Всего лишь человек

«Слишком горячий даже для супергероя», — вспоминает Алек, когда Магнус брыкается во сне и сбрасывает с себя покрывало, но не разжимает рук, продолжая крепко прижиматься всем телом. Он спокойно и размеренно дышит, почти распластавшись на груди, и его тонкие пальцы в большой ладони кажутся такими хрупкими. Алек знает, что может сломать их одним движением, даже не напрягаясь. Вчерашняя сцена с Джонатаном никак не идёт из головы, прокручивается на рипите, обрастая новыми подробностями. Алек впервые смотрит на всё глазами примитивного, глазами Магнуса. Вот напротив него стоит жестокий бог, чьи способности однажды почти стали причиной смерти, и когда в глубине зрачков снова загорается алый свет, Магнус делает шаг навстречу, стоит так близко, подчиняет сверхчеловека своей воле, приказывает ему. Но Алек знает, что внутри того, кто сейчас доверчиво спит рядом с ним, живёт постоянный страх. То чувство, которое объединяет всех примитивных. Тихие шаги раздаются на лестнице, и Алек осторожно подкладывает под голову Магнуса сложенную куртку, укрывает покрывалом и выходит в гостиную, чтобы встретить раннего гостя, который заботливо принёс завтрак с собой. — Привет, — здоровается Алек, и Рафаэль застывает на месте, словно вор, застигнутый на месте преступления. — Доброе утро, — пищит он, старательно изменяя голос, но Алек устало машет рукой и проходит к журнальному столику, садясь на ковёр. — Магнус спит, с ним всё в порядке. Можешь не стараться, я не смогу ничего тебе предъявить. Мог бы тогда, но сейчас у меня нет доказательств. — Не понимаю, о чём ты говоришь. — Рафаэль с опаской посматривает на дверь спальни и снова на Алека. — Ты не против, если я пойду и удостоверюсь? Алек кивает и терпеливо ждёт, когда Рафаэль вернётся. Пакет с горячей выпечкой и два стаканчика с кофе опускаются на столик, заставляя в недоумении поднять голову. — Всё равно остынут, пока он проснётся. Хочешь присоединиться? — как ни в чём не бывало спрашивает Рафаэль, и Алек теряется. Молчание трактуется как положительный ответ, и пара ароматно пахнущих булочек оказывается прямо у него перед носом. Это самый странный завтрак в его жизни. Ни единого слова, только уютная тишина, не требующая никаких дополнений. Рафаэль вытирает рот салфеткой, и Алек повторяет этот жест. Тихий шорох в спальне привлекает внимание, и он оказывается рядом с Магнусом в считанные мгновения. Спутанные пряди в беспорядке падают на лоб, и тихое сопение уткнувшегося в рукав куртки Магнуса чуть шевелит их кончики. — Я присмотрю за ним, — шёпот Рафаэля не слышен для человека, но Алек различает каждую паузу, каждый звук, глухой и звонкий, протяжные гласные и рычащие согласные. — Лети, — добавляет Рафаэль, и Алек оборачивается. В ничего не выражающих чёрных глазах напротив все эмоции спрятаны за зеркалом равнодушия, но Алек слышит тревогу за друга в звуках неровно бьющегося сердца, видит беспокойство в поджатых уголках губ. И говорить что-то этим сведённым бровям, доказать что-то напряжённым мышцам невозможно, поэтому Алек натягивает покрывало на плечи Магнуса и исчезает. Полёт выходит длинным. Возвращаться домой не хочется, а появляться в командном центре — нельзя. Алек усмехается, взмывая высоко вверх. У двойной жизни вкус свежесваренного кофе со сливками, а у секрета — холодные прикосновения ветра и яркие блики солнца на металлических застёжках. Он так давно не летал только для себя, наедине с природой и силой. Алек то ускоряется, разрывая редкие облака, а то резко тормозит и начинает камнем падать вниз, чувствуя, как от трения костюм начинает нагреваться. А затем снова вверх, преодолевая гравитацию и сопротивление воздуха, пока лёгкие не начинает жечь недостаток кислорода. Бездушное пространство дарит свободу, о которой в городе, простирающемся под ногами, не любят говорить. Слишком избитое слово, и слишком недосягаемое. Время возвращает главное и второстепенное на места, и Алек, взлетев в последний раз, складывает руки на груди и уходит штопором вниз, едва сдерживая крики восторга. Иррациональное счастье тянет уголки губ вверх, на что замечающая малейшие изменения Изабель отвечает красноречивым молчанием. — Я летал, — поясняет Алек хорошее настроение и получает звонкий поцелуй в щёку. — Рада, что ты смог повеселиться. — Подмигивает ему Иззи и исчезает в библиотеке. Командный центр — последнее место, где можно делиться секретами так, чтобы они таковыми и остались. Новый день начинается с патруля северной части города, и Алек исправно выполняет обязанности идеального супергероя, который помогает снимать котят с деревьев, фотографироваться с детьми и предотвращать ужасные преступления вроде кражи парочки журналов. Город будто затих в ожидании главного представления, ведущие актёры затаились, чтобы их появление стало более запоминающимся, а режиссёр всего этого действа ушёл глубоко в тень, чтобы все забыли о его существовании. Алек возвращается в командный центр ближе к вечеру, но остаётся там до полуночи, заполняя отчёты и проверяя сводки новостей. Пальцы тянутся к телефону, но каждый раз он одёргивает