Сны Жёлтого Проса

Вэй Ин нервничал, это было видно невооружённым глазом. Он то и дело поправлял ворот красного ханьфу, переминался с ноги на ногу, теребил волосы и кусал губы. За время их недолгого ожидания он так издёргался, что волнение передалось и Цзян Чэну. Хотя казалось бы, ему-то что? Не его же свадьба. В конце концов он опустил руку брату на плечо, надеясь таким образом его успокоить. Вэй Ин глянул с благодарностью и, вроде бы, успокоился немного. Но хватило его ненадолго: не в силах рыпнуться из хватки Цзян Чэна, он стал щёлкать ногтем, и этот звук дёргал Цзян Чэна за нервы. — Перестань, — шикнул он на Вэй Ина. — Прости, — прошептал тот. Они стояли у открытых ворот Пристани Лотоса в компании старших адептов, ожидая прибытия процессии из Гусу Лань: — Это выше моих сил. — Возьми себя в руки! Чего ты боишься? Ты же этого хотел! — А вдруг что-то пойдёт не так? — Вэй Ин смотрел вдаль, будто бы обращался не к Цзян Чэну, а к дороге, на которой вот-вот должны были появиться люди и паланкин. — Вдруг я что-то скажу или сделаю, что всё испортит или расстроит его? — Этот человек ждал тебя тринадцать лет! — прошипел Цзян Чэн. — И если я правильно понял из твоих сбивчивых рассказов, влюблён в тебя с пятнадцати. Я почти уверен, что ты не способен сотворить ничего, что его расстроило бы. Ну, за исключением смерти. — Я могу ему изменить, — заметил Вэй Ин, и его немедленно передёрнуло. — Нет, не могу. Определённо, не могу, — он часто замотал головой. — Ну и расслабься тогда! Ты же не хочешь, чтобы досточтимый Лань Цижэнь усомнился в твёрдости твоих намерений? — Совершенно точно нет, — уверенно ответил брат. — Но… что если я его опозорю? Это же Лань Чжань! О, боги… — голос его дрогнул. — Немедленно возьми себя в руки! — цыкнул на него Цзян Чэн. — Он прекрасно понимает, что ты за фрукт, но тем не менее согласился на эту авантюру. Значит, его всё устраивает! Поверить не могу, что нянчусь тут с тобой... В небе показался окружённый человеческими фигурками крытый паланкин. Чем ближе была процессия, тем сильнее бледнел Вэй Ин. Только серые глаза возбуждённо горели на непривычно белом лице. Цзян Чэн опустил голову и увидел, что пальцы брата мелко подрагивают. Подумать только, Старейшина Илина, повелитель мертвецов, хитроумный изобретатель, герой Низвержения, пройдоха и изгой, боялся своей собственной свадьбы до трясущихся рук! Подавив не то нервный, не то издевательский смешок, Цзян Чэн крепко сжал его ладонь. Вэй Ин перевёл на него полный благодарности взгляд. Немедленно стало неловко, и Цзян Чэн выпустил руку, борясь с огромным желанием наорать на придурка. Это Цзян Чэн должен нервничать! Его клан стал первым за много поколений, допустившим брак между двумя заклинателями мужского пола! Ещё непонятно, чем это кончится! Процессия приближалась. Уже можно было разглядеть узор на ткани самодвижущегося паланкина и летящих по обе стороны от него заклинателей. Цзян Чэн узнал Главу Лань, летящего впереди бок о бок с незнакомым моложавым заклинателем. Позади них тянулась процессия из людей в белом. Должно быть, старейшины и ближайшие родственники. Он мимоходом удивился, не заметив среди прибывших Лань Цижэня, но как знать, возможно, досточтимому учителю нездоровится или он прибудет позже. Свадьбу решено было играть без лишних людей: ни Гусу Лань, ни Юньмэн Цзян, ни сами виновники торжества не хотели чересчур шумного празднования. — Если я вдруг умру от волнения, всё моё имущество — его, — шепнул Вэй Ин. — Ханьгуан-цзюнь будет просто счастлив стать обладателем пары поношенных штанов! — И Яблочко, не забывай про него! — Ах, прости, штанов и старого осла, который, кстати говоря, и так давно живёт в Гусу. — Яблочко не старый! — Вэй Ин, довольно! Брат глубоко вдохнул, словно перед погружением в воду, и паланкин с процессией приземлился у ворот Пристани. Вокруг гомонил собравшийся поглазеть народ. — Приветствую, глава Цзян, советник Вэй, — улыбаясь, сошёл с меча Лань Сичэнь. — Добро пожаловать в Пристань Лотоса, глава Лань, — Цзян Чэн и Вэй Ин склонились в церемонном поклоне. — Рад видеть вас в Юньмэне, — добавил Цзян Чэн, выпрямляясь. — А я рад побывать здесь, — отозвался глава Лань, переводя взгляд с главы Цзян на его Советника. — Да ещё и по такому прекрасному поводу. Цзян Чэн вынул из рукава свиток и передал Лань Сичэню. — Последнее письмо*, глава Лань, прошу. — Должен признать, я восхищён вашей последовательностью в соблюдении традиций, друзья, — сказал Лань Сичэнь, принимая свиток. Лицо его озаряла светлая, тихая радость. Должно быть, период уединения и впрямь пошёл главе на пользу и помог восстановить душевное равновесие. Он сломал печать и, пробежавшись глазами по столбцам, улыбнулся, казалось, ещё шире. — Благодарю, глава Цзян. Я счастлив, что именно Пристань Лотоса станет для моего брата новым домом. — Почтём за честь, — как мог твёрдо сказал Цзян Чэн, стараясь сохранить нейтральное выражение лица, но сердце при этом билось в горле и внутри против воли поднималась злость на самого себя. Это всего лишь церемонии, к которым он как глава давно привык. Почему, гуль побери, его так колотит? Проклятый Вэй Ин с его заразным волнением! — Мастер Вэй, — повернулся к Вэй Ину глава Лань, — вы в который раз нас всех удивили. — Должно быть, такова моя судьба, — с улыбкой ответил брат, и Цзян Чэн едва не подавился воздухом: голос Вэй Ина звучал весело и беспечно, словно не он тут трясся от страха пару мгновений назад. — Пожалуй, — кивнул Лань Сичэнь. — Однако, я надеюсь, вы готовы идти по выбранной дороге до конца и без сюрпризов. — Более чем, — Вэй Ин смотрел Лань Сичэню в глаза не мигая, будто готов был сразиться с ним, усомнись глава в благости его намерений. — Хорошо, — отозвался тот, спрятал письмо в рукав и, обернувшись на паланкин, сделал знак рукой. Мужественно подавляющий улыбку Лань Сычжуй отвёл в сторону занавесь, и Лань Ванцзи шагнул из паланкина. Вэй Ин так резко и глубоко вдохнул, что Цзян Чэн испугался, не придётся ли его ловить сию секунду. Лань Ванцзи тем временем подошёл ближе. Видеть его в алых одеждах, вместо привычных «траурных», было неожиданно странно. Но впервые за время знакомства с Нефритами Цзян Чэн мог различить их без труда, и дело было не в необычайно светлой радужке Лань Ванцзи, и не в неизменной улыбке Лань Сичэня. Ханьгуан-цзюнь сиял. Его глаза, всегда казавшиеся Цзян Чэну прозрачными и невыразительными, едва не источали свет, глядя на Вэй Ина. Верный себе, он не улыбался, но радость без труда читалась во всём его естестве: в том, как он держался, в чуть приподнятых уголках губ, в едва заметном румянце на скулах. Если Лань Ванцзи не был сейчас счастлив, то Цзян Чэн не знал, что вообще можно было назвать этим словом. Волнение, скручивающее внутренности с самого утра, не выдержало натиска чужой радости и медленно начало растворяться. Дышать становилось ощутимо легче, и Цзян Чэн впервые подумал, что возможно, это будет отличный день. Несмотря на предсказания и мандраж. — Что ж, дальше вы пойдёте вместе, — сказал Лань Сичэнь, переведя взгляд с Лань Ванцзи на Вэй Ина и обратно. — Доброго пути! Лань Ванцзи молча кивнул. Вэй Ин протянул руку. Пальцы его дрогнули лишь слегка, и Цзян Чэн успел им немножко погордиться, пока чужая ладонь не накрыла ладонь брата. Вэй Ин тихо выдохнул, и плечи его расслабились, будто разом сбросив скопившееся напряжение последних недель. Он смотрел на Лань Ванцзи не отрываясь, словно весь мир сузился до одного конкретного человека, и даже если пальцы его до сих пор дрожали, под широкой ладонью Лань Ванцзи этого больше не было видно. Так, взявшись за руки, они вошли в ворота Пристани Лотоса. Цзян Чэн, Лань Сичэнь и адепты двинулись следом. *** Вэй Ин выбежал на рынок, будто армия Вэней вновь гналась за ним по пятам. Голова болела так неистово, словно он собственным лбом колол орехи для грядущего пира. Как назло, у семейного аптекаря закончился нужный настой. Чем ждать, пока изготовят новый, проще было пробежаться до Площади Травников самому. Заодно и проветриться: чем ближе было торжество, тем сильнее всё сжималось у Вэй Ина внутри от липкого страха. Одно дело негласно поклониться на три стороны с любимым человеком, а другое — всему миру объявить, что теперь они — супруги. Что если против них ополчатся? Если посмеют сделать что-то Лань Чжаню? Как будто так легко навредить одному из сильнейших заклинателей Поднебесной... Но всё же! А самое страшное, что если Лань Чжань согласился на всё это лишь от безысходности? Что если он на самом деле