Всего лишь человек

 — О моей сестре? Джонатан окидывает Магнуса внимательным взглядом и проводит кончиком языка по губам. — Если ты не хочешь или не готов, — начинает Магнус, но Джонатан прерывает его, громко цокая: — Почему бы и нет. Но мне, да и тебе, впрочем, тоже, понадобится чай. Дашь мне минут десять? — Успокаивающий чай с ромашкой? — улыбается Магнус, и Джонатан кивает. — Успокаивающий чай, — повторяет он вслед за Магнусом и уходит на кухню, где под шум закипающей воды гипнотизирует блистерную упаковку. — Джона, — зовёт его Магнус, и в ярко-синюю чашку просыпается белый порошок. Магнус греет руки о пузатые фарфоровые бока и прикрывает глаза, когда вдыхает тонкий аромат. — Что тебе первым приходит на ум, когда мы говорим о твоём отце? — внезапно спрашивает он, и Джонатан усмехается. — Алчный, хитрый, жестокий, беспринципный. У тебя другие ассоциации? — Да. — И какие же? — Он самый любящий отец, которого я знаю. Магнус делает первый глоток, прокатывая горячую жидкость по нёбу. Терпкий вкус растворяет горечь утреннего кофе, оставляя после себя удивительную ясность в голове. — Неожиданно, — наконец прерывает молчание Джонатан и на пару секунд задерживает взгляд на пустой чашке. — Ты — его единственное слабое место, любимый ребёнок, ради которого он был готов пожертвовать всем, включая дочь. — И кто же, по-твоему, принудил избавиться его от Клэри? — Она сама, — отвечает Магнус и откидывается на спинку дивана. — Позволь я тебе кое-что расскажу. Рассказ выходит коротким. За несколько минут Магнус успевает обрисовать особенности новой расы, её возможности и принципы работы способностей. — Так причём здесь Клэри? У неё никогда не было способностей. — Потому что она развитая, Джонатан. Только её способность связана с психикой, а не с физическим аспектом. — Её температура никогда не поднималась выше тридцати шести. — Я бы предположил, что её температура была ниже. — Что? — Когда я был у Зеро, я прикоснулся к нему. Он не такой горячий, как ты или Алек. — Магнус морщится, когда произносит последнее имя, но тут же продолжает: — Не знай я, что он супергерой, отнёс бы его к развитым. Я думаю, что ментальные способности понижают температуру. И чем лучше эти способности развиты, тем ниже она становится. У супергероев это нивелируется особенностями их организма: они гораздо горячее. А вот если способность одна, как у Клэри, то вполне можно предположить, что температура подобных людей ниже привычных тридцати шести и шести. Вспомни, разве твоя сестра не казалась тебе холодной? — У тебя тоже вечно холодные ноги. — Джона. — Я не помню. Я всегда считал её примитивной. — Но если взять мою гипотезу за отправную точку, то поведение твоего отца становится логичным и последовательным. У него есть сын, которого он любит и на которого он возлагает большие надежды. Рождается девочка. Идёт время, он понимает, что девочка представляет для тебя угрозу. Он отселяет мать и дочь в отдельное крыло, чтобы вы не пересекались. Ты проникаешь в комнату, Вал вырубает тебя, чтобы не допустить ментального воздействия. Твоя мать, то ли повинуясь воле Клэри, то ли доведённая до крайности годами подобного отношения, решает умереть вместе с дочерью. Ничего не упустил? — Я не могу в это поверить. Что такого могла сделать маленькая девочка, даже если у неё была какая-то ментальная способность? — Например, наградить твоего отца периодическими головными болями. Ты ведь знаешь, что после нервного перенапряжения он готов просто на стенку лезть, чтобы избавиться от мигрени. — Но у меня-то их нет. — Зато есть вспышки агрессии, такое