Всего лишь человек

Душ — прекрасное изобретение человечества, а душ в его квартире — особенно. Гости не частое явление в этом пентхаусе, поэтому Алеку даже в голову не могло прийти, что кто-то может влететь к нему с громкими криками, а потом, не обращая внимания на мыльные потоки, стекающие по голым ногам, пытаться приподнять и рассмотреть его ступни. — Я прощу тебя, только если ты сошёл с ума со страха, Магнус. Что ты хочешь найти? — Твои сапоги, они насквозь пропороты, на них кровь. Тебе срочно нужно к врачу. Обеспокоенный взгляд снизу, и Алек качает головой. — Ты никогда близко не общался с супергероями, так? Удар был сильным, но кровь не моя. У одного развитого кровь пошла носом, пришлось помогать. — А, ясно. — Вода холодная, но щёки Магнуса начинают стремительно краснеть, и он начинает быстро оправдываться. — Я просто подумал. Неважно. — Ты просто беспокоился обо мне, — Алек не скрывает своей радости, и Магнус включается в игру. — Нет. Самые честные глаза напротив и едва заметная тёплая улыбка. Алеку хочется протянуть руку и удержать это хрупкое ни на что не похожее чувство нежности, но оно разбивается всего одной его неосторожной фразой. — Значит хотел увидеть меня голышом? Магнус практически отшатывается, и уголки его губ печально опускаются вниз. — Тебе не идут пошлые шутки, Найт. Оставь их Голдмену. Извини, если смутил. Я привык иметь дело с людьми, поэтому иногда веду себя неадекватно. Ещё раз прости. Я, пожалуй, пойду. Магнус смотрит прямо в глаза, а потом разворачивается и уходит, не замечая, как Алек беспомощно откидывает голову, подставляя пылающие щёки под холодные струи. Какой же он идиот! Почему у него никогда не получается так же легко, как у Джейса? Но вечно прятаться в ванной не получится, поэтому приходится идти в мини-столовую, которую до этого момента никогда не использовали по назначению, а потом и в просторную кухню, где Магнус что-то старательно перемешивает в большой сковороде. Зоркий взгляд сразу замечает мокрое пятно, которое украшает ворот немного мятой рубашки. Её нужно срочно снять, чтобы Магнус не простудился, но как сказать об этом после сцены в душе? Алек тихо подходит и осторожно тянет за закатанный влажный рукав, заставляя Магнуса развернуться к нему лицом. — Прости, пожалуйста. У меня нулевые навыки в общении с примитивными. Снова эта усталая усмешка и колючий взгляд. — Это заметно. Я не примитивный, Найт. Я человек, которому не повезло или наоборот, это уж каждый сам для себя решает, родиться без способностей. Я не умею летать, поджигать глазами предметы, быстро перемещаться, но это не означает, что у меня нет чувств или мозгов. Примитивные — те, кто делит мир на людей, развитых и супергероев, отказывая первым в правах, только потому что они не похожи на остальных. — Как делали это сами люди, когда появились первые развитые? — Да. Как делали это мои предки, поэтому совершенно справедливо наказывать меня за их неразумное поведение. Магнус пытается повернуться к плите, но дать ему это сделать — значит подтвердить все его слова. — Я не хотел тебя обижать, просто мне трудно даётся общение, со всеми. Я не привык много разговаривать, поэтому прости меня. Магнус думает, долго, опустив глаза, но Алек готов дать ему вечность, чтобы снова услышать заботу в голосе. — Я тоже должен попросить прощения. Извини, что так резко отреагировал. Я не терплю пошлостей в свой адрес от малознакомых мне людей. Это наследие работы на Валентина. Слишком часто мне там откровенно намекали на моё чересчур высокое для примитивного положение, которое я не мог занять только благодаря своим способностям. Это сложно объяснить, но когда ты находишься в обществе развитых, многие из которых могут легко убить тебя, подобные намёки больше похожи на угрозы. Это с одной стороны. А с другой, в списке кандидатов на увольнение за сексуальные домогательства твоё имя всегда будет в числе первых. Обычно я более открыт со своими близкими друзьями, наверно, потому что полностью доверяю им и знаю, что любая, даже самая откровенная шутка в мой адрес, это всего лишь шутка. Магнус, наконец, смотрит прямо в глаза, и Алек задерживает дыхание: тёмно-коричневого цвета, который практически не отличим от чёрного, и только острое зрение способно увидеть различия, но сколько же в них столько затаённой боли. И это Магнус Бейн — самый успешный среди людей. Что же творится с остальными? — Спасибо, — Алек ничего не может поделать со своим голосом, который звучит так глухо. — Спасибо, что ты продолжаешь быть откровенным со мной. — Мне нет смысла врать, — Магнус перехватывает большую ладонь и сильно сжимает её. — Не ходи завтра со мной, Найт, не