Всего лишь человек

Магнус с трудом открывает один глаз, когда получает ощутимый тычок в правый бок. — Чего тебе? — ворчит Магнус, откатываясь подальше от ног и рук, которые подталкивают его к краю кровати. — Завтрак иди делай. Тебе вроде сегодня на работу. — Могли бы проспать, — бурчит Магнус. — Всё равно Вал тебя ругать не будет. — Вали уже. Магнус усмехается и плетётся на кухню, чтобы провести ревизию продуктов. Результаты удручают. На подоконнике сиротливо лежит упаковка галет, и Магнус с недовольным видом смотрит на след, оставленный его пальцем на пыльной поверхности. Солнце слепит глаза, и он не сразу замечает тёмный силуэт. Упаковка летит на пол, и через пару секунд за спиной возникает Джонатан. — Вот же сукин сын, — беззлобно комментирует он. — Прислал сестрёнку, чтобы проследить за нами. Изабель хмурится, когда Джонатан приобнимает Магнуса и склоняется к его уху. — Пошли в душ, — громко говорит Джонатан, широко улыбаясь. — Тебе не кажется, что она поднабрала? Изабель краснеет, и Магнус хватает Джонатана за руку и тащит за собой в спальню. Он закрывает дверь и качает головой, когда видит Джонатана, сидящего на кровати в позе примерного ученика. — Мне сейчас пойти извиниться перед ней, добросердечный мистер Бейн? — С этого дня прекрати её злить, Джона. Она эмоциональна. Приучишь её к своим подколкам, в нужный момент она не сорвётся. Джонатан целых две секунды изумлённо смотрит на Магнуса, а потом показательно хлопает в ладоши: — Вау. А ты хорош. Уже есть план? — Нет. Но её вспыльчивость — это слабость. Не в наших интересах помогать ей справиться с этим. Лучше оставить её додумывать, воображение будет работать лучше любой провокации. Не говори, что она растолстела. Кинь на неё взгляд, потом шепни мне что-то, я рассмеюсь. Дело сделано. Она не станет выяснять отношения, потому что повода не было, но она запомнит. Начнёт сомневаться в себе, станет ещё более мнительной. Доводить до кипения нужно медленно, тогда и взрыв будет сильнее. Она сестра Алека. И как яблоко от яблони, так и сестра от брата. Люди увидят связь. — Никогда не думал, что ты опустишься до такого. — Мне не понадобится. Но другим-то я запретить не могу. Ну а потом, конечно, Хантер Дэйли обязательно отметит, что судить брата по поступкам сестры неправильно и глупо. — Но дело уже будет сделано. — Именно. — Жестоко. — Нет. Мариза, Мокси и другие хотят привлечь на свою сторону людей, пробуждая в них самые низменные чувства. Им придётся столкнуться с последствиями. Умные люди обязательно сделают свои выводы. Они никогда не поверят в эту чушь, но обязательно отметят, что Хантер Дэйли выступает на стороне здравого смысла. Недалёкие люди отвернутся от них из-за глупых предрассудков, а дальновидные запишут на твой счёт пару дополнительных очков. — Умно. — Да. А теперь собирайся, и полетели на работу. Позавтракаем там. Завтрак превращается в несбыточную мечту, когда на входе в редакцию Магнус сталкивается с Валентином. — В мой кабинет, — роняет он, и даже Арчи, испытывающий не самые тёплые чувства к Магнусу, сочувственно смотрит ему вслед. Зато Джонатан вовсю развлекается в узком пространстве лифта, проверяя терпение отца. Он громко подпевает песенке, которая доносится с верхних этажей, крутится перед зеркалом, поправляя волосы, подмигивает Магнусу и широко улыбается, когда двери расходятся в стороны. Вышколенные сотрудники поджимают губы, но не произносят ни слова, чтобы не разозлить доведённого до предела начальника. Джонатан пожимает плечами и придерживает дверь, чтобы пропустить Магнуса вперёд. Тяжёлые звуконепроницаемые панели прикрывают дверь, стены и окна, а кабинет заливает мягкий жёлтый свет. — Если сейчас вы мне скажете, что вместе, я вас прикончу, — цедит Валентин, опускаясь в кресло. — Вот видишь, дорогой, а ты говорил, что папа любит меня. — Джона, — одёргивает его Магнус, и Валентин багровеет. — Как ты назвал моего сына? — Чёрт, Магс, нельзя же так палиться. Прости, папа, мы не выспались, если ты понимаешь, о чём я. Джонатан поигрывает бровями, и Магнус устало выдыхает. Он подходит к книжной полке, достаёт толстый коричневый томик, раскрывает его и забирает