временное помешательство, когда ты выпадаешь из реальности. Кто знает, что могла сделать твоя сестра? Может, она и стала причиной этих припадков. Тогда ясно, почему твой отец так поступил. — Но моей матери это не коснулось, Магнус. А она была супергероиней. Значит, согласно твоей теории, тоже была подвержена такому воздействию. — Потому что твоя сестра любила твою мать. А тебе она могла завидовать из-за того, как по-разному относился Валентин к тебе и к ней. — Клэри не такая, Магнус. — Она была ребёнком, Джонатан. Ревность — это естественно. Только не говори, что никого не хотел убить на прошлой неделе. — Я постоянно в поисках жертвы, или ты забыл, с кем имеешь дело? — А теперь представь, что твоё, даже самое мимолётное, желание превращается в приказ для других. — Зачем отец отдал её Элдетри? — Потому что тот знал о таких людях. Этот лис работал с Зеро, он был в курсе существования ментальных способностей. — Подожди. Ты думаешь, что Клэри у Зеро? — Это было бы лучшим для нас исходом. — Лучшим? Ты в своём уме? — Лучшим, потому что если Элдетри лично организовал ей укрытие, то у неё могут быть большие проблемы. Его смерть случилась очень не вовремя. — Боже. — Джонатан выдыхает и стискивает руки. — Если бы я только знал тогда. — Ты знал, — флегматично отвечает ему Магнус и наклоняет голову. — Это я был не в курсе, что он забрал твою сестру после несчастного случая. А ты наоборот. Почему ты не похитил его и не запытал до смерти? Элдетри не был крепким орешком, ты бы легко развязал ему язык. Джонатан опускает глаза, и Магнус понимающе усмехается. — Больше никогда не разыгрывай при мне крутого парня, Джона. Подумать только, мерзавец Монтеро не может причинить боль. Господи, как ты умудрился убить его и не заплакать. — Завались. Убийство — это сложно. Прости, что разочаровал тебя. Я сказал тогда правду. Элдетри увидел меня и решил поднять шум. Найт узнал бы о флешке. Я действовал по наитию. — Но он же не первый твой убитый? — Нет. Далеко не первый. Но первый, кого я убил не в бою. — А что у тебя за проблемы с пытками? — А тебе внезапно понадобился инквизитор? — Нет. Я в принципе предполагал, что ты не способен на подобные зверства, но никогда не мог понять почему. — Потому что тебя мне хватило с лихвой, Магнус. Я располосовал тебе спину и никогда не смогу забыть, как ты стонал от боли. Как бы далеко я ни старался улететь, я всё равно тебя слышал. Даже когда ты полностью выздоровел. Джонатан поднимается с дивана и подходит к окну, прижимаясь горячим лбом к стеклу, а позади него загорается экран телевизора. — Спасибо, Шелли. Это был наш корреспондент с репортажем из здания суда, где только что приняли судьбоносный закон для всех людей с мультиспособностями. О последствиях его принятия мы поговорим с приглашённым экспертом, юристом, кандидатом... Текст обрывается на полуслове, Магнус щёлкает пультом, и Джонатан разворачивается к нему. — Ты хочешь поддержать моё выдвижение. Но я не представляю, каким образом мрачный Монтеро сможет уделать солнцеликого Найта. — А если я скажу тебе, что безупречный образчик принципиальности запер несколько десятков людей с ментальными способностями в частную тюрьму? — Найт? Ты уверен? — Ну, скажем так. Не совсем он, скорее его свихнувшаяся на фоне личной трагедии мамочка. Но он точно знает о её косяках и ничего не предпринимает. — Сильный аргумент, — усмехается Джонатан и продолжает: — Достаточно сильный, чтобы потерять все голоса развитых и супергероев. Кто в здравом уме позволит таким людям бродить по городу? Твоего бывшего точно поддержат все, кому эти