Горе от ума

      Саша давно продал свою машину. Примерно тогда, когда решил раз и навсегда уехать.       Раз и навсегда, как бы ни хотелось не вышло, но на три года Чацкий за границей задержался. Теперь, в России он вынужден пользоваться такси.       Завидев удивлённый взгляд рыжей Саша объяснил, куда они направляются:"Ты была в Афимолл Сити? Он открылся совсем недавно, интересно посмотреть."       Зеленоглазая заметно нервничала, девушке ещё не приходилось быть в таких магазинах, куда они заходили... Во всяком случае в качестве покупателя. На удивление горничную не нагружали покупками, выглядело так, будто они с Александром Андреевичем хорошие друзья и находятся абсолютно на равных.       Но девушку не покидало предчувствие, что её позвали сюда не просто так, она вздрагивала, когда Александр неожиданно пускался в размышления вслух, а глаза открывались всё шире и шире при виде такой красоты как высокий потолок или огромный фонтан.       "Я бы хотел обсудить Софью Павловну. Ничего плохого, просто Соня относится ко мне так плохо... А ведь я сильно изменился, и сейчас я искренне хочу добиться её симпатии. Понимаешь?"-сказал Чацкий совершенно спокойно, разглядывая тяжёлые фолианты за стеклом в книжном магазине.       Кудрявая, ожидавшая подобного разговора едва не обронила пакет с украшениями для Сони.       Где-то на интуитивном уровне её пугал этот щёголь. Александр Андреевич походил на большую змею. Спокойную, но только до поры. Таких людей как Чацкий боятся, потому что чувствуют их превосходство, их действия и слова совершенно непредсказуемы. Нельзя точно понять, когда они начнут тобой манипулировать.       "Её не интересуют отношения,-зеленоглазая запнулась, потому что Александр Андреевич нарочито медленно убрал с её лица вьющуюся прядь, -с молодыми людьми. Её интересует учёба, Софья Павловна очень серьёзная девушка."       Лиза мялась, в изумрудных глазах засверкали слёзы. Но Чацкий не намерен отступать. В голове мелькнула мысль, что он и вправду влюблён в Соню, просто проявляет это каким-то чудаковатым и неестественным образом. Неясно, почему девушке показалось так, возможно потому, что это лицо выражало полное умиротворение, без каких-то ухмылок и театральных ужимок, уже ставших привычными.       Что, если из-за его характера он вызывает недоверие... Что же, Чацкий теперь не достоин любви?       -Понимаешь, это сложно... Всё, что происходит в доме. Она в отношениях. Этот человек использует её.       -Ей нужно помочь. Использовать чувства это так низко. Соня точно не говорила тебе, но мы друг друга любили, пока я не уехал. Жаль, что так вышло, я помню то время таким радостным.       Воцарилась тишина на время поездки на эскалаторе, каждый обдумывал, что сказать и как поступить.       Девушке было словно физически тяжело от его взгляда, сверлящего затылок. Будто огнём обжигает.       "Я люблю Алексея Степановича. А он меня. Мы надеялись заработать и уехать куда-нибудь."-наконец произнесла она, опуская лицо, стыдясь, что рассказала об этом.       Однако он не упрекнул рыжую, не ушёл, вообще не удивился, как будто уже всё знал. Только положил тёплую ладонь на хрупкое плечо девушки и вдруг спросил о том, чем она занималась, до того, как стать горничной. Ответ привёл их в магазин с музыкальными инструментами.       После одной единственной покупки бедняжка так прониклась к Саше, что они начали разрабатывать план действий по"спасению" Фамусовой. Он заключался в том, что Лиза убедит Молчалина уезжать, а так же напомнит Соне, как хорошо было с её первой любовью. Тем временем Александр сам подыщет для Молчалина не менее хорошую работу чем сейчас. Все должны были остаться в плюсе.

