От крови огня

      Тьма осязаема. Лио коснулся её средним и безымянным пальцами левой руки – единственной частью себя, которую ещё мог чувствовать. Ему даже стало жаль, что он не может ни с кем поделиться открывшейся ему истиной. Он всё ещё обладал физической оболочкой, но ничего не видел, только знал, что лежит. Руки вдоль тела. Оно ощущается, но не подчиняется, как и поток, несущий его куда-то. Уже было неважно, куда. Сознание отпустило последнюю мысль и рассеялось.       Какое-то движение слева, и сотни иголочек побежали по коже, неся с собой тепло. Сознание вернулось розово-зелёной вспышкой. «Промар!» – безмолвный крик сотряс темноту вокруг него и заставил её отступить. Он, наконец, увидел свою руку, призрачно-бледную и тонкую. В сжатой ладони пылало его пламя, облизывало запястье и, вытягиваясь вверх, отдавало часть себя чёрной пустоте. Фотиа сжимал пальцы так сильно, как только мог, боясь снова его потерять. Пламя танцевало, ликовало, дарило тепло и свет. «Я не один» – Лио трепетал. Вот только огонь не желал быть пленником: дёрнулся раз, второй, третий, прошёл сквозь пальцы Лио и рассыпался в бесчисленное множество разноцветных искр. Они вспыхивали на секунду и падали в вязкую густую черноту. Одна, вторая, третья. Мимолётную панику сменило тупое отчаяние – он опять лишь зритель неизбежного. «Останься…со мной?» Смеясь, последняя искорка прыгнула навстречу всепоглощающей тьме.       Бесчувственное тело погрузилось в блаженное тепло. Тончайшие нити нервов оживали в толще мышц, возобновляя передачу импульсов. Лио обнаружил себя в коконе пламени. За несколько мгновений он успел пережить шок, отрицание, смятение, принятие и радость. Фотиа осторожно согнул и разогнул пальцы, медленно сжал кулаки. Убедившись, что его тело снова принадлежит ему, а промар не канул в окружающей черноте, он улыбнулся. Во всяком случае, он так думал, потому что для этого сделал над собой усилие.       Мягкое пламя цвета яркой бирюзы побежало вслед за кровью по венам, по пути наполняя собой каждую клеточку.       Дни, когда он слышал голос Промара, со скоростью света понеслись стоп-кадрами в памяти: первый резонанс, внезапные самовозгорания, побег из дома, чужие смех и плач в ушах, мольбы о сожжении, первый полёт… о, это было лучшее из всего, что случалось с Лио. Как и все, кто поднимается в небо, он знал, что каждый полёт может стать его лебединой песней. Фотиа хватило безрассудства и отваги, чтобы довериться огню. Взамен огонь дал ему всю свою силу и клятву верности. В одночасье, не зная запретов, соединив две души – свою и огненную – воедино, Лио устремился навстречу рассвету, будто хотел коснуться солнца. Любой, кто видел это, поднимал голову к небу и провожал его взглядом, пока тот не исчезал в синеве. Тем, кто был внизу, очень нравилось просто смотреть, как смелый феникс летит по рассветной лазури. Наперегонки с ветром пурпурной стрелой в небеса, где стремительный взлёт превращался в пике и прерывался в трёх сантиметрах над землёй. Безграничная свобода обрела воплощение в этих полётах. «Что-то не так»       Оттенок промара начал меняться: голубой, синий, фиолетовый. Тепло стало обжигающим жаром. Лио выпрямился, как натянутая тетива, пытаясь совладать с пламенем, но температура пылающего кокона неумолимо повышалась. По воле огня колыбель метаморфозов превратилась в одиночную камеру пыток. «Почему?»       Мир вокруг пришёл в движение, словно помещённый в центрифугу, и в этот миг откуда-то сверху обрушился самый ненавистный Лио голос: «Я спаситель человечества!». Он сорвался на высокий крик и бил по барабанным перепонкам, доводя до безумия, разжигая костёр гнева. Раздался ещё один неистовый крик и, только когда тот стих, Лио пришло осознания, что кричал он сам. В тлеющих чертогах своего разума Фотиа искал Крэя, чей образ ни на минуту не покидал бывшего опалённого – есть то, что не забыть и не простить. Наконец он увидел сквозь ядовито-пурпурное пламя горизонтальную полоску белого цвета и подался вперёд, черпая силу из боли ожогов. «Крэй! Крэй Форса-а-айт!» Сияющий белизной горизонт приближался и, настигнув Лио, пронзил раскалёнными иглами его глаза. Он зажмурился и отпрянул назад, возвращаясь в чёрную безмолвную пустоту.       