этого не хочет? Крамольные мысли устроили в голове бунт и рассеиваться не желали, так что стоило, наверное, купить заодно и успокаивающий настой. От навалившихся сомнений начинало мутить. Поговори он с Лань Чжанем лично, стало бы легче, всегда становилось, однако традиции не позволяли им видеться до торжества. К тому же отсутствия Вэй Ина Пристань Лотоса сейчас не пережила бы: слишком много всего предстояло сделать, слишком напряжённо смотрели отряды Фаней, на которые он то и дело натыкался на городских улицах — с этих бы сталось устроить переполох, узнай они, что Вэй Ин отлучился. Оставалось терпеть. Площадь Травников встретила гомоном и полуденным зноем, к головной боли добавилась духота. Густой летний воздух вставал комом в горле, ветерок с озёр сюда не долетал из-за плотной застройки, и Вэй Ин поневоле проникся сочувствием к торговцам, которым приходилось страдать от палящего зноя четыре месяца в году. Навесы здесь сработать что ли… Он забегал глазами в поисках нужной тележки: людей в этот час было не слишком много — народ прятался от жары и не спешил за покупками. Но лоточники всё равно несли свою службу, не желая упускать одного-двух залётных клиентов. Народ в Юньмэне славился своим трудолюбием. Загорелый мужичок вёл через площадь осликов, связанных цепочкой и загруженных под завязку. Он поклонился Советнику, и Вэй Ин ответил на поклон, давая путь и отступая к стене. Через дорогу, у лотка с микстурами, стояли двое. Высокий мужчина в сером дорожном ханьфу и маленькая женщина, чью голову и шею скрывал плотный шарф. «Должно быть, приезжие», — подумал Вэй Ин. Юньмэнки никогда так не кутались, хотя был в этом определённый смысл: по крайней мере ей не пекло голову. Он утёр пот со лба и накрыл ладонью макушку, отмечая, как накалились волосы на темени. Маленький ослиный караван освободил путь, и Вэй Ин почти шагнул вперёд, когда торговец с соседнего лотка окликнул женщину в платке. Она повернула голову, обнажив тонкий профиль, и Вэй Ин замер с занесённой для шага ногой. Этого не могло быть! Боль впилась в затылок акупунктурной иглой, перед глазами поплыло. Должно быть, от жары и переживаний последних дней у него начались видения. Торговец что-то сказал женщине, и она улыбнулась той самой милостивой улыбкой, которую Вэй Ин по сей день видел иногда в снах. Но это же невозможно! Сердце стучало в ушах барабанным боем. Он шагнул вперёд, налетел на кого-то, не слушая сбивчивых извинений, послышался звон рассыпавшегося стекла, чей-то вскрик. Женщина обернулась на шум, и они встретились глазами. Это было невозможно, немыслимо. Это горячечный бред, порождённый его истрёпанным сознанием! Это просто видение! Видение, где он стоит на Площади Травников Юньмэна, а в каком-то ине* от него у лотка с микстурами стоит Вэнь Цин, и в глазах её — испуг. В точности как тогда, на пыльной просёлочной дороге под Илином, где она, вся в слезах, умоляла спасти её брата. Губы сложились в улыбку, он сам не смог бы сказать — радостную или безумную. Женщина отвернулась и, схватив под локоть своего спутника, потянула в сторону, к проходу между домами. Вэй Ин ринулся вперёд, расталкивая так не вовремя набежавший народ. Боковым зрением уловил мелькнувший меж стен серый шарф, и метнулся туда. В проулке уже никого не было, но ещё звучали удаляющиеся шаги, и Вэй Ин бежал, бежал следом как в последний раз и, завернув за угол, заметил две удаляющиеся фигуры. — Эй! Эй, вы! — на бегу заорал он, едва не срывая голос. — Подождите! Они остановились, понимая, что настигнуты. Мужчина обернулся и потянул из ножен меч, прикрывая женщину собой. Вэй Ин едва успел остановиться: напороться на лезвие Шоюэ за сутки до свадьбы не входило в его планы. — Глава Лань?! — только и смог выдохнуть он. На решительном лице Лань Сичэня отразилось облегчение. Он явно собирался драться и теперь был рад, что делать этого не придётся. В простых тёмных одеждах, с волосами, забранными в хвост, без ленты и знаков отличий, он казался моложе и походил скорее на юного адепта вассального клана, чем на главу одного из великих. — Советник, — тихо поприветствовал он, убирая меч. — Что происходит? — донёсся из-за спины Лань Сичэня голос. В горле встал комок, и Вэй Ин понял, что вот-вот разревётся как ребёнок. В голосах мёртвых женщин не было и не могло быть таких недовольных, капризных ноток. Он точно знал: такие сложные чувства были нечисти недоступны. Не в силах объяснить словами, он подошёл ближе, непочтительно сдвигая главу Лань в сторону ладонью. Тот безропотно отступил. Она стояла посреди грязного проулка восхитительно живая, обескураженная, и между бровей её залегла тревожная складочка, которую Вэй Ин любил разглаживать пальцем на Луаньцзан. Она ворчала на него и била по руке: мол, непочтительно, поди прекрати! И вообще, как тут с вами не хмуриться! Сплошная грязь, и сырость, и голод, и где семена, которые ты должен был купить, Вэй Ин, я тебя спрашиваю?! Ничего в голове твоей не держится! Иди поешь, уже сутки сидишь безвылазно, бедная твоя спина! Представляешь, как будет глупо, если Старейшина Илина умрёт от голода?! Ему тогда подобный расклад казался безумно забавным, а она лишь продолжала ворчать и, хмурясь, приносила в оббитой миске кашу, щедро присыпанную перцем. Только уходя на смерть, она не хмурилась — тогда, впервые за долгое время, лицо её было безмятежно, и глаза светились решимостью. Он сорвал голос от криков, пока не понял, что его никто не слышит — они ушли. Ушли умирать за его ошибки. Эта рана внутри никогда не переставала кровоточить. Он смотрел в такое знакомое лицо, искаженное непониманием, пытался что-то сказать — и не мог, лишь беззвучно открывал и закрывал рот, как вынутая из пруда рыба. Он поднял руку и осторожно провёл указательным пальцем меж сведённых бровей. Она не отшатнулась, только вдохнула глубоко и жадно, в тёмных глазах мелькнуло узнавание и что-то очень похожее на радость. Ноги перестали держать, и Вэй Ин рухнул на землю, вцепившись руками в её колени и спрятав лицо в складках подола. Где-то над головой, будто издалека, прозвучало его имя и тихий разговор. Горло сжималось от подступающих рыданий, глаза щипало, и губы дрожали. Он попытался успокоить дыхание, но сердце в груди молотило так, что Вэй Ин не слышал своего мысленного счёта. Разреветься на глазах у будущего брата было бы совсем позорно. На макушку легла ладонь, погладила утешающе. — Да ты перегрелся, братец, — насмешливо. — Я перегрелся и брежу? — пробормотал он, не отрывая лица от спасительной ткани. — Нет, просто перегрелся, — она присела, и пришлось отнять лицо. Щёки горели, но хотя бы глазам не было мокро. Вэнь Цин смотрела на него, гладила по голове и улыбалась — широко и мягко, как не улыбалась на его памяти никогда. Во всяком случае — не в той, прошлой, жизни. — Как? — только и смог выдавить он. — Долгая история. Давай не сейчас? — Давай, — Вэй Ин вздохнул, переведя дух. — А-Нин знает? — Пока нет. Поможешь с этим? — Помогу, — хрипло ответил он и несолидно шмыгнул носом. — Давай-ка, поднимайся, — она сжала ладошками его плечи с неожиданной силой, и от этого отступившие было слёзы подкатили вновь. — Так странно, — хмыкнула Вэнь Цин, выпрямляясь, — Лицо совсем другое, но всё равно ты, это заметно. — Душа меняет сосуд под себя, — подал голос Лань Сичэнь. — Со временем сходства будет всё больше. — Вероятно, — кивнула она. — Глава Лань, у меня столько вопросов, что я теряюсь, какой задать первым, — Вэй Ин обернулся, глядя вопросительно, но по лицу Лань Сичэня ничего нельзя было прочитать. Даже если их случайная встреча раздосадовала главу, он был намерен держать свои чувства при себе. — Это место вряд ли подходит для разговоров подобного толка, Советник, — он обвёл взглядом замшелые стены проулка. — Но не скрою, своим появлением вы облегчили нам задачу. Мы как раз думали о том, как и где встретиться с вами до торжества. У вас, должно быть, полно хлопот, — в голосе главы послышалась насмешка, еле уловимая, совсем не обидная, но за мгновение вернувшая Вэй Ина мыслями в день сегодняшний, где ему предстояло завершить последние приготовления к собственной свадьбе, а ещё немилосердно болела голова. — Ох, да, торжество… — он потянулся ладонями ко лбу, массируя виски. Жест, ставший за прошедшие пару дней привычным. Лань Сичэнь недоумённо нахмурился. — Вас это печалит? — Глава Лань, вы себе не представляете… — Сюда иди, — перебила его Вэнь Цин, надавила ладошкой на шею, принуждая наклониться, и прощупав затылок, ткнула острым пальчиком под