Всего лишь человек

Ярко-рыжие волосы, небрежно уложенные в соответствии с последним веянием моды, белая кожа, к которой страшно прикоснуться, настолько она идеальна, ровный нос, яркие губы и маленькие невыразительные серые глаза в обрамлении светлых ресниц. Магнус протягивает руку и за лёгкой улыбкой скрывает отвращение, когда небольшая потная ладонь оставляет влажный след на коже. Лоллипопу почти двадцать пять, совсем молодой по меркам суперзлодеев. Список его преступлений сильно уступает в количестве пунктов другим членам банды, размах тоже не впечатляет. Абсолютно невыдающийся экземпляр. Магнус с удобством устраивается в кресле, закидывая ногу на ногу, и даёт собеседнику время привыкнуть к яркому свету и незнакомой обстановке. Валентин сидит за спиной Лоллипопа и внешне кажется совершенно расслабленным. Он лениво крутит ручку в руках, не обращая никакого внимания на снующих вокруг него ассистентов, и только Магнус знает, что это напускное спокойствие скрывает хищника. Лоллипоп широко улыбается, окидывая Магнуса снисходительным взглядом, и ручка в руках Валентина очерчивает круг по часовой стрелке — повышенный пульс. Злодей волнуется, но Магнусу это только на руку. — Спасибо, что согласился уделить время и пришёл на интервью, — Магнус начинает со стандартного приветствия, а затем принимает открытую позу. Никаких секретов, никаких записей и вспомогательных приборов. Только шесть фотографий лежат изображениями вниз, и Магнус отчаянно надеется, что он их не перевернёт. Ему нужна беседа, а не допрос. Лоллипоп вежливо кивает, но не произносит ни слова, и Магнус задаёт первый вопрос: — Расскажи об идеальном мире, таком, в котором ты бы мог жить, ничего не опасаясь, жить полной жизнью. Лоллипоп дёргается и нервно оглядывается, не понимая, где прячется подвох, а Магнус наблюдает. За каждым человеком стоит история, и Магнус любит рассказывать их читателям, от самого начала до момента, когда он и очередной собеседник окажутся друг напротив друга лицом к лицу. Детство, отрочество, юность, родители и друзья, влюблённости и обиды — всё по полочкам, из А в B, из B в C и так далее. Чужая жизнь, уложенная в несколько часов. Магнус знает, что именно этого Зеро от него и ждёт, впрочем, не только он, поэтому все тщательно подготовленные вопросы, отправленные Валентину, так и остаются набором ненужных слов. Магнус любит рассказывать истории своим читателям, но ещё больше он любит раскрывать чужую душу, вытаскивать её под яркий свет и изучать, скрупулёзно, методично, въедливо. — Я никогда об этом не думал. — А если попытаться представить? — Это мир без супергероев, без развитых, без примитивных. Не хочу видеть, как одним позволено больше, чем другим, только потому что они умеют летать или стрелять лазерами из глаз, как твой новый любовник. Валентин ударяет концом ручки по раскрытой ладони, предупреждая об изменившейся частоте дыхания, но Магнусу этого не нужно. Найта упоминают в двух случаях: или его хвалят, или ему завидуют. Зачастую эти две причины идут рука об руку. — Это интересная позиция, Лоллипоп. Ты обладаешь несколькими способностями, тем приятнее слышать от тебя такие речи. — Ты не понял, — перебивает Лоллипоп. — Я не хочу лишиться своих способностей или отнять их у других. — Тогда как? — Понятия не имею. Если бы я знал, то мы бы уже жили в этом мире. Ты ведь примитивный, неужели тебе не хочется, чтобы мы от рождения обладали равными правами? Магнус не любит юных идеалистов, на дух не переносит. Борцы за правду, за идею, за мир во всём мире. Взгляд Валентина становится всё тяжелее, обещая скорую расправу, и Магнус берёт себя в руки. — Значит, у твоих