маленький ключ. — Что ты себе позволяешь? — бесится Валентин, наблюдая как Магнус отодвигает картину и открывает дверцу бара. — Двух Моргенштернов за раз я не вынесу, — охотно поясняет ему Магнус и тянет руку к пузатой бутылке. — Будешь? Джонатана не спрашиваю. Не хватало мне ещё полётов с пьяным супергероем. — А много мне надо будет выпить? — спрашивает Валентин, доставая из нижнего ящика пару бокалов. — По шкале от «мы решили позлить тебя, Вал» до «мы женаты и у нас трое детей»? — Вот столько, — отвечает ему Магнус, наливая виски на пару сантиметров. — Мы не спим, если ты об этом. — Да ладно, а кто сегодня целую ночь вёл со мной бои за постельное пространство? — огрызается Джонатан. — Хоть одна хорошая новость, я бы не вынес Бейна в родственниках, — комментирует Валентин, делая первый глоток. — Именно поэтому ты бережно хранишь все его подарки в нашей гостиной. Магнус с улыбкой похлопывает Валентина по спине, пока тот кашляет, и укоризненно покачивает головой, но Джонатан только разогревался. — Не делай такое лицо, Магнус. Подарки моего отца ты хранишь в спальне. И я даже не хочу думать, чем ты там занимаешься, маленький извращенец. — Пожалуй, сначала выслушаю вас, а потом допью, — решает Валентин, отставляя бокал от себя. — Давно вы спелись? — Незадолго до того, как ты взял его на работу, — поясняет Джонатан и уводит бокал прямо из-под носа Валентина, который после этих слов поменял мнение относительно выпивки. — Тебе вредно столько пить, папа. Новостей слишком много, я боюсь, что к концу ты сопьёшься. — Ладно, что ещё мне нужно знать? — Лучше будет, если мы поговорим об этом вечером, — говорит Магнус, морщась, когда алкоголь плюхается в пустой желудок. — Ты ко мне на ужин напрашиваешься? — Да. — Я так понимаю, что до вечера ты мне ничего не расскажешь. Хрен с тобой. Один вопрос. Ты написал мне, что выбрал сторону. Что будешь делать с Найтом? — Мы расстались. — Я рад, что ты наконец-то включил голову. — Есть такое. Если я выбираю, я иду до конца, Вал. А теперь расскажи мне, что происходит в редакции, чем мне предстоит заняться. — Завтраком, — ухмыляется Валентин. — Напишешь коротенькую заметку о новом цветочном магазине, который специализируется на необычных букетах из тропических растений. Заодно поешь и глаза мозолить сотрудникам не будешь. — С чего бы такая забота? — Ты должен дожить до вечера, и, насколько я могу понять, мой сын тоже остался без завтрака. — Не настолько голодным я выгляжу, — ворчит Джонатан, и Валентин улыбается. — Я твой желудок вот уже полчаса слушаю, не выделывайся. Магнус фыркает и сразу же поднимает руки, признавая поражение. — Я нечаянно. Вы слишком милые. — Забери его отсюда, Джонатан, иначе тебя вышвырнут из супергероев за профнепригодность. Магнус выходит из кабинета Валентина, старательно удерживая на лице маску безразличия. Тяжёлая поступь Джонатана позади заставляет сотрудников прятаться за спинами друг друга, но один из них не такой трусливый. — Бейн, загляни-ка ко мне, — слышится голос Моррисона, и Магнус спешит в кабинет шеф-редактора. Моррисон не Валентин, поэтому Магнус замирает у двери и ждёт, когда ему предложат сесть, но Моррисон не торопится. Окно в пол прямо напротив двери завораживает. Магнус с удовольствием разглядывает разноцветные сталагмиты высоток и вздрагивает, когда Моррисон осторожно трогает его за плечо. — Прости. Я задумался. — Ничего страшного, мне тоже нравится. Садись, разговор будет тяжёлым. — Для лёгкого ты бы меня не вызвал. — Не такой уж я и страшный. Но объём работы, который ты делаешь, в последнее время, стремится к нулю, и, как я понимаю, улучшений не предвидится. — Есть такое. Сегодня я сдам заметку о новом цветочном магазине. Я наверстаю, Лу. Ты меня знаешь. Моррисон задумчиво почёсывает щёку, и Магнус не выдерживает. — Хочешь меня уволить? Громкий хохот Моррисона режет уши, но Магнус стоически пережидает, когда шеф-редактор насмеётся, а затем вопросительно смотрит на него. — Ты самородок, Бейн, и ты идиот. Уволить тебя после сверхуспешных интервью? Даже если бы мэр на пару с Мокси пришли сюда за этим, Валентин вытолкал бы их взашей, а я бы подсобил. И именно