For science

Твои глаза горят недовольством, когда ты прокручиваешь верхнюю часть окна монитора еще раз, чтобы найти ошибку, которая испортила код. Это были часы работы, и тебе все еще не удалось запустить программу, хотя домашнее задание было теоретически легким. На самом деле это похоже на проблему, про которую Чонгук рассказывал, что профессора, вероятно, дадут тебе на втором году обучения, и вот ты уже на первом курсе видишь такую «легкую» проблему. Для него все действительно легко. Чонгук был лучшим учителем информатики, чем любой профессор, с которым ты когда-либо сталкивалась. Вспоминая школьные годы, ты мягко улыбаешься. Ты скучаешь по моментам, когда вы с Чонгуком сидели слишком близко, иногда касаясь головами, поскольку оба размышляли над сложными задачами, пока он объяснял, почему это выглядело тяжело, но на самом деле это было то, что ты могла бы сделать даже во сне. Широкая улыбка, которой он одаривал тебя, когда ты решала контрольные тесты за короткое время, всегда заставляла трепетать твое сердце. Вибрация телефона вернула тебя к реальности. На дисплее показалось имя Чонгука, и ты тут же схватила телефон, чтобы ответить на звонок. Если время в углу компьютера правильное (а оно так и есть), он должен был уже открыть свое письмо с решением от отдела PhD. — Привет, каков вердикт? — спрашиваешь ты, как только принимаешь вызов. Ты знаешь, что нет другой причины, по которой он звонил бы, когда вы должны были встретиться через несколько часов для еженедельной игры. — Я прошел, — его голос звучит тихо, но ты знаешь его достаточно хорошо, чтобы слышать смешанную радость. — Поздравляю, Кук! Это удивительно, я знала, что ты пройдешь, они были бы сумасшедшими, если не взяли бы тебя. Боже мой, мы должны отпраздновать. — Да, я подумал, может, мы могли бы пойти выпить, прежде чем вернуться ко мне, чтобы сыграть сегодня вечером. Что думаешь? — Теперь ты можешь практически услышать улыбку в его голосе. — Конечно, я в деле. Позволь мне собраться и я могу встретиться с тобой. Где ты? В комнате отдыха? Я приду. — На самом деле, — его застенчивый тон заставляет тебя медленно сесть, возвращая куртку туда, где она была перекинута через спинку стула. — Тебе не нужно приходить сейчас. Я собирался позвонить Йори. Знаешь, чтобы рассказать ей новости. А потом скажу Тэ и Хоби, конечно. — Ой. Да, это имеет смысл. В любом случае, я должна закончить этот код для класса Чхве. Я должна сдать это в воскресенье, но я почти закончила. Скорее всего, отправлю задачу пораньше, как только я обнаружу эту ошибку. — Твои пальцы царапают боковые стороны джинсов, ища что-нибудь, за что можно ухватиться. — Ну, тогда, я думаю, у меня есть время, — смеется он, — Твои опечатки всегда настолько малы, что на их поиск уходят часы. Давай встретимся в баре через 2 часа? Ты морщишься. Хотя это вовсе не подлость, но ты уже не в настроении для дружеского подшучивания при упоминании Йори, давней безответной любви Чонгука. — Конечно. Увидимся, — ты вешаешь трубку, прежде чем он сможет официально попрощаться, как он всегда настаивает на этом. Ты кладешь трубку и ругаешь себя за то, что отвлеклась. Если бы ты была великолепной Йори, ты бы вообще не сделала опечатку. Но ты не была Йори, потому что тебе не повезло родиться четырьмя годами ранее и в четыре раза красивее, элегантнее или умнее. И тебе не повезло стать таким гением, чтобы бы проскочить годы школы, как Чонгук. Так что вместо этого тебе придется просто пыхтеть, всегда наблюдая, как Чонгук бегает за Йори. Ты возвращаешься к прокрутке своего кода, чтобы найти ошибку в третьей части. Чонгук был прав, опечатка была крошечной — неуместный знак равенства. Ты вздыхаешь и запускаешь код, чтобы убедиться, что на этот раз он идеален, и когда это сработало, ты отправляешь его своему профессору для оценки. Ты подумываешь о том, чтобы отправиться домой и использовать дополнительное время, чтобы привести себя в порядок. Не то чтобы что-то было не так с твоей огромной университетской футболкой и джинсами, но вдруг ты думаешь, что, возможно, все изменится в личной жизни, если ты попытаешься немного лучше. Ты собираешься покинуть библиотеку через выход, который находится ближе всего к общежитию, но получаешь сообщение от Чонгука.   | Я позвонил Йори, и она сказала, что слышала о моем контракте с RealiCorp, и она хочет потусоваться с нами, когда вернется в кампус! Ты сужаешь глаза на сообщение. Чонгук недавно продал небольшое программное обеспечение, которое он разработал, будущей игровой компании, которая должна была улучшить качество изображения на иммерсионных наушниках. Он заработал немалые деньги и ему тайно предложили должность в компании, но это была также большая победа для факультета компьютерных наук в университете, и его изображение светилось по всему сайту кафедры в течение нескольких недель. Ты предположила, что Йори наконец-то увидела это, когда отдыхала от своего исследовательского проекта за пределами кампуса, и решила ответить на его общение. Ты отвечаешь, надеясь, что это звучит как веселое поздравление и решаешь просто пойти в бар. Что плохого случится, если ты выпьешь пару коктейлей до прихода остальной компании? В большинстве случаев плохого было мало, если бы у тебя не было чувств, но когда прибывают Чонгук, Тэ, и Хосок, ты уже выпиваешь три шота и ведешь себя немного небрежно. — Вау, — кричит Хоби, слишком сильно похлопывая тебя по спине, когда он садится в кресло рядом с тобой. — Кто-то начал немного рано. По какому поводу, мы тоже что-то празднуем? Чонгук с робкой улыбкой качает головой и садится по другую сторону от тебя, подальше от Хосока. — Нет. Просто готовлюсь провести вечер с твоей громкой задницей. — Он делает вид, что дуется, и машет бармену. Тэ сидит рядом с ним и кивает с улыбкой. — Два виски, сделай его немного кислым и сделай это правильно. С самой верхней полки. — Эй, — комично расширяются глаза Тэхёна, — ты забыл, что стипендия не придет до следующей недели? Я возьму обычный виски, пожалуйста. — Не волнуйся. Куки сказал, что он расплатится деньгами RealiCorp, — говорит Хосок, а затем шепчет тебе на ухо, — Он, вероятно, за тебя тоже заплатит. Ты бьешь его кулаком в плечо и поворачиваешься к Чонгуку, вопросительно приподнимая брови. — Ты же знаешь, что за тебя я заплачу, но за них точно нет. — Что? Давай, ты самый младший, — скулит Тэ, не довольный своим дешевым стаканом виски. — Разве это не значит, что вы, ребята, платите за меня? — Н-нет! Потому что ты на самом деле наш старший сейчас. Ты заканчиваешь в этом году, я во возрасту самый старший, но я не заканчиваю до следующего года. Мы знаем, что эти двое не закончат учебу до следующего года тоже, — указывает он на тебя и Тэ. — Кроме того, ты собираешься поступать в аспирантуру в следующем году. Тебе определенно стоит заплатить за нас. — Ты и Тэ киваете, чтобы поддержать его. — Хорошо, — вздыхает Чонгук, подтягивая толстую оправу очков к переносице, — у меня хорошее настроение, так почему бы и нет. — Конечно у тебя хорошее настроение, — улыбка Тэ большая и похожа на улыбку чеширского кота при слабом освещении бара. Его взгляд немного непристойный. — Я тоже был бы счастлив, если бы был на шаг ближе к тому, чтобы, наконец, завалить такую ​​девушку, как Йори. Ты смотришь вниз на свою бутылку пива, зеленое стекло внезапно становится гораздо более увлекательным, чем разговор. — Нет, ты слышала, — Хосок поворачивается к тебе, — Йори скоро вернется, и тогда он сделает ее миссис Чон. — Я обязательно приду, чтобы бросить рис во время свадьбы, — произносишь ты. Бармен приносит тебе новое пиво без лишних слов. Тэхен начинает выть в ответ на твой комментарий. — Я бы убил, чтобы провести с ней брачную ночь. — Черт, я бы убил, чтобы провести ночь с кем угодно, — вздыхает Хосок, — Специалистом по компьютерам быть довольно сложно. Ты киваешь в согласии. Прошло много времени с тех пор, как ты в последний раз спала с кем-то. — Ты прав. Я даже не могу вспомнить лицо той девушки с факультета геологии. Ты ее помнишь? Как ее зовут? Мара? Кара? — Сара, — усмехается Хосок, — Я думаю, у нее какой-то пунктик на счет нашего профиля. Кук, ты когда-нибудь общался с Сарой? Чонгук застенчиво проводит пальцем по ободу своего пустого класса водки. — Я ни с кем не общался. — Вообще? — Ты пытаешься удержаться от явной нотки недоверия в голосе. — Никогда, — он кивает. Он начинает икать, и вдруг ты полностью веришь в то, что Чонгук девственник. — Чувак, подожди, я думал, ты подцепил эту цыпочку на музыкальном фестивале прошлой весной. Я единственный, кто ее видел? Тэ кивает в знак согласия. — Да, она дала тебе свой ключ от гостиничного номера и все такое… — Это было не так. Она сказала мне, что ее брат был там на турнире по робототехнике, и я спросил ее, могу ли я