надо. Не шути с Зеро. Он ни перед чем не остановится, поверь мне. Просто забудь эти два дня. Не губи свою жизнь. Я не стою этого. — Любой человек в этом мире стоит того, чтобы за него боролись, Магнус. Не отговаривай, это бесполезно. Для меня всё просто. Зеро — злодей, ты жертва. Вывод очевиден. А теперь поворачивайся к плите, потому что то, что ты готовишь, пахнет просто обалденно. Алек робко улыбается, когда Магнус сервирует стол как в лучшем ресторане, и довольно жмурится, когда отправляет в рот первый кусочек яркого блюда. — Обалденно. Как у тебя так получается? Скажу тебе по секрету, Иззи пару раз пыталась что-то сообразить, но её эксперименты всегда заканчивались катастрофой. Я даже подумал, что это одна из её способностей. — Для хорошего блюда нужны три важных составляющих: проверенный рецепт, качественные ингредиенты и талантливый повар. Так что я думаю, что твоя сестра просто воспользовалась не тем рецептом. — Почему ты не открыл свой ресторан, у тебя бы отбоя от клиентов не было? Всегда хвалите собеседника, кажется что-то подобное было написано в очередной книжке про то, как производить неизгладимое впечатление на людей, но с Магнусом весь разговор походит на минное поле. Вот и сейчас, он опускает голову и сильно сжимает вилку. — Что я сказал не так? — Ничего. — Я хочу, чтобы ты рассказывал обо всех моих ошибках, — Алек упорно гнёт свою линию, и Магнус быстро вскидывает свою голову. — Ты хочешь? — он сдерживается, но голос звенит от напряжения. — Чёрт, почему вы всегда обижаетесь на любой чих, на любое слово, Магнус? Почему вы не можете быть проще? — Никому бы из людей и в голову не пришло заявить развитому или супергерою, чего он хочет. Мы можем только просить. А ты так легко, как будто это в порядке вещей, говоришь мне, чего желаешь. Я не твой раб и не обязан выполнять любую твою прихоть. И мы не можем быть проще. Ты хотя бы сам понял, что ты у меня спросил. "Почему бы тебе не открыть свой ресторан, Магнус?", — Магнус зло передразнивает своего собеседника, и Алек хмурится, видя насколько разгневан его гость. — Девяносто восемь процентов примитивных в Шэдоу Сити с трудом сводят концы с концами, им еле хватает денег на еду. Около шестидесяти процентов находятся на грани нищеты. На какие такие сбережения я должен был открыть ресторан? Для кого? Для бедняков, у которых иногда денег на хлеб не хватает? Или для развитых, которые нос воротят, стоит им узнать, что каким-то местом заведует примитивный? У моего друга есть бар, там собираются те люди, которые смогли сэкономить доллар-другой, работая на верфях. Он считается состоятельным, Найт, потому что у него есть крыша над головой. А знаешь, кто оплатил все его долги? Я. Тот самый примитивный, который здорово подправляет статистику этого города по доходам людей. Магнус тяжело дышит, и нож, который он неосознанно взял в самом начале своей речи, дрожит в смуглой руке. Алек знает, что ему нужно остановиться, нужно прекратить этот бессмысленный спор, но годы, которые он провёл в уверенности, что большая часть примитивных — дармоеды и лентяи, озвучивают его мысли. — Но ведь ты смог добиться успеха, может, дело не в возможностях, а в желании? Тишина давит, сжимает сердце, топит в своём глухом безмолвии, подводит к краю, за которым только чужая боль. — Моя мать умерла в сорок три, на работе, потому что никому не позволила взять ни единого цента из денег, отложенных на моё образование. Она тяжело болела, но ни разу не пожаловалась, потому что хотела подарить мне шанс на другую жизнь. Она даже соседям запретила говорить мне о своей болезни, потому что знала, что я не позволю ей дальше работать. Моя мать, Найт, вкалывала на двух работах, чтобы её единственный сын пошёл учиться. Она дала мне возможность, заплатив за неё своей жизнью. Я боролся, я дрался, выгрызал себе место в этом грёбаном заштатном колледже только во имя неё, только, чтобы её жертва не была напрасной. Но если бы я мог вернуться в прошлое, я бы взял все эти чёртовы деньги и потратил на её лечение, я бы пошёл на ёбаные верфи и жил бы в старой лачуге, зная, что однажды мои дети повторят мою судьбу. Магнус замолкает, и его слёзы впитываются в чужую футболку. — Прости, — Алек пытается удержать человека, чьё сердце ранили едва ли не чаще, чем его тело. — Прости. — Тебе не в чем винить себя, Найт. Ты всего лишь рассказал о своей точке зрения. Вот и всё. Только при Саймоне про возможности не упоминай. Его мать работала проституткой, чтобы сын смог отучиться, там и нашла себе спонсора. Возможно, если бы я был проще, мы бы обменялись мнениями и мило побеседовали. Но я примитивный, а всем известно, что они постоянно ищут, на