поэтому твоя заметка пойдёт без подписи. Ты слишком высоко взлетел. Читатели не поймут, если вдруг их герой начнёт писать о цветочках и мягких игрушках. Твоё имя — ресурс, его нужно тратить с осторожностью. — У тебя, я так понимаю, есть предложение? — Именно. Не хочешь попробовать себя редактором? С Валом я договорюсь, да и не думаю, что возникнут проблемы. Не делай такое испуганное лицо. — В чём подвох? — спрашивает Магнус, и Моррисон закатывает глаза. — Ты мелкий пиздюк, который не ценит того добра, что для него делают. Бейн, ты талантливый малый, один из лучших журналистов, если не лучший. Я не враг тебе. — В моё первое задание ты послал меня написать о Шершне. Я едва не умер. — Но ты же справился. — Другим ты такого никогда не поручал. — Ну так другие не ты. — Потому что развитые? — Потому что не такие талантливые. — Ты видел меня в первый раз в жизни. — А рожа твоя тут причём? Я читал твою газету, Бейн, все твои статьи, пока вас не закрыли. Мы с Валом давно обсуждали твою кандидатуру, ты хороший расследователь, нам таких тогда не хватало. — А почему ты мне ничего не сказал? — Не хотел тешить твоё эго. Магнус хлопает глазами и пару раз открывает и закрывает рот, чтобы достойно ответить, но Моррисон присвоил себе все слова. — Так что насчёт редактуры? Попробуешь? Магнус на мгновение вспоминает, как в самом начале пути тыкался в стены, словно слепой котёнок, и хмурится. — Раз ты читал Росинанта, значит понимаешь, что редактор из меня никудышный. — Я бы так не сказал. У тебя была пара-тройка идей, которые мы потом реализовали здесь, в Хантер. Не беспокойся. Опыт — дело наживное. Самое главное, что ты умеешь думать. Я вышлю тебе кое-какие материалы, с месяцок поработаешь со мной, а дальше посмотришь. — Лу, ты что-то скрываешь. — Я же говорю, ты умеешь думать. Честно говоря, мы с Валом давно хотели тебе предложить, но ты так отчаянно лез в самое пекло, что мы никак не могли подобрать подходящее время. — А как другие к этому отнесутся, ты подумал? — А как они к этому отнесутся? — Ну знаешь, я вроде как примитивный. — Матерь Божья, что же ты мне сразу не сказал. — Лу! — В редакции всем плевать, есть у тебя способности или нет. К тебе плохо относятся, потому что ты говнюк. Высокомерный, агрессивный, раздражающе успешный. — Ну да, конечно, и все те, кто находятся за дверью ничего не сделали, чтобы я таким стал. Я не был таким изначально, Лу. — Был. Ты пришёл к Валентину и заполучил первую полосу, Магнус. Люди работали здесь годами, но только мечтать об этом могли. — Так, может, работать следовало лучше? — Ну вот видишь, высокомерный, агрессивный, раздражающе успешный. — Ну раз я такой, то почему ты предлагаешь мне стать редактором? — Потому что именно такие, как ты, могут не только взобраться на вершину, но и удержаться на ней. Разуй глаза, Магнус. Мягкотелым неженкам не место здесь. Люди они, может, и хорошие, пишут тоже неплохо, но таких тысячи. Послушай, сынок, найди себе хорошего мозгоправа, который поможет. Я, конечно, не примитивный, и, скорее всего, мало что смыслю в том, с чем тебе пришлось столкнуться, но тебя уже давно никто не воспринимает как примитивного. Ты Магнус Бейн. Твоё имя перекрыло всё остальное. — Не боишься саботажа со стороны сотрудников? — Попробуют рыпнуться — вылетят. И это мой первый урок. Ты уходишь на повышение, Магнус. Они — твои подчинённые, не друзья. Они должны уважать тебя как профессионала, а не встречать с распростёртыми объятиями. Хотя бы здесь, в редакции. — Я ещё не сказал тебе да. — Что поделать, иногда ты тормозишь. — Я хочу попробовать, Лу. Спасибо. — Не за что, я не обещал, что возьму тебя. Кто знает, вдруг ты окажешься непробиваемым, и я ошибся. Магнус усмехается и, верно истолковав лёгкий кивок, встаёт и подходит к двери, но останавливается, поймав за хвост одну мысль. — Лу, помнишь нападение на Дворец Мира? — Ещё бы. Один из лучших твоих репортажей. — Мне повезло. Но я хотел уточнить. Ты же не посылал Саймона за фото Вермильон? — Что за бред, Бейн. Конечно, нет. Он был новеньким. Да и не даю я такие указания. — Я так и подумал. Спасибо, Лу. Джонатан встречает его вопросительным