увидеть его робота. Ты улыбаешься, несмотря на дерьмовое настроение. Если тебе что-то и нравилось в Чонгуке, так это его слепой энтузиазм по поводу техники. Даже если иногда он напрочь забывал о других вещах. — Ну, тебе лучше быстро исправить всю эту девственную херню, братан. Птенчики, как Йори, вероятно, хотят кого-то с опытом. Если ты понимаешь о чем я, — Хосок подталкивает Тэ с кривой улыбкой. — Это касается не только Йори, большинство людей не хотят, чтобы кто-то мешкал в постели, если это не похоже на их фетиш, или что-то в этом роде, — произносишь ты и делаешь большой глоток пива. — Подожди, — говорит Тэ, глядя на тебя так, словно у него неожиданно случилось прозрение, — ты девушка… — Разве мы не поняли это 2 года назад? Когда мы только познакомились? — Нет, нет, я имею в виду, ты можешь помочь Куки, чтобы он не облажался с ней. — Да, верно, — фыркаешь ты. — Помочь ему, как? Прочитать ему лекцию на тему секса? Ты поворачиваешься, чтобы посмеяться вместе с Чонгуком, но он смотрит серьезно. Настолько серьезно, насколько может, когда он пьян, с расфокусированными глазами и покрасневшими щеками. — Ты… не хочешь мне помочь? — Его голос звучит жалко и тихо, от чего ты сразу же чувствуешь себя плохо. — О, Кук, дело не в этом, подумай о том, что это значит. — Это потому, что я девственник? — Боже мой, Кук, нет ничего плохого в том, что ты девственник. Не слушай нас. Мы идиоты. — Тогда почему ты не хочешь мне помочь? Потому что ты мне нравишься. Ты тяжело сглатываешь, и горло внезапно пересыхает. Очевидно, что ты никогда не скажешь ему причину. Вместо этого ты ерзаешь на стуле. — Если бы я могла, я бы сделала это, но я не знаю, как тебе помочь, — наконец, говоришь ты. — Все хорошо. Я не хотел, чтобы тебе было неудобно. Думаю, мысль о том, чтобы быть с Йори, делает меня немного глупым. Ты отчаянно ищешь решение. Но вместо того, чтобы найти его, машешь бармену и заказываешь еще пару рюмок текилы. Чонгук с грустью смотрит на тебя, но не портит всем настроение, выпивая очередную рюмку. Ты заказываешь еще на два круга, потому что каким-то образом, хотя он пьян, он все еще выглядит удрученным. После третьего ты не можешь наблюдать за тем, как его плечи опускаются все больше. — Знаете что, — громко говоришь ты, лениво притягивая к себе три пары глаз. — Уже поздно, и мы можем не играть в Fortnite сегодня. Давай все ляжем спать, чтобы завтра мы могли встать пораньше, чтобы поиграть. Тэ указывает трясущимся пальцем в твоем направлении, глаза подозрительно сужены. — Когда ты говоришь рано, ты имеешь в виду после 14:00, верно? Каждому требуется двадцать минут, чтобы собраться, чтобы покинуть бар. Тэ и Хосок продолжают терять друг друга в уборной. Jungkook постоянно забывает, что ему нужно платить, и пытается спросить бармена, что он думает о физике субатомных частиц. Даже несмотря на то, что ты пьяна как задница, каким-то образом тебе удается держаться достаточно ответственно, чтобы вывести Тэ и Хоби из уборной и направить Чонгука, размахивающего картой, подписывать счет. Затем вы вчетвером втискиваетесь в заднюю часть такси. Хосок скулит о том, что ему одиноко сидеть на пассажирском сиденье. Чонгук несколько раз бьет своей рукой по твоей, пока не сможет твердо схватить ее и привлечь твое внимание, прежде чем ты вырубишься. — Эй, можно мне поспать на диване, — шепчет он тебе на ухо. Его дыхание пахнет алкоголем и лаймом. Ты отворачиваешь голову, чтобы прогнать запах, и кладешь голову ему на плечо, беспрерывно зевая. — Конечно. Нет проблем, приятель. Твоя квартира — первая остановка на маршруте, и ты поспешно покидаешь автомобиль и бежишь через вестибюль к лифту, чтобы избежать холода кондиционера и яркого света люминесцентных ламп. Чонгук задерживается в машине, пока Тэ не выталкивает его, чтобы освободить место для Хосока. — Чонгук, — крикнул Тэ, помогая Хосоку сесть на заднее сиденье. — Чего? — Единственный способ улучшить навыки в сексе это практика. Понимаешь? — Но… С кем я буду практиковаться? Тэ присвистывает и указывает пальцем вверх, в сторону окна твоей квартиры. Машина отъезжает, и Чонгук неустойчиво плетётся по тротуару, ощущая тошноту в горле. Думая о лестнице, по которой ему придется подняться — потому что ни за что он не поднимется на лифте, даже в этом состоянии, — он сожалеет, что не пошел в свое собственное общежитие на первом этаже. Ему действительно нужно