Черная Вдова

В Доме стояла полная тишина, не было слышно ни криков, ни воплей, ни женских разговоров, словно с отсутствием Мадам все начинало тускнеть в этих четырех стенах. Ее каблуки мерно отстукивали ритм по мраморному полу парадного холла, когда она зашла с лакеем, несущим ее чемоданы с одеждой и прочими вещами, которые она брала в дорогу. В тот же момент девушки выскочили из своих комнат, подходя к лестнице и рассматривая свою только что приехавшую хозяйку. Нельзя было хоть как-то прочитать эмоции на ее лице — то ли взволнованная чем-то, то ли рассерженная, однако все знали, что с годами она так хорошо научилась контролировать свои чувства, что ее невольно сравнивали с мастерами искусств. Мадам сняла накидку и отдала ее лакею, отправившись в свои комнаты принять ванную, а также крикнув, что желает поговорить с Китти, расспросив ее о Холмсе. Если ей все удалось выполнить с герцогом, значит, ей не стоило беспокоиться насчет того, что сыщик и дальше станет копать под нее. Если этот скупердяй не нажился тем, чем хотел, то с радостью сдаст Рене с потрохами не оставив от нее ничего, превратив все ее будущее в пыль. Она знала о последствиях своего прошлого, знала, как оно грубо могло повлиять на нее, но двигаться назад уже просто не оставалось смысла. От размышлений ее отвлек легкий стук в дверь, она точно знала, что своей аудиенции ждала Китти. Она пробормотала что-то невнятное, забравшись в ванну, когда Китти прошла к Мадам и уселась рядом с ней на предложенное место. Девушка без промедления делилась подробностями того, что произошло на Бейкер-стрит и как подслушивала разговор Холмса и Ватсона, пока мужчины уже думали об ее уходе. Разумеется, они не поверили в россказни какой-то девчонки, прикрывавшей ее Мадам — стоило этого ожидать каждой клеточкой ее естества. Однако за прослушанный диалог Ирен с легкостью могла бы поблагодарить Китти — теперь она знала, что выиграла по-настоящему себе время, когда немедленно отправилась в Бивер-Касл. Холмсу вряд ли теперь можно рассчитывать на что-либо, кроме как уехать без малейшей зацепки о том, кто же такая все-таки Ирен Адлер. Она заулыбалась, мягко проводя губкой по коже, постепенно расслабившись в теплой воде. Значит, все это было не напрасно, и в любом случае это упрощало ей задачу — Китти теперь была посредником между ней и Холмсом, что давало ей в полной мере уводить сыщика на скользкую дорожку, ведущую в тупик. Позже Мадам отдала девушке небольшой кошелек с деньгами в качестве поощрения за ее помощь, зная, что на Китти можно положиться. Главное только, чтобы она не сломалась в конце, когда в игру придет жесткость и жестокость допроса. На кону и так стояло многое, а ее девушки должны быть сильными и стойкими во что бы то ни стало. Мадам не знала, сколько времени она просидела в ванной, когда ушла Китти. Возможно, она просто погрузилась в недолгую дрему, прикрыв глаза и утопая в теплой воде, однако сейчас она ощущала холод на коже и забеспокоилась, будто кто-то следит за ней. Вместо слабой улыбки и отдохнувшего вида, женщина резко напряглась, чувствуя на себе чужой холодный, как сталь, взгляд. Ей мерещилось, что в комнате находятся посторонние, ведь она всегда запрещала заходить кому-либо внутрь, пока она не примет окончательно ванну. Краткий взгляд вбок, на зеркало, и ее опасения подтвердились — позади нее определенно кто-то стоял, но лицо осталось скрытым. — Ты всегда могла убегать от проблем, дорогая Ирэна, но в этот раз проблемы не отступают ни шаг от тебя, — наверное, это был всего лишь кошмар. Его не могло быть здесь, нет, невозможно просто! Она резко оглянулась позади себя и не заметила никого вокруг — комната была совершенно пуста, а в отражение зеркал теперь она видела лишь себя. Что происходило с ее контролем? Почему когда она оставалась одна, ее сразу же начинали преследовать призраки прошлого? Возможно, если бы Холмс не влез в это дело, все оказалось бы намного проще. В голове до сих пор звучал знакомый голос — Ричарда Нортона, ее второго мужа, одного из самых богатых джентри своего времени. Что ж, жить не в Лондоне много лет назад и подальше от Бивер-Касла ей очень нравилось, но вся скука их поместья