поступков другая цель? Они не ведут тебя к мечте. — Они помогают мне выжить, не сдохнуть от голода, иметь крышу над головой. Магнус склоняет голову на бок, разглядывая Лоллипопа, словно он какое-то диковинное насекомое. Скользкое, мерзкое чудовище, на жёстком панцире которого ровно шесть отметок — четверо примитивных и двое развитых, которые погибли в результате ограблений. А если присмотреться, то можно различить мелкие зарубины. Алек сказал «перевозка наркотиков». Магнус видел результаты: выкрошившиеся зубы, тусклые сухие волосы, тонкая, как папиросная бумага, кожа, хрупкие, словно стеклянные трубочки, сосуды, которые ломаются, окрашивая тело в синие, жёлтые и багровые тона. У людей Рори фотоаппараты с качественной цветопередачей. Ручка в руках Валентина громко щёлкает, Лоллипоп поворачивается, и Магнус выдыхает. Столько лет, столько опыта, но каждый раз как будто первый. В приглушённых временем воспоминаниях уши закладывает от громкого голоса, тяжёлая рука отвешивает пощёчину, давая первый, по-настоящему полезный, урок журналистики в Шэдоу Сити: «Ты должен был разговорить его, а не кидаться на него. Эмоции только отвлекают. Хочешь стать лучшим, оставляй их за порогом. Ещё одна такая выходка, и я отправлю тебя на улицу! Жертвам не нужны твои жалкие потуги, ты ничтожество, Бейн, пустое место, ты примитивный. Не согласен со мной, тогда вытри сопли и докажи мне. Раздави его словами, раздери его фактами, разорви логикой. Стань палачом!» — Это важно. — Магнус отводит плечи назад, скрывая нервозность. — Значит, за работой на Зеро стоят элементарные потребности? — Именно. — Лоллипоп хлопает ладонью по колену, а Магнус замечает, как Валентин раскручивает и скручивает ручку — ровное состояние. Время для удара. — Какие из этих элементарных потребностей заставили тебя напасть на сокурсника из Академии, особенно если никаких предпосылок для этого не было? — Причина всё та же. Он думал, что если сильнее меня и у него больше способностей, то он может делать всё что угодно. Я был не согласен с таким положением вещей. Академия поощряет таких, как Стик. Ручка замирает в пальцах — Лоллипоп ждал этого вопроса, но Магнус умеет заманивать в ловушки. — Но я говорю не о Стике. Из-за Стика тебя выгнали, и он меня мало интересует. Я спрашиваю о Селене. Она была кандидаткой на отчисление, гораздо слабее тебя, но ты всё равно напал на неё, избил и попытался скрыть следы преступления. Запись об этом есть в твоём деле. Эту историю замяли, а спустя месяц ты снова решил попробовать, но уже со Стиком. Ручка занимает своё законное место в кармашке пиджака, и Магнус наклоняется к Лоллипопу. — Я не настаиваю на ответе, но был бы благодарен, если бы ты просветил нас, что такого могла сотворить молодая супергероиня, с которой вы до этого даже не общались. — Она оскорбила меня, — злобно выплёвывает Лоллипоп. — Что она сказала? — продолжает наседать Магнус, пока Валентин рассматривает потолок, имитируя полнейшее безразличие. — Она... Это неважно. Суть в другом. — В чём? — Ты не поймёшь. — Возможно, но ведь ты не только мне это рассказываешь. И к тому же, я не настолько безнадёжен. Что она сделала, Лоллипоп? Уверен, что у такого парня, как ты, была веская причина. — Она обозвала моих родителей, сказала, что они нищие бездельники, единственное достижение которых — удачная рекомбинация генов. — И всё? — Может, ты и привык глотать все оскорбления, что тебе бросают прямо в лицо, но я не такой. Я никому не позволю и слова плохого произнести в их адрес. Они вырастили меня, воспитали, заботились обо мне. Лоллипоп начинает рассказывать историю своей жизни, Валентин скучает, а Магнус