получить сексуальную консультацию от тебя? В голову ему приходит идея с порно, прежде чем вспомнить твои рассуждения, обвиняющие порно в том, что парень, с которым ты встречалась, несколько раз пытался проделать странные вещи в постели. Похоже, ему придется сильно постараться, чтобы добиться чего-то с Йори. О, Йори. Мерцающее видение красивой девушки с элегантными глазами и вечно нарисованной улыбкой плывет перед его туманным взором и дает ему силу, в которой он так нуждается, чтобы доковылять вперед к двери вестибюля. Несколько минут назад ты не могла дождаться, чтобы заснуть, но как только открыла свою дверь и добралась до комнаты, проснулась полностью. Даже чистка зубов и стягивание джинсов не утомили. — Черт, — стонешь ты. Разваливаешься на кровати и надеешься, что вращающаяся комната убаюкает, но когда вращение прекращается, погрузиться в сон не удается. Часы, стоящие на столе в другом конце комнаты, показывают 1:48. Уже ясно, что ты будешь страдать от похмелья, но зная, что это не будет облегчено приятным долгим сном, прежде чем придется идти на йогу в двенадцать дня, тебе хочется плакать. Ты отчаянно перебираешь в голове варианты, пытаясь найти все возможные средства, чтобы заставить себя заснуть. На прошлой неделе пришлось отключить кабельное телевидение, чтобы сэкономить немного денег, так что вариант посидеть перед телевизором отпадает. У тебя непереносимость лактозы, — теплое молоко тоже не вариант. В отчаянии, пихая одеяло ногами, ты перекидываешь верхнюю часть тела через край кровати. Может быть, если вся кровь прильет к голове, ты вырубишься. Ты уже готова рискнуть потерять сознание, упасть неправильно на шею и получить травму, когда в глаза бросается ярко-розовая коробка из-под обуви под кроватью. Конечно, как можно было забыть про свой драгоценный вибратор. К счастью, хороший оргазм или даже несколько, всегда помогали заснуть. Ты протягиваешь руку и толкаешь коробку кончиками пальцев поближе, пока она не оказывается на достаточном расстоянии, чтобы дотянуться до нее и достать маленькую синюю пулю Тиффани. Головокружительный смех слетает с твоих губ, когда ты снова ложишься на кровать и с довольным вздохом откидываешься на подушки. Оргазмы решают все проблемы. Ты включаешь устройство на самую низкую мощность и аккуратно обводишь вокруг клитора. Чонгук остается совершенно бездыханным, когда покидает общую лестничную клетку и, наконец, добирается на твой этаж. Твоя дверь находится всего в двух шагах от входа на этаж. Он практически слышит скрип твоего раздвижного дивана. Когда он поворачивает ручку входной двери, она не поддается, и он задается вопросом, не заперла ли ты ее инстинктивно. «Ты никак не могла забыть, что он остался на ночь», — думает он про себя. Протянув руку над дверным косяком, он ищет запасной ключ, который ты оставляла там специально для него. Дверь легко открывается, и он улыбается про себя, закрывая за ее собой и снимая туфли. Он уже почти уткнулся лицом в диван, когда ты тихонько окликаешь его из своей спальни. Медленно ковыляя по коридору к твоей комнате, он думает о том, что сказал ему Тэхен, прежде чем уехать. Для пьяного ума Чонгука это имеет смысл, поэтому, должно быть, это была хорошая идея — попрактиковаться сексе с тобой. Ты единственная девушка, которую он знает, и он знает тебя так давно, что уже может сказать, что никакой неловкости не будет. Жалкий взгляд твоих глаз, когда ты слушала о его затруднительном положении в баре, сказал ему, что ты хочешь помочь ему, но не знаешь, как именно. Он сгибает руки по бокам и прикидывает, что просто расскажет вам то, что сказал ему Тэхен, и приступит к составлению учебного плана. Дверь в твою спальню приоткрыта, и свет пробивается сквозь щель, поэтому он решил, что ты уже встала и ждешь его. Он все еще слышит, как ты зовешь его по имени, но оттуда, где он находится, это звучит довольно тихо. Он толкает дверь, но застывает на месте, увидев тебя. Первое, что он замечает, это, очевидно, отчаянно двигающаяся рука, которую ты держишь между ног, и громкий жужжащий звук, который исходит от нее. Чем дольше он смотрит, тем больше деталей замечает. Он запоздало понимает, что на тебе нет штанов. Благодаря высокой точности своих очков он также может видеть, как блестят твои руки и бедра, а также огромное темное пятно в промежности трусиков в свете настольной лампы. Твои пальцы скрючены, и он