Гало был уверен, что спустился в Ад, туда, где всё горит и не может быть потушено. А ещё происходит то, чего больше всего боишься. Оглушённый тяжёлой поступью собственного матой-теха, Гало не сразу понял, что бежит в одиночестве. Он успел повернуть и даже заметить самолёт Айны, прежде чем обернулся и не увидел ничего, кроме уродливых брусьев из серого бетона. Сердце пропустило удар. – Какого чёрта?! Лио! Где ты?! Ну же, Лио! – Он лихорадочно осматривался по сторонам, пытаясь сообразить, каким путём бежал, где свернул и где сейчас может быть его напарник. В кабине спас-мобиля раздался сигнал, напоминающий короткую сирену пожарной тревоги. Один из экранов засветился красным и увеличил силуэт Лио в доспехе. Вокруг появлялись и исчезали цифры, но взгляд командира зацепил показатель пульса, который стремительно понижался от 100 до 40. Около двух секунд Игнис и Лючия сверлили взглядом эту картинку и, переглянувшись, связались с Гало. – Гало, успокойся. – Где он?! – Без сознания. – Нашла! Смотри, он рядом. – В углу забрала спас-доспеха высветилась синяя схема этажа, показывающая расположение несущих конструкций и две зеленоватые фигуры. – Не глупи, иди тем же путём!       Но Гало уже не слушал, а его собственная безопасность ушла на последний план, потому что ближайшей дорогой было движение по диагонали. Он развернулся так резко, что едва не упал, в беге восстановил баланс и начал наращивать темп. Места для манёвров почти не было – столбы и тросовые стяжки занимали почти всё пространство, и даже касаться их было опасно, ведь одна балка уже упала, а стабильность других всё ещё была под сомнением. Послав здравый смысл и законы физики, Гало, практически не сбавляя скорости, огибал препятствия так ловко, словно матой-тех был частью его тела. За одним из столбов показалась лежащая на полу рука доспеха Лио. Тимос подбежал к нему, рухнул перед ним на колени и перевернул на спину. – Лючия, открывай. Ответом был щелчок замков на груди костюма и шипение, сопутствующее разгерметизации. Гало потянулся к неподвижно лежащему Фотиа, но почему-то остановился, а затем и вовсе ударил кулаком по одному из замков, спровоцировав их защёлкивание. Это отобразилось на экране Фэкс. – Что ты творишь? – Возмутилась она. – Гало, не испытывай моё терпение и пошевеливайся. Напоминаю, сюда летит пожарная авиация, счёт на секунды! – Игнис едва сдерживался, чётко понимая, каков риск. – Шеф, с потолка льётся жидкий огонь. – Он сказал это так спокойно, как сообщают о погоде на завтра, а сам неотрывно смотрел вперёд и наблюдал за тем, как горящие рыжие капли падают в охлаждающий гель на полу и с шипением потухают. Тимос перевёл взгляд на потолок и увидел, что местами он испещрён жёлтыми отверстиям, через которые вот-вот хлынет техногенная лава. – Командир, – в динамиках раздался голос Рэми, – это расплавленные оболочки фидеров. Судя по всему, температура наверху достигла 1000 градусов, это предел их огнеупорности. – Мои действия? – также невозмутимо спросил Тимос. – Хватай Лио и убирайся. Балки защищены и не будут гореть. – Экс вернул своё самообладание. – Эта жидкая дрянь наверняка токсична. У меня нет ни маски, ни контейнера для него. – А ещё у тебя нет выбора! До прибытия авиации 2 минуты 50 секунд! – Лючия била тревогу. – А-ар-гх. – Гало взвыл. Происходящее начало действовать ему на нервы. – Лючия! Фэкс всё поняла и снова открыла костюм. Как ребёнка Гало усадил Лио на согнутую в локте левую руку матой-теха, а правую занёс над ним. – Охлаждающий гель тяжело смыть, особенно с волос, но так надо. Я помогу тебе отмыться, слышишь, Огонёк? Приготовься. – Он провёл рукой, обливая Фотиа голубоватым гелем. – И да, мы сделаем крюк, так безопаснее. Ты не против? С тобой на руках петлять не выйдет. – 2 минуты и 6 секунд, Гало! Кончай трепаться, он тебя не слышит! – Лючия следила за приближением вертолётов.       