никогда не прельщала Ирен. С каждым браком она чуть видоизменяла свое имя в надежде, что никто не будет вспоминать о ней и никто не будет следить пристально за ее поступками — это возможность начать новую жизнь вдалеке от проблем. — Я знаю, что ты боишься этого, хоть и не подаешь виду, — снова послышался мужской голос, и Ирен снова оглядела комнату. — Ты всего лишь в моей голове, — прошипела она, беря первый попавший предмет под руку и бросая его в ту сторону, откуда слышался голос. Она глубоко вздохнула, понимая, что что-то здесь было не так. Ирен внимательно смотрела еще раз комнату — специальная коробка, спрятанная в дорогих тканях для платьев, оставалась лежать открыта и чего-то в ней не хватало. Сразу же пришла женщина в ярость, понимая, что кто-то из ее Дома крадет вещи, принадлежащие ей, да еще и отравляет ее лично. Она знала, как некоторые вещества могли влиять на разум, она знала, что некоторые могут даже свести человека с ума. Но она не понимала, как кто-то мог найти эту коробку. Мадам сразу же позвала лакея, смотря на него с гневом, попросив собрать всех девушек в ее комнате. Она рвала и метала, понимая, что во второй раз оплошностью это не назовешь. Если в ее доме и есть предатели, то они дорого должны за это заплатить. Она громко говорила, все повышая голос, подмечая каждую деталь для себя. Ей хотелось швырнуть в них какую-нибудь тяжелую вещицу, но в последний момент она передумала. — Зачем вы трогали мои вещи? — грозно спросила она, проходя мимо девушек. — Я видела пустой пузырек лежавший на полу и разлитую давно впитавшуюся жидкость в пол. Вы хоть представляете, что это было? Только не говорите мне про духи, ради Бога! — Мадам… — Молчать! Вы чуть не отравили меня своей глупостью, если бы я не очнулась, еще немного и я бы была мертва, — шикнула она, смотря искоса на них. — Поблагодарите ту недалекую девчонку, которая это сделала, потому что в этом месяце я урежу вам содержание. Она выгнала всех, понимая, что и сама в этом оказалась виноватой, но сейчас было не время наказывать по заслугам ее девушек за незначительные проступки. Более важно, ей надо было знать, как прошла встреча герцога и Холмса, если он вообще дотуда все же решился добраться. Она схватила чистое платье и стала одеваться, решив спрятать коробку подальше от любопытных глаз. Если девушки ее нашли, то и для таких любопытных ищеек, как Холмс, не составило бы особого труда найти ее. Холмс возвращался разочарованный из Бивер-Касла. Он знал, что ему врали, ему недоговаривали что-то, очевидно, что он покрывал Ирен Адлер за ее какие-то грешки, но большего ему не удалось выяснить. Даже пришла в голову мысль, что Мадам сама могла приехать во дворец, чтобы переубедить сына ее покойного мужа закрыть на некоторые вещи глаза. Вряд ли такое было возможно, но чары, которые умело пускала в дело Мадам, могли любого свести в могилу. Это он уже понял довольно хорошо, когда пообщался с мужчинами из ее окружения. Она умела влиять на людей, и неудивительно, что к ее мнению часто прислушивались. Бейкер-стрит встретила его мертвой тишиной, за исключением миссис Хадсон, которая встретила его у лестницы, говоря, что к нему пыталась попасть клиентка, но она ее не пустила из-за его отсутствия. Но стоило ему подняться и учуять знакомый аромат духов, шуршание нижних юбок, как в зеркале он заметил ее отражение. Она напряженно стояла, рассматривая его фигуру с любопытством, однако в ее взгляде было еще что-то. Тревога? Взволнованность? Испуг? Для такой сильной и холодной женщины вещи почти несовместимые, однако он не поворачивал от зеркала голову, чтобы взглянуть на Мадам. — Чего я точно не ожидал, это увидеть здесь вас, миссис Адлер, — он наконец-то снял пальто и повесил его на вешалку, после усаживаясь привычно в свое кресло. — Мне было интересно узнать, что же еще вы успели обо мне узнать за это короткое время, — он внимательно разглядывал ее, подмечая детали, пока не заговорил с ней. — Вы сами недавно вернулись в Лондон, на ваших туфлях следы земли, что значит, вы были где-то за городом, заметая для меня следы. Герцог Рутланд мне говорил о вашем приезде в его дворец. Не думайте, что если вам полностью