Черная Вдова

Темные переулки улиц смешивались с туманом, появившимся за такое долгое время впервые, кэбы и повозки мчались все дальше и дальше, скрываясь в белой пелене, из которой лишь доносились крики людей, звуки свистков жандармов и цоканье копыт по мостовой, плавно тянущейся к Темзе. В таком месте можно было спрятаться от лишних глаз, пустить пыль в глаза тем, кого ненавидел, и скрыться навсегда, стирая свой образ из мыслей остальных людей одним единственным проверенным способом — убийством. К вискам шумно приливала кровь, заставляя мысли пульсировать с такой силой, что голова готова была вот-вот расколоться на кусочки, когда полная картина ночного Лондона вставала перед глазами. Столько мыслей приходило в голову, пока они путались в единый клубок, создавая прочную паутину для расследования дела, что одна логическая цепочка наводила разум на другую, пока кэб не остановился перед черной дорогой парадной дверью Дома и Холмс не вылез из кареты, заплатив мужчине средних лет небольшие гроши, когда он сразу же пустился к черному входу, зная, что у него будет всего лишь одна попытка поставить вещи на свои места, заставив за все заплатить миссис Адлер. Отряд жандармов должен был прибыть лишь только через четверть часа, и Холмс надеялся, что этого времени вполне хватит на нелицеприятный разговор, в котором он смог бы использовать дедукцию и разоблачить Мадам как раз в тот момент, когда полиция ворвалась бы в ее покои. Поправив на голове свой цилиндр и взяв в руки кожаные перчатки, он воодушевленно вскинул подбородок и осторожно постарался прокрасться в помещение, когда понял, что происходило нечто странное. Ни шума, ни застолья, ни музыки в холле, девушки не звали никого наверх, а у покоев Мадам как обычно даже не стоял лакей, который то и дело ждал распоряжений хозяйки этого дома. Все замерло, погружаясь в мертвую тишину. Остановило ли только это сыщика, тихо постучавшего в дверь ее покоев трижды? Никто не ответил, и Холмс даже не мог услышать шагов по комнате или звука капель, стекающих на поддон ванной, ни шороха юбок, ни цоканья каблуков. Он отворил дверь, заходя медленно внутрь, но никого не обнаружил в покоях. Одежды не оказалось в гардеробной, на ширме — тоже, все записи и сундучки, стоящие на бюро, исчезли, а свеча давно уже погасла судя по состоянию холодного твердого воска. Ни ее предметов для развлечений с клиентами и гостями, ни верхней одежды на вешалке возле входа. Мадам словно испарилась, словно ее никогда и не было в этом Доме. Злость мужчины захлестывала его, заставляя костяшки его пальцев побелеть, а разум вскипать от переизбытка лишних эмоций, которые могли лишь только ему навредить. Эта ведьма снова провела его, ускользнув со всевозможными доказательствами ее вины, сбежав далеко из Лондона, чтобы он не смог ее найти. Но разум все еще крутился около улик, поэтому, не теряя ни минуты, Холмс лишь стал обыскивать каждый уголок комнаты, каждый дюйм помещения, пытаясь найти то, что помогло бы ему победить. Разве женщина, которой абсолютно нечего скрывать, стала бы бежать так далеко от него, чтобы тем самым навязать обществу правду? Разве бы порядочная леди с хорошим состоянием согласилась бы открыть элитный бордель в Лондоне, полагаясь, что ее жизнь будет ограничиваться только ее же окружением? Столько лжи и самоуверенности делали из леди лишь блеклое подобие того, кто мог бы скрываться за этой весьма изощренной маской ловкой женщины, жажда власти которой стала ей лучшей пеленой на глаза. Холмс думал слишком много о том, если бы они сблизились, то рано или поздно она сама бы выдала часть своих тайн, но, похоже, он ошибался еще даже больше, чем остальные мужчины, приходящие лишь только за порцией развратного удовольствия, какое их жены не могли им дать. Чем он лучше них оказался? Как он смог попасться в столь умную ловушку и не разоблачить ее в любой момент? Эти мысли бились в его