Гало начал подниматься с колен, когда на спас-доспех Фотиа упал жёлтый язык пламени. От неожиданности Тимос рефлекторно закрыл массивными руками доспеха тело Лио, упал на механический зад и застыл, наблюдая жуткое зрелище: огонь вспыхнул белым и начал пожирать изнутри свою добычу. Костюм выгнулся дугой, словно живое существо, бьющее в агонии. Гало сообразил, что это, скорее всего, закончится взрывом, встал на ноги и чуть подбросил Лио, устраивая удобнее, а свободной рукой прижал его голову к себе. – Держись. Дорогу он помнил, поэтому думал только о том, чтобы льющая с потолка горящая жидкость не попала на Лио, потому что от соприкосновения с огнём гель испарялся. Воздух вокруг был отравлен угарным газом и продуктами горения того, что текло сверху. Посреди всего этого единственной защитой Лио был Гало.       Он то и дело смотрел на Фотиа через прозрачное забрало доспеха. Не то, чтобы груз ответственности был для самого пламенного во Вселенной пожарного неподъёмным, тем не менее, он впервые по-настоящему прочувствовал, как хрупки перед стихией огня жизни спасателей. Легко быть смелым, когда перед тобой чужой страх. Одно дело вытаскивать из огня незнакомцев, и совсем другое – самого дорогого человека. Волновался ли он за свою собственную жизнь? Она ему и не принадлежала. Как самое ценное, что было у него в те годы, Гало подарил её тому, кому был бесконечно благодарен, тому, кого боготворил – Крэю. Бесценный дар отвергнут как ломанный медный грош, а божество свергнуто. Гало всего на всего хотел быть нужным: его большое сердце отчаянно пыталось отдать хотя бы часть той любви, которую вмещало. Из всех людей оно выбрало Лио. Раньше он нырял в огонь играючи, полный уверенности в успехе, ставил на кон всё, не имея ничего. Но однажды появился дерзкий мальчишка, сменивший ни одну роль в жизни Гало. В их первую встречу они стали врагами, во вторую – жителем утопии и голосом истины, в третью – напарниками, а потом Лио стал так важен и близок, что, кажется, звено дружбы в их отношениях было вовсе опущено.       После очередного поворота, Тимос увидел красную точку – самолёт Айны – и побежал прямо. Впереди, на расстоянии чуть больше метра до ступней Гало, перекрытие сверху не выдержало и с треском лопнуло, высвобождая огненный поток. Гало отпрянул назад и сместил руки, чтобы защитить Лио, но не успел: пламя хлынуло вниз водопадом и окатило их тысячеградусными брызгами. Охлаждающий гель на левых предплечье и голени зашипел и исчез, обнажив красно-жёлтую униформу. – А-а, вот чёрт! Он побежал обратно и остановился лишь тогда, когда был уверен, что имеет в запасе несколько секунд на принятие решения, от которого зависят их жизни. Гало не заметил, как начал тяжело дышать через рот. Он прижимал Фотиа, как самую большую в мире драгоценность, смотрел невидящими глазами на приближающиеся языки пламени, плывущие поверх охлаждающего геля. Он продумывал пути отступления: бежать напрямую, надеясь на огнеупорность униформы напарника или нырнуть в балочные катакомбы, где нет пламени, но нет и места для полноценного бега. Белоснежный доспех побагровел, окрашенный отсветами огня, пляшущими бесовские танцы. Секунды, что были на вес золота, сгорали. В динамик закричала Ардэбит: – Они здесь! Целясь перед собой, Гало выстрелил гелем. – Айна, готовься! – С этими словами он разбежался, на полном ходу упал на спину и поехал по скользкому полу. Ему оставалось только молиться, чтобы Айне удалось поймать их на лету. Она тоже молилась, забывая дышать, сверлила взглядом узкий проход, откуда ждала мальчишек.       От ощущения невесомости захватило дух, а мир вокруг превратился в странное слайд-шоу. Гало увидел небо в густых серых тучах, ненавистные вертолёты пожарной авиации, фиолетовые сумерки, фонари вечернего Промеполиса, красный самолёт, синие диоды спас-контейнера.       