психи могут навредить. Магнус фыркает и потягивается, наклоняя голову из стороны в сторону. Он давит зевок и промаргивается, чтобы вернуть зрению резкость. — Ты прав, — растягивая слова, говорит он. — Алек сказал мне о том же. Занимательно, что вы придерживаетесь одного мнения. — Это ты у нас идеалист без страха и упрёка, отважный журналист, раскрывающий правду. А мы супергерои, мы боремся с преступностью, помогаем полиции и бла-бла-бла. Вздумай Найт рассказать о таких людях, город погрузится в хаос. Я даже представлять не хочу, что будет происходить. Люди начнут охоту на ведьм, сотни преступлений, которые невозможно доказать, тысячи людей, которые получат оправдание для своих действий. — Ты снова прав. Вал тоже. Думаю, самым разумным будет оставить Клэри там, где она есть. — Это слишком низкий уровень манипуляции, Магнус. Попробуй ещё раз. — Как скажешь. Только давай не смешивать две проблемы в одну. У нас есть люди, которые в теории могут управлять сознанием развитых и людей с мультиспособностями. В теории они очень опасны. В теории их не очень много, и ими можно пожертвовать, чтобы сохранить жизни большинства. С этой точки зрения к Найту и Вэлишн не подкопаешься. Магнус делает паузу и пару раз глубоко вздыхает. — Спать хочешь? — Есть немного. Но я хочу закончить с этим раз и навсегда. Ты спросил меня не о том, как я отношусь к ситуации, когда определённая категория людей лишена свободы за преступления, которые никогда не совершала. Ты спросил меня о другом. Как это поможет тебе победить? Если мы будем действовать в лоб, просто напишем, что существуют люди, влияющие на сознание, то супергерои предстанут в лучшем свете. Они охраняют жителей этого города, они заботятся о них. Так мы закопаем себя. Но написать можно по-разному. Как тебе такое: супергерои считают жителей этого города глупыми, неспособными принять решение, они скрыли чрезвычайно важную информацию. Они говорят нам, что таких людей мало, но что, если их больше. Сколько невинных сидит в тюрьмах только потому, что жители не были предупреждены о подобного рода преступлениях. Мы защищаем право людей на достоверную информацию, мы верим в их способность принять решение... — Мы верим в демократию, — заканчивает за него Джонатан. — Как можно довериться супергерою, который утаивает важную информацию, тем самым подвергая людей опасности. Это сильно, Магнус. Но ты готов взять на себя ответственность? Как только ты напишешь об этом, ты уничтожишь Шэдоу Сити. — Этому городу давно нужна встряска, Джона. И в отличие от тебя, я не боюсь причинить боль. — Ты убьёшь сотни. — Я бы поставил на тысячи. Но если между свободой и безопасностью человек выбирает безопасность, в конечном итоге он потеряет и то и другое . Кто скажет, что ещё скрывают супергерои, сколько таких тюрем? Они так рвутся во власть. Не потому ли, что хотят заполучить в свои руки удобный инструмент для подавления любого инакомыслия. Кто будет следующим? Много ли времени пройдёт, прежде чем развитые окажутся в том же положении, что и примитивные? — Угрозы. — Они всегда продаются лучше всего. — Это низко. — Я не собираюсь играть в благородство, когда на кону жизни людей. Люди по своей сути эгоистичны, им нет дела до проблем других, их интересуют только они сами. Поэтому я не буду писать о праве людей с ментальными способностями на свободу, хотя казалось бы, это так очевидно. Нет. В центре будет гореть всеми огнями право людей на информацию. Я расскажу о том, как Мариза и Алек отобрали право знать, право принимать решения, покажу, насколько они самоуверенны, насколько низкого