Всего лишь человек

— Браво, мистер Бейн! Лучше, чем вы сами, вас никто бы не смог закопать. Отличная вечеринка, Вермильон. Почаще приглашай меня. Всегда приятно оказываться правым. — Джонатан хлопает Саймона по плечу так, что он складывается пополам, и отыскивает в толпе замерших героев Вортекс. — Вортекс, солнце, не хочешь сбежать с этой грустной вечеринки идиотов? Я могу быть тем ещё весельчаком, во всяком случае, гораздо лучше, чем все эти недалёкие с кислыми минами. — Я бы с удовольствием, — отвечает Вортекс и указывает рукой на Даггера и Клаудбёрста, — но мне нужно вот этих двух красавцев до башни дотащить. Приму любую помощь. — Да ни за что на свете, — кривится Джонатан. — Это твой крест, тебе с ним и маяться. Я пас. Всем пока. И, ради всего святого, сделайте рожи попроще. Вы так глядите на бедного мистера Бейна, как будто он уже отравил вас. Он человек, хомячки вы мои ранимые. Как ему ещё думать? Радоваться тому, что в этой комнате почти любой может убить его за считанные мгновения? А если учесть, какими глазами вы на него смотрите, то становится ещё страшнее. Столько силы у недоумков! Вы даже меня до усрачки пугаете. Покажите, что у вас в головах не опилки. Иначе этот журналистишка не так уж и не прав. Всего плохого. Джонатан вылетает в окно, спуская невидимый крючок. Супергерои торопливо покидают дом — молчаливо, не подавая руки ни Магнусу, ни Алеку. Опущенные головы и плотно сжатые губы — и никаких слов не нужно, чтобы почувствовать: Магнус потерял все очки, одной фразой уничтожил маленькие ростки дружбы, осознанно настроил против себя цвет супергероев. Алеку страшно. Хрупкий человек в его объятиях стоит недвижимо, и его спокойствие кажется не храбростью, а смирением приговорённого на плахе. — Я быстро, — произносит Изабель, когда гостиная пустеет. Алек кивает и наблюдает, как Саймон хватается за изящную шейку сестры. Гнев подбирается совсем близко, но Магнус фыркает, отвлекая от главного виновника, и расцепляет руки, которые его держали. — Расслабься, — говорит он, подходя к дивану. — Мы же все ждали чего-то подобного. Но Алеку трудно с этим согласиться: — Ты мог ответить нет. — И потерять расположение Зеро накануне важного интервью? Без обид. Твои друзья, — Магнус делает ударение на слове «твои», и Алека коробит эта циничная откровенность, — никогда бы меня не приняли. Нашлась бы ошибка, Александр. В любом случае, мне это только на руку. Сигнал Зеро, что я на его стороне. Обида супергероев, которые после похищения не кинутся меня искать, а значит, у меня будет больше времени. Хорошая почва для нашего расставания. Ни у кого даже вопросов не возникнет, если ты меня бросишь. — А ты всё так же думаешь, что нам надо будет сыграть в расставание? — Вполне может оказаться, что это понадобится в будущем. И мы это обсуждали. Ты сам признал, что такой исход будет лучшим вариантом в плане безопасности. — Это всё вы с Джонатаном на меня плохо влияете. Почему нельзя было подать сигнал, не дразня супергероев? Они всё равно полетят тебя спасать, что бы ты там им ни сказал. Хотя бы потому, что ты мой парень. Но даже если бы не был. Это их долг. — Вот и посмотрим, кто из нас прав, Александр. Я ведь веду речь не о саботаже, а о мелочах. Там, где можно лететь чуточку быстрее, Даггер полетит медленнее, он даже сам этого не будет осознавать. И это даст Зеро преимущество, и это, в конечном счёте, даст преимущество мне. К тому же, зачем мне остальные супергерои? У меня есть ты. — Супергерой с высокой эффективностью и большим процентом сопутствующих разрушений. Отличный выбор, мистер Бейн. Ещё одно подтверждение, что вы любите риск, иногда слишком. — Ну же, Алек. Ничего страшного не случилось. Я сейчас там, где был в начале. Репортёр, которого ненавидят супергерои. — Магнус тяжело вздыхает и прижимает указательный палец к переносице Алека, разглаживая вертикальную морщинку. — Вот, так-то лучше. Но тревога никуда не уходит. Свежий ночной ветер бродит по большой комнате, шелестит мусорными пакетами, куда Магнус складывает бутылки и использованные салфетки. Методично, скрупулёзно, словно от этого зависит его жизнь. — Я могу собрать их за десять секунд, — отстранённо информирует Алек, и Магнус хмыкает, помещая ещё одну бутылку в мешок. — А как же ДНК? — возражает он и надувает губы, когда видит расширившиеся от ужаса глаза. — Ты серьёзно