теменем. Знакомая белая вспышка на мгновение ослепила, но привычно убрала боль, уступив место усталости и тоске. Если бы Лань Чжань был рядом, не пришлось бы терпеть так долго! Ничего, чуть-чуть осталось. — Спасибо, — улыбаться без боли было несоизмеримо проще. — Как ты только выжил без меня в этом перерождении, ума не приложу, — ворчливо отозвалась Вэнь Цин. — Это очень простая техника, мог бы уже освоить! — Зачем? Лань Чжань же знает, — беспечно пожал плечами Вэй Ин. — Есть ли предел твоей наглости?! — притворно изумилась она. — Поздравляю, кстати говоря! Не прошло и пятнадцати лет, как ты всё понял. Надеюсь, ты поблагодарил богов за то, что дали тебе второй шанс. Маленький, но крепкий кулачок стукнул Вэй Ина в центр плеча. — Могла бы и подсказать, между прочим! Ты же знаешь, что я не очень умный, — возмутился Вэй Ин и потёр плечо. Внутри пузырилась с трудом контролируемая радость. Перепираться с Вэнь Цин было почти так же здорово, как с Цзян Чэном, а временами даже лучше. — Чтоб ты так жил, как прибедняешься! Неумный он! Скажешь тоже. И я предпочитаю держаться подальше от чужих дел, тем более — сердечных. Есть вещи, с которыми люди должны разбираться сами, без чужих подсказок. — Почему? Глава Лань, вот, подсказал. И я безмерно ему благодарен! Лань Сичэнь отвёл взгляд, явно превозмогая неловкость. — Это потому, глава Лань, на его беду, слишком милосерден! — Где же твоё милосердие, цзецзе? Вэнь Цин разом утихла, улыбнувшись неожиданно мягко. Их было двое, кто называл её так. — Позовёшь его? — после перепалки, пусть и шутливой, её просящий тон звучал обескураживающе. — Не здесь, — Вэй Ин огляделся. Они всё ещё были в проулке, где в любой момент могли появиться люди. — Идёмте. — Советник, — возразил Лань Сичэнь, — мы не можем появиться сейчас в Пристани Лотоса, вы же понимаете. — Обижаете, глава Лань, — улыбнулся Вэй Ин. — Вы и не появитесь, не беспокойтесь. Во всяком случае, для всех остальных. Я не рискну призвать Вэнь Нина за границей Пристани, сейчас не лучшее время для этого. Но главные ворота — не единственный способ оказаться внутри. Лань Сичэнь кивнул, и Вэй Ин повёл их по проулку дальше, высматривая знакомый поворот. Пешком до Пристани было не более четверти часа, но им предстояло идти в обход. *** У дальнего пирса не было ни построек, ни садов, и до ближайшей пагоды пришлось бы прогуляться. Сюда почти не забредали люди, за исключением главы, да и тот появлялся не слишком часто. Здесь озёра сливались с небосводом и протягивали длани камышей к лесу. Официально эта территория относилась к Пристани, попадая под защитный купол в случае осады. Именно здесь мадам Юй когда-то посадила их с Цзян Чэном в лодку и дала напутствие в последний раз. Тогда это был ближайший пирс к южному крылу дворца, где располагались покои госпожи. Во время реставрации глава повелел не застраивать этот участок, здесь жили слишком болезненные воспоминания. Только у входа на пирс стояла невысокая аметистовая стела и усыпанная пеплом чугунная подставка для благовоний. — Как же здесь красиво! — Вэнь Цин присела на краю пирса, опустив в воду кончики пальцев. Чуть поодаль лотосы кивали розовыми головками бутонов под порывами ветра. Лань Сичэнь подставил лицо освежающему потоку, прикрыв глаза. Его ладонь покоилась на рукояти Шоюэ, обманчиво расслабленная. — Я думал, ты здесь бывала, когда… — Вэй Ин замялся. — Боги отвели, — покачала головой она. — Да и сам подумай, ну какой из меня управленец, право? — Ты к себе слишком строга. — Я просто трезво оцениваю свои силы, — пожала плечами Вэнь Цин. — Я лекарь, а не политик, и горжусь этим. — То есть вы никогда не возглавляли штаб под Юньмэном? — тихо спросил глава Лань. — Нет, но многим так, должно быть, казалось, — Вэнь Цин сбросила с головы шарф и омыла лицо. У воды было прохладнее, но Вэй Ин всё равно не мог отделаться от навязчивого желания упасть в озеро прямо в одежде. Он словно вобрал в себя жар рыночной площади, и тот уходил раздражающе медленно. Чэньцин легла в ладонь приятной прохладой. Ни один жар, кроме тепла человеческого тела, её не брал, поверхность флейты всегда оставалась холодной. Лишь в особенно долгих битвах она успевала нагреться от его губ. — Тебе лучше пройти туда, ближе к лесу, — Вэй Ин кивком указал направление, поднося флейту ко рту. — Хорошо, — Вэнь Цин резко поднялась и двинулась прочь едва не бегом, шарф соскользнул с её плеч и остался лежать на пирсе. Трели флейты заполнили воздух. Вэй Ин спиной ощущал пристальный взгляд Лань Сичэня, кожей чувствовал идущее от него напряжение. Тот напоминал сейчас охранного пса — спокойного, но не спящего, готового в любой момент броситься в атаку. Это так отличалось от привычного образа главы Лань, что Вэй Ин едва не сбился с ритма. Что-то произошло за время затворничества, что так его изменило? Впрочем, кто из них не изменился после храма Гуанъинь. Вдалеке послышался звук ломающихся ветвей, и Вэй Ин опустил руки. Дело сделано. Вэнь Нин неспешно вышел из леса. На нём больше не было цепей, и выглядел он на удивление прилично: в чистой, будто новой одежде, не иначе А-Юань постарался. Мёртвые волосы больше не сбивались в колтуны, а были аккуратно забраны в пучок, от висков к затылку шли две косички. Вэй Ин порадовался, что Цзян Чэн не видит этого не факт что случайного подражательства. На поясе Вэнь Нина болталась подвеска с узлом удачи. Вэй Ин мог бы с точностью сказать, когда Призрачный генерал заметил сестру. Вот Вэнь Нин находит глазами его, вот идёт по направлению к пирсу, и вдруг останавливается и трёт руками глаза, совсем как раньше, когда ещё был жив. И вот уже бежит вперёд, навстречу маленькой фигурке в сером платье, и заключает её в объятия. Вэнь Цин показалась вдруг пугающе миниатюрной на фоне своего мрачного брата. Хотя почему вдруг? Она ведь всегда была ниже. Просто раньше Вэнь Нин терялся рядом со старшей сестрой, сутулился и старался занимать меньше места. Теперь же, рядом с рослым Призрачным Генералом, она смотрелась совсем малышкой, низенькой и хрупкой. Смертной. Живой. Позади послышался вздох, и Вэй Ин обернулся. Лань Сичэнь не сводил с парочки у леса внимательного взгляда, и казалось, даже не моргал, сжав губы и вцепившись в рукоять меча. Он так был похож на Лань Чжаня сейчас, что брови Вэй Ина взметнулись к волосам. Именно так выглядел Ханьгуан-цзюнь каждый божий раз, когда Вэй Ин совал голову в очередное особенно интересное пекло. Глава Лань беспокоился, не ошибёшься. Но не за Призрачного генерала же! Тогда, получается… Вэй Ин отвернулся, пряча улыбку. Можно было догадаться уже у рынка. Раз уж он привёл её сюда, опекал, и чуть не нанизал на меч первого же человека, осмелившегося их преследовать. До боли знакомая картина! От этого осознания что-то сладко трепыхалось внутри. За цзецзе можно было не переживать, о ней есть кому позаботиться. Главное, чтобы у Вэнь Нина не завелось ещё одного недруга среди Ланей. — Она в безопасности рядом с ним, глава Лань, — обернулся Вэй Ин, — не тревожьтесь. — Вы не можете быть уверены, — возразил Лань Сичэнь, и в голосе его не было и доли прежнего тепла. Действительно, как может быть уверен человек, который однажды уже ошибся, да ещё и так жутко? Невысказанный упрёк повис в воздухе, Вэй Ин хмыкнул и кивнул. — Могу. Со мной всё в порядке, а значит, в порядке и с ним. К тому же, — он убрал Чэньцин за пояс и поднял глаза на Лань Сичэня, — вы действительно считаете, что я не учусь на своих ошибках, тем более таких серьёзных? — Некоторые вещи невозможно предусмотреть, но и допускать их я более не намерен. — Вам не помешает больше общаться с братом, — хмыкнул Вэй Ин, улыбаясь. — Что вы имеете в виду? — нахмурился Лань Сичэнь, теряя концентрацию. — Полезный обмен опытом, — пожал плечами Вэй Ин. — Глава Лань, вы не сможете оградить её от всего. Если, конечно, не собираетесь её запереть, чего, я очень надеюсь, вы делать не станете, потому что в этом случае она сведёт вас с ума. Поверьте мне, я знаю! — улыбнулся Вэй Ин, заработал ещё один острый взгляд и поспешно поднял в защитном жесте ладони. — Я имею в виду, Луаньцзан был сравнительно небольшим местом, и выжившие Вэни были заперты там довольно долго. Она бодрилась, но ей было плохо. Очень плохо. Хочу, чтобы вы об этом знали. Она не заслуживает новой тюрьмы, пусть и во благо. — Я знаю, — глава Лань отвёл взгляд, вновь повернувшись к застывшим у кромки леса фигурам: они присели прямо на траву, Вэнь Нин держал в руках ладони сестры и прижимался к ним лбом, пока она что-то тихо ему