мнения о других. Людям не нравится, когда их права попирают, они ненавидят, когда к ним относятся свысока, они боятся, когда их жизни становятся разменной монетой для более сильных. Супергерои должны быть представлены в правительстве, там же должны быть и примитивные, и развитые, и люди с ментальными способностями. Мы должны обсуждать, а не карать. Вэлишн держит этих несчастных в плену столько лет, думаешь, она задумается хоть на секунду о гуманности своих методов. И именно поэтому мы не можем торопиться. Заметая следы, она может убить всех пленников, если уже не убила. — Ты правда считаешь, что Алек позволит ей это? — Ты правда считаешь, что она рассказала ему всю правду? — Невысокого мнения ты о своём бывшем, — замечает Джонатан, и Магнус пожимает плечами. — Именно поэтому он бывший. — Ой ли. — Продолжим обсуждать Найта или вернёмся к тому, что нас обоих интересует? — Второе. Ты всегда смотришь дальше, Магнус. Ты, конечно, ратовал бы за свободу этих людей, даже если бы не было никакого подтекста, но он точно есть. Я хочу знать. — А самому додуматься не судьба? — Ты сказал, что их способности не действуют на примитивных. Это хороший козырь. — Это пятьсот козырей, Джона. Примерно столько людей в разное время исчезло из Академии. — Откуда ты знаешь? — Элдетри. Он снабжал меня сведениями из Академии. — Почему ты думаешь, что он тебе не врал? Что сведения не были подложными? — Ты мне расскажи. Ты снабжал меня фальшивыми документами по предварительному с ним сговору? Элдетри не единственный источник, у меня есть ещё пара инсайдеров, включая людей твоего отца и тебя. — Умеешь же ты выкрутиться. — Я не выкручиваюсь. Я говорю всё как есть. А теперь твоя очередь отвечать на мои вопросы. — Нет. Ты идёшь спать, а я буду охранять твой сон. — Не увиливай, Джона. — Успокаивающий чай, Магнус, на то и успокаивающий. — Усталость, эмоциональная пустота после ударной дозы адреналина. Я чувствую слабость, но я не хочу спать. И чтобы ты знал, я поменял чашки. Я знал, что ты так сделаешь. — Поэтому сиан был в обеих. Не волнуйся, его совсем немного. Достаточно, чтобы ты заснул, но слишком мало, чтобы заподозрил неладное. — Зачем? — Узнаешь, когда проснёшься, мой маленький недоверчивый примитивный. Магнус поднимается с дивана, и на него обрушиваются последствия. Ноги подкашиваются, и знакомый холод поднимается от кончиков пальцев по предплечьям к ключицам. Он борется, но туман в голове с каждой секундой становится гуще. Тело сдаётся, и крепкие руки подхватывают его и несут в спальню. — Не сопротивляйся, — шепчет ему Джонатан, опуская на простыни. — Всего несколько часов сна. А вечером я буду рядом, чтобы поговорить. — О чём? — выдавливает из себя Магнус, проваливаясь в сон. — О том, что действительно тебя волнует, — отвечает ему Джонатан и укрывает одеялом. — О том, кого ты так настойчиво гонишь из своих мыслей. Пальцы Джонатана цепляют длинную прядь, что сплетается с ресницами, и отводят её за ухо. Дверь остаётся открытой, и, устроившись на диване, он слушает метроном чужого дыхания. Экран смартфона то и дело вспыхивает, оповещая о новых сообщениях и звонках, и только к вечеру телефон устаёт, предупреждает о низком заряде и отключается. А в тёмной комнате так хорошо думается. Магнус вздыхает, и его сердце срывается в яму, доверху наполненную эмоциями, выкрученными на максимум. Джонатан усмехается, когда быстрые шаги приближаются к дивану, и отлетает в сторону, оставляя Магнуса с пустыми руками. — Привет, — произносит Джонатан, паря в метре от пола. — Выспался? Надеюсь, тебе снились сны о твоём бывшем. Вместо