд на неуверенно мнущегося у сумки с инструментами парня. — Тоша, я как-то неясно выразился? Антон дрожащими руками схватил нож и протянул его мужчине. Тот усмехнулся. — А я разве сказал, что ты несёшь его мне? — раздался бархатный, пробирающий до мурашек голос. Арсений с больным довольством наблюдал, как к парню медленно приходит осознание и зрачки в его широко распахнутых глазах начинают сужаться от страха. Как липкие пальцы ужаса начинают обхватывать со всех сторон, заставляя сердце биться чаще. Антон поднимает взгляд и с мольбой смотрит на Арса. Может это какая-то неправильная шутка? Может он разрешит этого не делать? Но нет. Арсений не разрешает. Он лишь подходит сзади, аккуратно обхватывая своими пальцами кисть Антона. Жар дыхания опаляет шею парня. Он покрывается мурашками. — Представь, что нож — это продолжение твоей руки, Тоша. — Н-нет, Арс, я не могу, — упирается Антон, но всё же, ведомый сильной рукой, подносит нож ближе к голому, вздымающемуся животу девушки. Она перестала дергаться и лишь пыталась сильнее втянуть живот, только бы не касаться острия. — А теперь твори, Ангел. — Нет! — выкрикнул Антон, но Арсений уже сделал взмах и вонзил лезвие, разрывая напряженные мышцы. Полилась кровь, сопровождаемая истошным криком, чётко различимым даже через кляп. У Антона ручьем текли слёзы. Ему было страшно. Он пытался хоть немного отодвинуться и отойти назад, но лишь упирался в мощную грудь мужчины. Пытался закрыть уши, но Арсений держал его руки. Антону было некуда деваться. Весь его мир сжался, и теперь состоял только из страданий девушки, от которых не скрыться. И это было совсем не как в чертовых фильмах 80-х, когда алая кровь брызжет ручьем, а ты сидишь перед экраном, веселишься и болеешь за маньяка. Как же Антон теперь ненавидел эти фильмы. — Арс, пожалуйста, не надо… — молил он, заплетаясь в губах. — Не надо что? Не надо останавливаться? Хорошо! — воскликнул мужчина и всадил нож, обхваченный рукой парня, прямо в женскую грудь, разрезая её от соска до рёбер. От полившегося оттуда содержимого Антона снова вывернуло. А мужчина продолжал. Он засовывал нож в вагину и проворачивал, резал пальцы до костей, кромсал прекрасные белые волосы, давая передышку. Наверное, со стороны он выглядел как конченый психопат. Арсений это понимал. В том числе по крикам ужаса Антона, уже бессильно повисшего на руке мужчины, обхватившего его за грудь. Ноги перестали держать парня после третьего пореза. Да, он определенно выглядел монстром и больным маньяком в глазах мальчишки. Но это было не так. По крайней мере сам Арсений так не считал. Ему совершенно не нравилось то, что он делал сейчас. Убивать мафиозных выблядков одним точным снайперским выстрелом? Да, вот это был его стиль. Аккуратно, профессионально, нет лишней крови и криков. А пытать беззащитную связанную девушку было низко и отвратительно. Но периодически ему действительно приходилось брать и такую работу. Этот заказ был как нельзя кстати, особенно сейчас. «Чёрт возьми, что же я творю». — Ай, ай, ай, Ангел, ну как же ты так, — поцокал языком мужчина, когда Антон от очередного крика поперхнулся своей слюной. — Теперь тебе придётся продолжать самому. Ты, конечно, можешь бунтовать и ничего не делать, но мы отсюда не уйдём, пока она не скончается. Так что выбирай, будет она медленно истекать кровью, или ты всё же найдёшь в себе силы порезать эту тоненькую шейку и её добить, — бархатным голосом проговорил Арсений и отпустил Антона. Парень обмяк и свалился на землю, стукаясь острым локтём о пол. Он был в ужасе. Мир смазался в одно сплошное кровоточащее месиво. Какое-то время Антон просто лежал, уткнувшись лицом в пластиковые пакеты, шмыгал носом и пытался понять, что происходит. Ничего не получалось. Был лишь страх, отравляющий разум. Откуда-то сверху на его макушку капала тёплая кровь. Девушка. Антон должен её убить, и тогда все его мучения закончатся. Шастун опёрся на локти и попытался встать, но выходило у него это из рук вон плохо. Мир под ногами ходил ходуном так, что колени отказывались держать. Тогда парень протянул дрожащие руки и обхватил ими голую кожу на лодыжках девушки, чтобы подтянуться. Она снова закричала. «И откуда у неё ещё остались силы?» — рассеянно думал присматривающий за всем Арсений. Она кричала, пока её руки выворачивались в кандалах под весом карабкающегося вверх, точно паука, Антона. А он ничего не понимал. Он только мечтал, чтобы этот кошмар закончился. Наконец добравшись до верха, он кое-как оперся на ноги, всё ещё держась левой рукой за плечо девушки. Она смотрела ему в глаза. А Антон ничего не видел. Он лишь знал, что если она замолчит, ему больше не будет так страшно. Рука с ножом неуверенно замахнулась, но из-за слабости мазнула по женской щеке, разрезая её от уголка глаза до рта. Антон нахмурился, чувствуя брызги крови на своем лице. Ничего не прекратилось. Она опять кричит. Ужас никуда не ушел. И Антон стал слепо колоть висящее тело. Арсений молча наблюдал за этим, прислонившись к стене, и когда нож наконец несколько раз коснулся шеи, перерезая артерию, он напряженно выдохнул. Да, работа есть работа, но каким бы социопатом он ни был, за страданиями девушки ему было смотреть неприятно. Ещё немного, и он бы оттащил оттуда Антона и добил её сам, чтобы не мучалась. Мужчина оторвался от стены, подошёл к камере и выключил её. Клиенту должно понравиться участие постороннего парня, по крайней мере, когда Арсений утром написал смс для уточнения деталей, возражений не было. «Оно и хорошо, — подумал Арс, глядя на всё ещё ничего не соображающего Антона, который бормотал что-то неразличимое, поддавшись нахлынувшему ужасу. — Двух зайцев…». Помещение представляло из себя жуткое зрелище. Снова. Попов вымученно потёр виски и подошёл к Антону, до которого постепенно стало доходить, что крики прекратились, и который, судя по его виду, находился в бессознательном состоянии и совершенно отказывался понимать, где он и что происходит. Арсений взял его на руки и понёс наверх, в квартиру, отмыл от крови и положил на диван. А сам после этого развернулся и отправился в подвал, убирать тела.