взглядом, но Магнус отмахивается и молча идёт мимо столов, за которыми сидят его коллеги. — С тобой всё в порядке? — спрашивает его Лидия, и Магнус впервые вместо дежурного ничего не значащего ответа, открыто улыбается и кивает. — Да, спасибо, что спросила. Всё отлично. Он уходит быстрым шагом к лифтам, и Джонатан осторожно прикладывает руку к прохладному лбу, когда стальные двери закрываются. Но Магнус решительно убирает его ладонь и дрожащим от волнения голосом спрашивает: — Скажи мне честно, я говнюк? — Да, — без тени сомнения отвечает Джонатан, и Магнус обречённо стонет. — Что тебе наплёл Моррисон, что ты начал копаться в себе? — Он сказал, что я лучший из лучших. И ещё, что я мразота. — Ну одно без другого редко бывает. — То, как ты утешаешь, просто не может не радовать. Лу посоветовал мне найти психотерапевта, но зачем тратить деньги, когда есть ты. — Эй, Магнус, ты чего? Джонатан хватает Магнуса, за рукав, но он вырывается и практически бежит по большому холлу, останавливаясь напротив Арчи. — Привет, Арчи, прости Арчи, — тараторит Магнус и, оставив охранника переваривать извинения, несётся на улицу, где хватает воздух. — А ну посмотри на меня, живо! — приказывает Джонатан и дёргает Магнуса к себе. Они взлетают подальше от любопытных глаз и приземляются на крыше Хантер Интертеймент. — Рассказывай, — требует Джонатан, и Магнус устало опускается на деревянную скамью. — Нечего рассказывать. Лу предложил мне стать редактором. — Ожидаемо. — Не для меня. Я всегда думал, что он ненавидит меня. — Лу слишком расчётливый для ненависти. — А ещё я думал, что все мои коллеги не переваривают меня. А оказалось, что это я всегда всех отталкивал. — Ёб твою мать, Бейн. Все сотрудники Хантер — мудаки, кто-то больше, кто-то меньше. Другие здесь надолго не задерживаются. Тут никто не будет вытирать тебе слёзки, никто не будет радоваться за твой успех. Здесь, если ты ошибёшься, тебе не помогут. Наоборот, столкнут и растопчут. Тебе напрочь память отбило? Напомнить, как тебе однажды устроили тёмную, как пытались обвинить в домогательствах, как постоянно распространяли про тебя слухи? — Но я остался здесь работать. — Именно. Потому что ты добился увольнения всех своих обидчиков, потому что переплюнул все слухи, потому что да, ты говнюк, талантливый говнюк. В Хантер никто не притворяется, что тебя любит, они не разыгрывают из себя семью, не обещают поддержку, но не говори мне, что ты не в восторге от этих талантливых змеюк. Сколько раз ты опаздывал на свидания, сколько ночей спал по два-три часа, потому что вы до хрипоты обсуждали с ними очередное происшествие и строчили репортажи? Мой отец собрал самых талантливых и самых жёстких, именно поэтому Хантер знают все. Здесь не место слабым, здесь выживают сильнейшие, и от этого ты никогда не сможешь отказаться. Ты мразь, они тоже. В этом и есть весь интерес. Ты наркоман, Магнус, как и они, это и называется талантом. А когда устанешь, пойдёшь в журнал садоводов писать про цветочки. — Уже, — усмехается Магнус. — Не забыл, что мне ещё заметку писать? — Ну вот и посмотришь, насколько тебя торкает. — Ты прав, но это такая нездоровая фигня. По сути Моррисон прямым текстом сказал мне, что выбрал меня, так как я высокомерный, агрессивный и тошнотворно удачливый. — Подожди ещё пару лет, и Лу усыновит тебя. — Тебе не кажется, что это не самый лучший набор качеств? — А мне нравится. — Потому что ты тоже говнюк. — И это не мешает тебе любить меня. — Знаешь, среди нормальных людей за такое морду бьют, а не в комплиментах рассыпаются. — Именно поэтому нормальные люди никогда не поднимаются так высоко, как мы. Они всегда внизу, Магнус. Таковы правила этого города. — Алек нормальный. — Был. Но как только мать начала проталкивать его наверх, он попал в жернова системы, а против них даже он бессилен. — Тогда какой в этом смысл? — Я хочу найти сестру и помочь ей. Это мой смысл. А что у тебя? — Я хочу справедливости. — Тогда тебе придётся подняться на самый верх. Магнус поднимает голову и смотрит на блёклое небо. — Знаешь, что меня пугает, Джона? — Боишься стать монстром? — Нет, меня пугает то, что я больше не боюсь им стать.