себя, не желая мешать Магнусу заниматься будущим интервью. Они не договаривались о встрече, поэтому Алек идёт в архив, где помимо прочего захватывает папку с именем Лоллипоп на серой обложке. Чтиво оказывается захватывающим. Рождённый в семье двух развитых Адам Линн щурится в объектив камеры, стоя на детской площадке. В числе способностей Алек находит хорошую скорость, быструю регенерацию, острое зрение и запредельный для обычного человека уровень содержания глюкозы в крови. «Отчислен из Академии за систематические нарушения дисциплины». Алек переворачивает страницу, вчитываясь в описание преступлений, в которых подозревается Лоллипоп, но скупая запись не даёт покоя, и ведомый неясными подозрениями Алек идёт за новыми папками. Пазл складывается уже на четвёртой, Мариза заходит к нему на шестой. — Чем ты занят? — спрашивает она, замечая раскрытые досье. — Просматриваю дела злодеев, с которыми сотрудничает Зеро, — отвечает Алек, используя краткий курс по вранью от Магнуса. — И чем они тебя так заинтересовали? — В городе непривычно тихо. Решил снова изучить всех, кто является возможным пособником Зеро. Магнус будет брать у них интервью. — Именно о Магнусе я хотела поговорить с тобой, Алек. Алек напрягает икры, чтобы не выдать эмоций, и как можно естественнее улыбается. — Я уже взрослый, мама, сам разберусь. — Да, я знаю, — не сдаётся Мариза, — но послушай меня. Магнус сделал очень много для меня. Я понимаю, что им легко увлечься, но если захочешь построить с ним серьёзные отношения, то вас ждёт много трудностей. Вы разные, и от этого нельзя просто отмахнуться. Я бы хотела, чтобы ты не торопился, но я приму его и буду рада, если он ответит тебе взаимностью. Не хотел бы ты как-нибудь привести его к нам домой на ужин? Скажем, в эти выходные. Что думаешь? — Я спрошу. — Облегчённо выдыхает Алек и ловит мамину руку. — Спасибо тебе. — Не засиживайся. — Мариза отбрасывает непослушную прядку, и Алек на несколько секунд возвращается в детство, где мама просто лучилась от счастья, а из проблем была только очередная прожжённая скатерть. Мариза уходит, оставляя в груди чувство вины, и Алек долго смотрит на закрытую дверь, не понимая, как Магнус может думать, что она замешана в грязных делах. Быстрый взгляд на часы подтверждает правоту недавно произнесённых слов. Он засиделся. Алек собирает папки и прячет их в ящик стола, чтобы после вернуться к изучению, а затем летит знакомым маршрутом к тёмному прямоугольнику окна. В гостиной не горит свет, но Алек слышит ровный стук сердца и решает попытаться. Спускаться и привлекать к себе внимание совсем не хочется, поэтому Алек набирает номер и ждёт, когда Магнус ответит: — Залетай, — коротко командует Магнус, и Алек открывает окно. Зрение мгновенно перестраивается, и в сером свете становятся хорошо видны новые предметы обстановки. Магнус щёлкает выключателем, и Алек слепнет от разнообразия красок. — Нравится? — интересуется Магнус, закусывая губу, чтобы удержаться от смеха. — Я бы сказал, что это самое эклектичное сочетание, что мне довелось видеть, — осторожно комментирует Алек старый вычурный диван, кресло, родом из испанской пыточной, и пуфик в виде растерзанного животного. — У тебя внезапно изменился вкус? — Нет, просто по городу прошёл слушок, что меня ограбили, ну и про то, что бравые офицеры Рори постарались, поэтому люди принесли то, что могли. Я не смог им отказать. Ну и к тому же, мне даже нравится. Вырвиглазно и необычно. Прям как я. А ещё у меня есть домашняя еда и мне нужен помощник, чтобы её уничтожить. Что скажешь? — Я не против, но сначала. Все те, у кого ты собираешься брать интервью, учились в Академии. Я сегодня просмотрел их дела. — Не все, — усмехается Магнус и уходит на кухню, откуда возвращается нагруженный тарелками и контейнерами. — Зеро никогда не был в Академии. Он значится последним в моём списке, так что ты не совсем прав. — Откуда ты узнал про Зеро? — Сколько ему лет, по-твоему? Больше пятидесяти, но меньше восьмидесяти, я бы даже не дал семидесяти, но не суть. Я знаю всех учащихся Академии этого промежутка времени. Тогда супергероев было меньше, поэтому и отследить было легче. Зеро — тёмная лошадка. Либо он действительно был в Академии, но кто-то так тщательно вымарал всё ненужное и подозрительное, что даже архивные записи не уцелели. — На что ты намекаешь, Магнус? — Что общего у всех тех ребят, которых я буду интервьюировать, Александр? — Они все обучались в Академии и были исключены оттуда. — И всё? — Они разного пола, принадлежат к разным расам, из разных семей, разного социального положения, учились в разные годы. Но все работают на Зеро, только это общее. — Отлично сработано, но ты можешь лучше. Задай себе вопрос, Александр. У Зеро так много приспешников, почему они? Есть гораздо старше этих семерых, но он отбирает именно их. Соедини это с просьбой о расследовании и ты получишь тот самый ответ. Магнус забрасывает горсть орешков себе в рот и жмурится от их солёного вкуса, а звонкий щелчок открывающейся банки пива подводит Алека к черте: — Они все учились, когда мама была главой Академии.