может только разглядеть, как сжимается твоя нижняя часть живота под той же самой толстовкой, в которой ты ходила в бар. Технически он не может видеть другую руку, но у него есть довольно хорошее представление о том, где она находится и что она может делать, когда она исчезает под толстовкой. Но ты не можешь его видеть, потому что голова откинута назад, а глаза закрыты. Единственное, что ты, вероятно, хотя бы частично осознаешь, — это поток влажных звуков, которые доносятся оттуда, где ты работаешь кончиком игрушки. Последнее, что он замечает, — это то, как ты зовешь его по имени мягким ноющим тоном, который заставляет его шагнуть вперед, не задумываясь. — Блядь, Чонгук, — хнычешь ты, когда ладонь твоей руки слегка грубо ударяется о прикрытый клитор при движении вверх. — Да? — Какого черта, — твои глаза резко открываются, и ты резко поворачиваешь голову, чтобы увидеть его, прислонившегося к дверному косяку и наблюдающего за тобой. Его глаза отяжелели от алкоголя, а щеки стали такими же розовыми, как и губа, которую он выпустил из хватки зубов. Он протягивает руку и спотыкается, заставляя тебя отползти назад, чтобы дистанцироваться от него. Ты подтягиваешь колени к груди, чтобы обнять их, прежде чем осознаешь, что все еще очень сильно выставляешь себя напоказ. — Чон Чонгук, какого хера… — кричишь ты, прикрывая глаза руками, что лишь немного успокаивает тебя. Он садится на твою кровать, как в любой другой день, и просто сидит в комнате, как будто ты его пригласила. И тогда ты понимаешь, что вроде как пригласила его к себе, поскольку отрывочные воспоминания о недавней поездке на такси, в котором вы ехали все вместе, всплывают в памяти. — Ты сказала, что хочешь помочь мне, но не знаешь как. Но Тэ сказал мне, что я просто должен практиковаться. — Практиковаться? — Тренироваться, — поправляет он себя. — Практиковать что? — Практика секса. — Чонгук, нет! — Ну пожалуйста! Я бы не просил о такой огромной услуге, если бы не считал ее абсолютно необходимой. — Почему ты не можешь просто пойти на вечеринку братства, как все остальные? Твое сердце быстро бьется, и ты думаешь, что, возможно, больше не пьяна. Никогда в своей жизни ты не думала, что откажешься от секса с Чонгуком, но опять же ты никогда не представляла себе, что это произойдет таким образом. — Потому что, — его голова опускается, и он начинает теребить торчащую нить в твоем пуховом одеяле, — я думаю, что пропустил такие вещи, когда мы были моложе, и я не думаю, что мог бы получить очень хорошие результаты на вечеринке. К тому же, я знаю, что ты бы это сделала… — Что я бы сделала? — Была бы добра ко мне. — Он поднимает свои глаза, чтобы встретиться с твоими. Его взгляд странно острый, несмотря на то, что его кожа все еще липкая, как бывает, когда он пьет. Твое дыхание прерывается, и на мгновение это действительно похоже на фантазии, которые ты прокручиваешь в голове почти каждый раз, когда остаешься в своей комнате, одинокая и возбужденная. Чонгук горько усмехается про себя, и ты понимаешь, что твоя решимость рушится, когда что-то эгоистичное приподнимает голову на задворках разума. Он делает последнюю попытку. — Ну пожалуйста! Ты сдаешься. — Окей. — Неужели? — Его глаза снова загораются, когда он дарит тебе ослепительную улыбку. — Отлично. Давайте начнем! Когда ты смотришь, как он забирается поближе к тебе на кровать, тебе кажется, что ты испытываешь нечто внетелесное. Ноги естественно раздвигаются, чтобы принять его, и он проскальзывает в твое личное пространство, его руки опускаются, чтобы естественно погладить мягкую кожу твоих лодыжек. Даже при том, что ему не хватает опыта, Чонгук имеет преимущество в том, что он, естественно, находится на стороне любви. Что-то, чему ты не можешь научить с помощью даже огромного количества практики. Даже сейчас мысль о том, что Чонгук будет сидеть между твоих голых бедер, заставляет живот сделать сальто. Ты едва начинаешь формулировать что-то, что будет звучать поучительно, когда слышишь, как он снова двигается ближе. — Господи, да что же это такое? — Ты боишься, что если он двинется еще ближе, ты потеряешь самообладание. — Мне нужна наглядная помощь. И, эм, я не смогу увидеть из-за твоего, эм, нижнего белья. Ты уверена, что никогда не раздевалась быстрее, чем в этот момент. Трусики улетают в какой-то дальний угол комнаты, и ты можешь только надеяться, что они не приземлятся