ответа в него летит толстая книга, но Джонатан без труда ловит толстый томик и аккуратно ставит его на полку. — Ты же понимаешь, что тебе не избежать разговора. Я вытащу из тебя всё, что связано с Алеком. Тебе придётся рассказать мне. Ну же, Магнус, не усложняй нам обоим жизнь. Настольная лампа, пара статуэток, смартфон. Магнус оглядывается, но снаряды закончились, а слова так и рвутся наружу. — Тебе ведь сейчас больно. Идеал, который на деле оказался таким же как я, а то и хуже. Как ты продержался три недели и ни разу не вмазал ему? Магнус отворачивается, но Джонатан успевает заметить влажный след на щеке. — Значит вмазал. Молодец! Эта мразь точно заслужила. Пусть мучается теперь, понимая, кого упустил. Магнус хватается за стену, закусывает губу и дышит, все ещё надеясь, что шквал эмоций схлынет, но чувств слишком много, в них так легко захлебнуться. — Хочешь, заставим его сходить с ума от ревности? Пусть каждую ночь страдает, воображая, каким бы мог быть секс с тобой. Магнус сглатывает и охает, когда ударяется спиной о стену. — Ты идиот? Когда? Зачем? — Вчера, — шепчет Магнус и перестаёт сражаться. — Хотел наказать себя. Отлично получилось. До сих пор мерзко. Это ты хотел услышать? Зачем тебе мои откровения? Ты для этого опоил меня? — Потому что ты собираешься на войну, Магнус. Потому что втягиваешь в неё меня, потому что я не хочу, чтобы ты держал это в себе. Выплесни, иначе потом сломаешься в самый неподходящий момент. Пусть будет злость, пусть будет боль, ненависть. Что там у тебя внутри? Магнус сползает по стене, и Джонатан опускается рядом, прижимает к себе, различая глухое: — Я люблю его, я так его люблю. — Глупый, глупый, глупый, — бормочет Джонатан, поглаживая Магнуса по спине. — Что же ты будешь делать? Настроение скачет по горным пикам обид и разочарований, поэтому Магнус отстраняется от Джонатана и стискивает зубы. — Больше никогда так не делай, Джона. Не смей выпытывать мои чувства, не смей пользоваться моим доверием. — У меня есть дюжина стаканов, от которых я уже давно мечтал избавиться? Хочешь? Грохот разбитого стекла заполняет гостиную, и Джонатан не может сдержать улыбки, когда Магнус всаживает очередной стакан ему в висок. — Сильнее, а то похоже, что ты меня жалеешь. Ну же Магнус! Неудивительно, что у тебя и Алека с сексом не заладилось. Ты же как амёба! Так и представляю, как ты лежал бревном, прямо как сегодня в моей спальне. И это явно не из-за моего фирменного чаёчка! — Ненавижу тебя! — орёт на него Магнус, позволяя злости впиваться стеклянными осколками в ладонь. С каждым ударом дышится легче, и он выплёвывает слова, сцеживая яд, который отравлял его три долгих недели. — Я! — Стакан врезается Джонатану в плечо. — Сам! — На губах появляется улыбка. — Разберусь! — Осколки прыгают по полу, смешиваясь с сотней других. — Со своей! — Входная дверь слетает с петель, и Магнус в запале не успевает остановиться. — Любовью к Алеку! — заканчивает он и поворачивает голову. — Что ты с ним сделал? Алек бросается к Магнусу, но кулак Джонатана встречает его на полпути. — Какого ты здесь делаешь? — кричит Джонатан, а с рук Магнуса стекает кровь. Серебристый ноутбук разлетается на две части, когда Алек со всей силы обрушивает его на голову Джонатана, и Магнус отступает на шаг, боясь взглянуть Алеку в глаза. Одна секунда промедления решает всё, и Джонатан пользуется моментом. Удар в затылок валит Алека, его руки скручивают за спиной, и Джонатан придавливает его к полу. — Сука, я тебе сейчас морду подправлю, чтобы больше никогда не являлся без приглашения. Магнус