Десять лет спустя

Бюлент до сих пор вспоминал с улыбкой, как Нихал и Левент пришли к отцу, чтобы попросить разрешения на брак. Разумеется, у них не было сомнений, что согласие они получат, но такой бурной радости не ожидали! Немедленно был организован праздничный ужин, слуги забегали в радостной суматохе, из поместья вызвали госпожу Арсен… Аднан помолодел, словно разом скинув весь груз тревог и переживаний за последние годы. В своё время любовь госпожи Дениз принесла ему утешение и умиротворение. Сейчас же он ощущал в себе силы быть по-настоящему счастливым, ведь и его дети были счастливы. О том, что Левент станет зятем семьи, они с супругой уже давно мечтали, да и с остальными обитателями тоже. Теперь в доме Зиягилей должны были играть две свадьбы в один день. Сейчас, спустя столько времени, Аднан больше не считал покой в семье самым главным. Джангиз и Инжи, которую назвали в честь первой жены Аднана, воспитывались в любви, но строгости. Их проступки не замалчивались, и обвинить в мягкотелости кого-либо из взрослых в этом доме никто бы не рискнул. Нихал и Левент по-прежнему путешествовали, иногда возвращаясь в Турцию самолётом, дабы дома все могли возрадоваться и приготовиться к встрече. Хотя теперь им приходилось уезжать гораздо реже; страсть к дороге поутихла после рождения старшего ребёнка, а после того, как родилась Инжи, она стала подконтрольной. И теперь чета Рейхан не желала надолго оставлять детей с обожающими их дядей, бабушкой и дедушкой, у которых, тем не менее, были и свои дела. Аднан понимал, что во главу холдинга не встанет ни один из его детей, они выбрали пути, далёкие от его компании. И хотя у него и Арсен были ещё силы, и не подводила память и чутьё, он знал, что рано или поздно, но возникнет вопрос о наследовании. Дениз посвятила себя мужу, стараясь следить за его здоровьем и проводя с ним как можно больше времени – взамен того, что было упущено; правда, не в ущерб названным внукам, образованием которых она занималась с удовольствием. Джемиле попросила её так же давать уроки и Шахар, чтобы у дочери не было таких пробелов в образовании, какие были у неё самой, и старшая госпожа Зиягиль согласилась. А Бюлент, как уже известно, работал в компании названного брата и тщательно следил за душевным состоянием последнего. После того, как Бехлюль уехал в Риву, от него не было ни звонков, ни сообщений. Прождав до воскресенья, Бюлент решился позвонить сам. Старший брат долго не отвечал, приходилось набирать несколько раз, пока Бехлюль отозвался. Голос у него был сонный, притом, что уже шёл первый час дня. - Алло, брат, ты ещё спишь? – всё же уточнил Бюлент на всякий случай. - Да, что-то я разоспался, - ответил тот, - наверное, из-за простуды. Немного замёрз, температура подскочила… но сейчас уже чувствую себя нормально. Даже странно… - Точно нормально? – встревожено спросил его помощник. – То есть на работу ты завтра приедешь? - На… работу? – как-то странно переспросил начальник. - Ну да. Ты же сказал, что в понедельник вернёшься, а он как раз завтра. - Подожди, ты хочешь сказать, что сегодня – воскресенье? – всё тем же странным голосом уточнил Бехлюль. - А у тебя есть в этом сомнения? – Бюлент решил, что это риторический вопрос. - Нет, ты мне скажи, сегодня и правда воскресенье?! - Да! Что на тебя нашло? В трубке возникла пауза, потом раздался грохот, как будто кто-то неудачно присел мимо дивана. И лишь потом тяжёлый голос Бехлюля произнёс сакральную фразу: - Если сегодня именно воскресенье, то каким образом я умудрился проспать двое суток? От подобного расклада легко было потерять и голову, и самообладание. Как можно проспать двое суток и не заметить этого, Бехлюль отказывался понимать. Он уснул в четверг вечером, а проснулся в воскресенье утром! И никакие нужды организма его ни разу не побеспокоили во время «летаргии». Успев испугаться, что начал впадать в детство, как обнаружил, что и одежда, и диван абсолютно сухие. Успокоившись, он так же убедился, что температуры нет, и чувствует он себя здоровым. Но вопрос о двух сутках беспробудного времяпровождения оставался открытым. Звонок брата, прервавший затянувшийся сон, напрочь выбил из головы Бехлюля какую-то эфемерную мысль. И, не будь мужчина так занят разрешением загадки своей глубокой и непрерывной дрёмы, мысль бы непременно вернулась и оформилась в догадку… Бюлент посоветовал не впадать в панику, а пересмотреть свои взгляды на работу и отдых. По его словам, странно, что Бехлюль не проспал со среды до воскресенья, а продержался до четверга, и лишь потом ушёл в царство Морфея. Так что в следующий раз будет думать головой, прежде чем отказываться от отдыха в ущерб здоровью. Подумав, брат решил, что это более-менее приемлемая версия событий. Попытавшись вспомнить, что же ему снилось за этот период, он убедился, что на сей раз память ничего не сохранила. Какие-то очень отдалённые голоса, размытые образы, сливающиеся друг с другом картинки… И ничего существенного! - Что бы тебе не прийти в течение этого времени, - вполголоса сказал Бехлюль потолку, хотя любому стороннему наблюдателю было бы вполне очевидно, что, хоть и смотрит он в потолок, но обращается к человеку, - могла быть побыть со мной подольше! Или на сны с тобой у меня тоже определённый лимит?! Он злился и на себя, и на Бихтер. Конечно, сны – это игра