продолжает на автомате задавать уточняющие вопросы, пока его мозг лихорадочно обдумывает маленькое несоответствие. Особенно подробно Лоллипоп останавливается на буднях в Академии, строгих правилах, военной дисциплине, выматывающих тренировках и постоянной муштре. Имя Маризы ни разу не всплывает в этом красочном монологе, обильно украшенном избитыми сравнениями и вяжущими язык метафорами. Магнус слышит в этих словах голос Зеро, его волю, что заставила молодого злодея заучить наизусть этот отрывок. Но сейчас нужно лишь направлять беседу, не мешать. Зеро должен увидеть результат своих усилий, Магнус хочет увидеть реакцию Маризы. — Тогда я ещё думал, что герои могут спасти этот мир. Я хотел стать похожим на этих ряженых клоунов в ярких трико. Хорошо, что не стал. — Почему ты присоединился к Зеро? Почему не стал одиночкой? Ты ведь сильный, умный, самодостаточный. Магнус чуть не морщится от вопиющей топорности своего комплимента, но придумать что-то получше не может. Слава богам, перед ним не Камилла. Едва заметный румянец окрашивает щёки в нежно-розовый, и Лоллипоп становится похожим на ребёнка, которому по недосмотру вручили автомат, снятый с предохранителя. — Если честно, я вообще не планировал к нему присоединяться. Просто в один прекрасный день в мою дверь постучали и я открыл. Знаешь, как говорят, если закрывается одна дверь, то открывается другая. Супергерои не смогли мне ничего предложить, они вышвырнули меня из Академии. И я стал тем, кем я стал. Магнус знает, что следующий вопрос должен усилить конфликт, и поэтому вместо одного задаёт два, смягчая пилюлю: — Как твои родители к этому относятся? Твой выбор трудно назвать, хм, однозначным. Они поняли, почему ты так поступил? Лоллипоп цепляется за последние слова и пускается в путаные объяснения, а Магнус наблюдает за тем, как он закапывает себя всё глубже и глубже. Родители Лоллипопа отказались от сына, как только полиция в первый раз появилась на пороге их дома. Зеро — прекрасный стратег, но Валентин командует целой армией. Вчера парочка ушлых репортёров по просьбе Магнуса взяла интервью у пожилых супругов. И детали этого разговора Магнус твёрдо намерен вставить в свою статью. — Они обязательно поймут, если СМИ перестанут засерать мозги людям. — Поэтому ты согласился на интервью? — Да. — А я думал, потому что Зеро попросил, — шутит Магнус, доброжелательно улыбаясь, и Лоллипоп снова покупается. — Ну и поэтому тоже. Он предложил, а я не стал отказываться. — Ясно. Извини, если задам личный вопрос, но я не могу разочаровать поклонников твоей красоты. У тебя есть партнёр, человек, с которым ты состоишь в отношениях? — Нет, я абсолютно свободен и готов познакомиться с интересной девушкой. — И какими качествами она должна обладать? Лоллипоп задумывается, а Магнус ждёт, давая последний шанс ему и себе. «Скажи добрая, умная, весёлая», — мысленно умоляет он, но злодей чётко следует изначальным предположениям. — Она должна быть стройной, но не очень высокой, люблю миниатюрных девушек, ухоженной, с длинными волосами, желательно тёмными. Не понимаю этого повального увлечения блондинками, по-моему, брюнетки гораздо лучше. — Например, такая. Как думаешь, она в твоём вкусе? Магнус показывает фото миловидной девушки, и Лоллипоп радостно кивает. — Да, она бы точно подошла. Кто она, твоя подруга? — Нет. Это Кира, ты убил её четыре года назад, когда покидал ограбленный банк. Она не успела уйти с твоего пути, и ты швырнул её в стену. Она пробыла в коме четыре дня, а потом умерла, так и не приходя в сознание. Валентин наклоняется вперёд, ассистентка закрывает рот ладошкой, не позволяя вырваться испуганному