Хранитель

Где есть злость, под ней всегда скрывается боль.

—Боже, как все заебало, — девушка бросает монетку банку и разворачивается обратно к двери, кидая берцы в угол, — а сейчас время выпить. Ей просто необходимо бросать монетки, этим Майор отмечает свои порывы злости. В последнее время эта эмоция никогда не утихает. Никогда. Зато объём в банке растёт, в особенности после того, как она прочувствовала, что работать по двадцать часов офигеть как классно. Девушка уже мысленно просила себя записаться на приём, к психиатру. Да только прекратить злиться и заполнять банку для Маши невозможно. В участке номер шесть, в самом грозном районе во всём Голливуде, всегда, соблюдалось одно единственное правило: на столе Капитана полиции должен стоять бумажный стаканчик с ароматным дымящимся эспрессо. Без сахара, без каких-либо добавок. Настолько чёрный и крепкий, чтобы добытчики нефти обзавидовались, увидев эту жижу. В жилистых руках Майора покоится сделанный дома «бодрящий» напиток. Проще говоря: сок, смешанный с алкоголем и почти в ровных пропорциях. Дверь кабинета резко распахнулась и с такой силой ударилась о стену, что от той отлетела штукатурка. Сотрудники замерли, почуяв скорое приближение своей смерти. В свою очередь Майор оторвалась от своего телефона — Джина! — взревел Джефф, напоминая разъяренную сучку во время случки. Выскочив в коридор, он злым, прищуренным взглядом окинул своих сотрудников, останавливаясь на темнокожей девушке, которая пыталась вжаться в стенку от страха. -Д-да, Капитан? — Что это за херня? — спросил Капитан и поморщился, вытягивая вперёд руку с зажатым в ней стаканчиком кофе. От напитка исходил вкусный аромат сливок. — Не херня. Капучино, Капитан, — протараторила Джина, открыв глаза . — В жопу капучино. Принеси мне МОЙ эспрессо, — не раздумывая ни секунды, Джефф влепил стаканчик в руки девушки. Не выдержав Маша молча двинулась навстречу к нахальному «начальнику», сжимая в руках термос. Злость. Снова доминирует над ней. Вырвав стаканчик из рук, Майор кидает его в ноги Капитана. Жидкость разливается, пачкая всё стоящее рядом. — Сам себе принеси, она что тебе секретарша? —О! А вот наш новоиспеченный Майор. Я думал ты пришла работать, а не указывать мне как обращаться с моими сотрудниками. —С твоими сотрудниками? –Девушка рассмеялась. –Твоё Капитан, что ты оставил в толчке, а это люди, которые пришли сюда работать, а не выполнять приказы разъярённого мудака! Руки полицейского сжались в кулаки так сильно, что побелели костяшки пальцев. Он начинает медленно кивать головой, и без лишних слов разворачивается, уходя в кабинет. —Ты порядке? —Маша повернулась к темнокожей девушке. —Д-да, спасибо… —Неуверенно ответила Джина. —У тебя, наверное, дела можешь идти. На эту фразу Джина кивнула, и стремительно исчезла в длинном коридоре. В свою очередь Майор направилась в пасть к разъярённому льву. —Хуже уже не будет. Дверь со скрипом открывается. Она входит вальяжно, с видом всемирного победителя. Гордая походка, плохо скрываемая улыбка, так и рвущаяся наружу, брови, сведенные к носу. Без приглашения девушка садится за стол, напротив Капитана, закидывая ногу на ногу. Девушка сделала глубокий вдох и, досчитав до пяти, медленно выдохнула. —Капитан, либо вы даете мне работу, либо я даю по съебам. Мужчина бросает увесистую кипу бумаг на стол. —Переписывай. Маша показательно равнодушно пожала плечами, но было заметно, насколько ей неприятная работа. Ручка, тихо постукивала и шуршала по поверхности дешевой бумаги. Больше всего в жизни Маша ненавидела писать и заполнять документы. Максимальная бумажная работа для Майора— это протокол о проделанной операции, либо объяснительная за очередную драку с «коллегами по цеху». Трель телефона отвлекает девушку от её увлекательного занятия. Сообщение. «Ваша запись к Мистеру Яну подтверждена» Губы Маши невольно расползлись в улыбке. Вот решение её проблемы. Только надо дождаться выходных. Отложив телефон, она снова принялась писать. —Почему в твоём резюме нет даты рождения? Спросил Джефф рассматривая характеристику девушки. —Ненавижу день, когда родилась. — Четкий и ясный ответ. —Что насчет номера телефона? —Ненавижу когда мне названивают. — Девушка примирительно скрестила руки, сверкая озорными кофейными глазами. Джефф очень медленно поднял веки, из последних сил сдерживая ярость. — Янсон, это слишком плохие отговорки, чтобы я поверил, — сквозь стиснутые зубы рычал Джефф. Полицейская выдержка всё ещё позволяет держать лицо, только сжатая в побелевших пальцах авторучка с треском, разлетается на куски. Маша скрестила руки на груди, сползая вниз. — Не нервничайте Капитан, а то эрекции не будет. —Девушка хитро улыбается, чувствуя маленькую победу. —Хочешь проверить? —Не горю желанием. И думаю я там ничего не увижу. Капитан раздражённо ударил по столу так, что казалось, на деревянной поверхности образовалась вмятина. —Время обеда Майор, можете идти. Девушка согласно склонила голову, резко встав и задвинув стул, молча вышла наружу. Направляясь к предмету своего обожания. Ярко желтый Шевроле камаро ждал девушку на парковке. Машина, купленная на первые деньги с убийств. Майор повернулась к машине спиной и опустилась на холодный асфальт. Девушка достаёт из глубокого кармана кителя кисет, тоненькие бумажки, заботливо раскладывая на коленях, скручивает сигарету. Подрагивающими губами зажимая самокруток между губами, опаливая его огнём зажигалки, шумно затягивается. Воздух вокруг наполняется едва уловимым ежевично-малиновым запахом. Майор подносит к губам термос, и аромат терпкого апельсина ненавязчиво проникает в её легкие. На календаре электронных часов тринадцатое июля. Осталось два дня. И ровно пятнадцать лет со смерти матери.