нашего подсознания, и то, что он увидел в ночь со среды на четверг, не имело к любимой женщине никакого отношения; и всё же какая-то невнятная обида оставалась. А на себя злиться поводов ему хватало всегда! Он столько лет мечтал о встрече, и вот, когда высшие силы сжалились и дали ему пусть и призрачную, но возможность встретиться с Бихтер, он захотел большего… Угомониться бы, поблагодарить Аллаха за его милость, но нет! Он ещё и недоволен остался! И без того измучил свою душу, надорвал сердце, так теперь неизвестно, не станет ли хуже. Он бродил по грани между миром реальным и туманами забвения очень давно, иногда чуть отходя от границы, но никогда не покидая её насовсем. И немало этому способствовало то, что Бихтер не было среди живых. Он думал о том, что просто исчезни она тогда из дома Зиягилей, пропади, скройся с глаз, но останься жива – и Бехлюлю куда легче было бы смириться с этой реальностью. Да, он бы так же страдал без неё, так же сходил с ума, но знал, что их встреча возможна здесь, в реальном мире! И искал бы её. Он даже не сомневался, что, в конце концов, нашёл бы. Пусть бы она его гнала от себя, пусть бы не прощала – неважно. Он знал, что разлюбить его Бихтер не смогла. Чувство, пережитое ими обоими, было самым настоящим даром небес. Даже если ты от него отказываешься – неважно, что за причины тобой двигали – оно уже не отпустит тебя. Это Бехлюль знал на собственном примере. И, прилагая все усилия, он доказал бы и ей, и всему миру, что достоин её, и вернул бы себе. Ему так был нужен хоть малейший, самый ничтожный намёк на то, что она осталась жива!.. Это дало бы ему самую слабую, и всё же надежду, которая подпитывала силы, заставляла остаться в здравии, сохранять свой рассудок! Увы, все надежды таяли моментально, стоило вспомнить тот страшный день… …Револьвер у её груди, кричащий что-то Аднан, выстрел, кровь на платье… Растерявшийся, не верящий глазам Бехлюль, опустившийся перед ней на колени, даже не осознал, что всё кончено… А потом он взвыл так, что сбежались все, кто ещё оставался в доме… Он прижимал к себе тело любимой женщины, не слушая обвинений Аднана и не желая знать, что где-то на лестнице валяется в обмороке его невеста Нихал. Именно ей и вызвал «скорую» кто-то из слуг. Бехлюль, не переставая, звал по имени свою Бихтер, захлёбывался рыданиями и выглядел так, что никто, даже разгневанный и оскорблённый Аднан, не решался к нему подойти. Потому что ему в тот миг нужно было только одно: чтобы любимая женщина хоть как-то отреагировала, дала понять, что слышит его… Но он видел перед собой её глаза и застывший взгляд, в котором уже не было жизни… Приехавшие очень быстро врачи привели Нихал в чувство и так же скоро сообразили, что тут другая проблема – не заметить или же не обратить внимания на творящийся в доме хаос было невозможно. Забрать тело Бихтер у Бехлюля оказалось сложнее всего – помешавшийся от своей потери, он не хотел её никому отдавать. Он ревел раненым зверем, бросался на врачей и те, не тратя время, профессионально скрутили его и вкололи сильнейшее успокоительное. Затем без помех уложили тело его любимой на носилки и вынесли из комнаты. Это было последним, что видел Бехлюль… В себя он пришёл уже в своей комнате. На кровати рядом с ним сидела заплаканная Пейкер; от навалившегося горя её лицо как будто потекло, теряя былую красоту. Заметив, что он проснулся, девушка поднялась, заставляя Бехлюля сделать то же самое. В его глазах плескался мучительный вопрос, но задать его он не решался. Пейкер смотрела на него ненавидящим взглядом, и губы у неё дрожали. Однако, когда она заговорила, её голос звучал достаточно отрешённо: - Чего тебе не хватало? Зачем тебе понадобилось губить жизнь моей сестре? - Пейкер, я не думал… - О чём? Что она покончит с собой?! Что она полюбит тебя сильнее, чем собственную жизнь?! Бихтер больше нет, Бехлюль!!! Её голос сорвался на такой крик, что на пороге комнаты немедленно возник Нихат. Сообразив, что жене ничего не угрожает, кроме нервного срыва, он не стал вмешиваться, но и не ушёл. - Бихтер освободила тебя! Радуйся! – продолжала надрываться Пейкер. – И тебя, и Аднана, и всю эту проклятую семейку, да простит меня Аллах! Наша мама в тяжёлом состоянии в больнице, у неё случился инсульт, когда она поняла, что с собой сделала её младшая дочь! Ты этого хотел, Бехлюль? Ты всерьёз думал стать счастливым ценой стольких жизней?!! - Пейкер, я любил твою сестру! – не выдержав тяжести обвинений, Бехлюль тоже перешёл на крик. – И сейчас люблю!.. - Любил? Ты не умеешь любить! Любовь предполагает жертвы. Она положила на жертвенный алтарь свою честь, репутацию, положение в обществе и доверие семьи, в которую вошла. А ты? Что ты для неё сделал? Чем пожертвовал? Она прекратила кричать, её голос снова стал обычным. Но прежней мягкости в нём больше не было. Кто бы подумал, что всегда тихая, отличающаяся особой женственностью и кротким нравом, Пейкер может быть такой необузданной в своём праведном негодовании и злости! Даже когда она порвала с Бехлюлем, что стоило ей немалых бессонных ночей и переживаний, она была на него зла и сердита, но никогда её злость не достигала таких высот… Некстати Бехлюлю пришло в голову, что она – дочь госпожи Фирдевс и сестра Бихтер. А они обе были темпераментными особами… - Я не знал… - проговорил Бехлюль, беспомощно