Всего лишь человек

У Магнуса нежные руки, прохладные ладони и тонкие длинные пальцы, как у музыканта. Эти руки умеют многое: раздеть за полминуты, завернуть в огромное полотенце, больше похожее на плед, заварить чай, усадить на диван, сомкнуть кольцо, создав иллюзию безопасности, в которую так хочется верить. У Магнуса красивые глаза, глубокого карего цвета, такого тёмного оттенка, что иногда они кажутся чёрными. Этим глазам не нужны слова, им не нужны крики и жесты. Они разные. Всегда. Алеку нравится за ними наблюдать, улавливать мельчайшие изменения, задерживать дыхание, когда чёрная точка зрачка расширяется, держать за руку, когда радужка выцветает, и взгляд становится стеклянным. У Магнуса чуть хрипловатый голос. В такой хочется нырнуть с головой, такой хочется слушать, пробуя на вкус каждый звук. И даже когда он шепчет очевидные глупости, прямо как сейчас, эти глупости кажутся откровениями, наполненными смыслом. — Я в порядке, Магнус. Но Магнус качает головой. Он слышал эти слова так часто, от самых разных людей, и почти всегда они были ложью, обманом, в котором эти люди хотели убедить других и себя. — Нет, ты не в порядке, — говорит он, и Алек различает слишком уверенное «нет», за которым стоит опыт, видит, как уголки губ печально опускаются вниз, чувствует, как руки, сжимающие его, вздрагивают. — Ты ведь предупреждал меня, а я, наивный, не хотел верить. И даже если сейчас всё не в порядке, то будет потом. Моя мать избавилась от ребёнка, выбросила его, словно ненужную вещь. — Алек. — Это правда, Магнус, правда, на которую невозможно закрыть глаза. — Ты не понимаешь, — пытается достучаться до него Магнус. — Чего? Того, что этот ребёнок стал для неё препятствием для карьеры, грузом, который тормозил её? — Того, что этот ребёнок стал напоминаем о самом тяжёлом моменте в её жизни! Ты не был на её месте, не глядел в глаза младенца, который рождён от насильника. По твоему, было бы лучше, если бы она оставила его и ненавидела всю оставшуюся жизнь? — Как можно ненавидеть собственного ребёнка, Магнус? Он невинен, он ничего не сделал. — Когда ты каждый день видишь перед собой своего насильника, когда этот ребёнок забирает у тебя всё то, чем ты дорожила, ненавидеть очень легко. — Если они были насильниками... — Были. Магнус расцепляет руки и отстраняется от Алека, смотря куда-то вдаль. — Магнус. — Я тот самый ребёнок, который родился после изнасилования. У моей матери не было возможности сделать аборт, я думаю, что Мариза тоже не успела. Когда я родился, мама даже посмотреть на меня не могла, ей хотелось наложить на себя руки. Легко рассуждать, Александр, легко говорить, как бы ты поступил, что бы ты сделал. И может, ты бы и вправду так поступил. Но люди разные, и подходить ко всем с одним мерилом нельзя. Я всегда считал, что смелый, что не испугаюсь, но Джонатан использовал лазерное зрение, и я оцепенел, просто застыл и ждал, когда это закончится. — Но ведь твоя мать не бросила тебя. — И как же я иногда жалею об этом. Быть может, без меня у неё появился бы шанс на счастье. Она была такая красивая, моя мама. Добрая, милая, умная, заботливая. Соседи рассказывали мне, что за ней всегда ухаживали, а она ни с кем не сходилась, ждала того самого, а дождалась моего отца. Клеймо матери-одиночки, клеймо гулящей трудно смыть, Александр. Она оставила меня, научилась меня любить, а я стал её проклятием. Последняя фраза становится ещё одним штрихом в портрете известного и успешного журналиста, и Алек тихо спрашивает: — Твоя фамилия не Бейн? — Нет. Я взял её, когда мама умерла и доброхоты просветили меня относительно нашего прошлого. — Мне всё равно сложно. Джейс — приёмный, но она всегда относилась к