крику, оператор сжимает камеру, а Магнус встаёт с кресла и смотрит на Лоллипопа сверху вниз. — Интервью закончено. Прощай. Он уходит, а за его спиной остаётся его новый враг. Одним больше, одним меньше. — Пришлёшь статью завтра, — произносит Валентин, и Магнус кивает. Его ждёт долгая ночь, как и предыдущая, как и ещё одна до. А дальше будет только хуже. — Ты молодец. Но следующее интервью я перенесу. Зеро может катиться в задницу. — Спасибо, Вал. — Нельзя заработать на мёртвом журналисте. — Пожимает плечами Валентин. — Вернее можно, но только один раз. — В точку. — Щёлкает пальцами Магнус и выходит из студии на свежий воздух. А когда приходит домой, залезает на диван и, выбросив все лишние мысли из головы, начинает печатать. Купленный пару дней назад ноутбук радостно подмигивает синими огоньками, шуршит клавишами и заботливо приглушает яркость экрана с приходом ночи. Магнус заканчивает статью, отправляет её Валентину и захлопывает крышку ноутбука. Но продолжает сидеть на неудобном диване, задумчиво рассматривая листы бумаги, разбросанные по столу. Пальцы тянутся к ручке, и мозг услужливо подбрасывает шифр, который заучил. Магнус пишет его снова и снова, переставляет буквы и цифры, разбавляет их рисунками и записями, выплёскивая на бумагу осколки видений, отрывки мыслей, фрагменты теорий. Стрелки часов приближают рассвет, но Магнус не может выпустить ручку из рук. Имена водят хоровод в его голове, и блестящий шарик ручки снова и снова скользит по буквам, пока бумага не рвётся под таким напором. — Я схожу с ума, — громко говорит Магнус пустой квартире, идёт на кухню, находит зажигалку и старую кастрюлю и возвращается в гостиную. Магнус наблюдает, как бумага чернеет, уступая пламени, как буквы и цифры исчезают, превращаются в пепел. Воздух заполняет запах гари, и Магнус открывает окно, окунаясь в предрассветные сумерки. Короткое сообщение улетает в серость нового дня, шторы опускаются, погружая комнату в темноту, и Магнус идёт спать, поставив будильник на пять вечера. — Ты сдурел? — Джонатан встряхивает его за плечи. — Какого хрена, Магнус? — Я думал, ты будешь позже, — недовольно бурчит Магнус, пытаясь избавиться от пальцев, сжавших его плечо. — Есть причина, по которой тебе понадобился сиан? — Ужин с Маризой и всей семьёй Лайтвуд — достаточная причина? — Ты сдохнешь. — Не исключено. Но я не собираюсь подставляться. Пожалуйста, Джона. — Собирайся, а я подумаю. Блять, Магнус. Сиан не предназначен для примитивных, в прошлый раз я еле тебя откачал. — Просто попробуем дозу поменьше. Джона, я буду в комнате с живыми детекторами лжи, мне нельзя себя выдать. Думай, но помни, что Мариза не упустит возможность спросить меня и о тебе тоже. Магнус уходит в душ, завтракает, не обращая внимания на пристальный взгляд Джонатана, одевается, укладывает волосы и смотрит на часы. — Шесть часов, Джона. Через полчаса здесь будет Найт. Либо сейчас, либо... Джонатан молча лезет в неприметный карман на костюме, достаёт оттуда небольшую белую таблетку и кладёт её на стол. Магнус передаёт ему нож, но после второго разреза хватает его за руку. — Четверть, Джона. — Нет. — Да. Верь мне. — Да иди ты. Четверть так четверть, но я не буду вытаскивать тебя. Пусть Алек сам тебя откачивает, делает искусственное дыхание, запускает сердце. Открывай рот. Магнус размыкает губы, и Джонатан без колебаний кладёт белый кусочек ему на язык. — Спасибо, — тихо говорит ему Магнус, проглотив таблетку, и Джонатан закатывает глаза. — Знаешь, что такое сиан? На одном из древних языков это означает смерть. Глупо благодарить меня за это. — Забвение, — поправляет его Магнус. — Сиан — это забвение, Джона.