Looks Not With The Eyes

— Раз-два-три, раз-два-три, — голос Полнареффа звонко разносился по всему помещению аж до самого потолка. Где-то на краю сознания у Нориаки мелькнуло любопытство: есть ли хоть какое-нибудь место, которое француз не смог бы заполнить звуками произнесенных им слов. Сложно было представить себе такое, по крайней мере сейчас, когда навязанный ритм чужого счета измерял собой мелькающие секунды. — Да ладно вам, это же не так сложно. — Ты вообще не помогаешь, — воскликнул Нориаки, не отрывая взгляд от Джотаро, который стоял посреди зала. — У тебе нет никакого действительно нужного совета? — Продолжай считать, — встрял в разговор Абдул, его голос ясно слышался даже при всем отдающим эхом шуме, создаваемым Полнареффом. — Им не под что танцевать без счета, Пол. Полнарефф так тяжело вздохнул, что его было слышно и в нескольких метрах — там, где стояли два молодых человека (и спал Игги). — Не понимаю, почему нельзя было просто включить им музыку, — пожаловался он, но продолжил заниматься своим делом, походя на разозленный метроном, несмотря ни на что сохраняющий нужный ритм без остановки. — Под счет, — сказал Нориаки Джотаро и поднял руку, жестами показывая ритм музыки. — Шаг, шаг, назад; шаг, шаг, назад, — Джотаро глухо прорычал, но все равно дернул головой, возвращая себе нужную стойку; потом он перевел взгляд на Какеина, сфокусировался на его руке и продолжил медленно повторять шаги, которые они разучивали весь день. Танцевальная тренировка оказалась менее удачной, чем Нориаки ожидал. У Джотаро, похоже, совершенно не было чувства ритма — и к черту агрессивный счет Полнареффа и то, что Нориаки в итоге показывал жестами, что делать, — но самая главная проблема, видимо, заключалась в плавности движений, точнее в отсутствии таковой. Какеин видел, что тот может достичь идеальной грациозности, когда не задумывается об этом: когда кормит Иерофанта угощениями или гуляет по тонким дорожкам внутреннего дворика. Но стоит ему начать действительно обращать внимания на движения своих лап или ног, то он сразу словно теряется в собственном теле, как будто только превратился и теперь пытается осознать, как функционировать в таком большом теле. У него стало лучше получаться после того, как Нориаки начал жестикулировать, но только из-за того, что он полностью сосредоточился на чужих движениях. Однако Какеин и представить не мог, как у них получится добиться чего-то похожего на автоматическую легкость, даже если они сдвинут праздник на конец лета. — Раз-два-три, — продолжал Полнарефф, — Раз-два-три. Это так глупо, — и ритм пропал так же быстро, как Джотаро едва не упал, споткнувшись, когда Полнарефф все же дал волю эмоциям. — Тут ничто не поможет, по-моему, стало только хуже. Нориаки недовольно оскалился. — У него все получалось нормально. Если ты не собираешься помогать, то, может, займешь себя чем-нибудь получше? — Ладно, — фыркнул он, — вот и займу, — и резко обернулся, маршируя к двери с ворчанием, драматизм которому добавлял звон металла. Он с такой силой распахнул дверь, что она отрикошетила от стены и почти ударила его, но он двигался достаточно быстро, чтобы избежать столкновения, поэтому дверь вернулась на свое законное место. Их накрыла тишина, пока Абдул осторожно не прочистил горло. — Мне стоит сходить за ним, — сказал он и слетел с гардины, откуда отправился в сторону двери, которая все еще качалась от помпезного выхода француза. Он скользнул в просвет, и сразу за ним последовал Игги, тикая стрелками своих часов. Так, Нориаки и Джотаро остались наедине в пустом бальном зале. Нориаки громко выдохнул и потер лицо рукой. — Извини, — промолвил он, чувствуя, как его слова тяжелым одеялом ложатся на плечи. — Не стоило мне так на него злиться. Джотаро переступил с ноги на ногу, пожав плечами. — Все нормально, — ответил он, как всегда произнося минимум слов. Когда Нориаки поднял голову, он заметил, что Джотаро внимательно на него смотрел, и на его лице не было даже малейшего намека на раздражение от прервавшегося урока. И этого было достаточно, чтобы заставить Нориаки издать самоуничижительный смешок и слегка улыбнуться Джотаро. — Из нас вышли ужасные учителя, — заявил он, — Особенно из меня, как мне кажется. Я помню все движения, но я никогда раньше не пытался научить им кого-то. Я без понятия, как показать тебе, что надо делать. Внимание Джотаро полностью оставалось на