голове, пока руки ворошили предметы мебели и ковры, пытаясь найти все, что могло бы помочь. И в ванной он обнаружил небольшой сундук, в котором остались какие-то склянки с жидкостями, по запаху совсем не похожим на женские духи, а по консистенции на масло, поэтому он решил их взять и отвезти в Бартс для детального изучения, пока он не поймет, насколько это могло бы повлиять на дальнейшее расследование. К приезду жандармов, он уже их ждал на улице, вспоминая, как под одним из мягких ковров обнаружил любопытную фотографию с припиской на обороте, однако послание, очевидно, было засекречено, поэтому Холмсу стоило еще потратить и на это время, пока он пытался разобраться что к чему. Его главной уликой по-прежнему оставались пузырьки с жидкостью, которая по своему составу могла совпасть с разбитой колбой или с изменениями в теле мистера Латтимера. А записка… могла остаться полежать у него в кармане, так как с изображением супружеской четы времен ее первого брака лишь говорило о том, что это могло быть какое-нибудь любовное послание от ее мужа или от нее самой к супругу, что не играло большой роли. А по истечении годов миссис Адлер просто забыла об этом изображении, выкинув и затеряв его где-то среди своих одеяний и мебели. Оставалась единственная надежда на то, что это не была очередная выходка миссис Адлер, знавшей о его планах заранее. Если предположения подтвердятся, он постарается ее найти где угодно, чтобы привезти ее под стражей в суд, а потом уже и в места не столь отдаленные. Хоть эта женщина и умна, но смеется тот, кто смеется последний. А последний и последующий шаги не были четко спланированы ни с одной стороны. Может быть, самое время открыть свои преимущества для расследования? Ему стоило злиться, стоило перевернуть весь ее Дом в поисках улик, но он не позволил подобного даже жандармам, с которыми прибыл Лестрейд, искавший его с самого утра для разговора о новом деле. Они лишь допросили девушек, которые кроха по крохе выдавали информацию из-за страха попасть под решетку, почти что в кандалах как в старые-добрые времена. Его взгляд устремился в другой коридор второго этаж, где должна была находиться комната Китти, однако, распахнув ее с силой, внутри никого не оказалось. Лишь пустота звенела в ушах, а Холмс начинал понимать, что все это время девушка являлась весьма изощренной марионеткой в руках миссис Адлер. — Я должен буду поехать снова в Бивер-Касл, — сказал второпях Холмс, когда встретил по дороге в Бартс доктора Ватсона, прощающегося со своей женой. — И к чему такая спешка поехать туда? Разве вы уже все там не выяснили от одного из сыновей герцога? — Ватсон лишь покачал головой, до сих пор не понимая, к чему клонил его друг. — Она сбежала, — взгляд Холмса устремился в сторону дороги, предпочитая не встречаться с глазами друга, который мог бы сейчас его осудить. — Кто? — Миссис Адлер, эта чертовка, совсем недавно сбежала из своего борделя, захватив с собой свою девчонку мисс Китти и все вещи, которые могли бы для меня значить лишнюю зацепку. Впрочем, кое-что Мадам все же оставила, — они спустились в нижние помещения, проскользнув мимо охраны, когда они столкнулись в дверях с Малкольмом Хупером. — Я могу быть чем-то вам полезен? — уверенно спросил мужчина, оставаясь позади них. — Мне бы хотелось самому этим заняться, но если мы сделаем подобную работу быстрее, я был бы в несколько раз благодарнее, — легкая улыбка появилась на губах сыщика, когда он снял пальто и бережно положил его на один из столов, усаживаясь за свое обычное место. Они занялись работой без промедления, погружаясь в свои мысли, пока одна склянка за другой проверялись под тщательным осмотром двух мужчин, изучающих внимательно вещества. Либо это будет очередной провал, либо Холмс хоть что-то с этого получит, наконец-то позволяя себе взяться за поиски миссис Адлер, которая все же больше в этой игре сохраняла такта и способности