в кучу пыли. — Ладно, — заикаешься ты, — я ведь не обязана давать тебе урок анатомии, верно? Пожалуйста, скажи мне, что ты хотя бы знаешь, где все находится. — Мы вместе изучали анатомию в седьмом классе, — говорит он, как будто это достойный ответ. Ты закатываешь глаза. — Хорошо, хорошо. Начинаем урок анатомии. — Это что такое? — ты указываешь на себя. — Это э-э… вход во влагалище? — Ладно и что? — Так вот откуда исходит это удовольствие? — А ты уверен? — Да? — Частично правильный ответ. — А разве это не то самое место, куда вставляется…фаллос? — ты решаешь, что сейчас будет лучше проигнорировать его выбор слов. — Да, я имею в виду, что это входит туда, но это не то, откуда берется все удовольствие. Для некоторых людей это не то, откуда все это приходит. Его глаза нервно расширяются. — Тогда откуда же оно берется, если не от проникновения? Ты снова жестикулируешь. — На это и есть клитор. — Его потная челка хлопает по линзам очков, когда он с энтузиазмом кивает. Наконец-то он что-то вспомнил. — Клитор, — утвердительно щебечет он. Ты искоса на него поглядываешь, но продолжаешь говорить. — Эта маленькая штучка в основном существует с единственной целью — получить удовольствие. — А как мне его активировать? — И снова ты моргаешь от его терминологии. Несмотря на то, что ты уже много лет была помешана на компьютерах вместе с Чонгуком, каким-то образом ему удалось сбить тебя с толку своей нервозностью. — Э-э, ты можешь стимулировать его, прикоснувшись к нему. — Ты обводишь небольшой круг пальцами в воздухе, чтобы продемонстрировать это. — Вот так, например. Ты также можешь использовать свои руки или рот. — Или ту маленькую синюю штучку, которой ты пользовалась раньше, — вставляет он, напоминая тебе о том, как неловко все это началось. Ты вздыхаешь. — Да. И ее тоже. — И это все? — Нет, это определенно не все. Мы даже не касались других мест наслаждения, техники или прелюдии. Но это довольно хороший чит-код. — Так что же там внутри? Например, трубы? — На самом деле тебе не так уж много нужно знать о самих репродуктивных органах. Сейчас мы можем просто сосредоточиться на внешних битах. — Ты морщишься от того, как неудобно это обсуждать. — Это имеет смысл, — его брови серьезно нахмурились. Он медленно моргает, отчасти потому, что старается ничего не пропустить, а отчасти потому, что все еще борется со сном. — Я имею в виду, — ты тревожно заламываешь руки, — что это все, что тебе нужно знать на данный момент. В любом случае, это в основном обучение на ходу. С тобой все будет в порядке. — Но что, если я не в порядке? А ты не могла бы, ну, знаешь, показать мне? — А что тут можно показать? — Как насчет того, чтобы просто продолжить…то, что ты делала, когда я вошел? — Мастурбировала. — Как это? — Я мастурбировала, когда ты вошел. Его рука взлетает к воротнику его рубашки, и он робко дергает ее. — Да, именно это я и имел в виду. Ты стараешься не зацикливаться на том, как странно неловко твое настроение сейчас, когда твоя похоть утихла почти до нуля. Ты тянешься к выброшенному вибратору, который выскочил из руки и приземлился на край изголовья кровати, но он останавливает тебя рукой. — Может быть, ты сделаешь это по старинке? По крайней мере, в первый раз? — Ладно, пожалуй, я могу. Чонгук терпеливо садится и внимательно наблюдает, как твоя рука прокладывает дорожку вниз по торсу к верхушке бедер. Первое прикосновение, хотя ты и знаешь, что это твоя собственная рука, заставляет тебя слегка подергиваться. Ты сильно прикусываешь губу, чтобы сосредоточиться и обвести свой вход во влагалище, чтобы взять больше смазки, затем двигаешься назад, чтобы обвести свой клитор. Ты закрываешь глаза в надежде, что отсутствие возможности увидеть изумленное выражение лица Чонгука поможет. Так оно и есть, немного. Через несколько мгновений ты испускаешь хриплый вздох и еще глубже погружаешься в подушки. Ты крепче ставишь одну ногу на матрас, чтобы дать себе какое-то преимущество, и толкаешь себя больше в движущуюся руку. Небольшое повышение давления заставляет тебя стонать, а глаза трепещут. Ты смотришь сквозь тяжелые веки, чтобы увидеть выражение Чонгука также изменилось. Его глаза, ясные всего секунду назад, снова кажутся стеклянными из-за очков, рот расслаблен и блестит. Его грудь поднимается и опускается немного тяжелее. Ты позволяешь себе думать, что это из-за тебя, и возвращаешься