глядя на девушку, - я не хотел, чтобы она... О, Аллах! Бихтер… Моя любовь!.. Жизнь моя… - и он залился слезами. Пейкер направилась к двери, но потом внезапно повернулась и вновь посмотрела на человека, в которого когда-то давно и сама была влюблена. - Мне следовало догадаться, что тебя не остановит даже признательность к Аднану. Конечно, разве можно удержаться, когда совсем рядом находится молодое и красивое тело с не задурманенными мозгами от твоей внешности и обаяния! Как такое возможно, от тебя все обязаны сходить с ума! Даже если женщина принадлежит другому, пусть и самому близкому родственнику! Но я всегда думала, что моя сестра гораздо разумнее меня. Что ж, надеюсь, хоть сейчас, после смерти, она понимает, как ты на самом деле жалок, - с этими словами старшая сестра Йореоглу покинула обитель скорби. Нихат задержался на пороге, обратившись к Бехлюлю с последними словами: - Не вздумай появляться на похоронах. Господин Оздер предупредил своих людей, никто тебя туда всё равно не пропустит. И ещё: Аднан передал, чтобы ты до вечера собрал свои вещи и покинул этот дом. И больше никогда не попадался на глаза никому из его семьи. - А где он сам? – глухо спросил Бехлюль. – Обычно он предпочитает сказать о своей ненависти лично. Нихат уже вышел следом за женой, но всё же ответил: - Он в комнате у Нихал. Она там бьётся в истерике, отказываясь снимать свадебное платье. Бехлюль ушёл через десять минут. Никаких вещей он не забрал – пришёл в этот дом ни с чем, ни с чем и покинул его навсегда. С тех пор он не видел ни Пейкер, ни Нихата. Что случилось с госпожой Фирдевс, как её самочувствие после инсульта, он тоже не знал. По слухам, Нихат перевёз свою семью в Лос-Анджелес, как и собирался; его тёща, скорее всего, тоже жила с ними. А ещё Бехлюль знал, что некоторое время назад умер Хельми Онал, но подробностями не интересовался. Это у Аднана были с ним постоянные распри из-за конкуренции в бизнесе. Компания «Б&Б» не имела к их делам никакого отношения, хвала Аллаху. Не притормози себя Бехлюль вовремя, и его компания вполне могла называться именем Бихтер. Но так бессовестно трепать имя любимой он не мог. Люди по своей природе крайне любопытные, памятливые и бездушные существа. Кто-то бы начал копаться в той истории, и обязательно всплыли бы нежелательные подробности; а сложить в уме то, что Бехлюль Хазнедар – дальний родственник Аднана Зиягиля, и то, что покойную жену господина Аднана звали Бихтер, плюс внезапное самоубийство последней… В общем, даже самые недалёкие догадаются, в чём дело. И тогда уже не отстанут с вопросами ни от Зиягилей, ни от самого Бехлюля, ни от их ближайшего окружения. Неприятностей он никому не желал, тем более дяде; а за любую недостойную реплику в адрес Бихтер мог и покалечить. Так что Бехлюль ограничился инициалами имён – её и своего. Несбывшаяся мечта, которая могла бы осуществиться, если бы не его трусость. Пейкер попала в точку: только очень жалкий человек мог так безжалостно обойтись со своей любовью. Бехлюль, в очередной раз выбираясь из-под груды воспоминаний, тяжело вздохнул и снова обратился к потолку: - Ладно, я всё понимаю… Надо расплачиваться, значит, буду расплачиваться… Подскажи только, а каков вообще счёт? Я ведь даже сдохнуть не имею права… Хотя мне невыносимо быть здесь… Может, уже намекнёшь, когда мне можно будет… к тебе?.. После этой пепельно-горькой молитвы он стал собираться в город. Стамбул, шумный, суетливый и деловой, в отличие от Ривы, не располагал к ностальгии и заставлял собраться. Почти сразу же Бехлюль направил поток своих мыслей в работу, размышляя о том, что ему предстояло сделать завтра. Подъезжая к дому, он успел переговорить с братом ещё раз, ответить на звонок Бельгин и договориться о всевозможных встречах на предстоящую неделю. В квартире его не оставили в покое – раздался очередной звонок, и, взглянув на дисплей, он улыбнулся. Звонила Нихал. - Привет, сестрёнка, - он был рад её услышать, - с возвращением! - Спасибо, старший брат, - отозвалась она, - если ты ничем не занят сегодня, то давай встретимся? А то потом неизвестно, когда у меня появится время. - Давай, - согласился Бехлюль, - что предлагаешь? - Поезжай-ка ты к тётушке Арсен. Бюлент сказал, что ты недавно обмолвился, что тебе хочется её повидать, так что мы тебя ждём. Я как раз у неё в поместье, и она говорит, что не против твоего приезда. И даже «за», - добавила Нихал, видимо, что-то услышав от самой тётушки. Бехлюль понял, что сегодняшний день ему не светит провести в одиночестве, но не стал расстраиваться по этому поводу. Общество ему было сейчас необходимо, наедине с самим собой становилось тяжелее. Поэтому, приняв душ и сменив одежду, он снова сел за руль и направился к сестре Аднана. С тётушкой Арсен у Бехлюля наладились отношения не так давно, и немало этому способствовала Бельгин, которая деликатно подталкивала его к примирению, и Нихал, которая надеялась, что рано или поздно её брат вернётся в семью. Полтора года назад, когда между главами компаний Зиягиль и Онал с новой силой возобновились уже всем привычные дрязги, причиной коих стал опять-таки тендер, в той борьбе одержал победу господин Хельми. Бехлюль не вникал и не собирался ввязываться в чужие разборки, но потом Бюлент передал брату кое-какой разговор, который и покончил с нерешительностью