говорила. — Откуда? — удивился Вэй Ин. — Она уже рассказала вам про наш быт на кургане? — Нет. Ответ упал как камень в воду, пустив круги, за ним скрывалось что-то ещё. Вэй Ин выжидающе смотрел на Лань Сичэня, но тот молчал, словно попал под действие заклятия. — Глава Лань, — тихо начал Вэй Ин, — вы же понимаете, что она всё равно мне расскажет. — Почему вы так думаете? — внезапно вскинулся тот. — Потому что я её друг, — терпеливо, как ребёнку, принялся объяснять Вэй Ин. — Потому что мы через многое прошли вместе, я доверяю ей, а она доверяет мне, и я был бы невероятно признателен, если бы и вы выдали мне небольшой кредит доверия. Понимаю, что в сложившихся обстоятельствах прошу, возможно, слишком много. Но мы с вами скоро породнимся, если можно так сказать. Я не желаю зла ни вам, ни ей. Боги, да я едва не прослезился сегодня, когда её увидел! — он покачал головой, чувствуя отголоски прошедшего потрясения. — Я ведь всё это время думал, что она мертва. — Я тоже, — Лань Сичэнь глубоко вздохнул и выпустил рукоять меча. — Более того, я был уверен, что это ваша вина. Приношу свои извинения, я был не прав. — Пустое, — Вэй Ин пожал плечами, — Не самое страшное, что мне доводилось о себе слышать. Скажите лучше, где и как вы её встретили? Я был уверен, что в Ланьлине расправились с ней, как и собирались. — Почти, — в уголках губ Лань Сичэня залегли скорбные складки. Вэй Ин видел, как сложно ему говорить, и был благодарен за то, что глава всё же это делал. — Вы слышали об обыске в Башне Кои? — Только то, что он был. — Знаете, что там нашли? — Книги, артефакты, какое-то оружие. Цзян Чэн упоминал темницу, вроде... — Вэй Ин поскрёб затылок и вдруг замер, поднимая на главу Лань полные ужаса глаза. — Не может быть! — Мгм, — Лань Сичэнь кивнул и взгляд его, направленный на Вэй Ина, снова обрёл цепкость. — Никто не должен знать. — Тринадцать лет, о, боги! — Вэй Ин взглянул на сидящую на траве Вэнь Цин, она счастливо улыбалась и гладила брата по щеке. У глаз и губ её прибавилось морщинок, и всё же сложно было поверить, что эта сияющая женщина тринадцать лет не выходила на солнце. — Я правильно понимаю, что Цзинь Гуаншань, мир праху его, не имел к этому никакого отношения? Подобный сценарий совершенно не в его духе. — Правильно. “Цзинь Гуанъяо, хитроумный ты ублюдок!” — подумал Вэй Ин про себя, скрипнув зубами. Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул, как учил Лань Чжань. Стало легче. — Хотите что-нибудь ещё сказать? — обречённо спросил позади Лань Сичэнь. — Нет, — мотнул головой Вэй Ин. — Какой смысл? Она жива, за это спасибо. Хотя что-то мне подсказывает, что благодарить в данном случае следует скорее вас и ваше чутьё. Не отправьтесь вы в Башню сразу из храма — кто знает, дождалась бы она помощи. — Не дождалась бы, — с пугающей уверенностью ответил глава. — Боюсь представить, в каком она была состоянии. — Не в лучшем. — Глава Лань, — обернулся Вэй Ин, озарённый догадкой, — Получается, все эти месяцы?.. Это было не просто затворничество? — Она долго не приходила в себя, — помолчав, ответил Лань Сичэнь. — Но не буду лукавить, мне тоже нужно было время. — Понимаю, — Вэй Ин смотрел на главу и будто впервые видел. Одно дело слышать, что Первый Нефрит клана Лань — в высшей степени достойный человек, и совсем другое — убедиться в этом лично. Хотя общество, вполне возможно, как раз осудило бы главу за спасение опальной заклинательницы. Уже в который раз самоотверженность адептов Гусу Лань ставила Вэй Ина в тупик. А может быть, эта черта была присуща лишь членам семьи: в этой истории глава Лань настолько сильно напоминал Лань Чжаня, что становилось не по себе. — Есть ещё что-то, что мне нужно знать? — спросил Вэй Ин, и Лань Сичэнь глянул вопросительно. — Я не настолько наивен, чтобы думать, будто последнего оставшегося в живых Вэня никто не станет искать. Глава нахмурился, но всё же ответил. — В Ланьлин Цзинь считают, что я вынес из темниц тело юноши, чья душа была разрушена. Он умер в Облачных Глубинах, допросить его не удалось. — Скажите мне, что вы его не убивали, — на всякий случай уточнил Вэй Ин, уже ни в чём не уверенный, и поймал осуждающий взгляд. — Разумеется, нет. Доверие за доверие. — Договорились. Не знаю, как вы это провернули, но прикрытие блестящее. — Мне просто повезло… — глава грустно усмехнулся и замолк: Вэни шли к пирсу. Причёска на голове Вэнь Цин немного растрепалась, свободные пряди спадали на лицо. Она улыбалась светло и радостно, крепко держа брата за руку. Вэнь Нин улыбаться не мог, но глаза его блестели, так что на мгновение из-под личины лютого мертвеца выглянул застенчивый мальчик с огромным сердцем, который бесконечно сильно любил свою сестру. При виде них на душе светлело. Вэй Ин обернулся к Лань Сичэню: глава смотрел на Вэнь Цин, и на губах его снова играла та самая улыбка, за которую Первого Нефрита так любили люди. Улыбка, которую Вэй Ин не видел, пожалуй, с момента собрания в Башне Кои. Зверски давно, если вдуматься. Широкая ладонь больше не сжималась нервно на рукояти меча, и Вэй Ин тихо порадовался: одним богам известно, где Цзэу-цзюнь взял сил, чтобы и дальше верить людям, и тем приятнее было оказаться в числе наделенных его доверием. Поравнявшись с ними, Вэнь Нин склонился и вдруг опустился на колени. — Глава Лань, примите мою благодарность за спасение жизни сестры! Этот недостойный в неоплатном долгу перед вами. Если вам ещё когда-нибудь понадобится моя помощь, вы всегда можете рассчитывать на меня. — Я лишь сделал то, что должно, Вэнь Цюнлинь, — ответил глава. — Вам не за что благодарить меня. Пожалуйста, встаньте. — И всё же я благодарен, — тихо добавил Вэнь Нин, поднимаясь. — Мастер Вэй, благодарю, что позвали меня. — Разве я мог поступить иначе? — развёл руками Вэй Ин. — Рад видеть тебя, друг! Что это на тебе, кстати? — Молодой мастер Лань сказал, что мне нужны новые одежды, и принёс эти. Я говорил ему, что мне не пристало рядиться, но он такой упрямый, — губы Вэнь Нина дрогнули, словно в попытке улыбнуться. — Считаете, стоит сменить обратно? Я сохранил старые. — Ни в коем случае! — замахал руками Вэй Ин. — Зачем ты хранишь то древнее тряпье? Сожги этот памятник прошлого сегодня же! У тебя замечательная новая одежда. — Но что если я её испорчу? — Купим новую! А-Юань совершенно прав, давно пора. Наконец-то у кого-то из нас дошли до этого руки. Ты отлично выглядишь, я очень рад! — Вот, я же тебе говорила, — мягко улыбнулась ему Вэнь Цин. — Спасибо, — еле слышно ответил Вэнь Нин, теребя рукав тонкими пальцами с почерневшими когтями. Тёмные вены на его лице вдвойне сильнее выделялись в лучах юньмэнского солнца и походили скорее на причудливый рисунок на коже, чем на застывшую мёртвую кровь. С учётом чистенького, с иголочки, ханьфу и аккуратной причёски, вид у Призрачного генерала был довольно причудливый, но не плохой. — Глава Лань, какой у вас план? — спросил Вэй Ин. — Найти гостиницу поспокойней и обосноваться там. Завтра я встречу делегацию из Гусу на границе. — Не сочтите за дерзость, но звучит как не очень хороший план, — Вэй Ин удивлённо поднял брови. — Вряд ли стоит оставлять сестрицу одну непонятно где. — Я тоже так думаю, — со вздохом ответил Лань Сичэнь. — О, боги, вы хуже моих бывших нянюшек! — возвела очи горе Вэнь Цин. — Я думала хотя бы ты будешь на моей стороне, но и ты за прошедшие годы сделался наседкой! — она посмотрела на Вэй Ина осуждающе. — Не то чтобы у нас не было для этого достойных причин, — возразил он. — И как я жила-то без вас, ума не приложу?! Ещё и ездила по провинциям. — Жизнь твоя была полна риска и опасностей, я понял! Хорошо, что теперь есть мы, — весело подмигнул он, — Мы не дадим тебе пропасть. — Да неужели! — Вэнь Цин сложила руки на груди и, о боги, как же это было знакомо. — Какое облегчение! Шагу не ступить без вашей заботы! Лань Сичэнь чуть слышно вздохнул. Очевидно, этот разговор был ему не впервой. Вэй Ин хихикнул про себя: сестрице повезло, если кто и мог вынести её нрав, так это Цзэу-цзюнь с его поистине бездонным запасом терпения. — Видишь, как замечательно! Верю, что ты с благодарностью примешь этот дар богов, — наставительно поднял указующий перст Вэй Ин, и она захлебнулась негодованием. — Я могу за себя постоять, между прочим! — Да, правда? Сколько лет ты не держала в руках меча, напомни-ка? Есть ли у тебя вообще меч? — Ещё не поздно им обзавестись! — Каким же образом? Думаешь, мы станем тебе помогать? Ничего подобного. Ты нам, знаешь ли, дорога живой. — Так, может, дать мне удочку, а не