замирает, когда видит, как в глубине чёрных зрачков разгораются красные угли. Два тонких лазерных луча подбираются к волосам Алека, прожигая паркет. В воздухе расплывается запах горящей древесины, и Алек пыхтит, пытаясь вырваться из-под придавившего его тела. Вонь от палёной плоти приводит Магнуса в себя, и он кидается к Джонатану, со всей силы врезаясь в его плечо. — Хватит, ты убьёшь его! Ему же больно! Джонатан закрывает глаза и откатывается в сторону, а в коридоре раздаётся топот шагов. Алек, боясь новой угрозы, стремительно поднимается на ноги и прижимает Магнуса к себе, пачкаясь в его крови. — Что тут происходит? — спрашивает седой консьерж, и на кончиках его пальцев загораются синие огоньки. Джонатан открывает глаза и обводит свою гостиную быстрым взглядом. Кучи битого стекла, раскуроченный ноутбук, запах горелого дерева, взъерошенный Алек, обнимающий растерянного Магнуса, никак не хотят соединяться в общую картину, и Джонатан молчит, а помощь приходит от Джейса. — Мы проверяли уровень безопасности. Джейс похлопывает консьержа по спине и широко улыбается. — Что? — Видите ли, — на ходу продолжает выдумывать Джейс, — Монтеро уверял, что этот дом полностью защищён, но я и Найт усомнились в этом. Мы оказались правы. Я легко вас отвлёк, пока Найт сумел проникнуть наверх и захватить мистера Бейна. Повезло, что это были мы, а не злодеи. Естественно, мы оплатим весь ущерб, но вы должны молчать. Я ведь правильно понимаю, что вам и самому не хочется рассказывать о том, как вы оплошали. — Это правда? — От первого и до последнего слова, — подтверждает Джонатан. — Не думал, что Голдмен окажется прав, но система безопасности и правда оставляет желать лучшего. Я не ожидал от вас. — Простите, мы всё исправим. — Хотелось бы надеяться, а то у нас тут есть один журналист, который не всегда может удержать язык за зубами. Но, думаю, молчание в обмен на молчание будет достаточной платой. Вы согласны, мистер Бейн? Магнус вздрагивает и медленно кивает, а консьерж расцветает и нерешительно протягивает Джейсу блокнот. — Мне для внуков, — поясняет он, и Джейс оставляет размашистую подпись со стандартными пожеланиями. Лифт открывает двери с радостным треньканьем и отправляется вниз, а Джонатан подходит к Алеку. — Убери от него руки. Немедленно. — Притормози, Монтеро, — вмешивается Джейс, но Джонатан громко шикает на него и выдирает Магнуса из крепких объятий. — В спальню. Запри двери, — командует Джонатан, и Магнус кивает. — Магнус, — просит Алек, но получает несильный тычок в грудь от Джонатана. — Ты свой шанс проебал, Найт. Ещё раз ворвёшься ко мне, и даже Магнус тебя не спасёт. Я сверну шею и тебе, и твоему забавному брату. — А не дохуя ли ты самоуверенный? — снова встревает Джейс и хрипит, когда горячие пальцы смыкаются у него на горле. — Не советую выяснять, Джейс. — Джонатан щурится и качает головой, предупреждая любое движение Алека. — Ты причинил ему боль, Найт. Отныне он моя забота. Но нам есть что обсудить. Наедине. Крыша. Я буду там через три минуты. И сплавь своего надоедливого братца. Джонатан размыкает пальцы, и на шее Джейса остаются розоватые следы. — Я тебе это припомню. — Выметайся, Голдмен. Живо. Джейс порывается затеять драку, но Алек ловит его и тянет за собой. Они вылетают в окно и приземляются на крышу, и Джейс высказывает всё, что он думает о Джонатане, пока не замечает довольного Алека. — Ты чего лыбишься? — Магнус сказал, что любит меня. Так что прийти сюда, чтобы вернуть ноутбук, было отличной идеей. — У меня других не бывает, — хмыкает Джейс и морщит нос. — Значит, давай заберём