нем. — Возможно, нам стоит прекратить. Нориаки покачал головой, отказываясь бросать поставленную цель, пускай и знал, что действует сейчас от одного лишь упрямства. — Нет, — сказал Какеин, — Я заставлю тебя вальсировать перед статуей твоей матери, даже если мне придется… — и он резко замолчал, потому что его голову посетила прекрасная идея — настолько очевидная, что он удивился, как она не явилась ему раньше. — Какеин? — голос Джотаро вернул его в реальность из скомканных размышлений. Когда Нориаки снова сосредоточился, Джотаро уже стоял к нему ближе с беспокойной морщинкой на лбу, которую едва заметно, но которую все же можно увидеть, если знать, куда смотреть. Нориаки покачал головой. — Я в порядке, — заверил он в ответ на невысказанный вопрос и уткнулся взглядом в носки ботинок, чтобы спокойно их снять. Он стянул один, а за ним другой, поставив их у стены. Затем Нориаки шагнул вперед в открытое пространство бального зала. — У меня есть идея, — Джотаро отступил в сторону, освобождая место уверенно идущему в центр комнаты другу. Нориаки дошел до середины округлой комнаты — там, где сводчатый потолок был выше всего над головой. Только тогда он развернулся на пятках и встал лицом к Джотаро, поднимая руки в приглашении. — Подойди сюда. Джотаро осмотрел Нориаки с ног до головы, словно ждал какого-то подвоха или не совсем верил в реальность происходящего. Но Нориаки стоял на месте, никуда не деваясь, с вытянутыми руками, пока тот раздумывал над ситуацией с осторожным расчетом, которым пользовался всегда. Наконец он сделал шаг вперед, все еще двигаясь медленно, как если бы был не до конца в себе уверен, и Нориаки одобряюще ему улыбнулся и кивнул. — Около стены недостаточно места, — пояснил он, положив руку на плечо Джотаро, когда тот подошел ближе. Джостар качнулся на пятках, будто думал сбежать прямо сейчас, но Какеин вытянул вторую руку, позволяя раскрытой ладони стать приглашением, и через секунду Джотаро поднял лапу, чтобы прижать ее к вытянутой руке Нориаки. Тогда молодой человек сразу же сжал пальцы и встал в нужную позу, пригладив рукой на чужом плече белую рубаху, а потом поднял голову, чтобы ярко улыбнуться. — Положи свою руку мне на талию. Джотаро двигался с невыносимой осторожностью, будто считал, что Нориаки сломается от одного его касания или, по крайней мере, испуганно дернется, как если бы раньше не замечал измененного внешнего вида Джотаро и мог осознать это в любую секунду. — Вот так? — Немного выше, — сказал Нориаки и кивнул, когда рука Джотаро скользнула на талию, — Прямо здесь, хорошо, — сложно было судить, учитывая размер лапы Джотаро — Нориаки казалось, что он с легкостью мог бы накрыть все его ребра, если бы захотел, — но он подумал, что так правильно, потому что чужое касание на его спине могло направлять его, как он и планировал. — Ладно, я буду считать, и мы вместе повторим все шаги. Джотаро моргнул, как будто только сейчас до него дошло, чем именно они занимаются. — Вместе? Нориаки кивнул. — Для меня они будут задом наперед, но, думаю, я разберусь, — сказал он. — Извини, если я наступлю тебе на ногу, пока не приловчусь, — он поднял босую ногу, — Но так хотя бы должно быть не так больно. Джотаро посмотрел вниз на его ступню, на хрупкий баланс, который он сохранял, стоя на одной ноге, полностью доверившись чужим рукам, и издал низкий звук: мягкий выдох, от которого по венам Нориаки словно пустили огонь. У него перехватило дыхание, он почувствовал, как сердце пропустило удар, а затем Джотаро снова поднял взгляд на его лицо, и в его ярких голубых глазах плескалось тепло, которое Нориаки никогда еще не видел раньше. — Ладно, — ответил он и чуть крепче сжал руку на талии Нориаки, словно пытался поддержать его равновесие. — Начнем. Нориаки пришлось потратить пару секунд на то, чтобы восстановить дыхание, пока он не убедился, что может нормально считать; пока не убедился, что он сможет двигаться не так, как привык с детства. Но Джотаро ждал его с удивительным терпением, полностью сосредоточившись на Нориаки с присущим ему спокойствием, как будто оно никуда и не исчезало. Для Нориаки это было неважно. В его голове все еще звучало смешливое фырканье Джотаро, которое сохранилось в памяти как янтарная теплая вспышка, что освещала дорогу в будущее. Единственное, чего бы он сейчас хотел, — засела у Какеина в голове мысль, — это услышать такой звук от Джотаро еще раз.