Бехлюля. - Тётя Арсен приезжала к нам вчера, - со вздохом рассказывал парень, - они с папой заперлись в кабинете, но я решил, что мне тоже стоит поучаствовать. - Подслушивал? - Да, - без зазрения совести признался Бюлент. Впрочем, его никто и не осуждал. – Я – член семьи Зиягилей, а у них такие лица были, что я… забеспокоился. - И как? Узнал чего полезного? - Узнал. Господин Хельми прибрал к рукам тендер, который был очень важен для отца. И не один, там имелось ещё несколько приемлемых объектов, но он и на них наложил руки. А нам достался такой объект, что и тётя, и папа только ругались сквозь зубы. - У господина Хельми давняя вражда с дядей, - задумчиво произнёс Бехлюль, снова называя родственника так, как когда-то давно, - и он долго готовился к тому, чтобы взять реванш. Очень долго. Теперь у него это получилось, а вы оказались в очень невыгодном положении, как я понимаю. - Ну, не чтобы именно так, - Бюлент неопределённо покачал головой. – Этот проект ещё можно довести до ума, как я понял из вчерашнего разговора. Они кое-что прикинули, рассчитали, и получается, что всё не так безнадёжно. Просто на то, чтобы строительство не стало провальным, нужна такая сумма, что мне нехорошо стало. - И какая же? – Бюлент озвучил сумму, и лицо Бехлюля едва не вытянулось. – У холдинга Зиягилей отличная репутация, дяде наверняка одобрят кредит. Я не думаю, что это такая уж большая проблема. - Ага, если бы, - мрачно отозвался младший брат, - все главы банков давно в курсе, что положение на рынке строительства несколько изменилось, и мы уже не возглавляем список самых надёжных и крепких партнёров. Бехлюль ощущал настроение Бюлента. Тому было в принципе без разницы, насколько богат его отец, он от него не зависел – как раз закончилась его учёба, и он работал в «Б&Б» уже полноценно. Но оба они понимали, как дорожит Аднан репутацией холдинга, как важна для него его империя, и что, если он не сумеет выдержать удар, это его убьёт. Тем же вечером Бехлюль собрался с духом и отправился разговаривать с членом семьи Зиягилей, которому меньше всего причинил вреда. Как он знал от Бюлента, госпожа Арсен предложила Аднану один вариант – продать поместье. И для Бехлюля, который знал, что в имении для тётушки сосредоточена вся жизнь, казалось немыслимым, что она решила отказаться от него, чтобы спасти холдинг. Пусть ради общего их братом дела, ради достойного выхода из ситуации, но не такой ценой! Бехлюля, который когда-то и сам любил бывать в гостях у тёти, не устраивал столь радикальный способ решения проблемы, и он надеялся, что она его хотя бы выслушает. Арсен же сидела над проектом, пытаясь придумать, что ещё можно сделать для сокращения расходов, но если уж они с Аднаном вдвоём ничего не добились, что говорить об её одиночных попытках! Состояние Аднана очень сильно подкосил и кризис, и расходы на врачей и психиатров, которые занимались лечением Нихал после сорвавшейся свадьбы. Арсен старалась удержать брата от необдуманных вложений, но напрасно. Когда речь шла о его детях, особенно о Нихал, Аднан переставал думать здраво. К тому же на период её возлежания (иначе Арсен и не называла болезнь племянницы) Аднан занимался делами холдинга весьма рассеяно и нерегулярно, и сестре пришлось входить в его положение и самой встать во главу компании, а это было не так легко. Она привыкла полагаться не только на себя, хотя брат доверял её суждениям и интуиции. Ей нужна была поддержка. А пока внимание Аднана было перетянуто на дочь, об этом не могло быть и речи. Когда же семейные неурядицы сгладились, и глава холдинга вернулся на своё законное место, прошло достаточно времени, и пошатнувшуюся репутацию пришлось восстанавливать, что сделать довольно сложно, поэтому несколько крупных сделок прошли мимо, а счета продолжали падать. О благотворительности уже не приходилось рассуждать, надо было заботиться о чести компании. Потом, казалось бы, дело пошло на лад. В течение нескольких лет холдинг вернул себе имя, доказав всем злопыхателям, что его рано списали с рынка. С долгами, которые тоже возникли во время кризиса, рассчитались, определив, таким образом, свою надёжность. Осталось упрочить положение, выиграв тот самый злосчастный тендер. Но он перешёл Хельми Оналу. Доставшийся им с Аднаном проект был таковым, что при удачном его завершении, мог бы оказаться весьма и весьма выигрышным. Однако представители всех строительных компаний знали, что для этого нужна невероятная изворотливость, цепкий ум, богатый опыт и очень большие средства. Все эти качества присутствовали у Аднана Зиягиля, кроме последнего, но ему пришлось взяться за эту утопическую по своей сути идею, тем более вариантов, на которые они с Арсен рассчитывали, не осталось. В случае успеха холдинг Зиягилей не только получил бы очень хорошую прибыль, но и занял бы лидирующие позиции даже не на турецком, а мировом рынке. Не вышло. Банки опасались ввязываться в столь рискованное предприятие, а больше денег достать было негде. Лишаться поместья Арсен не хотела, но если не осталось выбора… Она с трудом подавила подступающие к горлу слёзы. В имении была вся её жизнь! Только в нём её душа раскрывалась, давала силы, одаривала необычайной энергией. Она даже про возраст забывала, и куда меньше Аднана обращалась к врачам. Брат, хоть и всё ещё не выглядел стариком, а