пальцами, чтобы собрать больше смазки, чтобы увеличить скольжение. Очевидно, ты возбуждена больше, чем думала. Когда средний и безымянный пальцы блуждают вниз, они возвращаются приятно гладкими. Что-то в тебе внезапно начинает бунтовать, поэтому ты используешь свободную руку, чтобы раздвинуть половые губы еще больше и поднести покрытые смазкой пальцы к лицу Чонгука. Ты сгибаешь пальцы и разделяешь их, чтобы показать прозрачные верёвочке смазки соединяющие их. — Просто чтобы ты знал, это хороший знак. Чонгук тяжело сглатывает. Каким-то образом, даже несмотря на то, что ты все еще одета в носки и мешковатую толстовку, ты сексуальнее абсолютно всех голых, грудастых женщин, которых он видел стонущими и дико извивающимися на экране своего компьютера. Он протягивает руку и деликатно хватает тебя за запястье, прежде чем направить ее обратно во влажную киску. — Продолжай, — хрипит он. Ты скулишь и начинаешь тереть свой клитор сильнее, похотливые влажные звуки наполняют комнату. Он практически видит, как твои губы становятся все влажнее и влажнее, когда ты перераспределяешь свое возбуждение с каждым грубым движением пальцев. Твое запястье движется быстро, но понятно, что тебе становится мало того, что может сделать всего одна рука. Другая быстро перемещается, чтобы взять на себя рисунок нечетких восьмерок вокруг клитора, в то время как та, которая уже покрыта смазкой, снова движется вниз ко входу. На этот раз ты сгибаешь два блестящих пальца и засовываешь их внутрь. Спина тут же прогибается, и протяжный стон вырывается из твоего рта. Чонгук тихо вздыхает. Ты грубо вводишь и выводишь пальцы, а затем убираешь их, чтобы добавить третий. Он смотрит на тебя так некоторое время, прежде чем ты снова на пределе. Прошло уже много времени с тех пор, как ты так нуждалась и чувствовала себя как в огне. Ты протягиваешь руку по направлению к Чонгуку, скорее инстинктивно, и он понимает, что ты ищешь большего. Повинуясь, он двигается ближе, пока его собственные ноги не задевают твои. Его рука тянется погладить твое дрожащее бедро в чувственном усилии помочь тебе. Он смотрит на твою руку, лихорадочно дергающуюся внутрь и наружу. Его руки намного больше, и внезапно он двигается так, словно собирается заменить твои пальцы своими собственными. Когда руки Чонгука начинают приближаться, твое дыхание прерывается. Ты не совсем в том состоянии, чтобы отвергнуть его, если он предложит тебе что-то, но ты не хочешь воспользоваться ситуацией и сделать ее еще более эмоционально сложной, чем она уже есть. — Пока нет, — отвечаешь ты, когда его руки оказываются слишком близко, — может быть, в следующий раз. Он, кажется, думает о том же самом и отвлекает свое внимание на забытый вибратор. Его хватка на твоем бедре исчезает, и ты тихо вздыхаешь, но это скрыто под скользкими звуками, которые ты издаешь каждый раз, когда твои пальцы втягиваются в твой жар, и тихими стонами, которые ты издаешь каждый раз, когда ты сжимаешь свой клитор так. — Ч-что мне делать? — У него тихий голос, и его внезапный встревоженный взгляд заставляет тебя обернуть руку вокруг его ладони и показать ему, как ты включаешь игрушку и обводишь ею вокруг своего входа. Его руки потные, дрожащие, поэтому, когда твои бедра начинают кружиться сами по себе, он двигает своими, чтобы найти удобное положение, чтобы справиться с напряжением, поднимающимся в его собственном животе. Он стискивает зубы, стискивает руки, делает все, что в его силах, чтобы не переступить черту и не наделать глупостей. Как бы банально это ни звучало, видя, как ты потеешь и стонешь под ним, он видит тебя совсем с другой стороны. Ты всегда была рядом, но твое присутствие как женщины в его жизни было не оправдано. Теперь, когда Йори на мгновение не затуманивала его разум, он не хочет ничего больше, чем взять тебя. Он почти уверен, что если попытается, то отсутствие опыта не будет иметь большого значения. Он уверен, что его тело сможет действовать на основе более низкого инстинкта и дать тебе то, что ты хочешь. Если бы ты только захотела. Твои стоны изменяются на октаву выше, и вскоре он осознает, что это будет первый раз, когда он будет посвящен в чужой оргазм в реальной жизни. Его член болезненно тверд и натягивается на джинсы, которые он носит. Но он быстро забывает о дискомфорте, наблюдая, как ты трешься о игрушку совершенно грязным образом. Твоя нижняя губа, блестящая и