удалось его купить, то это меня как-то остановит от дальнейших поисков. Но что более интересно, — Холмс чуть наклонился к ней, заглядывая в ее голубые глаза. — Вы недавно испытали испуг, ваши глаза метаются из стороны в сторону, пытаясь найти что-то, чтобы не смотреть как обычно на вашего собеседника. Судорожно дышите, возможно, от нехватки воздуха или сильного удушья, которое так на вас повлияло. Не хотите рассказать? Ирен точно знала, что она не имеет права рассказывать ему о подобном, ведь он тогда больше убедиться в своей теории, а она этого очень сильно боялась, как бы это ни пыталась скрыть за холодной и расчетливой улыбкой на ее лице. — Кто-то из моих девушек решил меня отравить ядовитыми парами, я чуть не задохнулась в бреду, принимая ванну, когда это произошло. Но девушка уже наказана соответственно за содеянное, — она сама чуть наклонилась к Холмсу, сцепив ладони в крепкий замок. — Ваши девушки пытались вас убить или предупредить? Закон уже должен был с ней расправиться, если вы не подумали об этом. — Нет! — вскрикнула Мадам, уставившись сердито на него. — Она понесет мое наказание, но не более. Я не могу терять то, что мне приносит неплохо прибыль. — Она рассказала, зачем это сделала, или вы пришли просить моей помощи? — спросил Холмс насмешливо ее, еще немного придвигаясь к ней. — Я бы никогда не стала просить у вас помощи по сущему пустяку, мистер Холмс, — Мадам откинулась на спинку кресла, смело смотря ему в глаза, даже не пытаясь увернуться. — И все же вернемся не к тому, что произошло, а к тому, что вы узнали. — Что за ядовитые пары это были? И как вы подобное можете знать? — в нем загорелся азарт, глаза заблестели, а уголки губ приподнялись. Надо всегда быть осторожным в своих словах, когда ведешь тонкую игру. — Один джентльмен мне рассказывал про химию и некоторые опасные яды, в свое время я научилась их различать. От них сначала возникают галлюцинации, а потом повышается температура тела и чувство, будто душат изнутри. Итак? — Зачем вы скрываете свое прошлое? Я знаю, кем были ваши мужья. Неужели вы думаете, что я ничего не разыщу, чтобы убедиться, что вы лжете всем? — А зачем истории о вас доктор Ватсон приукрашает, когда вы далеко не тот идеальный человек, каким вас описывают в историях? Я видела чехол с ампулами, — Мадам встала с кресла, подходя к столу, заваленному бумагами, под которыми лежал бархатный синий чехол с шприцом и ампулами внутри. — Что же тогда скрываете вы? Никто просто так не принимает морфий или кокаин. Они молчали, выжидающе смотрели друг другу в глаза, пока она близко не подошла к нему и не склонилась к его уху, опаляя его кожу горячим дыханием. Возможно, она думала, что следует сказать, а, может, просто давала ему время привыкнуть к такой близости, ведь Мадам явно знала, как воздействовать на мужчин, чтобы они сходили от этого с ума. — У всех есть скелеты в шкафу. Даже если вы докопаетесь до самого начала ото дня моего рождения, вам все равно не победить, пока у вас не будет существенных улик обо мне, — ее губы слегка коснулись кожи за ухом, а потом снова вернулись на прежнее место. — В любом случае, для общества я лишь жертва обстоятельств, на голову которой свалился тот болван. Мадам не дала ему ничего сказать, она просто ушла, оставив за собой шлейф духов и по-прежнему это странное шуршание юбок, звук которых теперь отражался в его голове. Холмс был рассержен, его надули, провели вокруг пальца прямо перед носом, пока она чувствовала победу над ним. На какое-то время он даже подумал, что Мадам никак не могла быть замешана в убийстве мистера Латтимера, но теперь, когда она исчезла из его дома, он редкостно ощущал, что к нему возвращается прежняя рассудительность. Даже если и убийца не она, в ее доме окалачивались преступники, а он явно этого не мог допустить, даже если для Мадам одна из этих девчонок оставалась выгодным товаром и прибыльным делом. Он решил разобраться в ее рассказе сегодняшней встречи, пока ему вправду не показалось, что это отравление ядом выглядело покушением на миссис Адлер. Кто знает, в чем замешана эта женщина, но она нужна ему живой, чтобы продолжить расследование, ведь это единственный шанс