Я тебя не хочу, а вот он - самый сок

      Тиканье часов раздражало Габриэля Агреста на протяжении часа. Только и слышно: Тик… Так… Тик…       Прошло несколько дней, за которые мисс Дюпен-Чен должна была освоиться в особняке и немедленно приступить к работе. Но то, что рассматривал сейчас держа у себя в руках модельер — было катастрофическим: неровные линии, грязные контуры. Да и самое главное — безвкусные модели! Что за несколько лет стало с юным дизайнером Агрест не знал, но видел, что корректировки непочатый край и уже в сотый раз пожалел, что не взял в подмастерье кого-то другого.       С тяжелым, полным разочарования вздохом, Габриэль веером отбросил на стол эскизы и откинулся на спинку кресла, сжав губы в линию и постукивая по подлокотнику пальцами. Это всё нервы, в который раз сказала бы Натали и предложила ромашкового чая, но её здесь нет. Такая в меру строгая и привлекательная Натали…       Без неё в кабинете стало пусто. Тихо. И кофе. Его аромат больше не витал под потолком и не питал лёгкие модельера горьким запахом. Настолько одиноким Габриэль не чувствовал себя уже давно. Он обвёл взглядом панорамное окно, любимое кресло Натали и её севший от времени на столике планшет. Женщина курсировала только по этому маршруту, иногда подходя к рабочему столу босса.       — Натали, присмотри за Адрианом. Он не должен пропускать фотосессию.       — Натали?.. …но её здесь нет.       Душимый ответственностью, мужчина опустил взгляд на нижний, выдвинутый ящик тумбочки. Ненавистный листок бумаги, который перечеркнул будущее всей планеты. Послание с двухстрочной угрозой въелось под корочку мозга и как червь пожирает все рациональные решения заставляя Габриэля сходить с ума.       Схватившись за голову, он ощутил лютую ярость и, закричав, сорвался с места смахнув со стола документы, пнув кресло и разорвав качественные портьеры, бросил кусок ткани под ноги. Сил нет.       — Как я устал от этого… — он вяло ударил кулаком по оконному стеклу и упёрся в него лбом.       — Нууру, где последний раз была замечена ЛедиБаг, и куда пропал Нуар? — обессиленный, и, казалось бы, бессмысленный вопрос, который заставил квами пересмотреть свои взгляды на господина.       — Божия Коровка была потеряна так же, как и Кот Нуар. Никому о них ничего неизвестно, а личности я не могу вам раскрыть, так как и сам не ведаю. — Нууру боязненно дёрнул усиками и не осмелился посмотреть на хозяина. Разгром в кабинете был неприятной картиной, особенно, если это сделал его господин. Габриэль Агрест никогда не позволял своим эмоциям выйти из-под контроля, отчего его дом всегда был чист, а дизайн одежды одним из самых лучших.       Что если модельер вновь перейдёт на тёмную сторону? Тьма не упустит возможности взять поводья мира в свои когтистые лапы. Тьма — самый страшный кошмар Квами.       — Я могу взглянуть на послание?.. — Нууру дёрнулся от жеста господина, палец которого указывал на нижний ящик в столе. Сам Агрест обошёл свалку документов, пододвинул кресло обратно к рабочему месту и сел, соединив пальцы в замок у лица. Он ждал.       Фиолетовый квами снова достал лист (хотя до этого уже читал его в тайне от хозяина, но для понятия смысла требовалось время, которого у Нууру, на тот момент не было), пытливо забегал глазами по изящному и в то же время чудовищно-ужасному почерку. Тьма явно был великодушен, раз изложил и угрозу, и требования всего в двух строках.       Теперь Нууру понял — миру однозначно придёт конец. Для его сохранения требовалось лишь принести ЛедиБаг в жертву, опоив её кровью Кота Нуара. Две смерти, зато каков результат! Мир цел, а остальное не важно. Не важно, что после этого Тьма с усмешкой посмотрит на Габриэля Агреста, переведёт злорадный взгляд на квами и переливисто засмеётся. Так мерзко, что души всего живого мгновенно испепеляться.       — Вы не знаете, с чем столкнулись, господин.       — И с чем же?       — Со смертью.

***

      Маринетт потеряла вдохновение рисовать, создавать и боготворить мир моды. Что-то щёлкнуло внутри неё окончательно, отметая розовое, сопливое и ванильное. Нет, в Венеции был только первый шаг к смене характера. Сегодня утром — второй.       Решив, что сидеть сложа руки нельзя, она набросала несколько нелепых эскизов и отнесла их Агресту старшему на проверку. Как говорится — запудрить мозги. Пока он будет занят рассмотрением её каракулей — Маринетт сможет спокойно улизнуть из особняка и с решительным трепетом (?) пойти изучать руины когда-то процветающего города любви. Найти Тикки и попытаться исправить Чудесным Исцелением эти груды обломков.       Спускаясь по ступеням здания, девушка оглянулась, дабы убедиться в своей скрытности, но она не знала, что окна комнаты Жоэла выходят на передний двор. Маленькая оплошность, а столько проблем. Мальчик наблюдал за ней со второго этажа и маниакально улыбался. Игра началась.

