Хранитель

Он сам нарвался, Он сам нарвался, и в этом нашей нет её вины. Они нарвались. И кто посмеет осудить её?

      Созвездия родинок на плечах, едва заметный шрам под ключицей, веснушки и эта совершенно магическая смесь глаз — гетерохромия. Генетическая болезнь преследует девушку с детства, эта «особенность» стала причиной насмешек и издевательств, в её адрес. Мама маленькой Марии всегда могла угадать настроение своей дочери. Если её малышка злилась глаза становились –темнее, а когда была счастлива — светлее. Уже в зрелом возрасте глаза Янсон поменялись полностью, жаль, что мама этого не видела. -Как можно было уродиться таким уродцем? Утренний монолог девушки всегда начинается с этих слов. Стоя перед зеркалом она скрывает свои недостатки. Хватает и десяти минут чтобы она превратилась в другого человека. Милая девушка с чистым лицом и карими глазами. Весь гардероб девушки состоял из темных тонов, в ее вещах нет каблуков, юбок и платьев, ведь ей это — не по вкусу. Постоянный стиль Майора –спортивный, вещи которые не жмут и скрывают форму тела. Единственная одежда, которая являлась цветным пятном в гардеробе девушки — военная форма, мечта её детства. Ей всегда нравилось тихое шуршание формы, надевание ветровки, фуражки и тяжеленного бронежилета, усыпанного мелкими кармашками для пуль, штык-ножа и пистолета. На пороге её ждали начищенные до блеска берцы. Полицейский участок встретил Майора беспрерывными телефонными звонками, суетой и неразберихой. Увидев склонившуюся над столом лысину Генерал-Майора Глума, она направилась к нему. Всем своим видом Генерал-Майор выражал раздражение. -Здравия желаю –девушка приложила руку к голове. -Явилась — раздраженно огрызнулся Глум –Пошли. Размерное тиканье настенных часов, купленных на распродаже –Не единственный звук, который раздражал девушку. -Я не хочу с ней работать! Она прикрывает глаза и делает всего один неглубокий вдох. Тонкие женские ручки неприлично засунуты в карманы штанов, девушка поджимает губы, густо накрашенные гигиеничной помадой, в нетерпеливом раздражении поднимая взгляд к потолку. Эта омерзительная совершенно безвкусная комната угнетает Майора. Маша знает: она не единственная, кого это также бесит. —Работать с бабой -полная задница, — на выдохе говорит он и садится на неудобный металлический стул, сцепив руки за головой в замок. Брови Майора стремительно подлетают вверх. Она громко щёлкает языком и разочарованно качает головой. — Серьёзно, Капитан? Я ожидала большего. Думала, что за годы службы вы будете более лояльны к девушкам, тем более выше вас по званию. Не думала, что буду работать с быдлом. Голос её с хрипловатыми нотками, такой женственный и непременно дающий безграничный отпор. Как и весь внешний вид девушки. Не проронив больше не слова, она вышла и хлопнула дверью. —Оскорбление— это по её части, — с презрением, выплевывает Генерал-Майор Глум. Маша обводит участок скептичным взглядом. Гадюшник. Обшарпанный гадюшник! — рядом стоящая мусорка летит в сторону. Недолго думая, девушка направилась в кафетерий, недалеко от участка. Майор надеялась, что чашка кофе успокоит её пыл. Кафетерий встретил ее теплом и приятным запахом свежей выпечки. Стоять долго в очереди не пришлось, девушку то и было пропускали люди в форме, ссылаясь на её необычный вид и звание. Она выбрала самый дальний столик. В душе Майор ликовала, что ей никто не станет мешать и приставать с разговорами. Тишина длилась недолго. Парень бросает увесистую папку на стол и едва ли сдерживается сам, чтобы не запрыгнуть на него и не свесить ноги, точно школьник, что уже успел нашкодить. — Сон, ты ли это? — на выдохе говорит парень, и садится на рядом стоящий стул, неприлично раздвинув ноги. Парень пробегает оценивающим взглядом по её личику без единого изъяна, по каштановым волосам, опускается ниже, к много сказанному галуну, а затем снова поднимается к карим глазам, обрамленными густыми ресницами, которыми она так любила хлопать, изображая святую невинность. — Надо же! — Он скрещивает руки на груди, попутно откидывается на спинку стула. — А где твои разноцветные зенки? Она поднимает глаза на него.  — Янсон… — Будто бы разжевывая произносит парень. — Ты решила сменить фамилию своего папаши? Я не удивлен, никто не хочет носить фамилию уголовника, –произносит парень, едко выделяя последнее слово. Майор довольно улыбается. — Это ты верно подметил, Томас. Кстати, ты можешь называть меня Маша. Всё-таки, мы с тобой уже не чужие люди. — Разумеется. Сколько мы уже знакомы? Лет десять? — А дело так и не дошло до драки… — Зато в предпоследнюю нашу встречу в детском доме ты нехило зарядила мне кашей в лицо. Молодец. — А мне будут за это привилегии? — Я же сказал: «Молодец». Маша обводит парня скептичным взглядом. Придурок. На своём пути она повстречала много придурковатых парней: одни хотели врезать ей, а другим она. Но никто из них не мог сравниться с Томасом, что заточил на неё зуб сразу же, как только Маша, вдруг позарилась на его игрушечный пистолет. Под пристальной пыткой его взгляда Маша нетерпеливо стучала ложкой по косточкам своих пальцев. — Ах, конечно, —парень сводит брови к переносице и чешет щеку рукой. — Майор Янсон. Кажется, в последнюю встречу ты обещала начистить мне лицо, надеюсь ты помнишь. Ещё один пунктик к бесконечному списку её воспоминаний. — Ой, твоя память стала лучше? —Ты думала я забыл? Просияв, шатенка кивает. —Какой дурак забудет твои угрозы? Майор понижает тон, делая его ещё более глубоким, и перегибается через весь стол. Так, чтобы их лица были в паре дюймов друг от друга, чтобы глаза в глаза, а горячее дыхание обжигало кожу. От него пахнет дешевыми женскими духами. Она пробегает языком по своей нижней губе и, улыбнувшись, томно шепчет: — Ты забыл, Томас? Я помню абсолютно все. Маша выгибается и встаёт, как кошка, решившая сменить позу для сна или отправиться гулять «сама по себе». — Пришло время… —Она не успела договорить. Томас перебил её. — Прощаться? —Нет… Вернуть должок. На долю секунды парень теряет бдительность. Янсон атакует, и с мощным хуком справа её рука врезается в челюсть Томаса, который с грохотом откидывается со стулом на пол. Кафетерий взрывается возгласом. Недолго думая девушка хватает со стола увесистую папку, замахиваясь. —Ты не можешь это сделать! —Крик Глума отрезвляет сознание девушки. Майор с улыбкой бросает папку около лица парня. -Тебе повезло, сосунок. Генерал-Майор подходит ближе хватая девушку за воротник её кителя. —Снова за старое? — Ой, я невзначай, — не сдержав довольной ухмылки, произносит она. —Тридцать отжиманий, — грубо рявкает Глум. Маша послушно выполняет его приказ. Стоявший позади Капитан Джефф окидывает фигуру девушки скользя по ней взглядом. —Надеюсь это последний раз, — шипит Глум. —Надейтесь, —отжимаясь, Маша заставляет Генерала-Майора сомкнуть руки на талии. — Ох. Мне нравится, выполнять ваши приказы. —Замолчи, Янсон. —Разве это в моих полномочиях, м? Маша поднимается, бросая взгляд на ошеломленного Томаса, зарываясь пальцами в короткие тёмные волосы на затылке. —Завтра в 9 начинается твои рабочий день, твоим куратором будет –Капитан Джефф, я верю в то, что ты будешь его слушать. Можешь идти. Медленно девушка двинулась в сторону Капитана. Несколько секунд они молча смотрят друг на друга. Атмосфера в кафетерии накаляется, настенные часы начинают раздражающе тикать, настойчиво намекая Майору о том, что самое время уйти. — Сработаемся, Капитан.