твоего Магнуса у этого хмыря, и дело с концом. — Всё не так просто. Я обидел Магнуса, сделал ему больно, он разочарован во мне. — Судя по всему, накосячил ты по-крупному. — Есть такое, но я планирую всё исправить. — Алек разворачивается и спокойно встречает взгляд Джонатана. — Не важно, что он говорит или как поступает, важно, что он чувствует. Джонатан усмехается, но не произносит ни слова, опускается в паре метров от Алека и скрещивает руки на груди, выразительно поглядывая на Джейса. — Можно подумать у Алека есть какие-то секреты от меня, — ворчит Джейс, но послушно разбегается и взлетает, исчезая в ночной тьме. — Он даже не представляет, каков ты на самом деле. Мне его даже немного жаль, — говорит Джонатан. — Интересно, что он скажет, когда узнает, что ты подрабатываешь надзирателем в тюрьме. — Он меня поддержит, потому что даже ты понимаешь, что я прав. Мне пришлось сделать этот выбор. Выбор в пользу большинства. Я не мог рискнуть столькими жизнями. Если бы я выпустил этих людей, то каждую секунду бы опасался, что мой разум может быть захвачен. Я не хочу, чтобы ведомые ненавистью к супергероям эти люди уничтожили город. И я, и мать заслужили наказание, мы его примем, но сейчас мы будем выполнять долг. Я обещаю тебе, что когда предстану перед судом, твоё имя не прозвучит. Но дай мне время, чтобы придумать выход. — А если вы не найдёте его? Что вы планировали в этом случае? Держать этих людей в тюрьме вечно? — Да. Если понадобится, то да. Для них созданы максимально комфортные условия. Двенадцать жизней против миллионов. Не говори, что ты бы поступил иначе. Сейчас Магнус верит тебе. Убеди его, чтобы он не разглашал эту информацию. Ни тебе, ни мне не нужны беспорядки. — Я бы мог, — задумчиво тянет Джонатан. — А что мне за это будет? — Я могу не выдвигать свою кандидатуру. Могу поддержать тебя. Переписать на тебя моё состояние, уйти из супергероев? Выбирай. — Действительно, есть из чего выбрать. Но я, пожалуй, откажусь. Твоя мамочка из всего сумеет извлечь выгоду. К тому же, на белом грязь лучше видно. Победа будет слаще, если побеждённым будет сам Найт. Можешь не беспокоиться. Магнус не будет раскрывать твои грехи. Пока я могу его удержать. Он и сам понимает мотивы твоих поступков и не горит желанием уничтожить этот город. Но в одном ты очень сильно ошибаешься. — Просвети. — Магнус не доверяет мне. После тебя он никому не доверяет. Отличный был ход, Найт. Спасибо, что толкнул лучшего журналиста Шэдоу Сити на мою сторону. Лети к мамочке. Она наверняка тебя заждалась. — После меня? Я ведь правильно понял, что ты подсунул ему какой-то чай? Я услышал, как вы кричали друг на друга. Что ты сделал с ним? — Ну раз ты всё слышал, то зачем спрашиваешь? — Ты не ответил. Что ты с ним сделал? — Я сделал с ним всё то, на что тебе никогда не хватит смелости. — Алек опускает голову, и Джонатан хмыкает. — Расслабься. Он тебя любит. Мне нужно было, чтобы он признал это, переварил факт того, что втюрился не в того человека, отпустил ситуацию и отправился в поход против супергероев. Вот и всё. Мы должны были побить посуду, покричать, потом пожрать, напиться и завалиться спать. В принципе, если бы он настоял на оздоровительном сексе, я бы оказал ему и эту услугу. Алек фыркает, и Джонатан смотрит на него исподлобья. — Ему бы стало легче, но ты решил всё испортить. Зачем ты вообще припёрся ко мне, взял в напарники своего братца, обманул консьержа и устроил шоу? — Я пришёл вернуть ноутбук. Ему он нужен для работы. Джонатан закатывает глаза и качает головой. — Серьёзно? Ты что, подросток? Ты все его вещи