***

      Гости прибывали. С наступлением темноты дом начал излучать удивительный свет, будто не зависящий от кучи гирлянд, свечей и светильников.       Все подарки открыли ещё утром, как всегда делали в этом доме. Павел Афанасьевич оценил книгу "История государства российского", преподнесённую Чацким, что не могло не радовать последнего.       Молчалину Чацкий подарил пачку чая, с удовольствием наблюдая за удивлённым лицом секретаря, который, естественно, ничего не ждал. Соне была куплена золотая цепочка и серёжки, а Лиза получила свой подарок ещё в магазине. Это была гитара.       Тем временем празднование семейное и уютное, с открыванием подарков и горячим чаем сменилось громким приёмом для всех, кто только сможет приехать. Людей было невероятно много, воздух звенел от их шагов, голосов и музыки, под которую многие танцевали.       Только сам Фамусов пригласил почти сотню человек. Его друзья и знакомые, старые и новые коллеги.       Звездой вечера стал Чацкий, что конечно злило Соню и Молчалина. Все переговаривались только о неожиданном возвращении этого блудного сына. Многие знали Александра, подходили узнать, что побудило вернуться на Родину, сожалели о кончине родителей.       Молчалин не мог найти себе места на этом празднике жизни:"Соня, можем выйти во двор? Накинь мой пиджак. Здесь у меня болит голова."       К несчастью у их разговора был свидетель. В толпе мелькнул белый передник и копна рыжих волос в хвосте.       Дверь на задний двор приоткрылась и из тёплой и светящейся сказки они попали в холодное и мрачное место, слабо освещённое маленькими фонарями, которые горели, чтоб можно было разобрать дорогу.       Оба были легко одеты, поэтому Соня тут же прижалась к Молчалину, показывая, как соскучилась по его вниманию, блондинка даже неловко клюнула его в щёку.       "Я подумал, нет ли среди гостей министерских?- кареглазый тут же осёкся, видя реакцию,-извини, знаю, что ты не любишь разговоры о работе по праздникам."       Узкая полоса света из под двери, освещавшая туфельки девушки стала шире и снова сузилась. Кто-то вошёл на террасу. За дверью вовсю шёл отсчёт времени до двенадцати.       Соня отскочила от Молчалина, будто обожглась, но это была всего лишь Лиза, которая выглядела так, будто съела лимон.       -Не пугайся, тебя просто зовёт отец. Что-то срочное.       -Хорошо, конечно.       Ну что, насколько хорошо она целуется? Я... Снова прошу...       Нет, Лиза, прекрати. Мы никуда не поедем, я слишком удачно попал сюда, чтобы отступать!       Зеленоглазая задохнулась от возмущения. Если бы он только знал, на что она согласилась ради него!

***

      До конца праздника Лиза даже не смотрела в сторону Молчалина.       Но уже на следующий день им выпал шанс поговорить. С самого утра небо было серым и понурым, под стать дому, где неторопливо сновали работники, а сами Фамусовы ещё спали, поскольку вчера все легли очень поздно. Живее всех казался дворецкий Пётр, который бодро раздавал всем указания по уборке помещений.       "Ты пришёл поговорить? Я не собираюсь."-кудрявая даже не смотрела на Лёшу, девушка смотрела куда то в сторону дороги, как бы показывая, что она только ждёт машину, а никакого провинившегося парня рядом и нет вовсе. Они стояли за воротами и могли говорить во весь голос.       Лизе было что сказать, до того утомили её эти игры, которые устроил Молчалин.       От ослепляющей белизны снега у обоих начинали слезиться глаза, что придавало диалогу какой-то театральности. Она драматично пригладила волосы, но непослушные кудри пролезали меж пальцев и топорщились.       Брюнет пригладил отросшую чёлку и взял девушку за руку:"К родителям поедешь? Я бы взял выходной, можно было бы предупредить."       Горничная упорно молчала. Её так и подмывало рассказать об их с Чацким плане, но нельзя.       Тогда Лиза натянула дежурную улыбку, которая всегда заставляла его умиляться (но он не говорил об этом), и завела прежний разговор.       "Я понимаю, что на другой работе не пообнимаешься с Соней, но включи мозги. У тебя куча вариантов,-голос её стал холодным, почти злым, не соответствующим её очаровательной внешности, как у молодой и наивной девочки,-Я не хочу больше видеть и знать, что вы там... Ты же всё равно получишь от Фамусова только дырку от бублика!"       Не успел Лёша подобрать внятный ответ, как подъехало такси.       Лиза даже не попрощалась, прыгнула в автомобиль и уехала на вокзал. Он остался один среди скудного зимнего пейзажа, зябко поёжился, немного потоптался в небольшом сугробе у ворот и пошёл к дому.       Войдя брюнет увидел своего нового недруга, который будто ждал его, стоя на лестнице с кружкой в руках.       -Какая прелестная погода! Такую описывал Пушкин однажды. Что-то вы не рады.       -Не стоит меня провоцировать.       -О, уважаемый, не хочу я вас провоцировать. Наоборот.       -Мне неинтересно.       -Подождите, я думаю, мы начали общение не с той ноты. Я не хотел наживать здесь врагов.       -По-моему всё отлично.       Алексей поспешил уйти в свою комнату, но Чацкий преградил ему путь.       Их взгляды пересеклись и он заметил, что черноволосый немного ниже. При этом оба были настроены настолько враждебно, что сейчас могла начаться настоящая драка.       -Я бы хотел примириться.