покрасневшая, в экстазе натянута между зубами. Твои глаза распахиваются и смыкаются одновременно с его собственными. Ты фокусируешься и замечаешь, что его расширенные зрачки кажутся огромными в глубине темно-коричневых радужек. Нельзя отрицать, что он возбуждается, как только ты бросаешь взгляд вниз на его промежность и видишь большую палатку на его штанах. — Я-я думаю, что сейчас… о! — Твоя нога сама по себе дергается, как будто по тебе пробегает электрический ток. Голос прерывается, когда волны приближающегося максимума начинают захватывать тебя. Одна из его рук немного приподнимается и мягко поглаживает напряженную мышцу возле твоей промежности, не зная, что сказать. — О боже, Чонгук, ты… — твои глаза закатываются. Одна из твоих рук тянется вверх, чтобы сжать его бицепс, когда он наклоняется над тобой. Он задается вопросом в глубине души, когда оказался так близко к тебе. Твоя нога цепляется за него, как будто у нее есть собственный разум, и тянет его вниз, заставляя опрокинуться на тебя. Это последняя капля, и ты начинаешь буквально разваливаться на части от сильного удовольствия. Тем временем твоя теплота, близость и твои слова оказываются смертельной комбинацией, и через несколько секунд он кончает в своих боксерах, нетронутый. Он издает низкий стон, и пыхтит где-то в области твоей шеи. Вы оба лежите и тяжело дышите, восстанавливая дыхание и возвращаясь на землю. В конце концов он садится и отстраняется, забирая с собой тепло. Твои ноги тяжело болтаются вокруг него. Ты немного раздражена, когда понимаешь, что некоторое время не сможешь нормально ходить. Он незаметно вытирает руки о твое одеяло, пока ты вытираешь пот, пропитавший волосы. — Вот и все, конец шоу, — наконец произносишь ты. Он вскакивает и с тревогой смотрит на тебя. Мило. — Ты имеешь в виду до следующего раза, да? Его глаза широко раскрыты и умоляют, когда он нависает над тобой. С этой точки зрения он немного похож на черепаху. Хотя и очень симпатичную. Тот, с которым ты хочешь снова позаниматься на следующей неделе. Ты киваешь, хотя у него, возможно, есть все, что ему нужно, чтобы хорошо справиться в постели с Йори, будучи быстрым учеником, которым он является. — Наверное, да. В это же время, на следующей неделе. Может быть, к следующему разу ты проведешь какое-нибудь исследование. Убедись, что это что-то, не связанное с медицинской библиотекой. — Понял! — Он поворачивается и ждет, пока ты не отвернешься, чтобы поправить свои брюки. Ты замечаешь, что его волосы прилипли ко лбу, когда он наконец встает. А сзади торчат вихры, которые напоминают тебе Чонгука из средней школы, еще до того, как он встретил Йори. Мысль о другой девушке, в которую он действительно влюблен, приглушает твое посткоитальное сияние. Хотя, ты полагаешь, что должна благодарить ее за сегодняшние события. Вы оба по очереди используете ванную, чтобы помыться. Пока он напевает в душе, ты натягиваешь трусики и ведешь внутренний спор о том, стоит ли снова надевать спортивный костюм. Решаешь, что если ты собираешься вести себя так, как будто это не изменило ваши отношения, ты должна снова надеть штаны. Он выходит оттуда розовым и чистым, и тебе хочется затащить его обратно в постель и обвиться вокруг него. Чтобы защитить свои очки от опасностей ванной комнаты, он оставил их в спальне. Прищурившись, он идет с протянутыми руками, чтобы забрать их. Когда он надевает их, он не смотрит на тебя, а вместо этого вытаскивает свой телефон из кармана, выходя из комнаты. — Уходишь? — спрашиваешь ты почти безразличным тоном. — Да, я вспомнил, что на этой неделе у меня будет субботнее репетиторское занятие. Так что я вполне могу пойти домой, чтобы подготовиться к этому. Ты должна прийти, знаешь ли. Твои результаты тестов упали на 2 пункта на этой неделе. — Типичный Чонгук. Он никогда не сможет полностью отключить режим ботаника. Ты закатываешь глаза. — Спасибо за напоминание, но это все равно пятерка. — Так мы попробуем повторить это на следующей неделе в то же самое время? — Да, э-э, хорошо. — Отлично, я занесу это в свое расписание. — Он подносит телефон к лицу, чтобы сказать голосовому помощнику записать тебя на следующую неделю. Ты стараешься не морщиться, когда становишься напоминанием в его календаре. — Вали уже, ты, ботаник. — Ты выталкиваешь его, когда он снова надевает пальто, но смотришь в окно, чтобы убедиться, что его такси приехало.