нему с той же теплотой. Она была нашей идеальной мамой. — Она есть и будет твоей матерью, Александр. Но эта история какая-то мутная. Как ты вообще понял, что она была беременна? — Я воспользовался шансом. Супергерои вместе с полицией сейчас проводят опознание пособников Гидроса. В архивах полно народу, все ищут, поэтому никто не удивился, когда я запросил информацию по нашим трём. И как раз по ним мне мало что удалось узнать. Но потом я взял мамино досье. Эта стажировка случилась через три месяца после изнасилования и длилась семь месяцев. Я никогда не задумывался, но база хоть и находится в горах, но не настолько далеко, чтобы за все эти семь месяцев ни разу не прилететь домой. Я не знаю, почему раньше не обращал на это внимание. Я решил посмотреть отчёты за этот период. Имя мамы упоминается там ровно два раза: когда она начала стажировку и когда закончила. Такого просто не может быть. — Этого недостаточно. — Стажировка длилась полгода. На окончание всегда делают фото. — И ты хочешь сказать, что Мариза стоит там с животом? — Нет, она стоит там в том платье, которое на тот момент лежало у нас дома. Иззи хотела пойти в нём на вечеринку, но я не позволил. Купил ей другое, а это повесил обратно. Я даже нашёл фото, с которого было вырезано это изображение. Это фотошоп, Магнус. — Что ты сделал потом? — Позвонил тем супергероям, которые проходили стажировку вместе с ней. Они ни разу не назвали Вэлишн. Я был осторожен, просто спрашивал, кого они помнят, кто чего добился. Никто не помнит Вэлишн? Это бред. А затем я сделал то, о чём ты меня предупреждал: я залез в личные вещи мамы. Когда отец съехал от нас, то оставил после себя беспорядок, а у нас как-то не очень хватало времени, чтобы всё разложить. Я нашёл старый пузырёк от лекарств. На нём нет имени, только дата. За день до возвращения домой. Алек замолкает, и Магнус берёт его руки в свои. — Это препарат, который прекращает лактацию, я посмотрел. Не говори, что это не её. Каков шанс? — Минимален, Александр. Алеку нравится эта честность, эта открытость, эта безэмоциональность. — Что нам делать? — Попробуй поговорить с отцом. А я займусь этим периодом. — Не представляю, как это будет происходить. Привет, папа, ты случайно не знаешь, мама не была беременна от другого? — Не делай это сейчас. Когда будешь готов. — А если я никогда не смогу посмотреть ему в глаза? — Значит, мы найдём другие пути. — А они есть, эти другие пути? — Можем улететь в горы и стать отшельниками. — Я люблю твои идеи. Магнус замечает, как Алек медленно моргает, и тянет его на себя, укладывая тяжёлую голову к себе на грудь. Когда-то и ему было достаточно рассказать, поделиться своей ношей, чтобы почувствовать себя легче. Алек вытягивает ноги, сдвигая Магнуса к подлокотнику, и его острый край впивается в спину. Но Магнус мужественно молчит, прижимает Алека к себе и переключается в режим обдумывания. Потолок в гостиной становится доской, но мыслительный процесс всё время тормозится, запинается, а потом и вовсе останавливается. Магнус перебирает густые чёрные волосы, скользит пальцами по высокому лбу, следит за светом, который прыгает с ресницы на ресницу, и почти засыпает, когда в окно влетает Джейс. Он бесшумно подходит к Магнусу и опускается рядом на пол. — Алек должен был сегодня вернуться домой, — говорит он Магнусу и улыбается, замечая, как тот с тревогой смотрит на Алека. — Ничего страшного не случилось. И не бойся, мы не разбудим его. Во время обучения нас приучают реагировать именно на отличающиеся звуки. А мой голос Алек знает. С другой стороны, если я попробую подойти к нему поближе, он сразу примет боевую стойку. — Я тебя слышу, — бормочет Алек и открывает один