что бы обидеться, выдумывают поводы, вместо того, чтобы радоваться жизни. Неблагодарные твари. Магнус пытается оттолкнуть Алека, но ничего не выходит. Из крепких рук не вырваться, от горячего тела не отстраниться — он слишком слабый. — Не ходи, — Алек и сам не понимает, что за слова сейчас он шепчет. — Останься здесь в безопасности. Никто не посмеет обвинить тебя. Ты мог просто не услышать послание Зеро. — Я должен, Найт. А сейчас отпусти меня, я хочу спать. Могу я лечь у тебя на диване? — Ты ляжешь на кровати, Магнус. Алек ожидает споров и пререканий, но, видимо, их разговор и последующий за ним эмоциональный взрыв, вымотали и без того уставшего Магнуса, поэтому он коротко кивает и отправляется в спальню, так и не сняв влажную рубашку. Алек практически заканчивает уборку, когда до него доносится короткий стон из спальни. Лоб Магнуса покрыла испарина, его сухие губы приоткрыты, а щёки горят лихорадочным румянцем. Он мечется по постели, умоляя кого-то прекратить. — Пожалуйста, — тихий шёпот переходит в еле уловимый всхлип, и Алек осторожно трясёт Магнуса за плечи, чтобы разбудить. А потом, не давая ему опомниться, берёт на руки и несёт в ванную, где умывает его, словно ребёнка. Магнус даже не возражает, когда его снова берут на руки, и Алек чувствует этот липкий страх, который заполняет спальню. — Если хочешь, я могу остаться рядом, — Алеку остаётся только надеяться, что Магнус не примет его слова за очередную пошлость или бестактность, но, видимо, что-то в словах или тоне голоса развеивает последние сомнения. — Да, я хочу, — Магнус говорит это, смотря прямо в глаза. — Мне очень страшно. Алек не знает, насколько близко его готовы подпустить, поэтому просто протягивает руку, и Магнус хватается за его ладонь, словно она единственная опора для него в этом сумасшедшем мире. С Магнусом всегда сложно — говорить, шутить, спорить, но не в этой комнате и не под одним одеялом. Алек помнит только острое желание подарить этому смелому человеку хотя бы одну спокойную ночь, а потом чувствует тёплое дыхание на своей груди и мягкие волосы, которые щекочут губы. — Я никому не позволю причинить тебе вред, — Алек не верит этим словам, но сейчас важно только то, что Магнус верит им и расслабляется, позволяя себе погрузиться в глубокий сон без сновидений в объятиях того, кого должен ненавидеть. Плотные шторы созданы специально для того, чтобы не пропускать солнечный свет, поэтому в спальне абсолютно темно, но быстрый взгляд на часы подтверждает, что утро уже вступило в свои права. Они не договаривались с Магнусом о времени подъёма, но Алек прекрасно знает, что должен разбудить мирно спящего у него на плече человека. Осторожно, чтобы не потревожить его сон, Алек перекладывает тяжёлую голову на подушку и встаёт с кровати. Магнус не должен почувствовать никакой неловкости, когда проснётся. На часах почти девять, когда Алек осторожно сжимает смуглую ладонь, а потом тормошит за плечо. Магнус долго приходит в себя, медленно припоминая, что вчера произошло, и Алек сразу заполняет неловкое молчание. — Сейчас девять утра, я подумал, что тебе как раз хватит времени, чтобы вернуться домой и собраться. Я буду ждать тебя у входа на кладбище. Не знаю, какой кофе ты предпочитаешь, поэтому, если хочешь, можешь заказать, я принесу, пока ты одеваешься. — Отнеси меня домой, Найт. Мне нужно поговорить с друзьями. — Хорошо. Я выйду, чтобы ты мог одеться. Магнус тратит на свой туалет всего десять минут, а потом почти привычным жестом обвивает шею Алека своими руками, и тот отталкивается ногами от широкого подоконника, но зависает в воздухе, услышав тихие ругательства. — Что случилось, Магнус? — Как же высоко, — сдавленный голос наталкивает на определённые мысли, и Алек не может сдержать своей улыбки. — Магнус Бейн боится высоты? — Нет, конечно. — Хорошо. И они начинают падать, рискуя переполошить всех соседей истошным криком Магнуса. — Тише, Магнус, тише, — Алек стремительно взлетает вверх, недовольно хмурясь от громких воплей, а потом снова зависает в воздухе, внимательно всматриваясь в побледневшее лицо. — Тебя же не вырвет прямо на меня? — Если сделаешь так ещё раз, то я за себя не ручаюсь. Магнус избегает смотреть вниз, и Алек качает головой. — То есть в первый раз мне повезло, что ты был практически без сознания? Магнус уныло кивает головой, и Алек прижимает его к себе ещё сильнее. — Закрой глаза и не открывай, пока я не скажу. Я постараюсь сделать так, чтобы ты почти не ощущал полёта. Как же ты перемахнул с одной высотки на другую, если боишься высоты? В ответ Магнус только сильнее прижимается носом к его шее, и Алек начинает медленно набирать скорость.