***

      Маринетт вышла за периметр территории Агрестов и облегчённо выдохнула. Вдохнула и закашлялась. Пыль осадила горло, пробираясь к молодым, уже частично покрытым металлическим алым отблеском лёгким. Шаг за шагом, словно марионетка она ступает в гущу ржавых прутьев, кусков бетона и пропитанных сыростью кусков ткани; она ступает по канату, натянутому между двумя скалами — человечностью и хищной, животной жизнью. Но не понимает этого. Тьма умеет выбирать себе кукол.       Завернув за угол, Маринетт вспомнила эту улицу лишь по фонарному столбу в форме кошки, что лапками удерживала саму сферу. Она слабо светилась в тени домов отбрасывая лучи на залитые кровью ямы. — Чёрт!       Девушка испуганно выругалась и, оступившись, провалилась в ещё одну лужу, но через секунду гладь снова приняла грязно-серый оттенок зеркально отображая небо.       Будто в прострации, Маринетт, как загнанный в ловушку зверь, не зная, где выход, побежала по улице вдоль относительно целых ветрин. Их осколки врезались в подошву кроссовок заставляя Дюпен-Чен сморщится от хруста и боли в пораненных ступнях, но бежать дальше. Бежать против сильного ветра. Бежать против своего же желания. Бежать… Бежать!       Инстинкты завладели разумом. Маринетт не могла себе представить, что будет нестись прочь от опасности, ведь она — бесстрашная героиня Парижа. Идол миллионов людей. Само совершенство. Как жаль, что это всё с треском разбилось об асфальт при наваждении крови. Хотя в подсознании, что-то зверское и чужеродное шептало: — «Ты хищник. Ты любишь кровь так же, как самолюбование и первенство. Ты — несгибаемая, алая Железная Леди!»       Паршивые мысли выбили из лёгких воздух. Со стоном, девушка прижала крепко сжатый кулак к сердцу и скрипя зубами понеслась дальше. В бок вонзали тысячи ножей, но этого было мало, чтобы согнуть волю Маринетт и подложить её под себя, словно металлическую пластинку. «Нет! Я буду бежать!» — кричала она себе, когда колени подгибались от усталости. «Я буду бороться!» — сопела она про себя, в то время, как челюсть была готова треснуть от такого напора. Сворачивая на извилистые тропинки меж зданий, поскальзываясь, вставая, она бежала дальше. Самой неизвестно куда. Будто собачка на поводке — следовала за хозяином. Но в данном случае, всё обстояло иначе. Так думала сама Маринетт. Её «просто» тянет… — Вон… Туда! — сделав рывок, Маринетт покатилась по выжженному солнцем берегу Сены и врезалась спиной в прогнившую скамейку. Громко вскрикнув, девушка выгнулась и перекатилась на спину. Искры взорвали разум погружая его в какую-то вязкую вату.       «Как же плывёт перед глазами…»       Тучи снова заволокли небо и выжали из себя доброе ведро воды. Девушка лежала и не двигалась, смутно ощущая, как по пылающей скуле бьёт острая и влажная трава. Открывая и закрывая рот, Маринетт уставшим взглядом смотрела, как на неё летят капли, ударяются и стекают по щекам подобно слёзам. В ушах только шум дождя и хлюпанье грязи, словно под чужими ботинками. Столько всего непонятного произошло за каких-то пару дней. Работа, Агресты, пустой город, здания которого только вчера были целыми, но пахли временем. «Родители… Тикки…»       — Скучаешь по ним? — «Голос такой бархатный и приятный…» Девушка прикрыла глаза готовая расслабится. — А, Маринетт?       Её не волновало, что рядом с ней появился кто-то совсем незнакомый и неожиданный. Что этот кто-то знает её имя, зовёт, о чём-то спрашивает. Скорее наоборот, этот голос уносил от проблем подобно течению реки. Сразу стало спокойно. Будто ничего не произошло. Всё хорошо.       — Хорошо… — слова сорвались с потрескавшихся губ сами собой и глаза Маринетт распахнулись. — Кто ты?!       Она резко вскочила на локоть, параллельно проклиная себя за поспешность. «Нужно было притвориться мёртвой, как делают нормальные божьи коровки в случае опасности… Что?!» О чём она только думает?       Голова закружилась заволакивая мутной пеленой глаза. Спустя долгие пару минут Маринетт убрала прилипшие ко лбу волосы и снизу вверх осмотрела сидящего на скамейке мужчину.       Привлекателен, с точёными скулами, мягкой улыбкой и чёрными, как смоль глазами. Он, сложа ногу на ногу, подпирал голову раскрытой ладонью, перетирая между двух пальцев вьющийся локон тёмных волос.       — Не пугайся, родная, — столько нежности и потаённой похоти в его взгляде… — Я пришел помочь тебе разобраться вот в этой маленькой, но смышлёной головке.       Маринетт смотрела, как к её лбу тянется рука и медленно наклонилась обратно к земле. Перед тем, как провалиться в негу, она заметила, как мужчина вызывающе облизал тонкие губы и, оттягивая, прикусил нижнюю.       «Что за…»