быстро мыслить, чем он. Прошло немало времен прежде, чем они закончили анализ. Разочарование исказило лицо сыщика, который понял, что Мадам устроила подмену своей шкатулки, в очередной раз проведя его вокруг носа. Наверное, мужчина мог бы привыкнуть к этому с такой стремительной неожиданностью, но он лишь погрузил пальцы в свои приглаженные темные волосы, отчаянно раздумывая над поездкой в поместье, где ему в прошлый раз оказали не самый радушный прием. Все эти склянки лишь содержали лекарственные снадобья и ничего такого опасного в них не было, даже когда они постарались испытать их на подопытной крысе, чтобы знать наверняка — яд или все же очередная ошибка Холмса. И вправду в Бивер-Касле его снова не ждал радушный прием, но он рассчитывал всеми силами на доктора Ватсона, чья доброжелательность и учтивость обычно привлекала любого человека, располагая к себе незнакомца для разговора. Они ждали в большом кабинете, принадлежавшем некогда покойному мужу Ирен, где на картинах висели картины, под стеклянной занавесой хранилась коллекция охотничьих ружей, а на столе стояла фотография, сделанная по сути за несколько недель до смерти мужчины. Все это походило больше на музей, чем на помещение, где работал его сын во время долгих и нудных часов, склонив голову над бумагами или принимая важных гостей для совершения очередной сделки. — Не ждал вас снова увидеть здесь, мистер Холмс, однако я вам дал ясно понять еще в прошлый раз, что вы можете не разведывать у меня никакой информации, — мужчина прошел в кабинет, садясь за свой стол и сложив руки на деревянной поверхности. — В этот раз все серьезнее, чем вы думаете. Я догадываюсь, что вам миссис Адлер вернула большую часть денег, принадлежавшей вашей семье, таким образом вы устанавливали с ней соглашение, однако спешу вас заверить, что она в бегах сейчас, и мне нужна любая зацепка, которая помогла бы посадить эту женщину за решетку, — Холмс посмотрел на него внимательно, пытаясь так достучаться до мужчины, сидящего напротив сыщика. — Вы правы, она все отдала как раз почти перед вашим приездом, поэтому я поспешил исполнить свое обещание, но поскольку сейчас она в уязвимом положении, думаю, что это пойдет лишь только на пользу всем. — Расскажите нам все, что вы знаете, а мы с доктором Ватсоном уже сами подведем свои итоги, стараясь найти ее, — Холмс сложил руки «домиком» и принялся внимательно слушать рассказ. Он предполагал, что отношения между супругами никогда не были идеальными, учитывая их разницу в возрасте, но тем не менее упаивать его какими-то особенными лекарствами, которые ей прописывал ее хороший знакомый… Сомнительное удовольствие, которому она так скоро поддалась. Из невинной девушки, которая только-только вступала во взрослую жизнь, она становилась мелочной, меркантильной дамой, старающейся перетянуть все одеяло на себя. Холмс был наконец-то уверен, что та разбитая колба была с «лекарством» еще со времен первого брака миссис Адлер. Оставалось только одно непонятное — резкая причинная женщины измениться таким столь серьезным и отягчающим обстоятельством, как смерть ее первого супруга. — Будьте уверены, что после смерти отца многие к ней были настроены враждебно, особенно в последние дни, когда составлялось завещание в ее присутствии, врача и адвоката, когда герцог вносил туда ее имя и баснословную сумму, которая до сих пор вызывает у меня неприятие. — И вы знали, что она сделала с этими деньгами? — спросил спокойно Ватсон, записывая каждую деталь в свой блокнот. — Мы долгое время лишь предполагали, но она оставила их при себе и была весьма знатной вдовой, на которой потом женился ее муж-картежник. И если я сейчас предположу простой вывод, то у второго мужа она тоже оставила при себе его состояние, так как родственников слишком близких у него не было. — С каждым разом она становилась все богаче и богаче. Разве она не могла быть богатой знатной вдовой