поверил? Я складываю их все вместе. Как бы потом я разобрался, где чья? — Совсем недавно ты сказал толпе супергероев, что, будь у тебя возможность, ты бы их уничтожил. — И я вообще не поняла, почему ты так сказал, Магнус, — заявляет Изабель, становясь на подоконник. — Я помогу тебе, чтобы было быстрее. А потом, — она делает долгую паузу, сверля Алека взглядом. — Потом мы поговорим. Магнус безропотно отдаёт ей мешок и застывает на месте, пока вихрь по имени Изабель носится по гостиной, поправляя предметы и убирая мусор. Но все планы рушит Джонатан, который влетает в окно и на полном ходу проносится к дивану, успевая отвесить смачный подзатыльник Алеку. — Одно слово — три цели, Магнус. Ты превзошёл самого себя. — Какого хрена? — Изабель, дорогуша, наведи-ка нам кофейку, — как ни в чём не бывало приказывает Джонатан, но, завидя опасный блеск в её глазах, меняет стратегию. — Да, действительно, доверить тебе кофе может только самоубийца. Но хоть вискаря плесни на донышко. Нам с Магнусом нужно кое-что перетереть. — Обойдёшься. — Ну ладно, — Джонатан пожимает плечами и манит Магнуса к себе. — Полетели ко мне, у меня точно есть что выпить и, это важно, над душой не будет стоять раздосадованная и обиженная Вермильон. — Однажды я тебя убью, — мрачно обещает ему Изабель и идёт на кухню, откуда возвращается с четырьмя толстыми стаканами, глыбой льда и острым ножом. — Не будь злюкой, принцесса. Уверен, что ты нравишься этому Саймону, и будь другое время и другие обстоятельства, я бы даже дал вам год сладкой жизни, после которой ты бы его кинула, потому что надоел. — Я не такая, как ты обо мне думаешь. — А с чего ты взяла, что знаешь, как я о тебе думаю? В этом твоя основная проблема. Ты всё принимаешь за чистую монету. Алек вон тоже таким был. А потом появился один пронырливый журналист, и только посмотри на своего брата. Браво, Алек. Тебе даже объяснять не пришлось, сразу понял. Я поражён. — Завались, — бросает ему Алек и прищуривается. — Речь идёт о жизни Магнуса, не вижу причин радоваться, что полчаса назад он поставил свою безопасность под угрозу. — Вот именно об этом я говорю, — встревает Изабель. — Я не верю, что Магнус причинил бы вред супергероям, даже если бы у него была такая возможность. — Спасибо, что так хорошо думаешь обо мне, — благодарит её Магнус и забирает нож, а потом со скорбным видом передаёт его Алеку, который с помощью лазерного зрения разогревает лезвие докрасна. — А ты очень удобный в хозяйстве, — хвалит он Алека и бросает в бокал ровные кубики. — Итак, — начинает Изабель. — Зачем ты это сказал? — Думай, принцесса. Напряги извилины. Это больно только поначалу, — не унимается Джонатан, и Магнус легонько шлёпает его по бедру. — Я сказал это в надежде на то, что Саймон передаст мои слова Зеро. Возможно, узнав, что я испытываю подобные чувства, он решит пойти на контакт, и мне удастся что-то выведать. — Звучит сомнительно. — Звучит как отчаянная попытка выманить Зеро. Мне нужно поговорить с ним. Магнус запускает пальцы в волосы и чуть оттягивает их назад, поднимая голову. Индустриальная люстра, засунутая в интерьер по воле сумасшедшего дизайнера, похожа на огромного спрута. Её яркие лампочки расплываются по сетчатке светло-жёлтыми пятнами, и Магнус моргает, чтобы избавиться от рези в глазах. Но получается плохо, и шершавые края невидимых песчинок царапают слизистую, заставляя снова и снова тереть глаза. — Унеси его, — командует Джонатан и решительно отставляет полный стакан подальше от Магнуса. — Я сам всё расскажу твоей маленькой сестрёнке. И, возможно, дом при этом останется целым. — Летите, Алек, — улыбается Изабель, — летите сейчас же. Судя по тяжёлому воздуху, скоро начнётся дождь. Я заночую здесь. — Мы, — поправляет её Джонатан, и Алек окидывает его подозрительным взглядом. — Не беспокойся за меня, я не позволю ей причинить мне вред, — пафосно произносит Джонатан, и Изабель тяжело вздыхает. — Это будет длинная ночь, — тихо говорит она, и Алек улыбается. — Спасибо, — говорит он и берёт Магнуса на руки. — Если что, звоните. — Труп я и сама смогу закопать, — спокойно отвечает Изабель, и Алек успевает заметить тень улыбки на осунувшемся лице Джонатана. Полёт выходит быстрым и коротким. Они врываются в квартиру вместе с первыми увесистыми каплями, которые оставляют на подоконнике мокрые рваные пятна. — Успели, — выдыхает