рыбу? — Удочкой, сестрица, много недругов не положишь! Поверь человеку, выросшему в озёрном крае. — Не передёргивай! Ты прекрасно понимаешь, о чём я! — Конечно, понимаю, но оставлять тебя одну всё так же не намерен. — М-мастер Вэй, — тихо подал голос Вэнь Нин, — Я могу остаться с цзецзе. — Вот видишь! — торжествующе улыбнулась Вэнь Цин. — Или ему ты тоже не доверяешь? — Доверяю, — отбросил шутливый тон Вэй Ин. — Но у меня на него были несколько иные планы. У нас тут немного междоусобица… — он почесал в затылке. — В каком смысле? — нахмурился Лань Сичэнь. — Вассальный клан чудит, — отмахнулся Вэй Ин. — Не особенно страшно, но неприятно, особенно накануне торжества. — Вам нужна помощь? — Пока справляемся, но перестраховаться не мешает. Поэтому я и хотел попросить тебя, Вэнь Нин, быть неподалёку завтра. Может быть, не в толпе, я знаю, ты этого не любишь, но в Пристани. На всякий случай. Ты бы мог? — Конечно, мастер Вэй. Но я не могу быть в двух местах одновременно, — тихо и печально отозвался Вэнь Нин. — Это очень сложно, пусть я и быстро бегаю. Как же тогда поступить? — Можно найти постоялый двор рядом с резиденцией, — уже не так уверенно предложила Вэнь Цин. — Сестрица, у меня свадьба, ты не представляешь, какой балаган эти приготовления! — взмолился Вэй Ин. — Не усложняй мне жизнь, прошу! Не заставляй беспокоиться ещё и о тебе! — Что ты предлагаешь? — сдалась она. — Останься в Пристани. — Исключено, — отрезал Лань Сичэнь. — Слишком большой риск, глава Цзян может узнать. — Более того, я сам ему расскажу, — кивнул Вэй Ин. — Но бояться здесь нечего, глава Лань. Цзян Чэн сестрице кое-чем весьма обязан. Думаю, он будет рад предоставить ей укрытие. — Думаешь или уверен? — прищурился Лань Сичэнь. — Думаю, — не без промедления ответил Вэй Ин, и Цзэу-цзюнь осуждающе прищурился. — Ладно, я не стану ему говорить, — пошёл на попятную Вэй Ин. — Сестрица, мы просто спрячем тебя в гостевых комнатах, туда никто не заходит, там ты будешь в безопасности, и А-Нин будет рядом. — Хорошо, — сдалась Вэнь Цин. — Хорошо же? — она взглянула на главу Лань, словно ждала его согласия. Это тоже было ново: на его памяти сестрица Вэнь, приняв решение, не ждала чьего-либо одобрения — достаточно было её собственного. — Не могу сказать, что я в восторге, — в голосе главы звучало смирение, — но, по крайней мере, вы будете не одна. — Не беспокойтесь, глава Лань, — поклонился Вэнь Нин. — Я не допущу, чтобы с цзецзе что-то случилось. — Я полагаюсь на вас, — кивнул Лань Сичэнь. — Кстати, тебя, друг мой, Цзян Чэн тоже не должен видеть ни при каких условиях, ты понял? — Вэй Ин убрал налипшую паутину с рукава нового ханьфу. — Не думаю, что он морально готов встретиться с тобой снова. — Я буду осторожен, мастер Вэй, не сомневайтесь. — Отлично. Тогда идёмте, Цзян Чэн сейчас занят на полигоне, более удобного момента не придумать. — Думаю, мне лучше расстаться с вами здесь, — сказал Лань Сичэнь. — В Пристани Лотоса моё лицо знакомо слишком многим, их не проведёшь сменой платья. Он поднял с пирса упавший шарф и подал Вэнь Цин. — Будьте осторожны, моя госпожа. Она выдохнула рвано, скользнула пальцами по шарфу и сжала пальцы Цзэу-цзюня через ткань. — Это всего лишь на сутки. Всё будет хорошо. — Я знаю, — голос Лань Сичэня был спокоен как озёрная гладь, но от его взгляда Вэй Ина пробрало дрожью. Случись что с Вэнь Цин, и живые позавидуют мёртвым. Ясно как день. Широкая ладонь легла поверх пальцев Вэнь Цин и легонько сжала. — Я заберу вас завтра. Если вы, конечно, не передумали, — глядя прямо и открыто, сказал Лань Сичэнь. — Я буду ждать. Никогда прежде Вэй Ин не видел у неё такой нежной улыбки, даже брату она не улыбалась так. Стоявший рядом Вэнь Нин отвернулся, глядя на воду. Подумалось, что будь он жив, алел бы сейчас, как гербовый рисунок своего клана. — До встречи, Советник! — Лань Сичэнь поклонился на прощание, вставая на меч. — До встречи, глава Лань! — ответил на поклон Вэй Ин, но вдруг вскинулся, припоминая, — Простите, если вас не затруднит передать... Скажите ему… скажите, пожалуйста, что я ничего в жизни своей так не ждал, как завтрашнего дня. Но если он хоть немного сомневается, то всегда может передумать. Я пойму, — торопливо добавил он. Лань Сичэнь улыбнулся, и лицо его из напряжённого мгновенно стало чуть лукавым. — Вы всерьёз считаете, что он станет сомневаться? — Я не знаю, — тихо ответил Вэй Ин, — но я в ужасе от того, что у нас не было возможности всё обсудить. Я даже не знаю, хочет ли он этого на самом деле или просто не желает расстраивать меня! — О, боги, — Лань Сичэнь тихо рассмеялся, приложив ладонь ко лбу. — В день, когда вы научитесь общаться друг с другом без посредников, я стану самым счастливым человеком Поднебесной. — Готов поспорить, что это будет другой день, — не сдержался Вэй Ин. — Ладно. Быть может, я погорячился, — не стал спорить глава. — Не беспокойтесь, Советник, насколько я могу судить, ваше желание взаимно, даже более чем. — Но ему ведь придётся покинуть дом… — Всеблагие небожители, это и впрямь невыносимо! — Вэнь Цин сжала его локоть. — Вэй Ин, расслабься, подыши. Это просто предсвадебный мандраж. Идём, поделюсь с тобой успокоительным настоем. — Глава, пожалуйста, передайте! — Я передам только первую часть, — с улыбкой ответил Лань Сичэнь, направляя Шоюэ ввысь. — Отличное решение, глава Лань! Вэй Ин, идём. — Не тяни меня так, я же упаду! — Не упадёшь, — Вэнь Цин остановилась, выпустила из пальцев его локоть и посмотрела в небо из-под ладони: над верхушками деревьев парила, удаляясь, маленькая тёмная фигурка на мече. — Он за эти сутки изведётся от беспокойства, — тяжело вздохнула она. — Ничего не попишешь, пусть привыкает, — Вэй Ин направился к Пристани, махнув Вэнь Нину, чтобы шёл следом. — Иногда ты будешь выходить из дома, и ему придётся как-то с этим жить. — Он и так натерпелся… — в голосе Вэнь Цин звенело беспокойство. — Не хочу делать ему больно. — Дай ему немного времени, он научится не переживать по пустякам. — Ты не понимаешь! — вспылила она. — Это я-то не понимаю?! — с усмешкой взглянул на неё Вэй Ин. — Ах, да… — она тихо рассмеялась. — Он знает, что ты под защитой. А мне дороги добрые отношения с будущим братом, знаешь ли, и я сделаю всё, чтобы его не подвести. — Ага, только он не знает, что твои потоки запечатаны, — прищурилась Вэнь Цин, щёлкая его по лбу. — Что с тобой приключилось на этот раз? — Проклятый артефакт, — Вэй Ин потёр лоб, виновато улыбаясь, — Как ты поняла? — Почувствовала, когда голову тебе лечила, — пожала плечами Вэнь Цин. — А когда пройдёт, не почувствовала? — Это так не работает, хотя можно попробовать кое-что… Но для этого тебе лучше прилечь. Они шли к Пристани, снова втроём, как когда-то на Луаньцзан. Вэнь Цин чуть держалась за его локоть, Вэнь Нин тихо топал позади. Солнце светило в затылок, и Вэй Ин впервые за новую жизнь ощутил, что груз вины в груди стал немного легче. *** Зал Приёмов был заполнен едва ли наполовину, но Цзян Чэна это вполне устраивало. Он кожей ощущал напряжение браслета, обнявшего запястье. Сдержанность торжества была как нельзя кстати: скопища народа неизменно раздражали — даже умнейшие из людей неотвратимо тупели в толпе. Он в который раз прошёлся взглядом по залу. Гости тихо переговаривались, сидя за столами, то и дело обращая взоры к паре, сидящей на возвышении. У Цзян Чэна было ощущение, что Вэй Ин за весь день выпустил руку Лань Ванцзи лишь единожды: для поклонов. С момента прибытия Ланей в Пристань, нервозность брата сдуло будто ветром, словно в его жизни больше не могло случиться ничего плохого. Он сидел, счастливо улыбаясь, пил вино и увлечённо что-то рассказывал своему теперь уже супругу, блестя глазами и сжимая ладонью бледные пальцы. Лань Ванцзи кивал, еле заметно улыбаясь, и если и отвечал что-то, гостям этого не было слышно. Вспомнилось, как они приехали на обучение в Гусу, и Вэй Ин поставил Облачные Глубины с ног на голову, превратив жизнь лучшего ученика в бесконечный балаган. Цзян Чэн усмехнулся своим мыслям. Просто удивительно, как всё поменялось! За соседним столом обескураженный Цзинь Лин пил свой чай, алея щеками и украдкой поглядывая на пару в красном. Он со всей очевидностью не понимал, как относиться ко всему происходящему, и с ним ещё предстояло провести беседу. Сидящий по правую руку от Цзян Чэна глава Лань, напротив, проявлял примерное спокойствие, мягко улыбался, глядя на брата, и лишь иногда тихо переговаривался с Лань Цижэнем. Цзян Чэн замаскировал смешок под кашель, вспомнив, как