по одной возвращать будешь? Что у нас завтра? День левого носка? Грязных трусов? Или трусы прибережёшь напоследок? — Я был зол. Рассказал Джейсу, что мы расстались, что Магнус теперь с тобой. Он сказал, что всё образуется, надо только поговорить, придумал предлог. — И ты повёлся? — Нет, но я не хотел, чтобы после того, как эта новость дойдёт до полиции и верхушки супергероев, в мою квартиру заявились люди и забрали его ноут. Вряд ли там хранились важные сведения. Скорее всего, Магнус за эти три недели подчистил всё за собой, но рисковать не хотелось. Поэтому я сделал вид, что послушался Джейса и прилетел. Ваш диалог напрочь отключил мне мозги, я ворвался в твою квартиру. Вот и всё. Прости. — Ты такой благородный, аж тошно становится. Самому не противно быть таким правильным? И ведь не подкопаешься ни с какой стороны. Теперь ясно, почему Магнус так разочаровался в тебе. Тебе стоит признать, что ваши отношения с самого начала были обречены на провал. — Не тебе решать. Пока он меня любит, я буду пытаться. В конце концов он поймёт, что я прав. — Да ты пиздец непробиваемый. Не думай даже приблизиться к нему, я тебе шею сверну. — Он считает тебя своим другом, а ты придерживаешься того же мнения относительно этих людей с ментальными способностями, что и я. Почему я должен перестать надеяться? — Действительно. Может, потому что он тебе об этом сказал? — А тебе он такого никогда не говорил? — Говорил. И в отличие от тебя, я никогда не преследовал его, не писал, не звонил, не подстраивал встречи, не врывался в его квартиру с ноги. Первый шаг всегда делал Магнус. Только он решал. Я слишком опасный для него человек и слишком трусливый, чтобы взять ответственность, если что-то случится. Джонатан ставит ногу на невысокий парапет и закусывает губу, когда слышит позади тихое: — Позаботься о нём. Пожалуйста. — Ты тоже, — бросает Джонатан, не поворачивая головы. — Исчезни из его жизни. Джонатан падает вниз, а Алек качает головой и шепчет свинцовым облакам, затянувшим небо. — Если бы я мог. Джонатан зависает напротив окна в гостиной и переводит дыхание. Его ждёт тяжёлый разговор, его ждёт слишком спокойный Магнус, который вытянулся в полный рост в удобном кресле. Он лежит, прикрыв глаза, и не открывает их, даже когда слышит щелчок ключа в замочной скважине. — Быстро вы поговорили, — роняет он с горькой усмешкой, и Джонатан присаживается на кровать. — Прости. Я не ожидал, что твой рыцарь вломится ко мне. Планировалось, что ты спустишь пар, и мы сможем двигаться дальше. — Что сделано, то сделано. В конце концов, Алек сделал хуже только себе. Жаль, конечно, мою легенду. Даже дня не продержалась, но уже наплевать. — Хуже? Что ты имеешь в виду? — Я хотел оказать ему последнюю услугу. Не получилось. — И в чём же эта услуга заключалась? — Он выбрал свой путь, а я свой. Они разные, эти пути. Бороться против человека, к которому ты испытываешь чувства — непростая задача. Я решил облегчить ему этот процесс. Обида — лучшее подспорье в такого рода схватках. — А тебе значит сложно не будет? — Я устал обжигаться, устал разочаровываться в людях. Причём это даже не их вина. В моей голове возникает образ, идеальная картинка, которой на самом деле не существует. А когда реальность сталкивается с воображением, я проигрываю. Раз за разом. Я даже в себе разочаровался. Но я всё ещё могу помочь тем, кому действительно нужна помощь. — Алек не отступит, не теперь, когда он знает, что ты любишь его. — Любовь не вечна, Джона. Чувства и эмоции никогда не играли для меня большой роли, слова и поступки — вот, что имеет значение.