узнать, виновна она или нет. Он дотянулся до стола, где лежал шприц и ампула морфия — ему нужно было подумать, что делать дальше, но на трезвую голову такое не провернешь. Мадам вернулась поздно в Дом, зовя за собой в комнаты Китти. Та послушно следовала за хозяйкой, принимая из ее рук тяжелое пальто и небольшую сумочку, которая всегда так удачно пряталась в складках ее платья. Она прошла в собственную спальню, снимая шелковый платок со своей шеи, который иллюзионно изображал ее рубашку, и заодно перчатки. — Как все прошло, Мадам? Он поверил вам? — спросила Китти, помогая Ирен, снять с ее шеи и пальцев украшения. — Да, я думаю, он начнет верить нам, но… Мы не обойдемся без жертв, Китти, — Ирен повернулась к ней, беря девушку за руку. — Ты знаешь, что в этом Доме уже долгое время, кто-то пытается портить всем нам жизнь с той глупостью, с которой эти молодые девчонки лезут во все углы, засовывая свой хорошенький нос, хотя они не имеют права рыскать что-то в вещах их Мадам. Китти лишь молча согласилась, кивая, расчесывая волосы женщины. — Поэтому дела обстоят так? Нам надо избавиться от одной из девушек, нужно ее подставить или найти ту, что действительно пролила яд на пол, подкинуть ей в комнату пузырьки, в которых еще будет содержаться вещество. Холмс, естественно, поверит в эту чепуху, потому что доказательства станут неопровержимыми, а нас он со временем оставит в покое. Как видишь, не без жертв. — Кто это будет? — спокойно произнесла Китти, поинтересовавшись тем, что ей предстоит сделать. — Выбери, кого хочешь, но не забывай, это сделать надо, как можно быстрее, иначе этот яд он найдет здесь. Последствия того, что случилось с мистером Латтимером, на нас всех скажутся плачевно. Однако мне не о чем сожалеть, он бы все равно долго со мной не протянул, — Ирен показала ей на выход, чтобы девушка могла уйти, как вдруг в дверях она ее остановила. — И да, если у нас будут посетители здесь, не тревожьте меня, Китти. Мадам знала, что Холмс наглянет сюда снова, что он придет не только разбираться с этим делом, но и зайдет к ней лично. Неважно, в какой бы это день случилось, но она знала точно одно — пока в Холмсе теплится надежда разгадать ребус, миссис Адлер может на этом прекрасно сыграть. И оказалась совершенно права, когда через несколько дней, поздно вечером к ней нагрянул Холмс под маскировкой, желая поговорить с хозяйкой Дома наедине. Все было сделано, Китти нашла ту девчонку, что разлила жидкость в комнатах Мадам. Конечно, она сказала, что ее защитят от полиции, но на уме оставались совершенно другие планы. Победи, или будешь побежден, вот что значило быть женщиной в обществе, которое готово тебя осуждать и терзать даже за самые незначительные вещи. Но судьба Мадам и Дома была гораздо важнее, чем жизнь какой-то девушки, попавшей в это место только потому, что семья от нее отвернулась. Миссис Адлер сидела за туалетным столиком, распуская свою сложную прическу, позволяя локонам рассыпаться по плечам. Естественно, она уже слышала, как приезжали богатенькие озабоченные мужчины, поднимающиеся с удовольствием наверх, как к ней пришел и ожидаемый гость, и она даже не собиралась прикрыться или скрыть то, что она была в кожаном корсете, который так выгодно подчеркивал ее тонкую талию и пышную поднятую вверх грудь. В глазах горел знакомый огонек азарта, а на губах расцвела усмешка, если надо подвести его за черту, она сделает это. Однако Холмс не пошел сразу же к ней, он наведался сначала к Китти, с которой разговаривал у подножия лестницы, потом пошел наверх, чтобы опросить девушек, и Ирен знала, что этот идиот купится на эту уловку. Даже если девушка и думала о яде, как о духах, она не имела плохих намерений, но с другой стороны, теперь она являлась прекрасным поводом, чтобы увести Холмса на ложный путь, хотя бы на некоторое время. В Доме поднялся шум, когда ворвалась жандармы из Скотланд-Ярда, а с ними и инспектор и доктор Ватсон. Дом быстро обыскали, найдя то, что и нужно было обнаружить служителям закона. Весь шум комнат второго этажа, где дамы избивали мужчин и делали с ними все, что вздумается, нарушили крики мужчин в форме. Мужчины яростно пытались прикрыть себя в