Приземление едва ли можно было назвать мягким. Он влетел ногами вперёд, ударился спиной и впечатался железным задом в стену, при этом сильно сдавил Лио. Поняв, что, скорее всего, причинил Лио вред, от досады стиснул зубы. Дверь за ними захлопнулась. Айна выжала максимум из своей машины, чтобы разогнаться как можно скорее. Гало с Лио на руках отбросило назад, он снова впечатался, но на этот раз головой в дверь. – Они справились, Командир, – сообщила Лючия и устало улыбнулась. Она перебирала кнопки бортового компьютера, манипулируя с величиной и ракурсами изображений башни на множестве экранов. Запрокинув одну руку за спинку кресла, она наблюдала, как крошечный на фоне монстров-вертолётов транспортник спасателей отдаляется от телевизионной башни Промеполиса. Шок прошёл, она позволила себе немного расслабиться, и её желудок тут же напомнил, что сегодня остался без завтрака. Она погладила живот. Перекусить удастся нескоро, а припасы чипсов и леденцов в машине планировалось пополнить сегодня. Что-то заскребло под приборной панелью. Лючия нагнулась и увидела деловито копошащегося Винни. Она протянула сложенную лодочкой руку: – Испугался? Не волнуйся, все живы. – И! – Он шустро прыгнул в её ладонь, держа в зубах чупа-чупс в голубой обёртке. – О, это мне? Спасибо, – Указательным пальцем Фэкс почесала ему за ушком. Впервые с момента прибытия на место пожара Игнис вдохнул полной грудью. Он подошёл к Лючии: – Найди ближайшую больницу и отправь координаты Айне, а мне дай номер главного врача, я поставлю его в известность. – Полагаю, отправить последние данные о состоянии их пациента не будет лишним? Игнис кивнул. Варис и Рэми сидели в своих доспехах у спас-мобиля. Им ничего не оставалось, кроме мучительного ожидания и веры в лучшее. Они даже не разговаривали, только вслушивались в диалоги остальных. Рэми сидел, скрестив на груди руки и опустив голову. Его брови были сдвинуты к переносице, он прокручивал возможные исходы. Как опытный пожарный, он надеялся на лучшее и готовился к худшему. Варис же просто смотрел наверх, подложив под голову замок из своих могучих ладоней. Он первым заметил стремительно отдаляющуюся красную точку – их самолёт – и понял, что всё хорошо. Прозвучавшие в микрофоне слова Фэкс только подтвердили его догадку и позволили вздохнуть с облегчением. Даже сдержанный Пугуна расчувствовался и провёл рукой по лицу, освобождаясь от напряжения.       Гало зря времени не терял. Переживая, что мог что-то сломать Лио, он осторожно выбрался из матой-теха и вытащил из его рук напарника. Липкий, с ног до головы облитый ядрёно пахнущим гелем, бессильно лежащий в объятиях Гало, Фотиа выглядел как в тот день, когда по прихоти Крэя стал живым топливом внутри модуля Парнаса. Тимос хорошо помнил ту реанимацию. В те кошмарные доли секунд он звал Лио по имени, просил очнуться, остаться с ним, пожарным-идиотом с горящей душой, с кем был связан промаром. – Нет-нет-нет! – Он замотал головой, выбрасывая оттуда все параллели с прошлым. – Всё будет хорошо, Огонёк. Он опустил его на пол и приложил к груди ухо.       Давно, ещё в детстве, Гало услышал, по телевизору кто-то сказал, что нет музыки прекраснее, чем сердцебиение. Возможно, фраза имела продолжение, но оно выветрилось из памяти как всё малозначительное. Почему-то сейчас, в этот самый момент, а не на учениях или с другим человеком ему вспомнились эти слова. Удары ровные, спокойные. Даже слишком. Но они есть. Тело, где живёт особенная душа, живо, и эти звуки – его ода жизни. На секунду на лице Гало появилась полуулыбка. Он прикрыл глаза, прислушиваясь. – Шумов нет. Гало сбросил перчатки и взял Лио за запястье, прощупывая пульс. – 47-50. Так себе, но уже ближе к норме. Уголком своей футболки он собрал голубой гель с глаз Лио и, придерживая голову, разомкнул веки. – Зрачки сужаются, нервная система работает. Хотя в твоём случае скорее подрабатывает. – у него вырвался смешок. Совсем короткий, беспокойный. – Приступаю к осмотру внешних повреждений, – он начал избавлять Фотиа от пропитанной хлад-гелем одежды.       