был крепким импозантным мужчиной в годах, сильно сдал за последнее время. И только заботы Дениз давали ему силы. Он уже четыре раза за эти годы отлёживался с сердцем в дорогих клиниках. В здоровье, как следовало ожидать, тоже ушло более чем достаточно, средств. Первый раз приступ случился, когда племянница с будущим мужем (хотя никто не подозревал, что Левент им станет) уехали в Марокко. Арсен бы скрыла это от Нихал, будь она прежней, но нынешняя Нихал стойко переносила невзгоды, выпавшие на долю её семьи. Поэтому ей всё рассказали при возвращении. Девушка понимала, что в состоянии здоровья Аднана есть и её собственный, обширнейший вклад. Её депрессия не прошла даром для отца. Обругав себя, она попросила у него прощения за своё поведение. И выразила надежду, что он не станет беспокоиться о ней, когда она отправиться в следующий автостоп. Но тот уже понял, что взять под контроль жизнь дочери у него не получится. Да и опасно это делать. К тому же он успел оценить её изменившийся характер, так что никаких причин для запретов не видел. Обо всём этом размышляла Арсен, сидя над проектом. Её невесёлые мысли прервал стук в дверь, и, удивившись, она пошла открывать. На пороге стоял человек, которого Арсен не видела несколько лет и не ждала. Не сейчас, а вообще никогда. Он вежливо кивнул, не делая попыток зайти в дом – понимал, что никаких прав на это у него не оставалось. А женщина от подобного визита даже не сразу сумела найти подходящие слова. Воспользовавшись молчанием, Бехлюль заговорил сам: - Добрый вечер, госпожа Арсен. Мне необходимо переговорить с вами по делу. Простите, что без предупреждения, но вы вряд ли бы позволили мне приехать. Я не займу много времени. Поверьте, это важно. - Тебе не рады в этом доме, - холодно произнесла Арсен, - и ты это знаешь. - Я могу не проходить, - не меняясь в лице, продолжил он, - я просто прошу вас уделить мне немного времени. Речь пойдёт о том проекте, в который вы и господин Аднан оказались вовлечены. - Откуда ты об этом знаешь? – насторожилась Арсен. - От Бюлента, - не стал хитрить Бехлюль, - он вчера подслушал ваш разговор. - Вот негодник, - покачала головой тётка, - сколько лет, а ведёт себя как подросток. - Госпожа Арсен, я знаю, что вы хотите продать поместье, - Бехлюль перешёл к делу, - и мне, как и вашим племянникам, хотелось бы избежать таких мер. Я знаю, что значит оно для вас, и для Бюлента с Нихал. - А что ещё нам остаётся? – она окинула изгнанника усталым взором и посторонилась. – Ладно, проходи. У меня нет сил с тобой сражаться. Благодарно улыбнувшись, мужчина поспешил воспользоваться её приглашением. Разумеется, он не расслаблялся, понимая, что в связи с ситуацией в бизнесе Арсен сейчас не настроена ни ругаться, ни нападать – голова забита иными, более глобальными проблемами. Пока она отдавала распоряжения насчёт чая, Бехлюль почтительно молчал, ожидая, когда ему дадут возможность изложить цель своего приезда. А сама тётушка украдкой бросала на него изучающие взгляды, вспоминая то, что ей изредка рассказывала о нём племянница. Увиденным она осталась довольна. Нынешний человек так разительно отличался от того, кого она помнила несколько лет назад, что она поневоле признала: все описания, полученные от Нихал, совпадают с действительностью. Этот Бехлюль пережил утрату. В его глазах как будто отражались сожженная земля – место, где он был счастлив, любим и беззаботен, внезапно охваченное пожаром… Этой земли больше не существовало. Не было того, кто мог его успокоить; никто не придёт, не скажет, что кошмар закончится, и не подарит утешения. И вечный запах гари, преследуемый по ночам, не один раз заставит проснуться в холодном поту… Арсен в одну минуту увидела, как эта утрата переломала Бехлюля. В глазах притаилась боль, застарелая, которая никому не показывалась, но и никуда не делась. Несложно было догадаться, что он так и не смирился со смертью Бихтер… - Что-то не так, госпожа Арсен? – спросил гость, несколько озабоченный тем, как пристально на него уставилась хозяйка. – Почему вы так меня рассматриваете? - Годы изменили тебя, Бехлюль, - произнесла она, - изменили, но не пощадили. Так зачем же ты здесь? - Я хочу помочь вам и господину Аднану. - Ты – помочь? Раньше тебе все помогали… - Именно так, - он услышал завуалированный упрёк в реплике, - а сейчас я бы хотел вернуть вам долг. К тому же я совсем не хочу, чтобы Нихал и Бюлент переживали, наблюдая, как рушится империя их отца, а сам он ничего не может изменить. Арсен такая причина показалась вполне убедительной. В это время принесли чай, и пока сервировали стол, она решала, стоит ли принять помощь от этого мужчины, в котором ещё узнавались черты прежнего названного племянника, к которому она относилась так же, как и к родным детям брата. Она видела, что нынешний Бехлюль гарантировано поможет и не попросит ничего взамен за эту помощь. Конечно, она интересовалась его делами, и знала, что он очень неплохо держится на рынке судопроизводства. Лучше, чем можно было ожидать от того ленивого юноши, каким он был. То, что он применит и разовьёт своё талант, она тоже не предполагала. Нихал считала, что смерть Бихтер повлияла на его суждения, взгляды и характер. Арсен мысленно согласилась с племянницей. Жаль, что подобные преображения случились после таких трагических событий… Произойди