Алек и осторожно ставит Магнуса на пол. — Иди в душ, я немного приберусь. Магнус уходит, не говоря ни слова, а когда возвращается, намертво прилипает к окну, за которым беснуется стихия. Порывистый ветер раз за разом расстреливает острыми водяными иглами силуэт человека, стоящего за тонкой перегородкой. — Дождь, — говорит Магнус, наблюдая, как тонкие прозрачные струи стекают по стеклу. — Я не люблю грозу, но когда над Шэдоу Сити собираются тучи и гремит гром, город становится особенно красивым. Исчезает вся шелуха, смывается под ливневыми потоками. Бродить в такое время по улицам — хуже занятия не придумаешь, но когда я был моложе, мне постоянно приходилось это делать. Так я научился ценить подобные моменты. А ты любишь дождь? — Не особо. — Алек подходит к окну и встаёт позади Магнуса, прижимаясь к нему. — С чисто практической точки зрения, дождь — это плохая видимость, повышенная опасность поражения электричеством и простудные заболевания. Я не люблю, когда что-то мокрое затекает мне за шиворот и хлюпает в сапогах. — Я обещал тебе грабительские проценты, — Магнус меняет тему и поворачивается к Алеку. — Можно мне выплатить их сегодня? — Никаких долгов сегодня, — отвергает Алек его предложение и прикладывает ладони к смуглым горячим щекам. — Ты слишком пьян. — У-у-у, иногда ты слишком правильный, Александр. — Поэтому я тебе и нравлюсь. — Твоя правда, но что если так? Сегодня суббота, почти воскресенье. Завтра утром я должен буду засесть дома, чтобы основательно подготовиться. А в среду что-то пойдёт не так, и мы больше никогда не увидимся. Алек вглядывается в чёрные глаза и не видит в них ни единого намёка на шутку. Магнус абсолютно серьёзен, собран и спокоен. — Этого не будет. Я спасу тебя. В среду вечером мы будем сидеть на диване в моей гостиной, есть пиццу и смотреть дурацкий фильм, шоу, что угодно. Я обещаю тебе. — Ну как тебе можно не верить? Иди в душ, а я ещё постою, полюбуюсь на город. Может, немного протрезвею. Алек соглашается, но каждый шорох, каждый звук заставляет его вздрагивать и замирать. Шаги Магнуса бьют по барабанным перепонкам, и Алек задерживает дыхание, когда понимает, что они стихают в спальне. Но кровать не издаёт ни единого скрипа, и, наскоро вытеревшись полотенцем, он спешит в комнату. — У тебя со всех сторон открывается отличный вид, — слышит Алек и останавливается на пороге. — Мне кажется, что если приглядеться, то можно увидеть вашу башню. — В ясные дни я могу различить её очертания. Хотя на самом деле нет. Это игры воображения. Я проверял пределы своего зрения. — А что ты сейчас видишь? — спрашивает Магнус, пока Алек забирается на кровать. — Своего парня, который смертельно устал и которому нужна порция хорошего здорового сна. Вот что я вижу, Магнус. Иди ко мне. Окно становится серым прямоугольником на бежевой глади стены, и Магнус ныряет под тёплое одеяло, попадая в надёжные объятия, в которых находит укрытие до самого утра. Пасмурное, промозглое, предвещающее суровую зиму, оно заползает в комнату, но не смеет коснуться спящего человека. Строгий взгляд ореховых глаз заставляет сырость и холод отступить, и Алек выигрывает для Магнуса ещё несколько минут сладкой неги. Но тягаться со временем не под силу даже ему. Магнус открывает глаза и улыбается, лежит, оттягивая момент, когда сборы и ненужные диалоги заслонят собой чистую радость. Любуется, пересчитывает длинные ресницы, следует взглядом за разлётом бровей, цепляется за щетину, останавливается на губах и смыкает веки. Откладывает в памяти мгновение, бережно сохраняет его, а потом глубоко вздыхает. — Доброе утро, — произносит он и садится. — Пора вставать и работать. Я закажу такси. — Я могу отнести тебя. — Нет, Алек, мне нужно приехать домой одному. Так будет лучше. Магнус уходит в ванную, на ходу диктуя оператору координаты, а когда возвращается оттуда, Алек слышит шум подъезжающего автомобиля. — О, вот за мной и приехали. Признавайся, лифт в этом доме работает? — Я спущу тебя сам. Можно? — Конечно можно, — с лёгкой улыбкой говорит Магнус и касается ладонью колючей щеки. — Это всего три дня, милый. Алек кивает, сгребает Магнуса в охапку, вылетает в окно и медленно спускается к земле, которая приближается слишком быстро. — До среды? — спрашивает его Магнус, когда ноги находят опору в чёрном невысохшем асфальте, и Алек уверенно отвечает: — До среды.