Гало взял край футболки и остановился. Он разозлился на себя за то, что поддался ненужным эмоциям и сосредоточился на оказании первой помощи. Подсунув ладонь под лопатки, он аккуратно приподнял Лио и стянул склизкую ткань. Его обнажённый торс отчего-то вгонял Тимоса в краску, отрицать это не имело смысла. За год работы спасателем Лио ничуть не прибавил в весе, оставался таким же худощавым, разве что рельеф мышц проступил чётче. Гало было всё равно. Не это тело, а живущая в нём душа с неистовой силой притягивала всё его существо и, если бы кто-то спросил: «Почему он?», то не получил бы внятного ответа. Гало задался другим, не менее важным вопросом: «Что будет, если Лио очнётся и увидит, что его раздевают?» – Я не извращенец, ясно? Тебя надо осмотреть, а ты весь скользкий. И врачам размазанный гель будет мешать, да. Моя вина, исправляю, – он начал ощупывать рёбра, солнечное сплетение, поднялся выше к ключицам и оттуда перешёл на плечи и локти. Гало замер, почувствовав утолщение на лучевой кости правой руки, тяжело выдохнул и навис над лицом Лио, оперившись на ладони: – Похоже, трещина, – он убрал его чёлку со лба и провёл рукой по лицу, снимая слой загустевающей субстанции. – Я готов кормить тебя с ложки и помогать мыться. Да-да, ты сильный и независимый, но придётся потерпеть, – на коленях он передвинулся к ногам и снял сапоги, чтобы осмотреть лодыжки. – Вроде целы. А вот сейчас будет не очень приятно. Надеюсь, ты всё поймёшь правильно, если вдруг придёшь в себя, – он потянулся к ремням на штанах, а разобравшись с ними, начал стаскивать униформу. – Прости, дружище, – подняв глаза к потолку, он отложил штаны в сторону и начал как-то неловко прощупывать кости ног, поднимаясь от голеностопного сустава. Чем выше, тем чаще становился пульс. Когда он случайно дотронулся до ткани белья, отскочил как ошпаренный. – Кхм, – он откашлялся в кулак, – всё в порядке. Теперь он заметил, что они летели слишком долго. Гало подошёл к матой-теху, чтобы связаться с Айной, но доспех подал голос: – Гало, приготовься, иду на посадку. – Куда мы столько времени летели? – В голосе отчётливо слышались нотки недовольства. – В больницу, – с оттенком недоумения ответила Ардэбит, проверяя, нет ли внизу на посадочной площадке посторонних. – Полчаса?! – Не больше пяти минут, – Айна поняла, что его возмущение было вызвано беспокойством и старалась отвечать сдержанно. – Держи Лио, мы снижаемся. Гало обернулся и мысленно выругался – он оставил вечно мёрзнущего Фотиа в неглиже на железной поверхности. Не придумав ничего лучше, он снял свою футболку, завернул в неё Лио и сел с ним на руках, прижавшись спиной к холодной броне.       Самолёт мягко опустился на гладкий асфальт. Как только открылась дверь, Гало пулей вылетел бегущим навстречу врачам. Трое людей в белых халатах с каталкой окружили его, забрали Лио и бесцеремонно выбросили футболку. Пока один укладывал пациента, другой надевал на него кислородную маску, а третий прикрепил к груди Лио маленький дисковидный датчик и уже получал кардиограмму. Подготовка заняла не больше минуты. Как только погрузка была завершена, все четверо побежали в здание больницы. – Что с ним? – Станет ясно после анализа крови и осмотра. – У него что-то с правой рукой, скорее всего трещина в лучевой кости. Доктор ничего не ответил.       Больница встретила их ослепительно белым светом. К ним моментально подтянулись другие врачи, Гало оттеснили в сторону. Доктора, занятые пострадавшим, кажется, даже не замечали присутствия постороннего. Они продолжали двигаться вглубь больницы. Голоса вокруг слились в сплошной поток медицинских терминов, из которого он понял только то, что для Лио приготовили специальную палату. Он не знал, зачем преследует каталку, просто не мог поступить иначе. – Кто это? – Гало, наконец, был замечен. – Я… я его напарник! Гало Тимос, вы же видели меня по телевизору, я спасатель! – Немедленно покиньте это отделение. Вы должны были остаться в приёмной! – Я должен быть с ним! Прошу, я… – ему не дали договорить. Один из медбратьев преградил ему дорогу. – Соблюдайте правила, иначе мы вызовем охрану. Наступив на глотку своему буйному характеру, Гало остановился, провожая взглядом толпу белых халатов, за которыми уже не видел Лио.