они раньше, и все отделались бы малыми потерями. Впрочем, Арсен не к чему было предъявить претензии: Аднан женат на женщине, которая давно его любит; у Нихал тоже счастливый брак, к тому же девушка так изменилась после всех жизненных перипетий, что сожалеть вообще не о чем. Тётушка никогда не скрывала, что, пусть личностный рост племянницы и происходил только после того, как случилось крушение её иллюзий, но тот жестокий урок пошёл ей на пользу. В итоге несчастным оставался только тот, кто сидел сейчас напротив. - Разве ты располагаешь подобными средствами? – поинтересовалась она, когда прислуга удалилась. - Сейчас – нет. Но на днях я должен заключить один контракт. Он очень выгоден, и всё же не могу сказать, что я так уж сильно в нём нуждаюсь. А мои прямые конкуренты уговаривают меня отказаться от сделки в их пользу. И готовы за это заплатить, - и он озвучил сумму, которую он получит, если откажется. Арсен едва сдержала эмоции – это были две третьих так необходимых им с Аднаном денег. Найти же недостающую треть уже не составляло труда! Если она согласиться, то холдинг будет спасён, они с Аднаном займут положение ещё выше того, которое было в прежние лета… И имение останется нетронутым!.. - Но если ты пожертвуешь этим контрактом, - она вздохнула, ей нелегко было произнести слова, дававшие возможность Бехлюлю отозвать своё более чем щедрое предложение, - то упустишь очень большие возможности… - Госпожа Арсен, у меня есть всё, что мне нужно, - он знал, что последуют возражения, но передумывать не собирался, - пусть я останусь бизнесменом средней руки, я не стремлюсь на вершину. Меня сейчас всё устраивает. Только не говорите господину Аднану, от кого вы получили деньги, а то его удар хватит. - Если ты уверен в своём предложении… - Абсолютно. Так вы готовы его принять? - Я его принимаю. Через несколько дней Бехлюль, как и обещал, отказался от сделки в пользу конкурирующей фирмы, позволив той обогнать себя в развитии, и получив обещанную сумму денег. Затем он перевёл её на счёт Арсен Зиягиль и позвонил ей, сказав, что дело сделано. А через полгода тот проект, в который вкладывались эти деньги, имел невероятный успех, вознеся холдинг господина Аднана до таких высот, что его прежние неудачи были всеми забыты. Может быть и не полностью, но Бехлюль выплатил свой долг семье, которая его вырастила. И неважно, что господин Аднан был не в курсе, кому же он обязан. Бехлюль не солгал Арсен. У него действительно было всё, что нужно. Едва только появились первые свободные суммы, он выкупил домик в Риве. И только потом обзавёлся квартирой и машиной. Авто – свою страсть к красивым и хорошим машинам он так и не изжил – в первую очередь, и это единственная слабость, которую он себе позволял, хотя менял их совсем нечасто. В течение долгого времени он медленно и кропотливо строил свою компанию, сначала совсем небольшую, потом начавшуюся потихоньку расширяться. Имя он себе приобрёл как раз по истечении восьми лет после гибели Бихтер. А потом ему предложили тот самый контракт, от которого он отказался, чтобы иметь возможность помочь семье Зиягилей. Но даже оставаясь средним бизнесменом с регулярной прибылью, пусть не такой солидной, какой она была бы, не откажись он он контракта, Бехлюль понятия не имел, что с этими деньгами делать. И хотя о нём неожиданно опять вспомнила светская хроника, потому как он снова стал состоятельным холостяком, мужчина не искал развлечений, свойственных ему раньше. Теперь для невест Стамбула он был даже интереснее, чем прежде: пусть и не такой завидный жених – денег-то во много раз меньше, чем было при дядюшке, зато их он заработал сам. А значит, сможет заработать ещё больше. Многие дамы находили, что сейчас он выглядит даже лучше, чем в юношестве. А Бехлюль думал, что скопит достаточное количество денег и сможет заняться ещё чем-нибудь полезным. Возможно, тоже построит какой-нибудь благотворительный центр. Хотя он и сейчас охотно жертвовал, если его просили помочь, и речь шла действительно о чём-то серьёзном. И счёт его в банке постепенно рос, не обременяя хозяина мыслями о том, что как он поступит, если уровень его достатка так и останется прежним. Собственно, с тех пор у Бехлюля и тётушки Арсен начали выстраиваться свои отношения. Иногда она приглашала к себе всех трёх племянников, чтобы просто поговорить, обсудить новости, покататься на лошадях и просто провести время по-семейному (Бехлюль получил право снова называть её тётей). Бехлюль выбирался нечасто, и потому все вынуждены были подстраиваться под него, вернее, под его выматывающий график работы. В эти дни Нихал приезжала без мужа и детей, хотя она очень хотела познакомить Левента со своим братом, а Джангиза и Инжи – с их вторым дядей. Но все понимали, что в этом случае от Аднана не удастся скрыть то, что с изгнанником общается не только Бюлент. Госпожу Дениз тоже решили не посвящать в эти тайны, чтобы она не чувствовала вины перед мужем, и всем так было намного спокойнее. Ничего не скрывали только от мужа Нихал – он прекрасно понимал ситуацию и не препятствовал общению своей супруги с названным братом. Тётушка и сестра встречали Бехлюля на улице. Расцеловавшись с ними, тот поинтересовался, где Бюлент, ведь обычно они проводили здесь время вчетвером. - Сказал, что сегодня не приедет, - ответила Нихал, - кажется, он