глаз. — Какого хрена? Я к тебе даже не приблизился! Алек мычит что-то нечленораздельное, закидывает ногу на Магнуса и снова засыпает, оставляя Джейса наедине с простой истиной: — Да, бро. Видать, крепко ты его зацепил, раз Алек проснулся из-за того, что я подошёл к тебе. Но нам нужно кое-что исправить. Джейс поднимается и хватает первую попавшуюся подушку с кресла, а затем с невозмутимым видом подсовывает её под спину Магнусу. — Я скажу семье, что Алек у тебя, и что вы такая милая парочка, от которой у меня сводит зубы. Но лучше заставить его перетащить вас обоих на кровать. Или вы ещё не дошли до этого шага? Магнус приподнимает брови и с немым укором смотрит на Джейса, заставляя его чувствовать себя не в своей тарелке. — Да ладно, это просто глупые шутки. Мне завидно. Наслаждайтесь. Я притащил ему сменную одежду, оставлю на кресле. Разбуди его завтра утром и отправь на собрание. И да, Магнус, в выходные у него сдвоенная смена. — Я всё равно хотел поработать, — откликается Магнус и широко зевает. Джейс усмехается, вихрем проносится по комнате, выключает свет и вылетает в окно, а на Магнуса невесомым облаком опускается пушистый плед, который ставит точку в споре со сном. Часы на стене отсчитывают секунды негромким тиканьем, и магия ночи истончается, уступая реальности нового дня. Магнус ворочается во сне, пытаясь сбросить глыбу, что придавила его к острым пружинам дивана. Горячая такая глыба, которая сопит ему в область ключицы и щекочет нос шелковистыми волосами. — Алееек, — жалобно тянет Магнус, сталкивая Алека с себя. — Ммм? — Тебе пора вставать, у тебя супер-пупер важное совещание. Алек поднимает голову и присматривается к Магнусу. — Что случилось? Почему ты плачешь? Алек замечает маленькую слезинку в уголке глаза и осторожно стирает её кончиком пальца. — Алек, блин, слезь с меня, у меня всё тело затекло. Божечки, я же больше не могу! Алек подлетает в воздух и крепко сжимает губы, чтобы не расхохотаться в голос, глядя, как Магнус извивается на диване, стараясь восстановить кровообращение. А потом решает принять участие и исправить причинённый ущерб. Магнус вопит и матерится, пока Алек методично разминает стопы, голени, бёдра. — Стой, Алек, прекрати! Пожалуйста. — Терпи, станет легче. Это наказание тебе. Надо было разбудить меня и спать на кровати. Незачем строить из себя героя. — Кто бы говорил, — произносит Магнус и ловит руку Алека в опасной близости от своего паха. — Всё, мне намного легче. Собирайся, иначе опоздаешь. Но Алека невозможно провести. — Значит, уже не больно, а приятно, — уточняет он и накрывает ладонью заметный бугорок. — Ты знаешь, а я ведь никогда не опаздывал, повода не было. — Алек, не надо. Сексом проблемы не решишь. — Я не решаю проблемы, Магнус. Во всяком случае не те, о которых ты подумал. Я не пытаюсь отвлечься, я просто хочу использовать то время, которое у нас есть, всё, без остатка. Ты мне позволишь? Магнус кивает и глухо стонет, когда горячие пальцы забираются под резинку пижамных штанов и задевают бархатную нежную кожу. А Алек любуется, слушает прерывистое дыхание и ловит каждый вздох, слетающий с полуоткрытых губ, чувствует, как напрягаются мышцы, стоит лишь большому пальцу задеть гладкую головку. Крошечная капля пота скатывается с виска и просится на язык, чтобы раствориться во рту терпко-солёным привкусом утреннего секса. — Пожалуйста, — просит Магнус, толкаясь в большую ладонь. Его руки цепляются за плечи Алека, притягивают ближе, скользят по груди, оттягивая недлинные волосы. Магнус открыт и доверчив, он создан, чтобы ему дарили наслаждение. И Алек сдаётся. Увеличивает темп, сжимает пальцы чуть сильнее, подводя Магнуса к черте, за которой на него обрушивается