Вэй Ин со всей доступной почтительностью спросил Цзэу-цзюня, посетит ли досточтимый Лань-шицзунь их торжество, на что стоящий рядом с главой Лань моложавый заклинатель скептически выгнул бровь и голосом Лань Цижэня ответил, что не посмел бы огорчить любимого племянника отказом. Лицо Вэй Ина с приоткрытым от удивления ртом заняло почётное место в копилке самых приятных воспоминаний Цзян Чэна. Но подтрунивать над братом по этому поводу не получалось: он и сам не узнал старого учителя. Впрочем, назвать его старым сейчас не повернулся бы язык — без бороды Лань-шицзунь немедленно скинул добрых лет двадцать и выглядел скорее старшим братом Нефритов, чем их дядей и опекуном. Тёмные, выразительные глаза и тонкие фамильные черты не оставляли сомнений, что каких-то тридцать лет назад Лань Цижэнь был одним из красивейших заклинателей своего поколения. Морщины пощадили его лицо, что указывало на высокий уровень самосовершенствования, а тёмная родинка на подбородке сделала бы его, пожалуй, даже чересчур миловидным, если бы не легший рядом с ней грубый шрам, какие остаются обычно от духовного оружия. Рана зажила так неровно, словно ей намеренно не уделяли должного внимания. Но вопреки ожиданиям, она совершенно не портила учителя. Скорее, наоборот — добавляла веса его мягким чертам. — Как будто учитель тоже человек! — глумливо шепнул Цзян Чэну на ухо Вэй Ин, отцепившись на мгновение от Лань Ванцзи. — Поразительно! Так, чего доброго, выяснится, что у него и романы были. — Вэй Ин, я не хочу об этом думать, — нервно зашипел на него Цзян Чэн, поймав себя на недостойных взрослого мужа мыслях. Брат убежал, спрятав усмешку за рукавом, а Цзян Чэн нашёл глазами Не Хуайсана. Они стояли в храме предков, где вот-вот должна была начаться церемония поклонов. Постукивая сложенным веером по ладони, глава Не тихо переговаривался о чём-то с одним из старших адептов Гусу Лань, и Цзян Чэн нахмурился, ощутив укол ревности. В парадном ханьфу из тяжелого оливкового шёлка, с высокой золотой заколкой в волосах, А-Сан был хорош как видение. Цзян Чэн не выдумал бы лучше, даже если бы захотел. На тонком запястье болтался браслет с подвеской из какого-то зелёного камешка. Раскланявшись со своим собеседником, А-Сан отвернулся и встретился взглядом с Цзян Чэном. Пушистые ресницы дрогнули, опускаясь, отчего взгляд немедленно стал ленивым и томным. Тонкие пальцы обхватили сложенный веер кольцом, скользнули от ручки к краю — медленно, ласкающе, а затем так же неспешно двинулись обратно, и Цзян Чэну пришлось прикусить щёку изнутри, чтобы унять вспыхнувший в чреслах огонь. А-Сан едва заметно улыбнулся, облизал губы, и они дразняще заблестели. — Дядя, где мне встать? — шёпотом спросил подошедший Цзинь Лин. Он весь день дёргался и уже порядком замучил бесконечными вопросами. — Цзинь Лин, ты бы хоть иногда думал, прежде чем спрашивать! — зашипел Цзян Чэн, повернувшись к племяннику. Невозможность добраться до А-Сана прямо сейчас раздражала. Да и весь этот балаган, с его традиционностью и бесконечными вопросами, изрядно действовал на нервы! Скорее бы он закончился. — Ты член семьи, где им полагается стоять? — В первой линии, — буркнул мальчишка. — Так и стой здесь, значит, и не задавай бестолковых вопросов! Цзинь Лин обиженно засопел, но возиться с ним сейчас было не с руки. Цзян Чэн сжал губы и оглянулся в последний раз: Не Хуайсан стоял позади в толпе, опустив руки, глаза его смеялись. *** — О, боги, неужели всё закончилось?! Дверь покоев закрылась за ними, и Вэй Ин уткнулся лбом в плечо Лань Чжаня, блаженно вдыхая родной аромат сандала с примесью храмовых благовоний и специй прошедшего пира. Голова гудела от пережитого волнения и недосыпа, но напряжение последних недель начинало подтаивать. Руки Лань Чжаня легли на плечи, прижимая ближе, и Вэй Ин обнял в ответ, вцепившись в ткань платья на его спине. За весь день им так и не удалось поговорить о важном, слишком много было вокруг людей, и так хорошо было наконец-то остаться наедине. — Мне ужасно не хватало тебя, — сказал Вэй Ин в изгиб шеи под красным воротом, Лань Чжань молча прижался губами к его лбу и замер. — Мне столько всего нужно тебе рассказать… Боги, наконец-то ты здесь, со мной! Лань Чжань, ты рад? — Вэй Ин отстранился, заглядывая ему в глаза. На лице Лань Чжаня застыло незнакомое выражение, суть которого не удавалось понять, и от этого внутри нарастала новая волна паники. — Прости, что не посоветовался с тобой! — зачастил Вэй Ин. — Это было не слишком вежливо с моей стороны. Но я был просто в отчаянии, Лань Чжань, я больше не мог тут один! Я не придумал способа лучше… Ты же не сердишься? Захомутал тебя, пользуясь случаем, как наглая девица, ха-ха. Смешок прозвучал чересчур нервно, и Вэй Ин вздрогнул от неожиданности. Не отводя глаз, Лань Чжань погладил его по щеке. — Скажи, что не сердишься! Получилось ведь неплохо. Я постараюсь быть тебе достойным спутником, честное слово! Нам даже не обязательно всё время жить в Юньмэне, я поговорю с Цзян Чэном, когда всё разрешится, и… — на его губы легли прохладные пальцы. — Вэй Ин, — тихо сказал Лань Чжань, — помолчи. Шершавые подушечки обвели рот, скользнули на скулу, и пальцы зарылись в волосы на затылке, мягко потянув. Вэй Ин послушно приподнял голову и успел заметить своё отражение в светлых глазах, прежде чем Лань Чжань его поцеловал. Поцелуй всё длился и длился, становясь то жарким и требовательным, то мягким, ласкающим. Вэй Ин цеплялся за плечи, обтянутые непривычно красным, и плавился от накатывающего мягкими волнами желания. Лань Чжань прижимал его к себе так, что было трудно дышать, кусал его губы, и это было одновременно больно и восхитительно. Вэй Ин заныл в поцелуй, страстно желая сделать ещё что-нибудь, но не желая прерываться. Лань Чжань отстранился, сорвано дыша. Тонкие губы его покраснели, почти сравнявшись по цвету с одеянием. Видеть его без ленты было почти так же странно, как и осознавать — так теперь будет всегда. Вэй Ин едва не скулил от восторга — Лань Чжань приехал, он согласился, и стоит теперь перед ним в алом ханьфу, смотрит жадно и горячо. Его Лань Чжань. Совсем его. — Ты восхитителен в красном, — зашептал Вэй Ин, ведя пальцем по пушистой брови, и Лань Чжань прикрыл глаза. — Никто с тобой не сравнится. Поверить не могу, что ты мой. Смотрю и не могу насмотреться. Склонившись, Лань Чжань выдохнул на нежную кожу шеи у самого ворота, прижался губами. Руки ловко расправились с узлами на поясе Вэй Ина, развели полы халатов, раскрытые ладони прижались к голой коже и погладили, разгоняя тепло. Вэй Ин зарылся пальцами в гладкие пряди на затылке Лань Чжаня, выдохнул на ухо и втянул в рот порозовевшую мочку, осторожно прикусывая. Все эти месяцы в пристани он постоянно куда-то бежал, что-то решал, кому-то противостоял — это было то, что Вэй Ин умел лучше всего. Но боги, как же приятно было наконец забыть обо всём этом, отдавшись на милость любимым рукам! Рядом с Лань Чжанем можно было забыть о борьбе и просто впитывать любовь. От облегчения и выстраданной радости хотелось кричать. Жадные прикосновения к спине, бокам, животу выбивали из головы все мысли. Возможность не думать пьянила. Лань Чжань впился в его шею зубами, перекатил между пальцев враз ставшие чувствительными соски, и Вэй Ин застонал от смеси боли и удовольствия. — Ещё. Он то тянул Лань Чжаня за волосы, то прижимал ближе, пока тот покрывал его шею поцелуями и укусами. — Лань Чжань, Лань Чжань, что же ты делаешь… совсем меня не жалеешь… Ногти прошлись по голой спине, и она немедленно покрылась мурашками. Вэй Ин всхлипнул, подаваясь вперёд, притираясь бедрами. Руки Лань Чжаня легли на ягодицы, с силой смяли. Вэй Ин запустил ладони в вырез ханьфу: кожа там была горячей, и от этого вело ещё сильнее. Захотелось прижаться всем телом, собрать губами жар возбуждения. Он потянул полы халата в стороны, но проклятый пояс мешался. — Демоны, да что ж такое... помоги, — зашептал Вэй Ин, исступленно дёргая несчастную завязку. Лань Чжань не глядя развязал собственный пояс и рывком сдёрнул с Вэй Ина оба халата сразу. Огладил обнажившиеся плечи, растревоженную шею, потёр большим пальцем нежное местечко под подбородком. Вэй Ин чувствовал, как горит и ноет искусанная кожа, и терял способность связно мыслить. Лань Чжань трогал его, будто вбирал в себя через ладони и никак не мог насытиться. Но вдруг он замер. Пальцы сомкнулись вокруг запястья Вэй Ина, поверх изрядно посеревшей ленты. — Ты… — голос Лань Чжаня звучал неверяще. — Я не снимал, — отозвался