хочет сделать какой-то сюрприз этой девушке, Бельгин. С ней были знакомы и Арсен, и Нихал. Как-то раз они приехали сюда после офисных посиделок, отозвавшись на настойчивое приглашение тёти. Как стало ясно позже, наслушавшись рассказов Бюлента об их новой с Бехлюлем подруге, она и племянница захотели на неё взглянуть. Обеим быстро стало понятно, что Бюленту она нравится, и в течение вечера они старались узнать её как можно лучше. Нихал ей откровенно симпатизировала, а вот тётушку не покидало ощущение, что с секретаршей Бехлюля что-то не так. Нет, ничего вызывающего или неприятного Арсен не обнаружила. Так же ей было понятно, что Бельгин не принимает ухаживаний, пусть пока робких и нерешительных, со стороны её младшего племянника. Но всё равно ощущение какой-то неправильности не проходило. Что оказалось более нелепым, так это тот факт, что Арсен не улавливала от неё никакой опасности. И всё равно не могла охарактеризовать то чувство, которое в ней вызывала эта стеснительная особа, прячущая глаза за стёклами очков (изредка она надевала их), иногда очень молчаливая, а иногда и очень порывистая в своих высказываниях. Последнее было возможно, как успела убедиться сестра Аднана, когда поднималась тема, которая затрагивала какие-то душевные струны. Кстати, отзываясь о родственницах братьев очень душевно, Бельгин, тем не менее, настойчиво попросила больше не приглашать её в имение. В ответ на вопрос «почему?» она кратко ответила, что чувствует себя неуютно на чужой территории и с незнакомыми людьми. - Что ж, давайте пожелаем ему удачи, - обнимая женщин за плечи и направляясь к беседке, сказал Бехлюль, - надеюсь, он отважится на решительные действия. Как поездка, Нихал? Сестра начала рассказывать о путешествии с подобающим воодушевлением, однако Бехлюль не мог отделаться от мысли, что она чем-то обеспокоена. Тётушка Арсен, тоже поглядывающая на него с некоторой тревогой, очевидно, знала причину её волнений, и они напрямую касались его самого. Бехлюль решил, что это как-то связано с дядей. Вполне возможно, что Аднан догадался или каким-то образом случайно узнал о том, что изгнанник посещает поместье. Это открытие несло неприятности всем участникам, но всё же было не таким катастрофичным. Вспомнив, что у Аднана проблемы со здоровьем, Бехлюль обратился к Арсен. - Кстати, тётя, Бюлент мне говорил, что ты должна приехать в город, пока господин Аднан будет проходить обследование, - они как раз подошли к беседке и устроились с удобствами на поставленных внутри стульях. Бехлюль знал о приступах названного дяди, но тот всегда проходил обследования и пролечивался в проверенной кардиологической клинике. Сейчас же врачи утверждали, что у Аднана сердце в порядке, и причину его не самого лучшего самочувствия нужно искать в другом. - Так и есть, - кивнула она, - я приеду завтра, а во вторник Аднан и Дениз отправляются в клинику. - Тот врач, к которому они хотели обратиться, уже вернулся? - Да, и я молю Аллаха, чтобы он сумел помочь моему брату. - Не переживай, тётя, - Нихал ободряюще коснулась её руки, - ты же сама выбрала клинику, а значит, этот врач вызывает у тебя доверие. - А что он за человек? – Бехлюль тоже заинтересовался. - Его зовут доктор Гюлер, он бывший военный врач. У него обширная практика в самых разных странах, везде он чему-то учился, что-то перенимал. Насколько мне известно, он даже занимался знахарством в одной из африканских стран. Несколько лет назад он открыл собственную клинику, и стал очень востребованным врачом. Ему немного больше лет, чем Аднану, он отличный диагност, хотя методы его не всегда традиционны. Для Турции, во всяком случае. Операциями в его клинике занимаются только его ученики, сам он, в силу возраста, уже не оперирует, только ставит диагноз. Ученики тоже ему под стать, все талантливые, упорные, нестандартно мыслящие. И каждого, кто хочет работать под его началом, он заставляет проходить практику в очень специфических условиях. Например, в странах третьего мира. - Так он поэтому ездил в Индию? – догадливо спросил Бехлюль. – Кого-то испытывал? - Да, насколько я знаю. Но учеников он отправляет туда на три месяца, а сам находится здесь – надолго клинику не оставишь. За эти месяцы его коллеги наблюдают за работой молодых врачей, делают выводы, а в последнюю неделю практики доктор Гюлер приезжает сам. И уже тогда, пообщавшись с коллегами, решает, кто будет у него работать, а кто станет искать другое место. Говорят, что немногие выдерживают подобные условия труда. Большинство всё бросают и уезжают сами. Единицы находят в себе силы остаться до конца. Но именно они в последствии и работают в самой лучшей клинике Стамбула. - Стало быть, сейчас он привёз кого-то с собой из Индии, - сделала выводы племянница. - Нихал, так ведь и вы с Левентом вернулись оттуда, - произнёс Бехлюль, - насколько я знаю, твой муж иногда выбирает тяжёлые места для работы. Вы случайно не встречали учеников доктора Гюлера? При этой, казалось бы, ничего не значащей шутке, сестра как-то странно дёрнулась, бросила на тётю быстрый взгляд, но потом натянуто улыбнулась и ответила: - Ну не в больницах же мы работаем, - она уже начала брать себя в руки и гораздо спокойнее добавила: - Самые худшие условия для жизни в Индии – это в южных штатах. Уверена, именно там проходят практику ученики доктора