из высшего общества, чем хозяйкой элитного борделя, пытающейся избежать лишних проблем? — спросил доктор Ватсон, смотря внимательно на сына покойного герцога. — Когда она была в нашей семье, за ней такие грешки не наблюдались, но, полагаю, что самое темное произошло с ней только тогда, когда она стала вдовой в первый раз. — У вас осталась расписка с возвратом ее денег в качестве дополнительных доказательств в ее деле? — спросил Холмс раздумчиво, пытаясь понять, что ему теперь стоило делать дальше. — Конечно, я храню ее здесь в ящике под ключом, чтобы любопытные глаза не смогли ее вытащить и украсть. Через секунду бумага лежала на столе, когда Холмс лишь усмехнулся, видя на оборотной стороне приписку, говорящей откровенно о многом. Он мог бы теперь найти этого врача, но вряд ли сможет это сделать, ведь слишком много лет утекло и, вероятней всего, Мадам прятала этого человека весьма надежно, обеспечивая ему защиту в таком случае. Они покинули вскоре Бивер-Касл, забирая с собой расписку. Холмс настоятельно рекомендовал компаньону хранить ее у себя, так как встреча между ним и Мадам стала бы неизбежной и в тот момент она могла бы украсть ее, пока Холмс в очередной раз спал в ее постели под атласными простынями. Ирен отправилась в Париж, предпочитая там затаиться на время, пока Холмс искал подсказки. Ей удалось его провести, однако долго без его охоты она не продержится. У него не было ни малейшего доказательства ее вины, и надеялась, что маленький фокус с подменой склянок ей поможет, но Ирене знала, что Холмс силен в химии и сможет быстро раскусить ее обман. Хотя у нее осталось полно времени, чтобы скрыться, пока он ходил по местам и уликам, добывая их. Она села у туалетного столика, рассматривая следы усталости под глазами, когда Китти спокойно вошла в комнату, закрывая за собой дверь. Единственная девушка, которой она могла доверить все свои секреты. Ирене оставалась в долгу перед ней, хотя прекрасно понимала, что сможет в любой момент подставить ее, если потребуется спасти собственную шкуру. — Мадам, вы не можете так себя изматывать. Вам нужно выйти куда-нибудь и отдохнуть, развлечься, пока вы не стали похожи на бледную тень самой себя, — Китти подошла сзади к женщине, слегка похлопав по плечу. — Это было бы хорошей идеей, если бы не шпионы, которых я опасаюсь, — начала Ирен, спокойно продолжая смотреть на свое собственное отражение. — Хотя, впрочем, думаю, что ты могла бы оказаться права. — Мадам, если вы так боитесь, маскировка могла бы вам помочь. Вы так делали не раз, тем более, вас никто бы не узнал, если бы вы пошли в небольшое питейное заведение, заказав себе чашечку кофе и свежую выпечку. Говорят, она здесь отменная, — Китти посмотрела на нее с надеждой, пока ее хозяйка принимала решение. — Что ж, можно и попробовать, но для начала принеси мне все, что нужно, для грима, а также мой вечерний наряд. Я думаю, что смогла бы сходить в одно хорошо знакомое мне место. Она знала, что игра еще не закончилась, но Ирене стоило подготовиться к дальнейшим шагам, и единственным способом избавиться от Холмса оставалось лишь скрыться из его поля зрения, как можно дальше, пока не стало слишком поздно. Ирен села снова за стол, доставая перо и бумагу, чтобы написать небольшое послание своим знакомым и подготовить все нужные документы, чтобы отправиться первым же кораблем с континента в Штаты или, может быть, в Австралию. Кто знал, что еще могло произойти, когда Холмс следовал за ней по пятам. Первый раз в жизни, она стала бояться человека, от которого зависела ее судьба. Ошибок прошлого не исправить, хотя и ошибками она свои действия не могла назвать. Ей хотелось бы верить, что Холмс не нагрянет скоро, но обстоятельства сложились весьма иначе, когда спустя некоторое время выловили ее помощницу, и все пошло к коту под хвост. Холмс старался продолжать свое расследование, полностью погрузившись в него, когда