тягучий оргазм. Волны удовольствия прокатываются по телу, пачкают пальцы Алека густой спермой, заставляют прижаться губами к шее. — Алек, — выдыхает Магнус и улыбается, чувствуя, как крепкие зубы прикусывают кожу на плече. — Да, давай, милый. Алеку нужна всего пара быстрых движений, чтобы провалиться в оргазм, шепча имя Магнуса, словно заклинание. Обессиленные, они лежат так ещё пару минут, пока оба их телефона не разражаются громкими мелодиями почти одновременно. — Сбрось, — командует Алек, и Магнус послушно отключает телефон, но его улыбка говорит громче любых слов. — Скажешь хоть слово про хорошего мальчика, которого испортил плохой журналист, и тебе не поздоровится. — Пф, даже не собирался, — отпирается Магнус. — Джейс сказал, что на выходных ты занят. — Да. Пришлось взять сдвоенную смену. У Даггера какие-то проблемы с ногой. Надеюсь, что никто тебя не украдёт, и ты будешь осторожен. Магнус пожимает плечами, поднимается с дивана, но Алек ловит его руку и разворачивает к себе. — Я серьёзно, Магнус. Я был осторожен вчера, но если я облажался, то основной удар придётся по тебе. — Меня не так-то легко достать, милый. — Именно поэтому тебя совсем недавно спасала толпа супергероев. Магнус качает головой и идёт в душ, оставляя Алека самому додумывать ответ, и тот не разочаровывает его, вламываясь в ванную. — Это было спланировано, да? Ты знал, что тебя похитят, и ничего не сказал? Ты хоть представляешь себе, как я испугался. — Притормози, Александр. Было спланировано, но не мной. Я не знал. Честно. Скажем так, для меня это тоже был сюрприз. — И кому мне объяснить, что так делать нельзя? — Валу и Зеро. Кстати, насчёт Зеро и похищений. Раз уж мы об этом заговорили. Чуть меньше чем через две недели меня снова должны украсть. Алек обречённо стонет, а Магнус, не теряя времени, выдавливает гель для душа на жёсткую мочалку и с удовольствием начинает себя намыливать. — Зашибись. Почему ты так спокойно об этом говоришь? — Это для интервью. Видишь ли, выбор невелик. Либо я проведу интервью, а потом сяду в тюрьму, как сообщник Зеро, либо мы обставим всё так, чтобы это интервью выглядело вынужденным. А теперь мойся, а я пошёл одеваться. Вал, конечно, меня любит, но за пропущенный точно шкуру спустит. — Твой босс — отъявленная сволочь, — летит Магнусу в спину, когда он открывает дверь. — Не могу не согласиться, Вал лучший, и я бы не смог работать ни с кем другим. Магнус завязывает галстук, когда Алек появляется перед ним в своей обычной униформе. — Лети, я сам доберусь до работы. Все и так догадаются о причинах твоего опоздания. — Ладно. До понедельника. Магнус кивает, подставляет щёку для поцелуя и провожает Алека взглядом. А потом выходит на улицу и ловит такси, откуда наблюдает за ленивым поздним утром, плавно перетекающим в полдень. Арчи даже не пытается натянуть на своё лицо добродушное выражение, и Магнус облегчённо выдыхает, оказываясь в лифте. Слова Алека никак не идут у него из головы, красным маркером помечая опасные выходки. Коллеги сдержанно приветствуют его, но в их вопросах Магнус угадывает невысказанные мысли. Его имя со вчерашнего дня не сходит с первых полос всех газет — достаточная причина для пересудов и неприязни. — Явился? — голос Валентина вторгается в поток мыслей, и Магнус ставит на паузу все свои страхи. — А я уж думал опять звонить твоему супергерою, чтобы он поспешил тебе на помощь. — Доброе утро, мистер Моргенштерн. Извините за опоздание. — Вычту из зарплаты. — Могу я как-нибудь загладить свою вину? — Магнус рискует, и Валентин усмехается. — Заходи, обсудим у меня, — говорит он и галантно придерживает дверь, пока Магнус под гробовое молчание коллег заходит в его кабинет.