Гюлера. А мы были только в северных и центральных, - разговор снова перешёл на рассказы об Индии, и больше не возвращался к врачу, которому предстояло лечить Аднана. Вскоре их позвали к ужину, и разговор сам собой завершился. Бехлюль остался в имении на ночь, решив, что возвращаться в город так поздно не стоит. Да и что его ждёт в городской квартире? Он уже понял, что сейчас одиночество для него опасно. Так бывало и раньше, когда он понимал, что рядом с близкими людьми его разум успокаивается, а наедине с собой начинает вскипать. Усердная работа тоже была хорошим средством от недуга, поэтому ему оставались только два способа не потерять здравомыслие. Сейчас его слегка беспокоило то, что за последнюю неделю его мозг стал выдавать нечто запредельное, то, что не происходило с ним в течение десяти лет. Несмотря на пустоту внутри и глубочайшую тоску, он не подвергался нервическим припадкам. Раньше, по крайней мере. Что с ним происходит сейчас? Откуда этот далёкий голос и невероятно реалистичный сон? Почему он спит по двое суток и даже не замечает этого? Самые смелые догадки, самые сумасшедшие идеи не казались достоверными. Он вышел на улицу подышать воздухом и побродить по имению, чтобы, не давая воли воображению, найти ответы на свои вопросы. Вскоре к нему присоединилась Нихал, чувствовавшая, что брату противопоказано находиться одному. К тому же кое-что она ему не рассказала… И ведь понимала, что должна рассказать, но боялась его реакции… - А чем занята тётя? – с улыбкой поинтересовался Бехлюль, не возражая против компании. - Готовится к завтрашней встрече, - ответила сестра, кутаясь в куртку – поздний вечер выдался прохладным. – Ей же нужно принять дела у папы, чтобы стать официально во главе компании, пока он будет обследоваться. Вот она и приводит в порядок все документы. - Ты хочешь поговорить? – напрямую спросил мужчина, и она тоже не стала юлить: - Если ты не против. - Нет, конечно, говори. - Бехлюль, мы с Бюлентом беспокоимся, - она говорила спокойно, стараясь не пустить в голос суету – та только помешает. – Он сказал, что ты снова ночевал на кладбище, а на следующий день потерял сознание возле кафе. И я, и он – мы оба понимаем, что никакая это не усталость. Что с тобой случилось? – теперь она остановилась, глядя ему в глаза. – Ты что-то слышал или… видел? Он промолчал, не зная, стоит ли делиться тем, что он решил скрывать ото всех. Кто сможет понять, как ему хочется поверить, и он делает всё, чтобы эта вера не проникла в его сознание и незаметно не поселилась в его сердце… - Я знаю, что ты всё ещё любишь её, - она сочувственно сжала его ладонь в своей, - и время не имеет никакого значения. Твоя боль так же сильна, как и раньше. - Вряд ли я вообще смогу о ней забыть, - и Бехлюль зябко повёл плечами, - я не забыл за эти годы. И дальше буду помнить. Как и о том, что позволил ей умереть… - Бихтер бы простила тебя. Такая любовь всегда оставляет след, ведь вы оба были первой и единственной любовью друг у друга. - Наши с ней чувства походили на взрыв. А он оставляет не следы, а разрушения, Нихал, - и он слишком понимающе взглянул на неё, - ты ведь и сама знаешь, сколько судеб было перекорёжено из-за нас… - О чём ты? – искренне удивилась она. – Каждый близкий мне человек счастлив. Да, нас затронули волны вашего взрыва, но что сейчас? Мы выстроили заново наш мир, и он в сто раз лучше прежнего. К тому же ты так помог папе и тёте! Бехлюль, из всех нас только ты так и не нашёл своего пути. - Я его и не заслуживаю, - спокойно ответил он, - мой путь был рядом с Бихтер. А раз я от неё отрёкся, как можно продолжать его? По такому пути идут вдвоём, одному там делать нечего. - Я всё же думаю, что ты ещё можешь его найти. Мне бы очень этого хотелось. И тут он внезапно вспомнил свой сон. Нет, он не забывал о нём, но на ум вдруг пришли слова Бихтер, сказанные ему в том сне. И он захотел узнать, насколько они верны. - Послушай, я задам тебе вопрос. И ответь на него честно. - Конечно, - кивнула девушка. - Скажи, а ты бы простила меня так легко, будь Бихтер жива и рядом со мной? Всё это время они шли. А тут Нихал так резко остановилась, будто запнувшись. Бехлюль настороженно всмотрелся в её лицо, решив, что ответ ему не понравится. Но её беспокоил не ответ. Её беспокоил вопрос. - Почему ты спрашиваешь? – глядя на брата с не меньшей настороженностью, чётко выговаривая слова, спросила Нихал. – Ты думаешь, что она жива? Он выдержал паузу, пытаясь понять, что у неё на уме. В глазах девушки метался самый настоящий страх. Их диалог свернул куда-то не туда, и он не понял, как это произошло. - Бехлюль… ты видел Бихтер? Внезапно всё встало на свои места. Нихал опасалась за его рассудок, как и всегда. И он поспешил ответить: - Видел. Во сне. Послышался громкий выдох облегчения, но она немедленно уточнила: - А возле кафе? Что случилось там? - Я её слышал. Только голос. И только одну фразу. - Какую?.. - «Я люблю тебя без памяти». Мы сказали эти слова друг другу в нашу первую ночь. Так что либо у меня серьёзные проблемы с психикой, либо… я даже не знаю, что и подумать. Нихал вздохнула, на что-то решаясь, а потом выдала: - Если у тебя проблемы с психикой, то у меня и Бюлента тоже. - Это ещё почему? - Потому что мы её видели. Я – около трёх недель назад, а Бюлент… на кладбище, когда забирал тебя оттуда.