том положении, в котором они были, пока девушки с волнением, смотрели на посторонних. В комнате одной из девушек нашли ампулу с ядом, а также еще кое-какие вещи, которые вполне бы смогли вывести на след настоящего убийцы мистера Латтимера. Комнаты Мадам обыскали также, как и весь остальной дом, но Ирен была слишком умна, чтобы не прятать достаточно хорошо вещи, который могли бы обвинить ее в махинациях. За тот вечер, пока полиция находилась в стенах этого борделя, ни Холмс, ни Мадам не пересекались, до тех пор, пока все не улеглось, а девушку схватили или увели с собой жандармы, как обвиняемую в убийстве мужчины. Прошло несколько часов, пока гости не разъехались после увиденного, и бордель погрузился в тишину. Ирен по-прежнему оставалась в комнате, сидя перед зеркалом, пока не нашла взглядом в отражении мужской твердый взгляд голубых глаз. Она видела, как он скользил глазами по ее фигуре, останавливаясь на декольте перед корсетом, на ее тонких руках и длинной белой шее. Мадам лишь улыбнулась отражению, пальцами подзывая мужчину к себе. — Я думала, что вы уехали со всеми, — проговорила она, продолжая расчесывать свои волосы. — Как видите, я совершенно не причастна была к этому делу. — Но это совершенно не значит, что вам нечего скрывать, раз вы ездили в Бивер-Касл. Что бы вы ни сделали в прошлом, я об этом узнаю, — он подошел еще чуть ближе к ней и почувствовал знакомый запах духов, который некоторое время после оставался еще в его гостиной на Бейкер-стрит. — Зачем вы здесь? — спросила она хищно, когда он отвернулся от нее рассматривая ее комнату еще более внимательно, чем в первый раз. — Хотелось узнать, как произошло то нападение на вас, Мадам, — он снял пальто, бросив ее на кресло, пытаясь показать ей, что он ждет ее дальнейшего ответа. Она показала ему и рассказала, что произошло, упустив всего несколько деталей, особенно про ее галлюцинации, а потом подошла тихо позади него, пока мужчина напряженно думал о чем-то, и ее руки аккуратно скинули с себя оставшуюся одежду, и она осталась полностью обнаженной перед ним. Ее руки аккуратно легли на его плечи, заставив повернуться к ней, когда он в замешательстве уставился на нее. — Что вы?.. — начал он, стараясь смотреть ей только в лицо, однако она прижала палец к его губам, заставив замолчать. — Хочу показать вам, что есть и другие способы, которые дают вашему уму истинное наслаждение. Она сильно ухватила его за рукав рубашки потянув за собой в комнату, пока он слабо сопротивлялся, но в конце концов сдался, когда ее губы прижались к его, как и ее обнаженное тело, которое так и требовало прикосновения. В тот момент он не понял, как она стащила с него часть одежды, а ее губы скользили по его коже, пока она оставляла на ней сильные отметины, а потом и вовсе взяла не пойми откуда плеть, желая ему показать свое мастерство. Мадам считала, что он стал бы ей сопротивляться, но всю ту ночь он полностью был в ее подчинении, пока она заставляла его подходить к краю снова и снова, крепко сжимая его бедра своими, упершись коленями в шелковые простыни и продолжая двигаться снова и снова, доводя эту бешеную скачку до безумия, предоставляя ему возможность смотреть в зеркало, которое было позади них. В отражении мужчина видел такую картину, что перед глазами все плыло, а горячая волна поднималась откуда-то из самых недр его естества. Ирен думала, что он уйдет сразу же, почувствовав себя униженным или оскорбленным, однако Холмс расслабленно упал на кровать, прижимая женщину к потному боку. Она знала, что поступила в этот раз правильно, и, возможно, после этого, сыщик больше не станет соваться в ее дом, получив это единение с ней, как завершение дела с этим проклятым убийством, однако все еще было не так просто как раньше. Она лежала рядом с ним, видя, как мужчина засыпает, а потом выбралась с кровати и села за стол, решив написать письмо. Ей нужно было что-то новое, и ей изготовят это при любых обстоятельствах. Главное, чтобы об этих махинациях не узнал Холмс. Взглянув на отражение обнаженного Холмса в зеркале, Ирен улыбнулась, запечатав письмо и отдав его лакею, после чего обратно легла в постель, засыпая на своем крае кровати.