миссис Адлер скрылась с его горизонта. Оказалось гораздо легче теперь управлять своими мыслями, чем это было раньше, не поддаваясь на глупые уловки женщины, так искусно умеющей обольщать лишь только своим телом и разумом, что ни один мужчина не смог бы перед ней устоять. И сыщик тоже не смог не поддаться ей. Но сейчас его мысли стали яснее, а звук ее юбок, шуршащих по полу, перестал смущать и одновременно отвлекать от важных дел, поэтому он отчаянно цеплялся за любую попытку найти возможность отыскать миссис Адлер, где бы она ни находилась. Холмс дотронулся до внутреннего кармана пальто, когда обнаружил там ту самую фотографию из-под ковра в покоях Мадам и перевернул ее, рассматривая зашифрованное послание. Возможно, это могло бы стать еще одним ключом к разгадке? Он перепробовал множество комбинаций и языков, пытаясь сопоставить шифр в послание, но все оставалось тщетно. Спустя лишь некоторое время его нашла Мери, сидящего на полу, когда миссис Хадсон жаловалась ей и доктору Ватсону, что он целый день так просидел, используя шприц и кокаин, чтобы улучшить работу его мозга. — Холмс, вы меня слышите?! Когда вы перестанете уже наконец использовать эту дрянь, чтобы раскрывать преступления? — начал Ватсон, проводя вперед свою супругу, чтобы она могла сесть в кресло. — О Ватсон, без этого я бы ни на что не был бы годен, — он осторожно попытался встать с пола, беря в руки данную фотографию. — Целый день пытаюсь разгадать шифр, но что-то ускользает от меня. Я это чувствую. Мери взяла фотографию в руки, разглядывая женщину на ней, пока не усмехнулась и не перевернула бумагу, отмечая про себя, что Холмс обратил внимание на весьма изысканную и в то же время развратную женщину. Она попыталась сосредоточиться на шифре, вычитывая из него цифры и буквы разных языков, пытаясь сопоставить что к чему, пока не заметила схожесть некоторых элементов. Она знала, что подобные шифры использовались и во Франции и в Америке, когда только-только начинали набирать обороты тайные общества, но Ирен Адлер, должно быть, очень умна, чтобы использовать такие вещи и провести сыщика, весьма умного мужчины, могущего опередить любого преступника. Она взяла со стола чернила и стала записывать послание, пока мужчины удивленно смотрели на Мери, не понимая, что происходит. — Если я буду права, то через пару мгновений вы, мистер Холмс, получите то, что хотели, а все лавры будут мне, как женщине, только что опередившей вас. И видимо, это уже происходит не в первый раз. Рассчитывать ходы врага — целое искусство, и лишь только гении способны на это, а Мадам в этом весьма преуспела, — Мери улыбнулась, слегка поворачивая голову в их сторону, когда поняла, что мужчины с теплыми улыбками на лицах и одновременно с нетерпением ждали, пока она не закончит писать. Слова складывались в единое предложение, пока под руками не появилось послание «Используйте эти жидкости правильно, смешивая их по очереди, но ваш идеальный вариант неизведанной отравы готов. Будьте осторожны, и пошлите благодарность тем людям, что делали вам это вещество. Добавляйте его несколько раз в сутки по несколько капель, так будет незаметно». Сомнений не оставалось, что это значило. Ирен Адлер случайно подставил саму же себя, пока Холмс выигрывал очередные лавры. Теперь становилось понятно, почему ее звали Черной Вдовой. Убивать всех мужчин, ставших на ее пути, подобным изощренным способом, смогла бы не каждая женщина. Холмс радостно поцеловал Мери в лоб и схватил пальто, как встретился на пороге с Лестрейдом, весьма взволнованном. — Мы нашли ее девчонку. И более того, она у нас, если хотите ее допросить, лишь только попросите, но лучше вам ехать в Париж, пока не опоздали, эту женщину вы найдете там, как и все ее вещи, я полагаю. Лейстрейд лишь помахал ему рукой на прощание, когда Холмс спустился на улицу ловить кэб и ехать в Диоген, чтобы после как можно скорее отправиться в Париж…