Вэй Ин, придвигаясь ближе и касаясь губами алой ушной раковины, — всё как ты сказал. Видишь, я умею быть послушным. Лань Чжань выдохнул прерывисто, распустил хитрый узел и принялся разматывать ленту. Внутри она всё также была снежно-белой с лазурной вышивкой, только края потемнели. Тесьма скользнула прочь, на прощание мазнув щекотно по ладони, и на руке осталась светлая полоса в пол-ладони, не тронутая лучами южного солнца. Лань Чжань прижался губами к бледной коже, поцеловал выступающую косточку на запястье. Нежность заполнила Вэй Ина до краёв, норовя вот-вот перелиться через край, но вместе с тем было немного грустно. — Мне будет её не хватать, — со вздохом сказал он. — Так чудесно было всё время носить с собой что-то твоё. — Ты носишь, — Лань Чжань поднял на него взгляд. — Больше нет, — он грустно улыбнулся, взглянув на брошенную ленту. — Ты носишь моё сердце, — не отводя глаз, Лань Чжань положил его раскрытую ладонь себе на грудь. Вдох замер у Вэй Ина в горле. В руку, сквозь горячую кожу и клетку рёбер, частил стук. Лань Чжань в распахнутых одеждах, с растрепавшимися волосами и пятнами румянца на щеках был самым прекрасным зрелищем, придуманным богами. От любви и восторга щемило сердце. Вэй Ин притянул его за шею, беспорядочно целуя влажные губы и тёплые щёки, острую линию скулы, подбородок, местечко между бровей, где в кои-то веки разгладилась тревожная морщинка. — Я люблю тебя, — шептал Вэй Ин между поцелуями, — Ты даже не представляешь, как сильно я тебя люблю. Губы Лань Чжаня дрогнули в улыбке — настоящей, по-детски бесхитростной и счастливой. Стоило пойти на любые авантюры, придумать ещё сотню безумных планов и даже пройти через весь предсвадебный ужас ещё раз — лишь бы снова увидеть такую его улыбку! Вэй Ин коротко поцеловал краешек этой улыбки и провёл ладонью от груди Лань Чжаня — ниже. Под алой тканью угадывались очертания возбуждённого члена. Сглотнув вязкую слюну, Вэй Ин обхватил его через штаны. Горячий выдох коснулся лица, Лань Чжань прянул вперёд, и накрыл губами рот Вэй Ина, взяв в ладони его лицо. Наконец-то, после всех этих недель, можно было ласкать его, впитывать всем собой тихие вздохи и звуки поцелуев. Вэй Ину казалось, что под кожей бьются волны жидкого огня, словно искажение настигло не брата, а его самого. Запах Лань Чжаня заполнил голову изнутри, не оставив места ни для чего другого. Он всхлипнул в поцелуй, сильнее сжимая пальцы и чувствуя, как на нижней губе смыкаются зубы. От желания в ушах стоял тонкий звон, руки Лань Чжаня переместились на спину, он отстранился и внезапно сделал подсечку, роняя Вэй Ина на пол, бережно придержав под затылок и поясницу. — Лань Чжань, — попытался возразить Вэй Ин под треск рвущейся ткани. Ветерок из окна высушил испарину на бёдрах, по телу пронеслась дрожь, — кровать… Они не дошли каких-то пару шагов. Но слова Вэй Ина канули в пустоту. Сдёрнув с него сапоги и испорченные штаны, Лань Чжань гладил оголившиеся ноги. Светлые глаза блестели лихорадочно и влажно, так что хотелось закрыть лицо руками. Никогда прежде он не видел у своего Нефрита такого отчаянно-уязвимого и вместе с тем требовательного выражения. Вэй Ин отвернулся, не выдержав силы этого взгляда. Сбившаяся в ком одежда мешалась под лопаткой, было твёрдо, неудобно и наплевать. Он вытерпел бы даже каменное крошево, пока Лань Чжань его ласкал. Влажный лоб ткнулся в живот Вэй Ина, пряди волос щекотали кожу. Лань Чжань водил ладонями по его бёдрам, и горячее дыхание оседало на головке члена. Пах сводило желанием, и Вэй Ина мелко потряхивало от нетерпения. Разошедшиеся полы ханьфу Лань Чжаня накрывали их алым пологом. — Лань Чжань, — позвал Вэй Ин, приподнимаясь на локтях. Тот приподнял голову, глянув в глаза — голодно, и Вэй Ин больше не смог отвернуться. Лань Чжань смотрел на него, будто хотел заклеймить взглядом, и удушающая волна восторга поднималась у Вэй Ина в груди. Дотянувшись, он провёл пальцами по влажным приоткрытым губам, по бледной скуле. Интересно, позолотит ли солнце его кожу, или останется бессильным против этого жемчужно-белого совершенства? Счастья было слишком много, чтобы молчать, оно рвалось наружу, и сдерживать его не осталось сил. Самый лучший, самый прекрасный человек на свете был теперь его спутником, навсегда. — Супруг мой, — прошептал Вэй Ин, блаженно улыбаясь. Что-то дикое мелькнуло в глазах Лань Чжаня. Он скатился в сторону, легко подхватил Вэй Ина на руки и поднялся, направляясь к кровати. Пользуясь возможностью, Вэй Ин сдёрнул с него заколку и с наслаждением зарылся пальцами в шелковистые волосы. Вспомнилось, как всё время тянуло их трогать во время обучения в Гусу. Гладкие локоны, блестящие словно масло, так и манили. Дурацкое, смущающее желание, которое он, хихикая, гнал от себя как мог. Хотя ему вообще всё время хотелось трогать Лань Чжаня, пусть даже и в драке. Поразительно, что он совершенно не осознавал природы этих желаний, хотя уже тогда восхищался холодной, совершенной красотой Второго Нефрита. Лань Чжань осторожно опустил его на постель, нервно дёрнул плечами, избавляясь от халатов, и потянулся к завязкам штанов. Опершись на локоть и поглаживая себя между ног, Вэй Ин наблюдал, как его супруг сбрасывает одежду, как перекатываются под кожей мышцы, как собирается мелкими складочками кожа на рельефном животе, пока Лань Чжань стягивает сапог, стоя на одной ноге. Невозможно было смотреть на него и не улыбаться: второй мастер Лань вполне очевидно злился на многослойные свадебные тряпки и на то, что приходилось тратить на них время. Эта злость, нелогичная и детская, наполняла Вэй Ина нежностью. Холодный, нечитаемый Ханьгуан-цзюнь рядом с ним был живым и порывистым, и Вэй Ин любил это в нём до потери сознания. Перевернув в ладонь фиал с прикроватного столика, Лань Чжань опустился на постель, отвёл руку Вэй Ина в сторону и забрал его член в кулак. Наслаждение ударило наотмашь. Умелая рука сжала головку, огладила по всей длине, спустилась ниже. Вэй Ин заскулил и шире развёл ноги. Палец прижался ко входу, надавил дразняще, обвёл. Лань Чжань приглушённо зарычал и рывком перевернул Вэй Ина на живот, вздёргивая бёдра выше и загоняя сразу два пальца. Смесь боли и долгожданной наполненности вырвала крик из самого нутра. Лань Чжань брал его на пальцы, целовал и кусал кожу на пояснице, и его член то и дело касался бедра Вэй Ина влажной головкой. — Лань эр-гэгэ, — задыхаясь позвал он, — хватит, я больше не могу… Вместо ответа в него толкнулись три пальца, раскрывая ещё больше, провоцируя сладкий спазм. Вэй Ин застонал, пережимая член, чтобы не кончить в то же мгновение, и сам подался назад, сжимаясь сильнее и оглядываясь через плечо. Тёмный, душный взгляд Лань Чжаня осел испариной на загривке. — Хочу тебя. Внутри, сейчас, — голос звучал так хрипло, что Вэй Ин едва его узнавал. Пальцы исчезли и ко входу прижалась головка. Предплечья Вэй Ина покрылись мурашками, он хотел сказать что-то — подразнить, подначить, но не успел — Лань Чжань толкнулся внутрь, вошёл сразу до конца. Воздух застрял в лёгких, острая боль прошила по позвоночнику, смешавшись с таким же острым удовольствием. Вэй Ин закричал, прогибаясь. Мышцы свело, словно от прыжка в ледяную воду. Лань Чжань вбивался в него всё быстрее, сжимал пальцы на бёдрах, и Вэй Ин захлёбывался воздухом. С каждым движением рези становилось всё меньше. Перед глазами вспыхивали разноцветные круги, и Вэй Ин принялся исступленно гладить себя, подаваясь назад, встречая мощные толчки на полпути. Лань Чжань разжал пальцы и опустился сверху, загнанно дыша ему в затылок, не прекращая двигаться. В такой позе Лань Чжань входил мягче, не так глубоко и сладко, но зато Вэй Ин ощущал жар и трепет навалившегося тела, мог повернуть голову и прикусить солёную кожу на сгибе локтя. Лань Чжань двигался внутри, огромный, горячий, и от каждого толчка по костям Вэй Ина бежал огонь. — Лань Чжань, мой гэгэ… так… так хорошо… Низкий стон вибрацией отозвался в лопатках, Лань Чжань обхватил его за плечи, вонзаясь резче, чаще. Он жёстко прихватил пальцами сосок Вэй Ина и впился в его плечо, крупно содрогаясь. Ощущений стало слишком много, Вэй Ин застонал и почувствовал, как внутри разлилось тепло. Ему самому нужно было ещё совсем немного, но зубы на плече разжались, и Лань Чжань отстранился. Немедленно стало холодно и пусто. — Нет, нет, Лань Чжань, подожди… — заныл Вэй Ин, чувствуя, как член выскальзывает из него. — Чш-ш-ш, — послышалось позади. Больше Вэй Ин не успел ничего сказать: горячие ладони раздвинули его ягодицы, и к натёртому отверстию прижались губы. От мысли, что второй мастер Лань вылизывает ему задницу, сознание заволокло туманом. На такие откровенные ласки его Нефрит прежде не решался. Лань Чжань целовал воспалённую кожу, дразнил мягкими прикосновениями языка, а потом внутрь скользнули пальцы, надавливая точно куда нужно, заставляя скулить от удовольствия. — Пахнешь мной, — тихо сказал Лань Чжань, целуя его поясницу. — Мой. Навсегда. — Ты... сомневался?! — сбивчиво выдал Вэй Ин. — О-о-о, да, вот так... Сделай так ещё! Лань Чжань, о, боги… Обожаю твои пальцы. Всего тебя, всё что угодно для тебя сделаю… — Убери руку, — Вэй Ин не сразу понял, о чём он, пока чужие пальцы не накрыли лежащую на члене ладонь. От уверенных, сильных движений перехватывало дыхание и перед глазами плыло. Пах скрутило сладкой болью, Вэй Ин протяжно завыл, подаваясь на пальцы, и кончил в сжавшуюся на члене ладонь. Он покачивался на волнах неги, с наслаждением впитывая тепло лежащего рядом человека. Широкая кисть опустилась на ягодицу, мягко массируя, и Лань Чжань поцеловал его висок. Не открывая глаз, Вэй Ин повернулся на бок, подполз ближе и уткнулся носом в его плечо. — Я люблю тебя, Лань Чжань. Его прижали ближе и накрыли покрывалом. — Я тоже тебя люблю… супруг мой, — едва слышно ответил Лань Чжань, гладя его по голове. Даже тихим его голос звучал невероятно довольно, как будто он выучил с десяток новых струнных техник разом. От удивления Вэй Ин открыл глаза. Лань Чжань улыбался, перебирая пальцами волосы на его виске. В светлых глазах читалось столько любви и нежности, что хотелось прищуриться и не верилось, что это всё из-за него, из-за Вэй Ина. — У тебя самые красивые глаза на свете, — завороженно сказал Вэй Ин. — Когда я увидел их в первый раз, подумал, что это какое-то заклинание. Ну, не может быть у людей таких глаз! Как свежий мёд, или как крепкий зелёный чай, или как очень много солнца… или как суп! Лань Чжань фыркнул. — Ты голоден? — Нет, — Вэй Ин устроился поудобнее у него под боком и обнял. Радость будто подсвечивала лицо Лань Чжаня изнутри, и он никак не мог налюбоваться. В отличие от Цзэу-цзюня, Лань Чжаню нужен был серьёзный повод для улыбки, но зато когда она появлялась, то жила в каждой черте лица: не только на губах, но и в выражении глаз, в линии разгладившихся бровей, даже на розовых кончиках ушей. — Ты рад, — озвучил очевидное Вэй Ин, и почувствовал, как от сердца отлегло. — Это восхитительно! Я ужасно люблю, когда ты улыбаешься! Если бы я точно знал, что ты будешь так рад, предложил бы провести эту церемонию раньше. — Ты сомневался? — приподнял брови Лань Чжань. — Ну… — сознаваться в собственных метаниях было отчего-то стыдно. — Это всё-таки серьёзное соглашение на всю жизнь, с ритуалами и всё такое… — Ты сомневался, — радость на лице Лань Чжаня, до этого сиявшая так ярко, пригасла. — Почему? Вэй Ин пожевал губу. А почему, действительно? Ведь Лань Чжань был с ним рядом едва ли не с самого перерождения и не дал ни единого повода усомниться в своих намерениях и чувствах. — Вэй Ин, — ладонь Лань Чжаня легла на щёку, поворачивая к себе лицом. А он и не заметил, что отвернулся. — Что я сделал не так? — Не говори ерунды, ты всё делаешь правильно, — он накрыл ладонь Лань Чжаня своей, погладил острые костяшки. — Ты самый лучший, Лань Чжань. — Тогда почему ты сомневался? — Потому что ты слишком хорош для меня, — проступившая во рту горечь говорила о том, что он всё высказал правильно. Разбираться в своих собственных чувствах Вэй Ин умел не слишком хорошо, особенно в тех, которых стыдился. Но он работал над этим. — Потому что я хотел оставить тебе выбор. — Ты дал мне выбор, и я выбрал, — в голосе Лань Чжаня проступили нотки, которые появлялись там всегда, когда ему доводилось объяснять Вэй Ину вещи, известные адептам Гусу Лань с пятилетнего возраста. Что-то очевидное и для большинства людей его круга не требующее объяснений. Например, суть дыхательных практик или почему лучше не есть мясо. — Да, — Вэй Ин смотрел на него и глупо улыбался. — Ты выбрал. Я знал, что ты выберешь. — Ты меня запутал, — обескураженно улыбнулся Лань Чжань. — Неважно! — Вэй Ин обхватил его крепче, прижимаясь ближе. — Главное, что ты здесь, и ты рад, и мы с тобой теперь связаны. Лань Чжань блаженно вздохнул, поцеловал его в макушку, и замер, зарывшись носом в волосы. От его дыхания было тепло, словно на Вэй Ина светил самый яркий и горячий солнечный луч. — Тебе понравился мой подарок? — спросил Вэй Ин, слушая мерный стук сердца. — Мгм. Очень. — Я подумал, это был наш с тобой первый момент близости, ты даже сыграл мне тогда. Это было так волнительно... — Не первый. — Как это? — Вэй Ин отстранился, глядя в смеющиеся глаза. — Источник. Библиотека. — Ты рычал на меня всё время, какая же это близость?! — Ты помешал мне мыться. Это было… тревожно. — Лань Чжа-а-ань, — хитро улыбнулся Вэй Ин. — Неужто я уже тогда пробудил в тебе первые непристойные желания?! — Как знать, — обтекаемо ответил тот, Вэй Ин бросил взгляд на его ухо, но оно было скрыто волосами. На лице Лань Чжаня мелькнуло выражение хитрого торжества, тёмные брови изогнулись в притворном изумлении. — Лань Чжань! — Вэй Ин расхохотался и потянулся сдвинуть прядку, загораживающую обзор, но его руку перехватили, вероломно целуя ладонь. — Я знаю, что они красные, ты меня не проведёшь! Гэгэ, так значит, ты хотел меня уже тогда, в источнике? А с виду был такой грозный! Вот надо было с тобой там подраться, я как знал! Если бы только у меня не так сильно болела спина… — Я бы не стал с тобой драться. — Да неужто?! Тебе тогда много не надо было, чтобы начать со мной драться. — Я бы сбежал. — Лань эр-гэгэ?! — Вэй Ин приподнялся на локте, глядя удивлённо. — Сбежал, ты?! — Я был слишком… обескуражен, — он всё так же улыбался, не отводя глаз, и продолжал гладить Вэй Ина как большого кота: по голове, плечам, словно не мог унять тактильный голод. — Я не понимал, что происходит. Не слушал своё сердце, не видел главного. — Чего не видел? — тихо спросил Вэй Ин, опасаясь нарушить магию момента слишком громким голосом. — Что ты прекрасен как сама жизнь, так же ярок и многогранен, как она, но и так же хрупок. Что любить тебя — не порок, а благословение. Что поддерживать тебя, быть с тобой рядом — мой путь. — Лань Чжань… — Вэй Ин нервно облизал губы, глаза Лань Чжаня сияли, но тон его был серьёзен. — Я был глуп и совершил ошибку. Ты и другие люди поплатились за это жизнью. Когда глаза мои открылись, было поздно. Я проявил малодушие, а ты говоришь, что я слишком хорош для тебя... — ладонь Лань Чжаня легла на его щёку в невесомой ласке. — Вэй Ин, ты самый смелый, честный и самоотверженный человек из всех, что я знаю. Для меня честь быть твоим спутником. Я благодарен богам, что ты выбрал меня. Я сделаю всё, чтобы впредь не подвести тебя. — Лань Чжань, иди-ка сюда, — сипло позвал Вэй Ин и подался вперёд, заключая своего невозможного супруга в объятия и утыкаясь лицом в его шею. — Давай больше не будем об этом. Ты говоришь такие вещи, что у меня слов нет… У меня! — Невероятное событие, — сказал Лань Чжань насмешливо и нежно, переворачиваясь на спину и утягивая Вэй Ина на себя. — Вот именно! Ты первый, кто этого добился. Ты вообще для меня первый во всех самых важных вещах, вот я везунчик! Тебе не больно так? Не тяжело? — Нет, — Лань Чжань поцеловал его в лоб. — Чувствую себя кошкой на большом тёплом камне, — хмыкнул Вэй Ин. Он лежал на Лань Чжане, уложив голову на его плечо, тот нежно гладил его по спине, и сердца стучались друг в друга. — Похож. За окном трещали цикады, в комнате еле слышно пахло благовониями, древесным маслом и семенем. Землистая, пряная смесь. После насыщенного событиями дня Вэй Ина вело, он почти провалился в сон, убаюканный поглаживаниями и глухим стуком сердца, когда с улицы донёсся треск. Звук, знакомый и тревожный, в мгновение ока разбил сонную негу. Вэй Ин приподнялся на руках, опираясь ладонями о постель. — Ты слышал? — Сигнальный огонь, — вмиг подобравшись, ответил Лань Чжань. — С одной стороны, на охоте сегодня очень сильная компания, но с другой… зачем они тогда стреляют? — он скатился с Лань Чжаня, не одеваясь подбежал к окну и посмотрел на небо. Живот скрутило паникой, ноги похолодели, и кровь застучала в висках тревожными молоточками. Лань Чжань подошёл сзади, обняв ладонями плечи Вэй Ина, и пальцы его конвульсивно сжались. Над верхушками деревьев в ночное, затянутое мутными облаками небо втыкало лучи сигнальное солнце Цишань Вэнь.